Внесудебные репрессии и судебные процессы 1936-1938 г

В столице шумно проходили публичные "показательные процессы", имена "врагов народа" - представителей старой партийной гвардии -публиковались в газетах. В провинции, особенно в райцентрах, деятельность карательных органов протекала невидимо, потаенно.

В 1937-1938 годах, когда речь зашла  о "вытягивании плановых цифр" массовых репрессий, низовые звенья НКВД сделались ключевыми. Не имея ни оперативных кадров, ни материальной базы (следственных изоляторов), руководители райотделов НКВД должны были регулярно поставлять "наверх" списки потенциальных жертв, проводить аресты во вверенном им районе и вести следствие по делам, не вызывавшим интереса ни у вождя, ни у московского, ни у областного начальства. Именно здесь на районном уровне абсурдность сталинских репрессий достигла своего абсолюта, именно здесь торжествовал анкетный принцип и произвол слепого случая. Большинству советских граждан пришлось почувствовать на себе всесилие тоталитарного государства именно через террор районного масштаба, настигший не каких-то абстрактных "врагов народа" где-то там - в верхних эшелонах власти, но родных, друзей, близких.

Бериевская "чистка" органов НКВД в конце 1938 - начале 1939 годов нанесла наиболее ощутимый удар именно по районному звену наркомата. Показания арестованных тогда сотрудников госбезопасности активно использовались в ходе реабилитации 1950-х годов. Эти материалы позволяют хотя бы частично восстановить картину тех страшных лет.

К окончательному отказу от соблюдения норм уголовно-процессуального кодекса  сотрудников НКВД подтолкнули июльско-августовские постановления Политбюро ЦК ВКП (б), предусматривавшие поголовный арест всех лиц "антисоветских национальностей" (прежде всего латышей, поляков и немцев) и установившие лимиты на расстрелы разных категорий "контрреволюционных элементов" по республикам и областям.

В работу включились адресные столы, ЗАГСы и отделы кадров предприятий. Достаточно было обладать иностранной фамилией и работать на оборонном заводе, чтобы попасть в "шпионский" список.

В отличие от государственного террора, развернувшегося в тот же период в нацистской Германии, жертвами НКВД становились не реальные, а мнимые противники режима. Типичные для любого тоталитарного государства периоды "больших чисток" в Советском Союзе в 1937-1938 годах преследовали цель не только держать население в повиновении и страхе, но и успокоить политическое руководство страны "решительными мерами" по наведению порядка.

Стиль работы карательных органов Гитлера и Сталина также весьма различался в силу национальных особенностей - гестапо сохраняло педантичную работоспособность даже в последние дни "третьего рейха", в то время как НКВД с 1936 года находился в состоянии непрерывной штурмовщины. Преклонение перед всеобщей плановостью проникало не только в кабинеты больших начальников с Лубянки, но и в сознание всего аппарата, принимая на местах особенно уродливые формы.

Попытки поставить террор на "индустриальную" основу разбивались об отсутствие кадров. Более половины следователей НКВД не имели даже среднего образования. Готовившиеся ими протоколы допросов, "собственноручные признания" и обвинительные заключения изобиловали не только грамматическими ошибками, но и фактическими нелепостями. В воспоминаниях бывших узников ГУЛАГа рассказывается о жарких спорах, которые велись в камерах следственных изоляторов; высказывались различные предположения о причинах массовых арестов. Говорили и о поиске бесплатной рабочей силы для строек Крайнего Севера, и о вредителях в окружении вождя. Человеческий разум отказывался верить в очевидный факт, что отныне орудием судьбы становились анкетные данные каждого жителя СССР. Национальность или расхождение с генеральной линией партии, переписка с заграницей или состоятельные в прошлом родители - любое отклонение от гипотетического стандарта "советского человека" переводило людей в те годы из разряда подозреваемых в разряд обвиняемых.

Следует отметить, что самих исполнителей террора охватывали порой не только азарт и служебное рвение, но и  некоторые сомнения. Сталинская конституция, превозносимая как самая демократичная во всем мире, плохо соотносилась с практикой органов НКВД. Ряд сотрудников НКВД, как в высшем эшелоне, так и на местах, выступал против массовых карательных операций, инстинктивно чувствуя, что рано или поздно все это обернется против них самих. Но эти отдельные робкие попытки сопротивления обычно оканчивались арестом и гибелью.

Кадровые перестановки в низовых  звеньях аппарата НКВД начались еще  до смены Ежова. Согласно привычному лексикону репрессий, их исполнители сами оказались теперь "вредителями", "японскими шпионами" и "замаскировавшимися двурушниками". Работникам наркомата ставилось в вину и слишком малое число арестованных во вверенном районе ("потеря бдительности, благодушие"), и слишком большое ("фабрикация дел и уничтожение невинных людей"). Налаженная машина террора продолжала крутиться, и для нее не имели никакого значения прошлые чины и заслуги.

Вряд ли сам "железный нарком" догадывался о том, что волна разоблачений уже направлена против него самого. Сразу же после смещения Ежова и назначения на его место Берия практически все сотрудники органов госбезопасности были допрошены на предмет "нарушений революционной законности". Были пересмотрены дела жертв служебных преступлений в органах НКВД, но реабилитированы лишь немногие. Время глобальных разоблачений еще не пришло. Это была очередная мистификация, затеянная как повод для полной перестановки кадров. В кабинетах УНКВД лишь поменяли обязательные портреты, и ритм работы вскоре вновь вошел в привычную колею.

В 1920 -1930-е годы происходило складывание  механизма контроля над обществом, который функционировал вплоть до второй половины 1980-х годов В этом механизме органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ выполняли функцию исполнителя воли государственно-политических структур, в том числе и в ограничении доступа общественности к информации.

Интересы личности, общества и государства  требуют полной правды, какой бы она не была трудной и тяжелой. А поэтому не должно быть для специалистов недоступных архивных документов. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации "О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека", рассекречены решения правительственных и партийных органов. Увидели свет указания и распоряжения ВЧК-ОГПУ-НКВД, составившие правовую базу беззакония и террора, протоколы заседаний внесудебных органов, сведения о числе лиц, необоснованно подвергнувшихся в уголовном и административном порядке по политическим и религиозным убеждениям, служебная переписка и другие архивные материалы, связанные с периодом массовых репрессий. Большое количество открытых документов из архивов спецслужб позволяет включить в информационное историческое пространство новые сведения и факты. Они наглядно свидетельствуют о том, что на определенных этапах деятельность органов ВЧК-КГБ регулировалась нормами советского права. К сожалению, существование выше перечисленных актов не смогло воспрепятствовать совершению органами государственной безопасности грубейших нарушений законности. В немалой степени это стало возможным в результате культа личности Сталина, утраты контроля над работой сотрудников ВЧК-КГБ со стороны высших органов государственной власти и управления, всецелого их подчинения партийным органам.

Общеизвестно, что наибольшее число  репрессий приходится на середину 1930-х годов. Документы архива ФСБ говорят, что подготовка к "большому террору" велась долгие годы. Например, государственная система тотального наблюдения за духовной жизнью людей, контроль их мыслей и высказываний началась еще в 1920-е годы, когда сохранялась некоторая свобода существования общественных организаций, шла внутрипартийная борьба в руководстве ВКП (б), а ОГПУ, по заданию партийного центра, уже "отслеживало" общественные и политические настроения.

Создав политического врага  и видимость законности в борьбе с ним, необходимо было создать и  запустить в дело послушный и  безотказно действующий карательный механизм. Именно в этот период под жернова репрессий попали чекистские кадры, прошедшие школу подполья, революции и гражданской войны, в том числе разведчики, выполнявшие ответственные задачи за рубежом. За, так называемые, контрреволюционные преступления в 1934 - 1939 гг. были осуждены 21880 сотрудников НКВД

С образованием в 1934 году НКВД было создано  Особое совещание, в которое входили: заместитель наркома внутренних дел СССР, уполномоченный НКВД СССР по РСФСР, начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции и нарком внутренних дел союзной республики, на территории которой возникло то или иное дело. В заседании Особого совещания обязательно участвовали Прокурор СССР или его заместители, имевшие право принесения протеста в Президиум ЦИК СССР. В НКВД союзных и автономных республик, управлений НКВД краев и областей были также организованы "тройки". Кроме того, в указанный период существовал порядок рассмотрения дел "двойкой" - Особой комиссией НКВД и Прокурором СССР и, так называемой, "высшей двойкой" в составе Председателя Верховного Суда СССР и Прокурора СССР.

Названные внесудебные органы применяли  по рассматриваемым ими делам  ссылку, высылку, лишение свободы и, даже, расстрел. Первоначально они действовали наряду с судебными органами, но со временем полностью подменили последние, в частности, при разрешении дел о контрреволюционных преступлениях, и стали олицетворением беспредельного произвола и террора.

Указ Президиума ВС СССР от 16 января 1989 года "О дополнительных мерах  по восстановлению справедливости в  отношении жертв репрессий, имевших  место в период 30-40-х и начала 50-х годов" осудил внесудебные  массовые репрессии периода сталинизма, признал антиконституционными, действовавшие  в 1930-1940-х и начале 50-х годов, "тройки" НКВД, УНКВД, Коллегии ОГПУ и "особые совещания" НКВД-МГБ-МВД СССР и  отменил вынесенные ими внесудебные  решение, неотмененные к данному  моменту. На основании Указа все  граждане, которые были репрессированы решениями указанных органов, включая  лиц, осужденных, впоследствии, за побег  из мест незаконного спецпоселения подлежали реабилитации. Происходящее в России в последние годы общественно-политические процессы коснулись и российских спецслужб и правоохранительных органов.

Материалы архивных уголовных дел, протоколы допросов, показания обвиняемых, письма арестованных помогают представить  картины повседневной жизни деревни, рабочих поселков, студенческих общежитий и государственных учреждений и являются ценным историческим источником. Рассекреченные документы, освещающие роль правящей партии, органов безопасности, прокуратуры и суда в проведении массовых репрессий имеют большое значение для воссоздания полной и правдивой истории Отечества.

Проведенное исследование показало, что в силу социально-экономических  особенностей Центрально-Черноземного региона, широкомасштабные репрессии 1930-х годов проводились главным образом против сельского населения и духовенства. При этом в значительной степени пострадал и партийно-государственный аппарат региона. Механизм применения репрессий обуславливался не только наличием секретных партийных инструкций, нормативных приказов НКВД, которые исходили от органов, не обладавшими законодательными правами, но также и распространением двойных стандартов политического поведения. В таком поведении принимаются и признаются, причем вполне искренне, многие демократические принципы, и, что самое важное, считается возможным использование различных способов их фактического несоблюдения.

Исторические уроки наглядно показывают, что малейшие отступления от конституционных  норм, нарушения прав и свобод человека неминуемо, ведет к тоталитаризму, свертыванию демократических процессов  в обществе, попранию общечеловеческих норм морали и нравственности.

Список литературы  

1. Боффа Д. История Советского Союза. Т.1-2. М.: 1988. 
2. Елеонский В.О. Страницы истории: права граждан и теория советского права // Гражданин и право. - № 6, июнь 2008 г.
3. История государства и права России 1917-1999 гг. Курс лекций. Серия «Учебники для вузов. Специальная литература «. - СПб.: Издательство «Лань» , Санкт- Петербургский Университет МВД России, 1999.–224 с.
4. История государства и права славянских народов. Учебное пособие /Под ред. И.Н. Кузнецова. Мн.: БГЭУ, 1998. – 542 с.
5. Исаев И.А. История государства и права России. Учебник для юридических вузов. - М.: Юристъ, 2006. - 544с.
6. История Советского общества в воспоминаниях современников: Аннотированный указатель мемуарной литературы. - 1928-1957. -М.: 1967.
7. Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. Книга 1. М.: Алгоритм, 2001. – 387 с.
8. Материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. // Вопросы истории. 1995. N 2. С. 11.
9. Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг., М.: РОССПЭН, 2009. – 432 с.
10. Шатковская Т.В. История отечественного государства и права: Учебник. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и Ко»; Ростов н/Д: Наука-Пресс, 2008.- 273 с.