Триада базовых понятий и формы государственного правления

Позитивный смысл свободе  может придать, по убеждению Чичерина, только либерализм охранительный. Необходимо действовать, понимая условия власти, не становясь к ней в систематически враждебное отношение, не предъявляя безрассудных требований, не сохраняя беспристрастную независимость. Власть и свобода нераздельны, так же, как нераздельны свобода и нравственный закон. Сущность охранительного либерализма состоит, согласно концепции Чичерина, в примирении начала свободы с началом власти и закона. В политической жизни лозунг охранительного либерализма означает: «Либеральные меры и сильная власть, – либеральные меры, предоставляющие обществу самостоятельную деятельность, обеспечивающие права граждан, – сильная власть, блюстительница государственного единства, связующая и сдерживающая общество, охраняющая порядок, строго надзирающая за исполнением закона, внушающая гражданам уверенность, что во главе государства есть твердая рука и разумная сила» [14].

В своих работах по вопросам государства и права  Чичерин настоятельно доказывал  необходимость реформ политической жизни в России. В 1882-1883 гг. Он исполнял обязанности Московского городского головы, участвовал в подготовке реформ, однако его гласный призыв к ним на официальном собрании 16 мая 1883 г. был истолкован как требование конституции, вызвал недовольство Александра III, царскую опалу и отстранение Б.Н. Чичерина от государственной деятельности.

§ 2.2. Политико-правовые идеи М.М. Ковалевского

Особое место в развитии социологической концепции права  в России занимает историк, социолог, правовед, деятель либерального движения Максим Максимович Ковалевский (1851-1916 гг.). Он преподавал в Московском (1877-1887 гг.) и в Петербургском (1906-1916 гг.) университетах конституционное право, историю политических учений, историю иностранного законодательства и другие предметы. М.М. Ковалевский выделялся разносторонностью исследовательских интересов, большим объемом публикаций, которые сочетались с активной общественной деятельностью – публицистической, издательской, депутатской. Его перу принадлежит ряд ценных исследований по социологии («Социология» в двух томах, 1910 г.), труд о первобытном строе и пережитках родового строя, работы по истории государства и права, по проблемам государственного права («Общее учение о государстве», 1909 г.).

Учение М.М. Ковалевского о государстве и праве, органически связанное с его социологической концепцией, сложилось под сильным влиянием идей О. Конта и Г. Спенсера, солидаризма Э. Дюркгейма и Л. Дюги, психологических теорий социологии. Известную формулу О. Конта «порядок и прогресс» он заменил более общим понятием «организация и эволюция». Не всякая эволюция прогрессивна, рассуждал М.М. Ковалевский, и не каждая организация основана на порядке – порядок обеспечен лишь там, где общество образует «замиренную среду», основанную на «общественной солидарности». Разделение труда вызывает социальную дифференциацию, а также интеграцию сил общества и индивидов; изменения общественного строя временами обусловливают рост неравенства между людьми. Прогресс в том и состоит, чтобы в соответствии с универсальным законом «экономии энергии» предупредить классовые столкновения и социальные антагонизмы, ведущие к непроизводительной трате общественных сил. Поэтому, согласно концепции Ковалевского, прогрессом признается только та эволюция, которая ведет к повышению общественной солидарности и замирению социальной среды.

Важным средством обеспечения  солидарности и, следовательно, «замиренной среды» ученый считал право. Именно в праве, прежде всего закрепляются успехи прогресса в смысле согласования интересов общества и личности, различных классов и социальных групп. Понятие права в его концепции имеет двоякое значение:

1. право есть отражение требований солидарности и порождаемой ею идеи долга, заставляющей индивидов брать на себя обязанности, чтобы сохранить интерес группы; это право предшествует государству и порождает позитивное право;
2. позитивное право, имеющее нормативный характер и обеспечиваемое принудительной силой государства, выражает волю не отдельного класса, а народа вообще; оно содержит правила, призванные либо расширить, либо ограничить свободу индивида (зависит от того, в какой степени государство берет на себя функции, ранее исполняемые общественными союзами).

М.М. Ковалевский отвергал идею прирожденных прав, идущих от «естественного состояния». Личные права он рассматривал как результат постепенного распространения солидарности. Они не зависят от государства, которое не может их отменить, «так как признание их является таким же требованием общественной солидарности, как установление самого факта государственного общежития».

Не меньшая роль в обеспечении  солидарности отводилась в учении М.М. Ковалевского государству. Источник возникновения власти и государства он под сильным влиянием модной в то время теории Тарда усматривал «в психическом воздействии личностей, способных к инициативе, к творчеству, на массы, не способные ни к чему иному, как к подчинению своей деятельности чужому примеру и руководительству». Поскольку большинству людей свойственно естественное отвращение к напряжению мыслительных способностей, они готовы подчиниться руководству тех, кто обладает большей физической или психической энергией.

М.М. Ковалевский исследовал стадии развития общества и государства. Догосударственному состоянию соответствует племенное княжество или правление совета старейшин (родовая организация). Государственности Античного мира свойственна непосредственная демократия, феодализму – сословная монархия, на смену которой приходит «всесословная» стадия развития общества, последней которой соответствуют вначале цезаризм, а затем конституционная монархия и республика, дополняемые референдумом и прямым законодательным почином избирателей. Исторической закономерностью он считал необходимость продвижения каждого общества от низшей к более высокой стадии. Однако этому прогрессу противоречит, писал М.М. Ковалевский, «противопоставление бедности и богатства, рознь между имущими и неимущими». Для преодоления этого противоречия он считал необходимым усиление вмешательства государства в распоряжение собственностью в интересах земледельцев и рабочих, закрепление права на труд, свободную деятельность профсоюзов, их борьбу за социальные права.

М.М. Ковалевский оспаривал  «социалистическую доктрину о государстве как о политическом владычестве господствующего экономического класса». Господство одной части общества над другой представлялось ему лишь исключением, нарушением закона общественной солидарности. С этих позиций им осуждалось любое государство, посягающее на «личные права», как «деспотическое государство», «якобинское сверху или снизу».

Говоря о преодолении  сословного и иного юридического неравенства общественных групп, М.М. Ковалевский настойчиво обращал внимание на такие качества «всесословного» общества, как провозглашение гражданского и политического равенства, прав и свобод личности, юридических гарантий этих прав и свобод, которые, по его мнению, обусловливают «общенациональный характер» права, согласование интересов личности, групп, классов, общества в соответствии с социальной солидарностью.

Перечень гражданских  и политических прав в теории Ковалевского традиционен для либеральных  учений конца XIX – начала XX в., однако в его концепции имеются уже новые идеи социологии рубежа веков – возможность государственного вмешательства в отношения собственности, в сферу личных прав (право на труд, обязательность образования, право ассоциаций).

На протяжении всей своей  творческой деятельности М.М. Ковалевский оставался сторонником монархии в России: «Республика кажется мне в России так же мало мыслимой, как и монархия во Франции». Он считал возможным эволюционное развитие самодержавия в «демократическую монархию». «Русская империя нуждается в более широких основах: она может быть только империей всенародной, – рассуждал М.М. Ковалевский. – Сохраняя наследственное руководительство нации ее историческим вождем, положим в основу русского обновления систему самоуправления общества» [1].

Глава III.

Российский либерализм конца ХIX – начало ХХ вв.

§ 3.1. Триада базовых понятий российского либерализма

История российского  либерализма второй половины XIX –  начала ХХ в. включает в себя короткую, по историческим меркам, но весьма насыщенную событиями, эпоху теоретического осмысления отечественными либералами своего места и роли в процессе трансформации страны. Начавшись хронологически во второй половине XIX в. и завершившись уже при эмиграции большинства видных либеральных мыслителей из России в первой половине ХХ в., этот период объединяет несколько этапов развития российского либерализма как оригинального политико-правового течения отечественной общественной мысли. Неотъемлемой чертой этого времени стало постоянное стремление его представителей реализовать в теории, а в начале ХХ в. и практике парламентской деятельности планы переустройства социально-политического строя страны, постоянно генерируемые в среде российской интеллигенции. Неотъемлемым элементом данных планов выступала проблематика взаимоотношения понятий государство – общество - личность. Как отмечает, анализируя точки зрения зарубежных и российских теоретиков либерализма, В.В. Шелохаев: «либерализм есть становящаяся мысль, процесс разрешения центральной проблемы общественно-политической жизни. Речь идет о поиске синтетического консенсуса между тремя смыслообразующими концептами – личность, общество, государство. Если в этой логике рассматривать проблему либерализма, то в триаде концептов концепт личности является и сходным, системообразующим. В теории и философии либерализма концепт личности выступает в качестве осевой проблемы человеческого бытия и, следовательно, всей мировой истории. Вместе с этим два других концепта выполняют стабилизирующую функцию, выступая в роли «предохранительных клапанов», которые создают определенные ограничения стремлениям индивида к безграничному расширению поля свободы, что само по себе может сыграть провокативную роль, привести как к саморазрушению личности, так и к социальному хаосу. Историческая роль либерализма как в теории, таки на практике заключается в гармонизации трех концептов, в выработке такого проекта, который соответствует вызовам времени» [9].

Российский либерализм достаточно быстро прошел путь от рецепции к аккультурации западных либеральных  идей. Заимствовав на первом этапе  базовый пакет либеральных ценностей  в том виде, в каком он сложился в Европе к середине XIX в., российские либералы достаточно быстро осознали необходимость отдачи приоритета в теоретических разработках российской специфике, делавшей невозможной прямое приложение к отечественной действительности западных рецептов общественных преобразований. [10] Однако либеральная отечественная мысль не ограничилась отдельными частными усовершенствованиями достижений западного либерализма.

От отдельных предложений  по совершенствованию государственно-политического строя страны, свойственных эпохе Б.Н. Чичерина и К.Д. Кавелина, уже к 1870-1880 гг. XIX в. российские либералы перешли к широкомасштабному моделированию нового типа общественной системы, предполагающей взаимосочетание и взаимообусловленность личности, общества, государства.

Критерием прогрессивности  общественного развития выступает  на данном этапе примат неотъемлемых прав человека в сочетании с общегосударственным  правом, которое признавалось существующим лишь при условии свободы личности. Важнейшим прикладным результатом является разработка либеральной концепции теории и методологии разрешения общественных кризисов посредством широкомасштабной государственно-правовой реформы, ключевым элементом которой выступают права и свободы человека.

Нельзя не отметить и такую черту теоретических наработок отечественных либералов в данной сфере, как ее идеологическая и политическая направленность. Теоретические разработки проблематики взаимоотношений государства – общества – личности выполняли также и определенную пропагандистскую функцию, будучи весьма действенным средством презентации обществу либерального мировидения, мировоззрения и мироощущения, а также и предлагаемых технологий реализации в сочетании с определением места и роли либеральных политических сил в контексте трансформационного процесса начала ХХ в.

Триада базовых понятий  личность, общество и государство, в  традиционном для классической либеральной  теории порядке, имеет иную последовательность – государство, личность, общество. Это связано со спецификой отечественной либеральной теории, которая не была простой калькой с современных ей западных образцов, а была на теоретическом, а в период деятельности Государственной думы, на практическом уровне, соотнесена с особенностями социально-политического развития страны.

Государство в России на всех этапах ее развития играло и  продолжает играть важнейшую роль, традиционно являясь для сколь-нибудь оппозиционных ему политических сил либо воплощением некоего  абсолютного зла, которое заслуживает  только уничтожения, [12] либо объектом, имеющим иррационально-мистическую природу и в силу этого недоступным для рационального анализа и преобразования. [11]

В целом можно отметить, что, несмотря на разницу в теоретическом  понимании правовой природы государства, в оценке оптимальных темпов общественных преобразований, в принадлежности к различным научным школам, российские либеральные юристы сходились во мнении, что после 1906 г. в России существуют основные элементы конституционного государства, относящегося по своей типологии к дуалистической монархии, характеризующейся дисбалансом распределения властных полномочий в сторону исторической исполнительной власти.

Однако общей равнодействующей для первого этапа общественных преобразований в либеральной среде  в той или иной степени была признана конституционная монархия с балансом между законодательной и исполнительной властью, подразумевающим систему сдержек и противовесов. Достаточно характерны в данном случае либеральные проекты Основного закона, особенно их последние редакции, где четко прослеживается курс на компромисс с исторической властью.

Один из базовых тезисов  отечественного либерализма, заключавшийся  в безусловной приверженности к  мирному, эволюционному пути развития общества, трансформировался применительно  к либеральной субмодели преобразования страны в программную установку на овладение способами влияния на процесс реализации государственной власти [1] путем активной законотворческой парламентской деятельности, ставящей власть в строгие рамки положительного законодательства.

Проблема личности в  трудах отечественных либералов  приобретала особое значение уже  в силу признаваемого практически  всеми особого статуса индивида в России на протяжении большей части  ее истории, характеризуемого отсутствием  сколь-нибудь гарантированных прав и свобод. Реформы 60-х годов XIX в. положили начало не только теоретическим изысканиям в данной сфере, но и обращению к обществу как к источнику политического влияния на историческую власть.

Опыт революций Запада в сочетании с обостренным  пониманием особенностей «русского бунта – решительного, бессмысленного и беспощадного», оцененный на базе пакета общелиберальных ценностей, привел к отдаче приоритета мирному пути развития.

В отличие от начального этапа развития, представленного  по преимуществу, трудами Б.Н. Чичерина и К.Д. Кавелина российский либерализм рубежа XIX-XX вв. видел в правах человека, их законодательном закреплении не просто выполнение некоего морально-этического обязательства власти или интеллигенции перед народом, а необходимый конструктивный элемент правового государства, альтернативы которому в современной им цивилизации они не видели. В работах таких теоретиков российского либерализма, как Б.А. Кистяковский, М.М. Ковалевский, мы видим детально разработанную концепцию реализации института прав человека и в философском, и в конкретно-правовом аспекте.