Русская дореволюционная авиация

Можно с уверенностью утверждать, что Первый боевой опыт русская авиация получила в 1912 г. во время Балканской войны. Направленный в Болгарию авиаотряд был сформирован из гражданских летчиков-добровольцев (Агафонов, Евсюков, Колчин и др.), т. к. военный министр запретил участвовать в боевых действиях военным пилотам. Авиаотряд успешно действовал во время осады турецкой крепости Андриаполь и во время боев на Чаталджинской позиции. Русские летчики вели разведку, сбрасывали листовки, обеспечивали связь. Тогда же было проведено опытное применение небольших, массой около 10 кг, бомб, что вызывало очаги пожаров в крепости. Использование противником ружейного и артиллерийского огня против самолетов заставляло выполнять полеты на высоте 1000 м и более. Полученный боевой опыт был внимательно изучен командованием русской армии, и авиацию стали готовить к войне.

По количеству боевых вылетов в Балканской  войне рекорд принадлежит С. Петрову – 18 боевых вылетов, затем следуют Бюри – 13, Сабелли – 11, Р. Милков – 10, Н. Богданов – 8, С. Калинов – 8, Ф.Колчин – 3, по одному вылету совершили Х. Топракчиев, Т. Ефимов и Н. Костин¹⁶.

2.4  Перед Первой мировой войной.

Накануне войны  Россия располагала самым многочисленным воздушным флотом среди воюющих  держав: 244 самолета в составе 39 авиаотрядов¹⁷. Однако здесь один из законов диалектики дал трещину: количественное преимущество не переросло в качественное, материальная часть была сильно изношена, отряды выступили на фронт с аэропланами и двигателями, бывшими в эксплуатации уже два года. Транспортные средства (обозы) оказались совершенно не приспособлены для перевозки авиационного имущества, а грузовых автомобилей не хватало, что отрицательно сказалось в первые месяцы маневренной войны.

Значительная  часть русских самолетов была построена на семи отечественных  заводах: Русско-Балтийский завод в  Риге с филиалом в Петрограде; завод С. С. Щетинина, акционерное общество В. А. Лебедева (оба – Петроград); акционерные общества «Дукс» и «Моска» (Москва); завод А. А. Анатра (Одесса); завод В. В. Слюсаренко. В ходе войны в строй вступило еще пять заводов: Ф. Р. Терещенко, В. Ф. Адаменко, «Безобразов и Ко», А. А. Пороховщикова и «Матиас». Однако военное министерство фактически устранилось от координации выпуска самолетов. В большинстве случаев выпускались аэропланы иностранных конструкций (в серийном производстве находилось 16 зарубежных моделей и лишь 12 отечественных¹⁸). Иностранные фирмы отнюдь не спешили передавать русским свои новейшие технические разработки. К моменту, когда их все-таки продавали в Россию, они успевали уже порядком устареть. При этом изобретения талантливых русских конструкторов – Сикорского, Стенглау, Гаккеля – так и не были запущены в серийное производство.

Недостаточное производство самолетов в России пытались возместить закупками за границей. Но и эта мера не принесла ожидаемого результата. Только летом 1916 года наконец-то были выделены средства для централизованных закупок. Поставки осуществлялись с большими перебоями, а после боев под Верденом, где союзная авиация понесла большие потери, вообще резко сократились. Очень часто поступающая продукция была низкого качества и требовала доработки на месте. Всего до 1 ноября 1916 года из-за границы было получено 883 самолета и 2326 двигателей. Из них во Франции закуплено 65 % самолетов и 90 % моторов, в Англии – по 10 %, в Италии – 25 % самолетов¹⁹ (в самой России за всю войну выпустили только 511 авиадвигателей).

К началу войны  на каждый самолет приходилось в  среднем по два летчика. Всего  было подготовлено около 300 пилотов; почти  половина из них (133) обучалась в двух крупнейших школах – Гатчинской (с отделением в Варшаве) и Севастопольской²⁰. В 1913-1915 годах были дополнительно организованы авиашколы: в Москве (на базе Московского общества воздухоплавания), в Одессе (на средства банкира А. А. Анатра), в Петрограде (при Всероссийском аэроклубе; позднее объединена с Гатчинской) и Киевская школа наблюдателей. При этом резерва обученных летчиков попросту не было, а Россия стала единственной из воюющих стран, не имевшей плана мобилизации гражданских летчиков. Большие потери среди авиаторов заставили главное командование принять решительные меры: все частные школы были подчинены военному ведомству, расширены Гатчинская и Севастопольская школы, организованы новые – в Феодосии и Тифлисе.

Российские  ВВС вступили в войну, не имея четкого  руководства. Уже известный нам  воздухоплавательный отдел при ГИУ Генштаба, руководимый В. А. Семковским, просуществовал до 1916 года. Затем было создано Управление Военно-воздушного флота во главе с генерал-майором Н. В. Пневским, которое занималось в основном вопросами укомплектования и снабжения. Параллельно в Ставке Верховного Главнокомандующего создается Авиационная Все материалы (Авиаканц), возглавляемая сначала бароном фон Каульбарсом, а с конца 1915 года- великим князем Александром Михайловичем. Высшее руководство авиации не имело необходимых знаний и опыта – Каульбарс был кавалеристом, а его преемник получил весьма поверхностное военное образование. Очень показателен следующий пример: когда в 1913 году военный министр Сухомлинов прибыл на испытательный аэродром в Петербурге и узнал, что построенные самолеты должны испытываться в полете полтора часа, он приказал сократить испытательные полеты до 30 минут. Протесты летчиков и инженеров ни к чему не привели. Неудивительно, что в первый период войны основной процент потерь приходился на аварии: к 5 октября 1914 года авиаотряды 3, 5, 8 и 9-й армий из 99 самолетов 91 потеряли вследствие несчастных случаев.

В России не было ни одного ремонтного завода – самолеты, нуждавшиеся в капитальном ремонте, отправлялись на место постройки, что в итоге сказывалось на выпуске новых машин. Мелкий ремонт выполняли на аэродромах, более сложный – в авиационных парках.

2.5  Боевые действия ВВФ РИ в Первую мировую войну.

Несмотря на объективные и искусственно создаваемые  трудности, российские авиаторы воевали успешно. К лету 1916 года насчитывалось уже 135 авиаотрядов, Из них три подчинялись непосредственно Управлению Военно-воздушным флотом, 4 были крепостными (базировались в Одессе, Петрограде, Кронштадте и Ревеле). На сухопутных театрах войны находилось 84 авиаотряда: 44 корпусных, 4 артиллерийских, 12 армейских и 24 истребительных²¹. Армейские отряды выполняли примерно те же задачи, что и корпусные (только в масштабах армии). Они состояли из разведчиков и 2 истребителей любых типов, базировались в тылу армий и занимались в основном дальней разведкой. Артиллерийские отряды были созданы уже в ходе войны, когда позиционный характер боев предопределил необходимость более точной корректировки артиллерийского огня. Ранее применявшиеся для этой цели аэростаты стали слишком уязвимыми – противник попросту расстреливал их из пулеметов и орудий. На 20 июля 1917 года числилось три действующих и один формирующийся артиллерийский отряд. По штату в каждом из них полагалось по 22 самолета. Истребительные отряды образовывали 4 авиагруппы, где насчитывалось 196 машин (плюс 81 истребитель для прикрытия разведчиков). Из 6-8 отрядов разного назначения формировались авиадивизионы. На 1 июня 1917 года действующая армия располагала 581 самолетом, в том числе: Северный фронт – 93, Западный – 125, Юго-Западный и Румынский – 259 и Кавказский – 104²².

На протяжении всей войны главной задачей авиации  была разведка и корректировка артогня. Первоначально воздушная разведка была малоэффективной из-за несовершенства конструкций аэропланов, что увеличивало риск посадки на неприятельской территории. Уже в августе 1914 года летчик А. А. Васильев и генерал А. К. Макаров, проводя воздушную разведку, были вынуждены приземлиться за линией фронта и попали в плен.

В первый период войны высшее командование весьма скептически относилось к воздушной разведке, предпочитая ей традиционные средства – например, армейскую конницу. Такая недооценка авиации не замедлила сказаться – во время боев в Восточной Пруссии (1914) командующий 2-й армией А. К. Самсонов пренебрег информацией своих летчиков, предупреждавших о движении корпуса Макензена с правого фланга, – и потерпел жестокое поражение. Появление радиосвязи с землей и массовый выпуск фотоаппаратов систем С. А. Ульянина и В. Ф. Потте резко повысили результативность разведки. В 1916 году была произведена плановая съемка позиций противника на всем протяжении фронта. В Генеральном штабе создали специальную аэрофотограмметрическую лабораторию для дешифровки снимков. Воздушная разведка оказала огромную помощь при организации крупных ударов русских войск. Готовя прорыв Австрийского фронта в апреле 1916 года, А. А. Брусилов во всех приказах требовал массового привлечения авиации. Летчики сумели сфотографировать расположение всех австрийских частей – в результате русская армия за несколько часов подавила долговременные укрепления и огневые точки противника.

От разведки произошла и бомбардировка: отправляясь  в полет, пилоты часто брали с  собой бомбы, чтобы не только сфотографировать, но и разрушить объекты противника. На вооружении авиации состояли бомбы 4, 6, 10, 16, 32 кг для истребителей и разведчиков; в 1915 году появились бомбы 48,80, 160, 240 и 400 кг для самолетов типа «Илья Муромец». Первоначально эффективность бомбардировок была опять-таки низкой, однако она оказывала чрезвычайно сильное моральное воздействие. Не было специальных прицелов для бомбометания, отсутствовали бомбодержатели – соответственно, не существовало и бомбардировщиков как особого типа боевых самолетов. Помимо бомб в русской авиации использовались и так называемые «стрелы» конструкции В. Л. Слесарева – свинцовые пули (в четыре раза больше обычных) с жестяным стабилизатором, которые сбрасывали на противника, вручную опрокидывая фанерный ящик. "Стрелы" были особо эффективны против кавалерии.

Россия была единственной страной, имевшей в начале войны бомбардировочную авиацию дальнего действия – воздушные корабли «Илья Муромец». Но военное ведомство фактически устранилось от всех дел, связанных с «Муромцами». Все функции выполняла специальная лаборатория при Русско-Балтийском заводе во главе с И. И. Сикорским. В октябре 1914 года «Муромцев» объединили в Эскадру воздушных кораблей под командованием генерал-майора Шидловского, которая базировалась в деревне Старая Яблонна в полосе Севере-Западного фронта. Каждый самолет имел на вооружении 2 пулемета и 1 карабин с 360 патронами и 500 кг бомб. Экипаж самолета насчитывал 3 человека – командир, второй пилот и офицер-наблюдатель.

Воздушные корабли  были весьма уязвимы от огня истребителей и наземных средств. Поэтому в разработанных в 1916 году Первоначальных указаниях по организации и выполнению групповых полетов «Муромцам» предоставляли только особо важные цели; для полетов создавались специальные звенья из 2-4 машин; без прикрытия истребителей вылетать запрещалось. В 1917 году насчитывалось уже 5 дивизионов «Муромцев» общим числом 38 машин, которые непосредственно подчинялись штабу Верховного Главнокомандующего. Личный состав эскадры составляли 1350 человек²³. Она располагала своей метеостанцией, ремонтными мастерскими, фотолабораторией, гаражом и парком, а также зенитной батареей. Эскадра Шидловского успела повоевать на всех фронтах – из Старой Яблонны она была передислоцирована в Белосток, оттуда в Лиду, Псков, Винницу и везде получала только положительные отклики.

В первую мировую войну основными целями бомбометания были прежде всего крепости и долговременные укрепленные районы, в меньшей степени – бытовые объекты: транспортные узлы, склады, аэродромы. В 1915 году при подготовке штурма Перемышля «Муромцы» сбросили на крепость 200 тяжелых бомб, а в 1917 году русским удалось разгромить базу немецких гидросамолетов на озере Ангерн близ Риги. Прямыми попаданиями были уничтожены склады, ангары и несколько аэропланов (остальные покинули базу и никогда более туда не возвращались).

Бомбардировка передовых позиций противника, а  также тесное взаимодействие с наземными  войсками в первую мировую войну  большого развития не получили. В течение  войны на первый план постепенно выдвинулась  необходимость бороться с самолетами противника. Так возникла истребительная авиация. Официально появление русских истребителей можно связать с докладом на имя начальника штаба Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось: «Появление на нашем фронте быстроходных и сильно вооруженных неприятельских истребителей вызвало необходимость формирования и у нас отрядов истребителей, задачей которых явилось бы:

1 – защита менее быстроходных и сильно вооруженных аппаратов во время исполнения последними их задач;

2 – недопущение аппаратов противника к разведке важных в военном отношении пунктов и районов;

3 – преследование неприятельских аппаратов с целью их уничтожения»²⁴.

Однако вначале  на аэропланах не было встроенного  бортового оружия; рекомендовалось, «заметив самолет противника, полететь к нему навстречу и, пролетая над ним, сбросить на него снаряд сверху». «Снарядом» при этом могли служить дротики, гири или просто бруски металла, которыми старались повредить самолет или убить летчика. Предлагалось также «искусным маневром вблизи летящего самолета образовать воздушные вихри, грозящие ему катастрофой». В первых воздушных боях активна использовались тараны. При этом летчики обычно старались колесами собственной машины поломать фюзеляж или крылья самолета противника. В среде летчиков таран долгое время так и именовался – «битье колесами сверху». Именно таким способом совершил свой известнейший таран П. Н. Нестеров, к сожалению ставший для него последним. Таран и героическая гибель 26 августа военного летчика начальника 11-го КАО Петра Николаевича Нестерова открыли новую эпоху борьбы в воздухе. Из вооружения у русских авиаторов имелись только пистолеты "Маузер" и карабины. Хроника тех лет описывает несколько случаев воздушных боев. Так, 28 октября в окрестностях Петроково (под Варшавой) "появился неприятельский аэроплан. Через несколько минут поднялись два наших летчика и после воздушного боя сбросили "Таубе" на землю. Немецкие авиаторы разбились. Неприятельский аэроплан исковеркан". К сожалению, подтверждения этому газетному сообщению не нашлось. А вот воздушный бой и совместные действия с артиллерией, принесшие успех военному летчику Гродненского крепостного авиаотряда поручику Семенову, были подтверждены несколькими донесениями, хранящимися в Военно-историческом архиве. 27 августа Семенов с наблюдателем корнетом Николаевым при перелете через озеро Мейер, что в Восточной Пруссии, заметил неприятельский аэроплан, летевший к Летцену. Обойдя противника с правой стороны, Семенов атаковал его, заставил спуститься ниже и изменить направление полета в район русских позиций, где тот был обстрелян и около озера упал.