Роль варягов в Древней Руси

В скандинавской научной  литературе летопись Нестора воспринимается как важный литературный источник, сообщающий о деятельности викингов на Вос¬токе, как источник, относящийся  к нача¬лу 12 века и повествующий о правлении скан¬динавских князей в Киеве. Указывается, что материал летописи состав¬лен на основании ряда фрагментов, взятых у греческих хронистов, а также текстов, состав¬ленных  некоторыми ранними летописцами, и  двух-трех мирных договоров, заключенных  ме¬жду греками и скандинавами. Летопись Нестора, по мнению ученого, говорит  об изгнании сканди¬навов после их первых попыток ввести налого¬обложение в стране. Но из-за продолжающих¬ся  беспорядков они были призваны вновь, и три брата: Рюрик, Синеус и Трувор (или один Рюрик, если по-другому  переводить летописные слова) вернулись. После смерти своих братьев Рюрик  поселился в Новгороде и принял власть во всем княжестве.

Зарубежные ученые апеллируют также другими источниками. Х. Арбман говорит: «Более богатый материал о  деятельности викингов на востоке в  этот период времени, возможно, связан с воспоминаниями военных, участвовавших  в похо¬дах, и с информацией, сохранившейся  в Варяж¬ской саге, которая появилась  на территории Южной Руси; некоторые  из этих повествова¬ний были включены в исландские саги, так как в жизни любого норвежского воина тот факт, что он являлся частью гвардии варангов (скандинавских наемников в Восточной Импе¬рии), был очень запоминающимся событием.»

Более определенные свидетельства, как считает Арбман, исходят от франкских «Вертинских Анналов», которые сообщают, что в 839 году Людовик  Благочес¬тивый принял в Ингельгейме  посольство от ви-зантийского императора Феофила. Посольство сопровождали несколько  шведов, называющих себя росами (Rhos). Они  были посланы своим князем в Константино¬поль для переговоров, но не смогли вернуться  на родину тем путем, которым пришли, из-за диких племен, преградивших им дорогу. Феофил посоветовал им вернуться  на родину че¬рез владения Людовика. Понятие  «рос» стало позднее общим  именем скандинавов, прожи¬вавших в  Киеве, уверены скандинавские ученые, от него произошло название страны - «Русь», то есть территории, которую  викинги поставили под свой контроль. Этимология слова вызвала появление  многих теорий. Наиболее вероятно, по мнению Х. Арбмана, что оно произошло  от слова «rodr» («дорога гребцов»), которое дали финны Швеции, на¬звав  ее Руотси. Важно учитывать, говорит  автор, что слово «Русь» использовали как обозначение шведов, проживавших  именно на Руси, но не в самой Швеции. Так же скандинавы, прибывшие к  Людовику с посольством, сообщили, что  их князя называ¬ли «каган» (chaganus), как своих правителей величали хазары, проживавшие на севере Каспия, и  булгары, располагавшиеся в середине Волги. Титул chacanus также исполь¬зовал арабский автор Ибн Русте, который  пи¬сал о Руси в начале 10 века.

В целом, считают зарубежные ученые, можно сделать предположение, что к 839 году на верхней Волге  уже было организовано независимое  шведское го¬сударство по примеру моделей  государств бул¬гар и хазар, однако это гипотеза требует еще разработки.

3.Расселение на Руси  скандинавского этноса по данным  археологии. Социальная принадлежность  пришельцев

 Архео¬логические данные  показывают, что шведы во¬шли  в соприкосновение с Востоком  через торговый путь по Волге.  Кем же были по социальному  статусу эти шведы? Те, кого  источ¬ники называют «kolbjager» (колбяги), являлись, возможно, торговцами пушниной, объединяв¬шимися в некоторое  подобие торговой гиль¬дии: это  слово, очевидно, произошло от  древнесеверного «kylfingr» («член  общества»), и на¬поминает в этом  смысле термин «felagi» (англ. «товарищ»), которое широко использовали, на¬пример,  в рунических надписях, обнаружен¬ных  в торговом городе скандинавов  Хедебю, где оно также обозначало  долю в предприятии. Коммерческая  активность ви¬кингов на Востоке  сделала необходимым соз¬дание  постоянных стоянок для сбора  и обмена товарами, но только  один из подобных пунк¬тов - в  Старой Ладоге (древнесеверное назва¬ние:  Альдейгьюборг) - был исследован  уче¬ными. Он не был расположен (как Бирка, Хедебю и Волин)  у моря, на открытом про-странстве,  которое оказывалось незащищенным  при внезапной атаке, а лежал  в 8 милях вверх по реке Волхов  в устье Ладоги, где земляной  вал окружал территорию города, занимавшего немногим меньше  четверти квадратной мили. Город  находился на высоком берегу  реки у оврага, который давал  дополнительную защи¬ту, а земля  сохранила остатки строившихся  там деревянных зданий. Археологические  рас¬копки начались в этом  месте в 18 веке, но только с  раскопками, проводившимися В. И.  Равдоникасом начиная со Второй  мировой войны, стало возможным  сформировать четкое пред¬ставление  о городе.

Литературные источники, предоставляющие различного рода информацию об Альдейтьюборге, сохранившуюся в  ранних норвежских са¬гах, являются поздними произведениями, не подлежащими верификации. Старейшие саги сообщают о событии, которое предположитель¬но относится к концу 10 века, когда ярл Эйрик сжег город. Однако археологические данные свидетельствуют, что он существовал длитель¬ное время, хотя точный срок установить чрез¬вычайно трудно. Уровни 9 и 10 веков, обнару¬женные при раскопках, содержат много пред¬метов шведского происхождения, но вполне вероятно, что когда на территорию Старой Ла¬доги прибыли первые шведы, там уже сущест¬вовало какое-то поселение. Неясно, захватили ли шведы город или получили разрешение селить¬ся там в ходе переговоров с местным населени¬ем. Из слоя, относящегося к 9 веку, происходит (_лук с рунической надписью, которая, возмож¬но, является отрывком из героической поэмы, хотя ее и достаточно трудно расшифровать: «На щите облаченный в оперение орла, покрытый инеем, господин; сияющий лунный волк; пядей плуга широкий путь».

Поэма из Ста¬рой Ладоги, как бы ее ни интерпретировали, полна  туманного символизма, так же как  поздние развитые формы скальди¬ческой поэзии 10 века.

Мы обладаем свидетельствами  о том, что территория Старой Ладоги продолжала засе¬ляться, при этом она  не была простым кре¬постным убежищем, но являлась настоящим укрепленным  городом. Дома там строились один к одному, и когда один дом разрушался, другой возводился в сжатые сроки  над ним. Тип строения, кото¬рый использовали жители Старой Ладоги, сна¬чала представлял  собою большой дом с двумя  комнатами, в то время как для  более поздних слоев характерно строительство небольших квадратных однокомнатных помещений с пе¬чью в углу, подобных более поздним  русским крестьянским избам. Также  необходимо от¬метить, что большой  деревянный зал, необыч¬ный для славянских племен, свидетельствует в пользу версии о первоначальном финском  или скандинавском поселении, а  дома, появившие¬ся на территории Старой Ладоги в более позд¬нее время, говорят  о славянской миграции или о влиянии  местных обычаев на скандинавских  поселенцев.

Окончательно вопрос о  происхождении пер¬вых жителей  этой местности может быть решен, только когда будут найдены их захоронения. К на¬стоящему времени  исследованы далеко не все курганы, которые в большом количестве рас¬положены вдоль рек Волхов, Сясь, Воронега, Паша и Оять, занимающих территорию к югу и юго-западу от Ладоги, и  также вдоль Свири, главного пути на восток, между Ладожским и Онежским озерами. Изученными можно счи¬тать около 400 погребений (однако некоторые  не очень удовлетворительно), которые  пред¬ставляют два типа. Один из них связывают с финнскими  племенами, в то время как дру¬гой - с выходцами из Швеции. Первые швед¬ские  поселенцы прибыли на территорию Ста¬рой Ладоги в середине 9 века. Они дошли до верховий Невы и пересекли  Ладожское озеро. Некоторые из них  остались жить в этих мес¬тах, тогда  как другие продолжили путь к Вол¬ге, переплыв Онежское озеро и повернув на юг к Вытегре, а потом на восток. Затем ладьи тащили волоком по земле до Ковши, где их ставили  на воду, и откуда уже можно было плыть через Шексну до Волги, достигавшей  здесь в ширину половины мили. Оттуда легко можно было добраться до великого торгового города булгар в  излучине Волги.

В конце 9 и в 10 столетии район  Ладоги подвергся постепенной колонизации  со сторо¬ны шведских поселенцев, которые  поддержи¬вали хорошие отношения  с местным населе¬нием, возможно финским, проживавшим там задолго  до прихода шведов. Именно таким  об¬разом шведские викинги получили возмож¬ность безбоязненно расселяться  в 10 веке по всей юго-восточной территории Ладожского озера от района Старой Ладоги. Впоследствии, однако, они были постепенно ассимилированы местными финскими и также прибывающими славянскими  племенами. Тем не менее, шве¬дам удавалось сохранять свои характерные обычаи, одежду и оружие на протяжении века или, возможно, даже дольше.

В настоящее время мы не можем четко оп¬ределить причины  столь широкой шведской колонизации  в этом районе. Большое значение Старой Ладоги заключалось, с одной  стороны, в ее географическом положении, так как она лежала на великом  скандинавском пути на вос¬ток, разделяя его на два маршрута, по Волге  и по Днепру. В определенной степени  она кон-тролировала торговлю на Волхове, но, возмож¬но, сама не являлась очень важным торговым городом, выполняя функции обычного тран¬зитного пункта, который купцы могли исполь¬зовать  для отдыха в своем трудном  торговом путешествии. С другой стороны, расширившая¬ся колонизация на значительной территории вдали от города едва ли была связана с торгов¬лей; скорее всего, она явилась закономерным результатом процессов переселения  большого количества шведских викингов, ищущих новых земель.

При этом на Волге не могло  быть подоб¬ных шведских поселений, поскольку многие волжские большие  города появились задолго до прихода  на территорию Руси викингов и были связаны с торговлей пушниной.

Встречаю¬щиеся изредка  погребения в районе верхней Волги, свидетельствуют о внезапных  смертях купцов, участвовавших в  торговых предпри¬ятиях, но исследователи  находят также неболь¬шие скандинавские  кладбища, которые, скорее всего, появлялись при постоянных поселениях в таких  местностях княжеств Ярослава и Влади¬мира, которые напоминали скандинавам  о сред¬ней Швеции. Некоторые из этих погребений, относящихся к 10 веку и, возможно, к самому началу 11 века, содержат предметы сканди¬навского  и финского происхождения.

Шведы не ограничились поселениями  в районе Старой Ладоги. К великим  торговым центрам Руси -Нов¬городу и Киеву - вели два главных пути. Пер¬вый путь проходил в южном  направлении от Ладожского озера, через  Старую Ладогу, вниз по Волхову к  Новгороду. Оттуда купцы продвигались через озеро Ильмень, вверх по Ловати, Усвяче и Каспле, затем ладьи  вытаскива¬ли на берег и тащили посуху до Днепра к западу от Смоленска. Двигаясь другим путем, по Даугаве (нем. Дюна), они  достигали бли¬жайшей к Днепру точки, проходили через стены укрепленного (но 4 раза сжигавшегося) города Дюнабург (Даугмалебург), который располагался в наиболее трудной части для  навигации и контролировал проход судов. Археологические находки, относящиеся  к 9 веку, сконцентрированы в основном вдоль речного пути (хотя не в  верхней его части, где река шла  между крутыми обрывами и высокими берегами).

Новгород наравне с  Киевом был важен для скандинавов, обосновавшихся на территории Руси согласно Летописи Нестора, именно в 862 году Рюрик  и первые скандинавы посели¬лись  на Волхове, к северу от озера Ильмень. «И от тех варягов прозвалась Русская  земля писалась. Новгородцы же - те люди от варяжского рода были славяне»-писал  Нестор. Константин Багрянород¬ный в  своем сочинении «Об управлении Импе¬рией» (около 950 года) пишет, что  «Однодревки, приезжающие в Константинополь  из внешней Ру¬си, идут из Невогарды [Новгорода], в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря» .

В то время население Новгорода, без сомнения, в основном было славянским.

Недавние раскопки позволили  проследить развитие Новгорода от 900 года и далее. Среди новгородского  археологического материала обнаружено очень мало предметов скандинавского происхожде¬ния. О контакте славянских племен со Скан¬динавией свидетельствуют только овальная фи¬була 10 века и несколько фибул в виде колец. Может быть, больше предметов можно найти на восточном берегу, где, как известно, находи¬лась более поздняя часть купеческого поселения.

Киев стоял на крутом западном берегу Днепра, который не был особенно значительным в этой части, составляя  в ширину около полови¬ны мили. И только весной, когда потоки раста¬явшего снега наполняли Днепр, он достигал шести миль в ширину. Две недели после ледо¬хода поток тающего  снега прибывал в течение шести  недель. В середине апреля уровень  воды достигал высшей отметки, поднимаясь на шесть футов выше нормы. Эти  данные хорошо со¬гласуются с данными, которые предоставляет нам Константин Багрянородный о начале сбо¬ров  скандинавских купцов. Они собирались в торговое путешествие в Византию ранним ле¬том, в июне, пока уровень  воды в реке был все еще слегка, но не опасно, выше нормы. Поскольку  в нача¬ле летнего сезона уровень  воды был достаточ¬но высоким, проход через пороги Днепра мог быть несколько  легче, чем в настоящее вре¬мя.

Таким образом, археологические  данные – раскопки городищ, захоронений  – показывают присутствие скандинавского населения, особенно в Северной Руси, в начале торгового пути из варяг  в греки.

4.Скандинавы в системе  органов власти в древнерусском  государстве.

 Восемнадцатая глава  летописи Нестора име¬ет следующее  название — «Киев становится  сто¬лицей варягов», датируя это  событие 882 го¬дом. Здесь автор  говорит о хитрости князя Олега  (по линии Рюрика), примененной  им против двух братьев - Аскольда  и Дира, но за ней следует  краткая глава, очевидно основан¬ная  на ежегодных записях. В 883 году  князь Олег покорил племя древлян,  наложил на них дань: по одной  шкурке черной куницы от каждого  двора. В 884 году он подчинил  севе¬рян и также наложил на  племя небольшой на¬лог. Он не  разрешал им платить дань хазарам,  так как говорил: «Я их враг».  В 885 году князь отправил посланников  к радимичам, вопро¬шая: «Кому  дань платите?» Они ответили: «Ха¬зарам». Олег сказал им: «Платите дань  не ха¬зарам, но мне». И каждый  из радимичей дал Олегу по  серебряной монете, т. е. ту  же дань, что они платили хазарам.

Константин Багрянородный  сопровождает свое описание о сборах торговых кораблей скандинавских купцов в Киеве сообщениями об их жизни. «Зимний и суровый обряд жизни  этих самых руссов таков. Когда наступит но¬ябрь месяц, князья их тотчас выходят  со всеми руссами из Киева и  отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд, и именно в славянские земли  вервианов [древлян], другувитов, криви¬чей, севериев [северян] и остальных славян, платящих дань руссам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они  в апреле месяце, ко¬гда растает  лед на реке Днепре, снова возвра¬щаются  в Киев. Затем забирают свои однодревки, как сказано выше, снаряжаются  в Романию» . Это описание относится  к 950 году. Для столь орга¬низованного сбора дани уже было необходимо значительное число скандинавов. Константин сообщает, что ладьи в Византию приходили  из Смоленска, Чернигова, Телюцы и Вышеграда, так же как из Киева, и проводившиеся раскоп¬ки в двух названных выше городах открыли много скандинавского материала, относящегося главным образом к 10 веку.