Религиозно-политическая реформа Эхнатона

Конечно, религиозная ситуация изменилась. Атон вновь стал таким же божеством, как и другие. «Имперским» богом опять был Амон. Магическую защиту имени фараона обеспечивал уже не Атон, а Амон: царя теперь звали Тутанхамон. Великая супруга царя также изменила свое имя. Анхесенпаатон, «Живущая для Атона», превратилась в Анхесенамон, «Живущую для Амона»[120].

Следовательно, глубоко ошибаются те, кто утверждает, будто сразу после кончины Эхнатона стала искореняться память о солнечной чете, и начались преследования приверженцев Атона. Не существовало никакой «секты атонистов», маргинальной по отношению к египетскому обществу, или «религиозного меньшинства», поклоняющегося этому богу. Египетская религия – это не совокупность «конфессий», отношения между которыми строятся на применении силы. Атон был вдохновителем одного царствования, а не выражением истины, явленной однажды и на все времена.

Если храмы Атона были закрыты через несколько лет после смерти царственных супругов, то лишь потому, что исчерпали свою функцию. Атон, Эхнатон и Нефертити образовывали божественную триаду, которая приняла на себя роль традиционного сообщества древних богов. Однако, когда триада распалась, все другие культы в полной мере возобновили свою активность.

Хоремхеба часто обвиняли в том, что он разрушил Ахетатон и предал своего прежнего повелителя Эхнатона, объявив его еретиком и неправедным царем. Действительность была совершенно иной, чем эта воображаемая версия событий.

Взойдя на трон (примерно через десять лет после смерти Эхнатона), Хоремхеб, как и любой фараон XVIII династии, только что пришедший к власти, начал выполнять свою функцию «начальника (строительных) работ». Он предпринял в Карнаке целый ряд крупномасштабных работ, в том числе строительство девятого пилона. Следуя традиции, он использовал элементы архитектурных сооружений своих предшественников для создания собственных памятников. Такими «элементами» и стали камни карнакских храмов Атона.

Храмы, некогда сооруженные в Фивах Эхнатоном, демонтировались и разбирались на блоки – очень аккуратно и методично. Речь идет не о варварском разрушении, осуществленном фанатиками и подстрекателями, но именно о ритуальном демонтаже, который производился с большим тщанием. Эти блоки, или талататы (которые мы часто упоминали), складывались рядами внутри второго и девятого пилонов, образуя эффективное заполнение их внутренних полостей.

Археологи, которые обнаружили эти блоки, к сожалению, не сразу поняли, с чем имеют дело. Иначе они бы заметили, что египтяне укладывали камни в порядке, обратном порядку демонтажа. Тогда они не разбирали бы блоки «как бог на душу положит», но следовали бы логике системы и могли бы легко реконструировать стены, которые некогда были из них сложены. Некоторые камни были выставлены под открытое небо, потом их перемещали, потом по-разному складывали. Короче говоря, сегодня специалисты вынуждены складывать из разрозненных кусков гигантскую головоломку. Если бы первооткрыватели талататов проявили чуть больше внимания и ума, можно было бы избежать титанической работы, которая закончится очень не скоро – не говоря уже о том, что все попытки реконструировать те или иные сцены неизбежно наталкиваются на критику.

Имя Хоремхеба содержит имя Хора, его божественного покровителя. После коронации царь жил так же часто в Мемфисе (где соорудил свою первую гробницу, еще будучи генералом), как и в Фивах. Он не начинал никаких гонений на приверженцев Эхнатона или Атона, а просто проводил архитектурную «политику», соответствовавшую традиции фараонов.

Что стало с Ахетатоном, столицей солнечной четы? Вначале правления Тутанхамона город еще был обитаем, хотя его активность резко снизилась. Переезд «министерств» и других учреждений, очевидно, растянулся на много месяцев. Как считает Редфорд, город был окончательно покинут жителями не ранее чем через три года после смерти Эхнатона.

Вейгал, основываясь на находках скелетов собак в царской псарне и останков животных на фермах, предположил, что Ахетатон был оставлен «в одночасье». Почти все гробницы остались незаконченными. Среди них мало было таких (а может, и ни одной), где находились мумии.

Однако все это не доказывает, что имел место массовый и поспешный исход населения. Вельможи и высшие чиновники, вероятно, уехали первыми. Ремесленники и люди неквалифицированного труда – последними. Еще при Тутанхамоне в городе продолжали работать мастера по изготовлению фаянса. Что же касается сановников, то они успели позаботиться о том, чтобы замуровать входы в свои роскошные жилища.

А потом наступил последний день, в последний раз Солнце взошло над умирающим городом, который, наконец, покидали и те, кто оставался в нем до самого конца. Отъезжающие поднимались на палубы барок, часть которых направлялась на север, к Мемфису, а другая – на юг, к Фивам.

Одна из страниц египетской истории бесповоротно отошла в прошлое.

Мириам Лихтхайм, специалист по египетской литературе, предложила убедительное объяснение опыта атонизма и неизбежного конца Ахетатона, города божественного Солнца. Для того чтобы обрести вечную жизнь, напоминает она, египтянин должен был знать богов и их учение – прежде всего учение Осириса. Однако в Ахетатоне традиционных богов не было. У кого же человек мог вымолить себе бессмертие? Только у царской семьи. Лишь она могла даровать своим подданным жизнь в вечности. Считалось, что ка каждого человека продолжает жить благодаря своему единению с царской семьей, которая поклоняется Атону.

Когда Эхнатон умер, его столица, Ахетатон, тоже умерла. Ведь она была сущностно связана с царем, неотделима от его естества. Атон, город и фараон составляли единое целое.

После исчезновения царской семьи священный город Атона, ее конкретная манифестация, не мог более существовать. Необходимость возврата к другим формам божества и к другим формам существования стала осознаваться как неизбежность.

  Некоторые авторы полагают, что мощное течение, направленное против Эхнатона, зародилось примерно через пятьдесят лет после смерти этого царя. Эхнатон вдруг стал «врагом», «преступником». Его имя было вычеркнуто из официальных документов, изглажено на всех памятниках, где прежде присутствовало. Именно тогда город Солнца полностью снесли с лица земли.

Внимательный анализ документации вносит важные коррективы в эту картину. Действительно, два знаменитых фараона XIX династии, Сети I и Рамсес II, несут ответственность за то, что исторический опыт атонизма был предан забвению. Однако заметим, что речь в данном случае идет именно о позиции фараона, а не о народном выступлении или массовых «антиатоновых манифестациях».

Термины «враг» и «преступник» могут ввести нас в заблуждение. На самом деле Эхнатон именуется в документах «павшим (херу) из Ахетатона» – иначе говоря, «тем, кто перестал существовать». Термин херу не содержит в себе идеи враждебности или тем более вины.

Ситуация кажется странной еще и потому, что имя Рамсеса II включает в себя имя солнечного бога par excellence, Pa. Этот фараон (как до него Хоремхеб) исключил из царских анналов все упоминания Эхнатона, Тутанхамона и Эйе – создав, таким образом, впечатление, что непосредственным преемником Аменхотепа III был Хоремхеб. Но ведь Хоремхеб – одна из самых заметных фигур эпохи атонизма.

Затмить одну форму солнечного бога (Атона), чтобы отдать первенствующую роль более древней манифестации того же бога – Ра? Быть может, в этом и состояла главная цель Рамсеса II.

Следует также отметить, что имя Эхнатона изглаживалось не на всех памятниках. Камни храмов эль-Амарны были вторично использованы (а значит, и приобрели сакральный статус) при строительстве пилона храма Рамсеса II в Гелиополе. Другие архитектурные фрагменты эпохи Эхнатона сохранились в храме того же Рамсеса в Антиное; на некоторых из них даже имеются изображения культа Атона.

Рамсес II поступал точно так же, как Хоремхеб. Он демонтировал памятники атонизма, не разрушая их, чтобы использовать каменные блоки при сооружении собственных монументов. Однако на этот раз отряды мастеров разбирали храмы в самой эль-Амарне, уже в течение многих лет необитаемой. Большинство блоков переправляли в Гермополь, на другой берег Нила. Однако часть из них использовали на строительстве других рамессидских храмов – в Карнаке и даже в Абидосе. Все храмы Атона, по всему Египту, разделили одну и ту же участь. Здесь уместно говорить не о разрушении, но о ритуальном систематическом демонтаже, который осуществлялся, как полагает Редфорд, в соответствии с точным планом.

«Профанные» здания Ахетатона были снесены до фундамента. Если какие-то руины и оставались, их использовали как каменоломни. Город, покинутый жителями, не имело смысла жалеть.

Рождение города Солнца было окрашено в теологические тона – равно как и его кончина. Однако «исчезновение», с точки зрения египтянина, есть не что иное, как трансформация старых элементов, их включение в новую конструкцию. Поэтому действия Рамессидов следует расценивать не как проявление ненависти к «проклятому» Эхнатону, а как нормальную символическую акцию, вполне соответствующую традиции фараонов.

Кстати говоря, многие амарнские формулировки встречаются и в рамессидских текстах. Новые служители культа охотно прибегали к образам и символам атонизма. Рамессидские гимны (Тоту, Осирису и Птаху) близки по своей фразеологии к амарнским.

Исторический Эхнатон и его столица (как материальный город) перестали существовать. Однако учение о божественном Солнце продолжало развиваться. А это значит, что – с точки зрения египтянина – суть атонизма сохранилась.

Заключение

В первой главе Перепелкин Ю. Я., проделав уникальный по своей тщательности анализ амарнских памятников, приходит к выводам: что в царствовании Тутанхомона, который сам не преследовал памяти Эхнатона , царская гробница в Фивах, в гробнице 55, в золотом гробе, переделанном из гроба Кийи. Однако вскоре, «скажем при фараоне Хар-м-ха (Хоремхеб), если только не позже, в укромный тайник нагрянули должностные лица с поручением истребить там имена и изображения отверженного преобразователя, вынуть его самого из гроба, а взамен положить туда другого царственного мертвеца»[30] Этим «другим мертвецом» стал Сменхкара.

Современные исследователи проводят следующую периодизацию истории Древнего Египта: Раннее царство, Древнее царство, Среднее царство, Новое царство, Позднее царство; два переходных периода: между Древним и Средним (I Переходный период) и между Средним и Новым царством (II Переходный период). Период правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона) является амарнским периодом Нового царства.

Политику царей эпохи Нового царства можно считать завоевательной. В тоже время Эхнатон в ущерб внешней политике всю свою деятельность сосредотачивает на политике внутренней. Большинство историков считают, что политика Эхнатона на внешней арене была крайне неудачной и привела к усилению хеттской державы и ослаблению египетской.

Во внутренней политике Эхнатона нужно отметить две составляющие: проведение религиозной реформы (установление поклонению богу Солнца и постепенное упразднение культов всех остальных богов) и поддержку “немхов” – людей нового служилого слоя.

Выделяют следующие этапы религиозно-политической реформы Эхнатона:

1) Пора “первоначальных солнечных обозначений” – с момента воцарения Аменхотепа IV до третьего года царствования. Атон начинает косвенно упоминаться как божество.

2) “Строчное солнечное имя” – 3-4 гг. царствования, Атон, как бог, почитается под именем “Да живёт Ра-Хорахте, ликующий на небосклоне в имени своём Шу, который есть Атон”. Амон в этот период по-прежнему остаётся верховным богом пантеона, служение ему повсеместно продолжается, хотя строительство во славу Амона уже не ведётся, в то время как в Карнакском храмовом комплексе строится храм Атона.

3) Пора “ранних солнечных картушей” (у Ю.Я. Перепёлкина – “колец”) до переименования фараона в Эхнатона – 4-6 гг. царствования.

4) “Ранние солнечные картуши” после переименования фараона – примерно до двенадцатого

года царствования.

5) Пора “поздних солнечных картушей” – с двенадцатого года царствования вплоть до смерти Эхнатона.

По поводу причин реформ Эхнатона существуют три основные точки зрения.

Виноградов И.В. связывает реформы с борьбой двух могущественных группировок (жречества и “немхов”) внутри правящего класса. По Виноградову на шестом году царствования Аменхотепа IV (Эхнатона) борьба резко обостряется и вскоре достигает максимальной силы, что и привело к религиозным реформам.

По мнению ряда других историков (Коростовцев М.А.) религиозный солнцепоклоннический переворот Эхнатона связан с его личностными качествами и не имеет социальных корней.

Очень интересную версию высказывает доктор физико-математических наук Алексей Морозов. По его мнению, на мировоззрение как Эхнатона, так и египетского народа, повлиял ряд природных катаклизмов.

Эхнатон не только отверг всех старинных богов и богинь Египта, противопоставив им «своего», нового небесного владыку Атона, но и отказался в сущности, от признания самого мира богов — богов, стоящих над фараоном. Эхнатон максимально приблизил к себе Атона, которого он выбрал в качестве своего небесного «отца», но «отца», лишенного преимуществ божественной сущности и абсолютно не опасного своему «сыну» — фараону, поскольку именно этот «сын» и являлся его создателем и пропагандистом. Атон как «отец» Эхнатона был такой же «царь», как и его «сын». Они были полностью единосущны друг другу, и лишь возрастные критерии определяли взаимоотношения в этой«царственной» семье. В политическом аспекте Атон был безупречный «отцом» фараона- деспота, пожелавшего с помощью кардинальной религиозной (и политической) реформы раз и навсегда ликвидировать всякую возможность ограничения его самовластия ссылками на относительную приниженность его «сыновнего» положения в мире богов. [31]Политическим идеалом Эхнатона, по-видимому, было то высочайшее могущество, которым обладали фараоны раннего периода эпохи Древнего царства (в особенности фараоны IV династии), и потому, думается, можно полностью согласиться с мнением С. Олдреда, что замыслы Эхнатона «имели сильный антикварный аромат и выражали попытку восстановить верховенство фараона, которое существовало в раннем Древнем царстве» [32]. Как и в действиях Херихора при становлении так называемой «фиванской теократии», так и в действиях Эхнатона, по нашему мнению, под религиозной оболочкой можно обнаружить определенную политическую тенденцию. Именно это и хотелось подчеркнуть