Развитие педагогической мысли видными представителями суфийского движения

«Перо – водолаз в море истин. Все слова из этого моря подобны золотым самородкам. И когда перо описывало горе-разлуку, лились кровавые слёзы, как кипящая смола». Особое значение суфийские мастера уделяли силе написанного слова, способного отразить многослойность смысла и силу переживания.

«Нельзя назвать благодарностью хвалебную речь из твоих уст, если она слышна только после того, как тебя накормили». Данная мысль отражает этический аспект воспитания, разделяющий подлинную суть отношения и обусловленного собственной выгодой.

«Если не хочешь быть призираемым в мире, то не призирай других». Суфийская педагогика фиксирует мысль о том, что доброжелательные отношения к другим людям свидетельствуют о гармонии с самим собой и освобождают от гордыни и высокомерия.

«Терпение бывает трех видов: терпение в несчастии, терпение в послушании и добрых делах, и терпение во избежание ошибок». Мысль о нравственном совершенствовании человека пронизывает педагогику суфиев, прежде всего они обращаются к понятиям душевной, духовной жизни человека, формируя основы такого воспитания. Суфийская практика раскрывает роль смирения, покаяния, послушания, отводя значимую роль этим качествам в различных жизненных ситуациях.

«Тот, кто, не размышляя, говорит своё слово, после этого будет многократно порицать себя». Суфийская практика особое значение придает форме размышления, направляя ученика по верному пути осознанности сказанного, освобождая его от пустословия.

Величайший суфийский поэт Ирана, классик мировой литературы Джалальаддин Мухаммад Руми встал на Суфийский Путь под воздействием бродячего суфийского проповедника Шамсаддина Табризи. Проповеди этого дервиша и личное общение с ним, а потом его таинственное исчезновение перевернули душу Руми. Пережив радость встречи, всеобъемлющую любовь к другу и трагедию потери, он стал тем гениальным поэтом, которого знает мир. Он создал шеститомную поэму «Маснави» («Поэму о скрытом смысле»). Эта поэма является в своём роде энциклопедией суфизма, но эту её сторону могут оценить не все, кто вступил на суфийский путь и сумеет разглядеть в ней развитие идей Газали, Санайи, Аттара и др. суфийских авторитетов того времени. В частности, обращаясь к теме развития суфийской педагогической мысли, можно выделить особое звучание его произведений: в них воспитание чувств окрашено юмористической формой, что создает особую легкость их восприятия читателем, побуждает его к размышлениям об общечеловеческих ценностях.

О связи «Маснави» с поэзией  Санайи и Аттара сказал сам Джалаль  ад-Дин Руми:

 

Аттар был духом, а  Санайи – двумя очами его,

А я пришёл следом за Санайи и Аттаром.

 

Следует упомянуть, что «сюжеты  многих притч Руми стали основой  некоторых сказок Г.Х. Андерсена, а  их влияние ощущается даже в творениях Шекспира» (Яковлев, 2005, 105).

Вот примеры некоторых притч  из поэмы «Маснави».

«Исчезающая ткань.

Говорят, что некоторые ловкачи, дождавшись лунных ночей, приспособились продавать лунное сияние. Отмеряя его, как ткань или холст, они, соответственно, получали деньги от доверчивых покупателей». Суфии в метафорической форме на контрасте образов лунного сияния и денег за него отражают пороки, которыми больно общество, обнажая их суть в глупости одних и корыстном поведении других.

Мысли, формирующие суфийскую  педагогику касательно процесса воспитания, представлены в нижеследующей притче:

«Ученик и плачущий учитель.

Пришел как-то некий ученик к своему учителю и застал его плачущим. Учитель плакал так горько, что ученик тоже заплакал. Так они некоторое время сотрясали рыданиями дом, но потом учитель вдруг умолк и сказал своему ученику такие слова:

– Мне очень странен твой плач, потому что я считаю его беспричинным и вижу в основе твоих рыданий только подражание. А тот, кто плачет без причин, достоин лишь осуждения. Никогда не греши слезами, если они не рождены в глубине души!»

Данная притча отражает практические методы сердечного воспитания в суфийской традиции. Оно, по своей природе, отвергает любые рекетные чувства и эмоционирование, заслоняющие потенциал развития душевных сил человека. Руми приводит пример прямо-таки кощунственного подражания, вызвавшего прямой упрек опечаленного собственным горем учителя. В отличие от знаний и умений, чувства исключают подражание. Подобное поведение ученика разрушает искренность, одну из главных этических ценностей при формировании личности.

«Науку познаешь с помощью слов, искусство – с помощью практики, а отчужденность познается в компании». Данное высказывание отражает противоречие в поле жизни полезного и бесполезного использования личного ресурса. Науке и искусству противопоставляется компания, как символ хаотичного, обезличенного, разрушительного для развития, лишенного деятельного качества фактора.

«Голые сучья, кажущиеся зимой спящими, тайно работают, готовясь к своей весне». Это высказывание свидетельствует о скрытых, не очевидных внешнему, поверхностному взгляду ресурсах, которые направлены на достижение успешного результата. Можно провести аналогию с русской пословицей: «Не все то золото, что блестит».

«Мудрость его – не из книги, истина сделала его мудрым». Состояние мудрости учениками в суфийской традиции обретается практической включенностью и опытным образом через живое общение с мастером, а не средоточием интеллектуального прочтения книг о мастере.

«Нужна сначала восприимчивая почва, а затем уже наставления праведника; когда ты не способен понимать, какая же польза от прекрасных речей?» Любовь и сердечное отношение являются сопроводительной силой в процессе обучения на Пути суфия. Мораль не способствует развитию нравственных сил человека, лишена плодов воспитания.

«Основная идея рода человеческого заключается в том, чтобы очиститься и отполироваться, стать чистым зеркалом, да бы яснее отразить субстанцию солнца. Поэтому человек всегда должен совершенствовать себя, а не развивать свои отрицательные стороны. Он словно сосуд, сделанный из стекла или глины. Необходимо вымыть его снаружи, но ещё усерднее следует промыть его изнутри, так как божьим вином наполняются лишь чистые сосуды». Суфийская педагогическая мысль в метафорической форме раскрывает идею саморазвития человека, обнаруживая, что для духовного становления необходима тщательная подготовка.

Вышесказанное Руми служит нравственно-эстетическому  становлению «персоны» человека, его индивидуальных и личностных качеств в процессе их воспитания.

Великий персидский поэт – мыслитель  и суфийский учитель Абдур-Рахман Джами (1414–1492) в 20 лет пишет астрономический трактат, посылает его в Самарканд и получает приглашение в этот крупнейший научный центр. О том, каким он был тогда, говорят следующие слова одного из его учителей: «С тех пор, как существует Самарканд, ещё не переправлялся к нам через воды реки Аму человек, равный по уму, благородству и находчивости этому юноше из Джама».

В Самарканде в те годы усиливалось  влияние суфийского братства Накшбандийа. Джами вступил на суфийский Путь. Обладая высоким поэтическим даром, Джами создал ряд крупных литературных произведений, которые завершаются «Весенним садом» – поэмой в прозе, перекликающейся с произведениями Аль-Газали и Саади.

Сущность же суфийского учения в  традиции братства Накшбандийа изложена Джами в ряде его произведений и, как это принято у суфийских авторов, черты и положения суфийского мировосприятия Джами передает иносказаниями, зашифровывая их в притчах, рассказах, рассуждениях о ситуациях бытия и отдельных афоризмах, приглашая читателя к беседе и размышлениям. И в этом их педагогическая обучающе-воспитательная миссия. Приведем примеры:

«Анекдот о слепом и светильнике.

Темной ночью шёл  слепой по дороге с лампой в руке и кувшином масла. Догнал его какой-то пустобрех и сказал:

– О, невежда! Ведь для тебя день или ночь – всё едино: в глазах твоих всегда ночь. Поэтому, какая тебе польза от этого светильника?

Слепой засмеялся и  ответил:

– Этот светильник предназначен не для меня, а для подобных тебе слепых сердцем и глупых, чтобы они не столкнулись со мной и не разбили моего кувшина.

Никто невежду не поймёт полнее, чем невежда,

Хоть Абу Али Сины мудрей будь тот,

Кто вздумал это.

О зрячий, не хули незрячего  напрасно.

В своей беде слепой не слеп – 

Уже не ищет света!»

Духовная сила слепого освещает путь невеждам. История в иносказательной форме подчеркивает силу мудрого слепого перед невежеством зрячего. Эта история указывает на значение духовной силы и необходимости ее развития. Действие ее продолжается там, где привычное нашему восприятию теряет силу, как внешняя слепота.

Абдур-Рахман Джами оказал огромное влияние на взгляды и творчество Низама Алишира Навои (1441–1501), приобщив его к суфийскому мировоззрению. Алишир Навои – великий поэт и мыслитель, слагал стихи на тюркском и персидском языках. Хотя он занимал высшие посты в государстве, впоследствии оставил службу и посвятил себя творческой работе. Во многих его произведениях отразились суфийские мотивы и черты суфийского мировосприятия. В числе своих предшественников, связанных с ним цепью духовной преемственности, Навои, наряду с Джами и Накшбанди, называет имена Аттара и Руми. Суфийское миропонимание Навои изложено им в поэме «Язык птиц».

В числе видных деятелей Востока, вложивших свой неоценимый вклад в дальнейшее развитие суфийской педагогической мысли, почетное место принадлежит индийскому просветленному Мастеру Ошо – Бхагвану Шри Раджнишу. В его книге «Мистическое единство» представлена серия бесед по книге Хакима Санаи «Огражденный стеной Сад Истины». Он сказал:

 

Путь, которому ты должен посвятить себя,

лежит в шлифовании зеркала  сердца.

Не бунт, не диссонанс

шлифует зеркало сердца,

стирая ржавчину лицемерия  и безверия – 

твое зеркало шлифует

лишенная сомнений,

незамутненная чистота  веры.

 

Вырвись на свободу

из цепей, которыми ты сковал себя;

Потому что ты будешь свободен,

став свободным от плоти.

Тело темно – сердце ослепительно сияет;

тело лишь удобрение, сердце – цветущий сад (Раджниш, 1997, 6).

 

Ошо поясняет, что значит «шлифование  зеркала сердца». Он предлагает сделать сердце своим центром, двигаться к сердцу, спускаться из головы. «Будьте наблюдательны, бодрствуйте. Но ваша бдительность должна быть очень любящей, иначе она тоже станет лишь частью вашего разума. Если в вашей бдительности есть любовь, если в вашей бдительности есть сердце, тогда она станет центром вашей жизни» (Ошо, 1997, 28).

Просветленный мастер дает глубокий анализ процесса развития человека с  момента его появления на свет. Когда это происходит, ребенок сразу вступает в контакт с каким-нибудь предметом, находящимся вне его. Этот контакт создает окружение. Постепенно общество посвящает ребенка в свой образ действия. Христианское общество делает его христианином, индуистское – индуистом. И так далее и тому подобное. Затем ребенку навязывают груз условностей – один слой за другим. Первый, очень тонкий, положительный слой, но фальшивый. Это слой, который лицедействует, в этом слое находятся все наши маски. Слой, в котором играют во всевозможные игры, так как чтобы существовать в лживом обществе, вам нужен слой лжи. Благодаря слою лжи вы остаетесь частью лживого общества. Родители торопятся дать этот слой своему ребенку, т.к. знают, что ребенок должен стать членом фальшивого общества. Ребенку будет трудно выжить без него; он выполняет функцию смазочного материала.

Второй слой – негативный, этот слой, с которым нужно проделать большую работу требует психотерапию. Как образовался второй слой? Ребенок рождается как чистый центр, как невинность, без двойственности. Он един, он не знает еще, что отделен от существования. Он не знает никакой изоляции, его эго еще не сформировалось. Но общество начинает обрабатывать ребенка. Оно говорит: «Не делай этого. Это неприемлемо для общества и т.д. Так в душе ребенка рождается двойственность: первый слой – позитивный, который вы должны показывать другим, второй слой – негативный, который вы должны скрывать внутри. Мы создаем разделение в ребенке. Мы делим личность надвое: на позитивное и негативное, мы разрушаем ее целостность.

Развивая эту мысль, Бхагван  Шри Раджниш отмечает, что оба  названных слоя лживы, фальшивы, центр же находится внутри вас, только там вы погрузитесь в целостность океана, в цельное. Общество и его система образования еще не гуманны. Общество больно неврозом, оно очень примитивно, т.к. бессильно помочь воспитанию ребенка в центре. Оно не помогает ребенку, когда он растет, сохранить сознание центра. Напротив, «общество всеми способами пытается заставить ребенка забыть центр и отождествить себя с той ложной личностью, которой оно снабжает его» (Раджниш, 1997, 38–39). Раджниш считает, что общество не заинтересовано в ребенке, оно заинтересовано в том, чтобы продолжала существовать его структура. Общество не заинтересовано в индивидуальности, оно целиком и полностью за коллектив. Общество продолжает навязывать прошлое ребенку, оно ориентировано на прошлое, в то время как индивид ориентирован на будущее.