Птенци гнезда петрова

незаурядный ум, цепкая память, способность  держать в голове все детали

многочисленных указаний, распоряжений и обязанностей; его выручал здравый

смысл, заменявший ему ученость и  образованность. Напомним также, что  у

светлейшего князя была большая  личная свита (в 1717 г. она насчитывала 47

человек, в том числе 6 генерал-адъютантов, 3 адъютанта, 5 поручиков, 12

прапорщиков и 19 денщиков). Его канцелярию вели способные люди, в частности

Алексей Волков (он 20 лет служил Меншикову) и Франц Вит.

Будучи неграмотным, Меншиков уважительно  относился к науке и ученым. Он был

первым русским человеком, которого почтила высоким избранием в  свои члены

иностранная Академия наук. В октябре 1714 г. не кто-нибудь, а сам Исаак

Ньютон сообщил в письме об избрании Меншикова членом Королевского общества

Англии (Французская Академия наук избрала Петра I своим членом в 1717 г.).

Ньютон писал Меншикову: "Могущественнейшему и достопочтеннейшему владыке

господину Александру Меншикову, Римской  и Российской империи князю,

властителю Ораниенбурга, первому в советах царского величества, маршалу,

управителю покоренных областей, кавалеру ордена Слона и высшего ордена

Черного Орла и пр. Исаак Ньютон шлет привет.

Поскольку Королевскому обществу известно стало, что император ваш, с

величайшем рвением развивает во владениях своих искусство и науки и что Вы

служением Вашим помогаете ему  не только в управлении делами военными и

гражданскими, но прежде всего также в распространении хороших книг и наук,

постольку все мы исполнились радостью, когда английские негоцианты дали знать

нам что ваше превосходительство по высочайшей просвещенности, особому

стремлению к наукам, а также  вследствие любви к народу нашему желали бы

присоединиться к нашему обществу. В то время, по обычаю, мы прекратили

собираться до окончания лета и  осени. Но, услышав про сказанное, все мы

собрались, чтобы избрать ваше превосходительство, при этом были мы

единогласны. И теперь, пользуясь  первым же собранием, мы подтверждаем это

избрание дипломом, скрепленным  печатью нашей общины. Общество также  дало

секретарю своему поручение переслать  к Вам диплом и известить Вас  об

избрании. Будьте здоровы.

Дано в Лондоне 25 октября 1714г."[4].

Меншиков был хорошим семьянином. Будучи холостым, он в 1703 г. забрал у

Шереметьева Марту Скавронскую (Екатерину), но очень скоро уступил ее Петру.

Не исключено, что при этом он сознательно использовал Екатерину  в качестве

противовеса Анне Монс, с которой у него сложились натянутые отношения.

Екатерина на всю жизнь сохранила  к Меншикову чувство искренней  дружбы и

глубокой признательности –  она была обязана ему своим  сказочным повышением.

Сам светлейший выбрал себе в жены девицу при дворе сестры царя Натальи

Алексеевны, одну из трех сестер Арсеньевых, Дарью Михайловну. Петр одобрил

этот выбор. Свадьба была сыграна  в Киеве в 1706 г. Данилыч жил счастливо с

Дарьей Михайловной, у них было две дочери и сын. Одну из дочерей, Марию, ему

удалось обручить с императором  Петром II. Сын Александр на 14-м  году жизни

получил звание обер-камергера. После падения фаворита вся семья его

отправилась вместе с ним в ссылку. Через два года после смерти отца, в 1731

г., Александр Александрович вернулся из ссылки. Позже он стал генерал-

аншефом.

Не лишен был Меншиков и отрицательных  черт: высокомерия, тщеславия, жажды

власти. К подчиненным, если те безропотно выполняли его волю проявлял

снисходительность, прощал им ошибки и даже готов был взять под  свою защиту,

но не щадил тех, кто пытался  ему перечить. При этом светлейший князь был не

особенно разборчив в средствах, чтобы убрать с пути своих конкурентов.

Александр Данилович любил роскошь. Его каменный дворец на Васильевском

острове – дом петербургского губернатора  – выделялся не только своими

размерами, но и пышно обставленными  покоями. Он как бы являлся одновременно и

дворцом Петра. Там проходили торжества  по случаю бракосочетания царицы Анны

Иоанновны, женитьба "князя-папы" Никиты Зотова, свадьба карликов, пиры по

случаю побед и спуска или  закладки новых кораблей. Этот дом  называли также

"посольским" – государь принимал  здесь иностранных послов. У светлейшего

князя была лучшая в столице кухня, роскошный выезд, свой оркестр и  огромный

штат иностранных слуг. Сам он всегда был богато и модно одет – от башмаков до

парика.

Самой пагубной страстью Меншикова  была его неудержимая тяга к стяжательству.

Он брал взятки и даже воровал. Датский  посол Юст Юль однажды заметил, что

Меншиков "во всем, что относится  до почестей и до наживы, является

ненасытнейшим из существ, когда-либо рожденных женщиной". С такой оценкой

соглашался и Петр. Во время одного из ходатайств Екатерины простить Данилычу

его очередное злоупотребление  своим положением царь сказал: "Меншиков в

беззаконии зачат, во грехах родила мать его и в плутовстве скончает живот

свой, и если он не исправится, то быть ему без головы".

Александр Данилович не исправился. В начале карьеры он еще больше боялся

запятнать перед государем свою честь. Потом освободился от этой

щепетильности. В 1710 г. по приказу Петра  специальная канцелярия под

председательством Василия Владимировича  Долгорукого начала расследование  по

делу о незаконных махинациях Меншикова  и других высокопоставленных чинов  –

они заключали подряды на поставку провианта по завышенным ценам и  наживались

на этом. На Меншикова был сделан начет в 144788 руб. – такую сумму  он должен

был вернуть казне. Следствие о  подрядных комбинациях еще не закончилось, как

светлейшего обвинили в новом незаконном расходовании государственных сумм –

он должен был отчитаться за 1018237 руб. С этим Меншиков не соглашался,

предъявлял к канцелярии свои контрпретензии. В начале 1718 г. В.В. Долгорукий

попал в опалу. Следствие продолжалось при новом председателе канцелярии. К

этому времени долг Александра Даниловича составил 162177 руб. плюс еще 285107

руб. нового начета. В мае 1718 г. поступил новый донос на Меншикова –  в

хищении еще 100000. руб. Встал вопрос о предании его военному суду. Но фавор

был сильнее закона – светлейшему  помогала Екатерина, ему многое прощал и

Петр.

Самым неприятным для Меншикова  было так называемое Почепское дело. Обвинялся

он в захвате чужих земель и закрепощении украинских казаков. В 1708 г. город

Почеп с округой был пожалован  Данилычу за его воинскую доблесть под Полтавой.

После этого новый хозяин с каждым годом округлял это владение, захватывая

чужие земли и закрепощая на них  казаков. С 1717 г. на него посыпались жалобы,

дело пошло в Сенат. Для выяснения  обстоятельств на месте Сенат  дважды

направлял своих межевиков, но последние защищали царского друга. В декабре

1720 г. на стороне казаков выступил  сам гетман Скоропадский –  он подал

челобитную царю.

Пошли слухи о скором падении  всесильного фаворита. Многие стали

отворачиваться от него. На именины  его жены демонстративно не явились  почти

все вельможи. Но и на этот раз Меншиков устоял, вернув казакам захваченные

земли и оборочные деньги. Посланник  Пруссии Мардефельд писал своему королю в

феврале 1723 г.: "Князь Меншиков, который от страха и в ожидании исхода дела

совсем осунулся и даже заболел, сумел опять скинуть петлю  с шеи. Говорят, что

он получил полное помилование  впредь, пока сатана его снова не искусит".

Почему Петр так много прощал Меншикову? На это было несколько  причин.

Государь, прежде всего, ценил в  этом человеке его выдающиеся способности, да

и заслуг у фаворита было немало. Не только преданный и талантливый  слуга, но

и идейный союзник, убежденный сподвижник, Меншиков нужен был царю, и он

прощал своему любимцу многие вины.

После царя Меншиков был самым богатым  человеком России в первой четверти XVIII

в. К.В. Сивков приводит об этом интересные сведения. Он писал, что поземельный

доход Меншикова равнялся 1300000 руб. в год. После оплаты у него конфисковано:

крестьянских душ – 90000; городов  – 6; наличных денег – 4000000 руб.; в

заграничных банках – 9000000 руб.; драгоценностей – на 1000000 руб.; золотой

посуды – 105 пудов; большое количество серебряной посуды

[5].

В опале и ссылке закончил свою жизнь этот незаурядный человек, самородок,

коими всегда была богата Русская  земля.

    

     

Шереметев Борис  Петрович (1652-1719)[6]

 

Первый граф и первый в России фельдмаршал. Его проставленный  род имел общих

предков с династией Романовых  со времен Дмитрия Донского в лице московских

бояр Андрея Кобылы и сына его  Федора Кошки.

У царя Алексея Михайловича в 1669 г. он был комнатным стольником; в 1686 г.

принимал участие в заключении "вечного мира" с Польшей; с 1688 г. – на

военной службе; командовал русскими войсками в Белгороде и Севске; удачно

завоевал турецкие города в устье  Днестра.

Борис Петрович не участвовал в тревожных  московских событиях 1689 г. Трудно

сказать, кого он поддерживал бы в  те дни: Софью или Петра? Известно только,

что он не ладил с фаворитом Софьи  князем В.В. Голицыным.

Через три месяца после убытия Великого русского посольства в страны Запада

Шереметев тоже отправился за границу. Он посетил Польшу и Австрию, побывал  в

Неаполе, Риме и Венеции. На Мальте был удостоен мальтийского креста и звания

"Кавалер мальтийского ордена". В Москву он вернулся в феврале  1699 г. Нельзя

сказать, чтобы эта поездка за рубеж приобщила его к западной культуре, хотя

среди московских бояр он одним из первых обрядился в европейский  костюм и

сбрил бороду.

Следует заметить, что Борис Петрович по своему мироощущению и привычкам  был

человекам XVII столетия, заброшенным  судьбой в бурное петровское время. Он не

мог органически слиться с настоящим. Поэтому его отношения с Петром никогда

не были дружескими, скорее всего  они носили официальный характер. Шереметев-

аристократ чувствовал себя чужим  в компании царя, среди его приятелей  –

Меншикова, Лефорта, Ромодановского и  др. К тому же он не умел, да и не хотел

пить.

Шереметев был, безусловно, талантливым  полководцем. Именно он первым начал

побеждать хорошо обученных шведов. Русские войска под его командованием

громили шведов при Эрестфере, Гуммельсгофе, в Лифляндии и Ингрии; они брали

города Нотебург, Ниеншанц, Копорье, Ямбург, Везенберг и Дерпт. В Полтавской

битве фельдмаршал начальствовал  над центром войск. Потом он воевал в

Померании и Мекленбурге. Петр высоко ценил полководческий талант первого

фельдмаршала и глубоко уважал его. Правда, порой Борис Петрович бывал излишне

осторожен и медлителен, на что  государь не раз указывал ему. В частности, в

Прутском походе армия Шереметева не успела выйти к Дунаю и опередить турок, в

результате чего русские войска попали в окружение.

Первый русский граф не воровал, но имел слабость попрошайничать и жаловаться

на свою бедность, хотя владел 19 вотчинами  с населением 18301 мужская душа и

получал самое высокое жалование  в стране – 7 тыс. руб. в год. Был  он суровым

помещиком-крепостником, проявлявшем  большие заботы о своих лошадях, чем о

своих крепостных. Недаром Петр посылал  его на подавление мятежа в Астрахани.

За расправу над восставшими  Шереметев получил в награду 2400 дворов.

После Прутского похода, когда ему исполнилось 60 лет, овдовевший Шереметев

решил уйти в монастырь, в Киево-Печерскую  лавру. Но Петр женил его второй

раз, на Анне Петровне, дочери Петра  Петровича Салтыкова. Эта красавица  с 17

лет была замужем за Львом Кирилловичем Нарышкиным, дядей Петра, и овдовела в

1705 г. От нее Шереметев имел  пятерых детей. Их первый сын,  Петр Борисович,

женился потом на единственной дочери князя А.М. Черкасского и стал сказочно

богат (по данным 1765 г., он имел 73500 крестьян мужского пола). Внук

фельдмаршала, Борис Петрович, современник  Екатерины II, - барин-меценат,

основатель известной усадьбы  Кусково.

Шереметев завещал похоронить себя в Киево-Печерской лавре, рядом  со своим

сыном от первой жены, Михаилом, умершим  в Киеве при возвращении из Турции.

Петр, однако, приказал прах первого  фельдмаршала и графа России предать  земле

в Петербурге, в Александро-Невской  лавре.

    

     

Толстой Петр Андреевич (1645-1729)[7]

 

Далекий предок писателя Льва Николаевича  Толстого, сын думного дворянина; в

1671 г. получил чин стольника  при дворе царицы Натальи Кирилловны  Нарышкиной.

Во время стрелецкого мятежа в 1682 г. открыто выступал на стороне  Софьи. За

услуги, оказанные правительницы, был пожалован в комнатные  стольники к царю

Ивану Алексеевичу. Падение царевны  Софьи вынудило Толстого круто изменить

свою ориентацию – он решительно перешел на сторону Петра.

В 1694 г. служил воеводой в далеком  Великом Устюге. Петр остановился  там по

дороге в Архангельск. Принимал участие и отличился во втором Азовском походе

1696 г. Однако Петр продолжал недоверчиво относится к бывшему стороннику

Софьи.

В 1697 г. в возрасте 52 лет испросил у царя разрешение отправиться волонтером

в Италию. Там он изучил военно-морское  дело, много путешествовал, в

совершенстве овладел итальянским  языком и довольно свободно чувствовал себя в