Проект реформ П. А. Столыпина

С ним Петр Аркадьевич обсуждает все возможные преимущества и недостатки предстоящего переселения крестьян на непаханые земли Приморья и Сибири. Естественно, реформа оказывается очень дорогим предприятием для государства. Однако, это не смущает Столыпина; последний распределяет равномерно на все общество, потому что за раскрепощение народа должны платить все слои населения России, тем самым возвращая свой долг крестьянину – кормильцу их. Взяв на себя огромные расходы по освобождению крестьянства, государство закрепило за собой право на весь земельный фонд.

Теперь русская земля не могла  быть продана иностранцам, не могла  быть продана и русским не земледельцам, не могла быть продана за личные долги; она могла быть заложена только в Крестьянском банке. Этот банк играл  значительную роль во всей аграрной реформе Петра Аркадьевича. Крестьянский банк был учрежден в 1882 году и скупал казенные, удельные и помещичьи земли, дробил их на мелкие части, а после продавал разделенные участки крестьянам на льготных условиях (не за наличные деньги, а путем ссуды под залог земли). За период 1906 – 1916 годов было продано крестьянам 4 млн. десятин удельных и казенных земель и 4,7 млн. десятин помещичьих земель.

Нельзя было иметь больше 6 наделов  земли. Обыкновенно размер участка  не превышал 14 – 15 десятин. Одним словом, аграрная реформа встала на пути чрезмерных землевладений, спекулянтов и перекупщиков, наконец, подготовлена реформа, которая решала земельный вопрос. Ведь над этим вопросом бились лучшие умы России. Тогда казалось вполне реальным предупредить будущие социальные потрясения путем претворения в жизнь аграрной реформы Столыпина. Даже левые организации понимали это. Свидетельством тому служат слова Владимира Ильича Ленина (1870-1924): «Судьбы буржуазной революции в России, - не только настоящей революции, но возможных в дальнейшем демократических революций, - зависят больше всего от успеха или неуспеха этой политики». Ленин имеет в виду аграрную политику Столыпина.

Завершить в определенный срок эту реформу не предпологалось. Правда, Петр Аркадьевич считал, что для этого потребуется около 20 лет. За этот период он собирался провести еще много всевозможных преобразований и в области местного самоуправления, и в области суда, народного просвещения, в национальном вопросе и в др. областях.

«Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешнюю Россию,» - говорил премьер-министр. Кстати, в случае такого длительного срока проведения реформы, можно считать успехом то, что за 7 лет из общин вышло более четверти дворов. Но завершить земельную реформу Столыпину не удалось, т.к. 20 лет внутреннего и внешнего покоя стране не были даны – реформа была прервана начавшейся в 1914 году I-ой Мировой войной.

4. Проект судебной  реформы 

Испытывая личную неприязнь  к П.А. Столыпину, отказавшему в легализации партии народной свободы, кадеты отказали в доверии правительству, которое, по их мнению, было не способно осуществить объявленные реформы. Они считали, что, прежде чем проводить какие-либо преобразования, нужно ввести в России народное представительство: истинные парламентаризм и конституционализм, врагом которого они как раз и считали П.А. Столыпина. По мнению кадетов, задача заключается не в частных улучшениях, а в полном обновлении, в укреплении конституционного строя.

Поэтому при всей первостепенной важности такие меры, как "выборность мировых судей, независимость судебной власти и отделение ее от административной, идут мимо главной цели - создать такой порядок, при котором личность действительно была бы неприкосновенна и могла бы пользоваться своими естественными правами"¹¹. Это положение и стало основой для критики судебной реформы П.А. Столыпина. По поводу опубликованной программы деятельности Министерства юстиции по законодательным вопросам "Речь" писала: "Первое, что поражает в программе деятельности, это - отсутствие в ней всякой перспективы... Перед нами не живая "программа деятельности", а систематический каталог законопроектов, накопившихся за много лет в архиве правительства. Значительная часть их была задержана в своем законодательном движении по милости тех или иных бюрократических препон и являет собой не столько "программу деятельности" нынешнего министерства, сколько программу деятельности и бездеятельности прошлых министерств. Вот почему в программе нет общей идеи и не чувствуется жизненного нерва - это только сборник за прошлые годы, в котором нынешнему министерству принадлежит только переплет"¹².

Центральным объектом критики  стал базовый документ "О преобразовании местного суда"¹³. Прежде всего "Речь" помещала на своих страницах информацию о прениях в Государственной Думе о местном суде. Спор между правительством и думской комиссией сосредоточился на двух пунктах: на устройстве апелляционной инстанции во главе с выборным или назначенным председателем и на имущественном цензе для выборных судей. Любое предложение правительства встречало неудовольствие кадетского рупора или, во всяком случае, рассматривалось как мера вынужденная: "У нас, где правительственное назначение судей выродилось в правительственное подчинение судей, принцип избрания взял верх. Министерство юстиции не может не покориться этой исторической и психологической необходимости, оно остановилось на почине избрания; но расстаться совершенно с прежним принципом оно не может, и вот делается попытка сохранить его хотя бы в гомеопатической дозе. Один назначенный судья на несколько десятков выборных - сочетание обоих признаков в такой пропорции не может иметь решительно никакого значения: это скорее политическая символика, чем реальная политическая мера"¹⁴. То же самое, по мнению "Речи", относится и к защите Министерством юстиции имущественного ценза, так как "размер ценза настолько ничтожен, что, затрудняя избрание, не обеспечивает никакой даже и самой малой степени имущественной самостоятельности кандидата в судьи".

По большому счету, кадеты, конечно же, признавали важность восстановления института мировых судей, что нашло свое подтверждение в докладе М.С. Аджемова на тему "Обычай и закон в связи с реформой местного суда", сделанном им на заседании юридического общества 27 марта 1910 г. Уничтожение волостного суда и введение мирового института представляется, по словам докладчика, "реформой огромной важности не только потому, что оно возвращает нас к тем идеалам, которые в 80-х годах прошлого столетия чуть не были сметены до основания, но и потому, что оно касается самых низов нашего общества. Вместо суда, судившего "по совести и обычаю", крестьянская Россия получает суд, обязанный судить по закону"¹⁵. Однако, по мнению "Речи", Министерство прошло мимо самого важного основного вопроса, не задумалось над тем, какие последствия должно вызвать упразднение волостного суда с точки зрения подчинения крестьян действию общегражданских законов. И.В. Гессен в статье "Реформа местного суда" указывает на резкость перехода от нынешних порядков к проектируемому преобразованию. "Естественно возникает вопрос, - пишет он, - можно ли производить такой переворот в крестьянском правосознании, как отразится на укладе крестьянской жизни замена законом обычая и судейской совести?"¹⁶. В последующих номерах эта мысль получает дальнейшее развитие: "Мы вправе были надеяться услышать ответ, как, например, может быть применен к крестьянскому укладу институт родовых имуществ или порядок наследования и вообще какой смысл имеет распространять на крестьян действие десятого тома, в то время как уже выработано новое гражданское уложение"¹⁷. "Мы неоднократно настойчиво указывали, - пишет "Речь", - что без разрешения вопроса о пределах применения обычного права новым судом нельзя двинуться вперед. В этом же смысле состоялась единогласная резолюция съезда криминалистов, проходившего в январе 1909 года"¹⁸.

Кадетский орган помещает на своих страницах и мнение крестьян, которые сомневаются в преимуществах  нового суда: "Но если вместо волостного суда, который, по их словам, давно стал им поперек горла, они получат единоличного судью, избираемого на основе высокого имущественного ценза, то такая перспектива представляется им настолько угрожающей, что они, по принципу - из двух зол выбирай меньшее, готовы ухватиться за ими же самими охаянный волостной суд. Ибо он в их глазах имеет хотя бы то преимущество, что они к нему привыкли, применились и знают наперед, на что они могут рассчитывать".

Демократизация и гуманизация  судебной системы руками столыпинского  министерства казались кадетам невозможными. По поводу проекта об изменениях порядка дознания, следствия и суда по делам о государственных преступлениях "Речь" заявила: "Мы считаем слухи о коренных реформах в области порядка преследования политических преступлений едва ли имеющими основание, и по поводу нового проекта невольно вспоминается уже внесенное в Думу законодательное предположение о неприкосновенности личности, которое в самом деле должно санкционировать полную ее прикосновенность"¹⁹. По мнению кадетского рупора, "министерство стало на прежний путь частичных исправлений более или менее необходимых, но не способных ни на йоту улучшить общее безотрадное состояние правосудия"²⁰. К числу таких поправок "Речь" относит и проект введения состязательного начала в обряд предания суду. Законопроект вызвал оживленный обмен мнений в заседании фракции народной свободы под председательством П.Н. Милюкова. В прениях приняли участие В.А. Маклаков, М.С. Аджемов, П.В. Герасимов и др. Ораторы отмечали, что с принципиальной стороны проектируемое введение состязательного начала в обряд предания суду является весьма желательным и необходимым, но в министерском законопроекте существенным дефектом является предоставление прокурорскому надзору чрезмерно широких полномочий. "Речь" информировала читателей о том, что фракция решила принять законопроект, но при постатейном обсуждении внести ряд существенных поправок: "По проекту обвинительная камера факультативна, и обвиняемому предоставляется просить о допущении защиты в обряд предания суду. Поправка фракции сводится к обязательному сохранению обвинительной камеры с обязательным же применением состязательного начала при обряде предания суду"²¹. В то же время утверждалось: "Эта новелла кроме сокращения работы для членов палат ни к чему не приведет. Если принять во внимание, что предварительное следствие остается без всяких изменений, проект введения в нем защиты, который мог бы влиять на устранение его вопиющих недостатков, отвергнут, то есть полное основание опасаться, что упразднение контрольной инстанции в момент предания суду вызовет еще большую халатность и, вместо ожидаемого улучшения, приведет опять-таки к ухудшению положения"²². Таким образом, один из важнейших законопроектов, обеспечивающих защиту граждан на предварительном следствии, получил у кадетов название "отдельная маленькая заплата", которая может только увеличить пестроту, а не произвести улучшения в юстиции.

Сообщая о том, что  министр юстиции И.Г. Щегловитов взял обратно внесенный им в Государственную  Думу законопроект о введении защиты на предварительном следствии, так как судебная комиссия Думы его отвергла, "Речь" дает следующее объяснение этому факту: "Как-никак проект имеет слабый либеральный запах, и г. Щегловитов просто обрадовался тому, что решение комиссии избавляет его от опасности быть заподозренным во внесении таких "либеральных" проектов, которые могут вызвать неудовольствие гг. Тимошкиных и тех депутатов, которые так рукоплескали г. Щегловитову, когда он говорил о засорении судов поляками и т.п. речи"²³.

Кадеты вынуждены были признать и очевидные положительные моменты в работе Министерства юстиции. Так, в обзоре законодательных течений за 1909 г. М. Ганфман указал: "Несомненный плюс для нашего правового быта представляет собою закон о распространении суда присяжных в Вологодской, Архангельской, Тобольской, Томской губерниях, Акмолинской и Семипалатинской областях"²⁴.

При этом он отмечает, что  за истекшей год "нельзя указать  ни одной сколько-нибудь значительной юридической нормы, которая бы шла  навстречу важным запросам общества в области права", за исключением нескольких частных законов в области уголовного права - "преступный мир оказался счастливее": "На первом плане тут нужно поставить введение института досрочного освобождения. Освобождение тюрем от некоторой части их наименее испорченных обитателей само по себе уже выигрыш для общества. Такой же смысл имеет и закон о воспитательно-исправительных заведениях для малолетних преступников".

В 1910 г. выступления кадетов  становились все более оппозиционными. С точки зрения "Речи", политический смысл переживаемого момента находился "в противоречии с юридическим характером "обновленного строя"²⁵. Кадеты считали, что по причине распространения действия исключительных положений компетенция гражданских судов была в значительной мере сужена и масса дел отошла сначала к военно-полевым, а затем к военно-окружным судам. "Но самый печальный, самый тревожный признак тяжелого болезненного процесса, переживаемого нашим правосудием, - писал И.В. Гессен, - это, бесспорно, тот, что высший суд, обязанный стоять на страже законности, не только не обнаруживает никакого сопротивления, но, напротив, всячески содействует министерству в его стремлении к уничтожению несменяемости"²⁶.

Таким образом, признавая  важность реформы судебной системы, кадеты и в этой сфере связывали успех с изменениями общих условий современности, с приданием законодательным учреждениям реальной власти и поэтому критически воспринимали любое предложение, исходившее от правительства.

 Кадетский рупор  всегда находил, к чему придраться  в новом законопроекте, акцентируя внимание на недостатках и представляя достоинства как вынужденную необходимость, которую наконец-то осознало правительство.

Агитационно-пропагандистская деятельность кадетской партии, заключавшаяся  в критике наиболее уязвимых аспектов столыпинских реформ и формировании отрицательного по отношению к ним общественного мнения, сыграла не последнюю роль в неприятии обществом столыпинского варианта модернизации России.

Именно тактика конституционно-демократической партии, а не позиция правительства П.А. Столыпина, которое кадеты необоснованно обвиняли в нежелании учитывать общественное мнение, стала причиной их разногласий, не позволила объединиться на одной реформистской платформе: "...столкнулись две концепции и две тактики одного центра, но объединиться они не смогли - и в этом главная историческая трагедия и Милюкова, и Столыпина, ибо от их непонимания трагически пострадала страна, которой они искренне хотели служить"²⁷. Именно на кадетах, на наш взгляд, лежит вина за срыв редкой возможности компромисса между властью и обществом, который мог обеспечить успех столыпинской модернизации.

5. Результаты  реформы

Результат реформы можно  представить следующими цифрами. С 1906 по 1915 количество урожая выросло на 14, в некоторых местах страны и на 20-25%. В 1906 году с десятины собирали 31,3 пуда пшеницы и 34,5 пудов ржи. В 1909-м году – 55,4 пуда пшеницы и 53,1 – ржи. В 1913-м же – 61,3 пуда ржи и 58,2 пуда пшеницы. Русское производство зерновых культур с 1909 по 1913 год на 28% превосходило продукцию Америки, Канады и Аргентины, вместе взятых.

П.А. Столыпин ставит тогда  перед собой и решает еще три  технические проблемы, что во многом обеспечило успех его программе:

1) организация местного  землеустройства; 

2) прокладка железных  и грунтовых дорог;

3) подготовка для переселяющихся  крестьян достойного приема.

«Нельзя бросать переселенцев где-нибудь в тайге без денежной помощи на произвол судьбы, - пишет в  записке премьер-министр, - но нельзя и принимать всюду на казенный паек переселенческие семьи… Переселение должно сохранить главное свое драгоценное свойство – естественного процесса в русской народной жизни». Серьезные правительственные меры привели к тому, что возвращающихся обратно в Европейскую часть России было менее 5%. В 1910 году начался выпуск нового типа вагонов, так называемых «столыпинских». От обычных вагонов «столыпинские» отличались большим помещением во всю ширину вагона в его задней части, где перевозились инвентарь и скот крестьян. Позже, после смерти Петра Аркадьевича такие вагоны приобрели другое назначение, в них перевозили крестьян в лагеря… Успели положить 11.500 верст грунтовых дорог. Было организовано 416 врачебных и фельдшерских пунктов в местах, куда переселялись крестьяне. 130 врачей и 684 фельдшера ежегодно принимали до 1.357.000 человек. Здоровье тогда у рабочего населения было крепкое из-за чистой нетронутой природы и те, кто думают, что врачей было маловато, ошибаются. Все это стимулировало крестьян на переселение. Еще с той же целью были сделаны денежные ссуды. В Западной Сибири они доходили до 165 рублей, в Приморье и на границе с Китаем до 400 рублей, причем 200 рублей выплачивалось безвозмездно. За один только 1906 год за Урал переселилось свыше 4 млн. крестьян.