Повседневная жизнь среднего класса конца на рубеже XIX – XX вв. по материалам мемуаров современников

Понравившаяся публике оперетта шла иногда весь сезон изо дня в день, редко случалось, что за лето пройдет 5-6 оперетт.

В три часа ночи официально «Буфф» закрывался, но некоторая  публика еще задерживалась –  к кабинетам это правило не относилось. ⁵⁶

Популярными были различные виды домашнего досуга -  музицирование, в частности – исполнение романсов по нотам. Люди также ездили в гости друг к другу, чтобы поиграть в карты или в лото. В описываемое нами время азартная карточная игра в Петербурге была своеобразным поветрием: играли в клубах, в богатых домах, играли в средних и бедных семьях, играли в вагонах дачных поездов, и на окраинах города, и во дворах.⁵⁷

Молодежь на подобного рода мероприятиях сначала  пыталась потанцевать, наладить разные игры (успехом пользовались шарады, требовавшие артистизма). Но зараза карточной игры не миновала и их: вскоре они рассаживались по столам и начинали играть в карты. Только небольшая кучка молодежи продолжала искренне веселиться, шутить, вести интересные разговоры, делиться впечатлениями.⁵⁸

Ближе к ночи подавался первый ужин. Он начинался обильными закусками. В наиболее зажиточных домах на стол подавались икра, семга, копченые сиги и прочие деликатесы, осетрина или лососина на с разнообразным гарниром. После закуски подавались обычно два горячих блюда – птица (рябчики, куропатки, индейки) что-нибудь еще рыбное или мясное.⁵⁹

В заключение подавался  десерт – различные виды пломбира и фрукты. Все это обильно «заливалось» всевозможными водками и винами. Впрочем, стоит отметить, что такой  стол как правило предназначался для приема солидных, почетных гостей. ⁶⁰

После ужина  гости и хозяева опять садились за карточные столы. Именно тогда  начиналась самая настоящая крупная  игра. После сытного ужина и  выпитого вина сдержанность уменьшалась, но даже во пылу азарта каждое слово взвешивалось этими деловыми людьми, потому что за карточным столом важно было проявить себя человеком сдержанным и умным, иначе можно было легко утратить уважение в глазах окружающих.⁶¹

Иногда такие  партии затягивались глубоко заполночь, и припозднившихся гостей приходилось оставлять на ночлег в доме хозяев. ⁶²

В карты также  широко играли завсегдатаи клубов. Исторически первым типом такого досугового учреждения были дворянские клубы типа Английских клубов в Москве и Петербурге. В  XIX веке в городах стали появляться и купеческие клубы, политические клубы и даже «клубы приказчиков».  Причем какой бы характер не носили данные клубы, в первую очередь они являлись местом проведения досуга.⁶³

Ниже мы  приводим описание клуба кадетов, оставленной  в мемуарах  А. Тырковой-Вильямс.

«Клуб наш был  скромным учреждением с неприхотливой  обстановкой, с хорошим, но дешевым  буфетом. Все хлопоты доставались  на долю нескольких кадетских дам. Они  вели хозяйство, принимали гостей, находили и привозили докладчиков. Заправилами  были М.А. Красносельская и Л. И. Жижиленко. В устройстве еженедельных докладов им помогала А. С. Милюкова. Доклады читали не на политические, но и на литературные и общие темы. А. И. Шингарев увидал в Москве, в постановке Художественного театра «Синюю птицу» Метерлинка и пришел в такой восторг, что прочел нам красивый, яркий доклад, устроил себе отдых от неизбежной сухости своих обычных докладов о финансах.

Кадетский клуб пользовался большой популярностью. Русский человек любит поговорить, поспорить, послушать. Приятно было в клубе слушать элегантного Набокова, учиться тонкостям иностранной политики от Милюкова, загораться от вспышек Родичева. Переживалось то расширяющее мысль и чувство общения с единомышленниками, которое составляет одну из приманок политической жизни и общественной деятельности. В клубе рядовые кадеты имели возможность встречаться с теми, кто вел партию, кто отвечал за нее, чьи речи разносились по России, вокруг кого копилось живое сочувствие миллионов. А полководцы общались со своими солдатами, что тоже очень важно».⁶⁴

Кроме того, к  традиционным развлечениям представителей среднего класса относилась охота. Чтобы  добыть свежую дичь, даже столичным  жителям не приходилось выезжать далеко за пределы города. Так, в  тростниках и камышах взморья  под Петербургом водилось множество диких птиц. Охотники выезжали на самодельных плоскодонках, над которыми устраивали небольшие домики из камыша, что позволяло им близко подходить к птице, не пугая ее, и одновременно защищали их от дождя. Как правило, возвращались они с богатым  трофеем, в виде тушек крякв, чирков и  турухтанов.⁶⁵

Зажиточные  обитатели Петербурга любили купаться летом, но так как в пределах северной столицы не было пляжей, загорать не было принято, а купальные костюмы  еще не вошли в широкий обиход, им приходилось пользоваться услугами закрытых купален, установленных на Неве, где петербуржец умеренную плату (всего лишь за 5 копеек) каждый мог в жаркий день погрузить свое тело в прохладную речную воду. ⁶⁶

Купальня представляла собою большой плот, середина которого была вырезана, а в вырез опускался решетчатый ящик, предназначенный застраховать клиентов от риска утонуть. По периметру плот был зашит сплошным забором, который служил задней стенкой будочек-кабинок. Посетитель платил пятачок в кассу, и ему выдавали ключ с номером кабины. Хорошие пловцы обычно не купались в ящиках, а выходили через особую дверь наружу плота, откуда бросались в воду. ⁶⁷

Досуг людей  среднего достатка занимала также чтение прессы. Причем предпочтение в данном отношении отдавалось именно «желтым» изданиям и вообще газетам и журналам развлекательного характера.

А. Тыркова –  Вильямс с горечью отмечала непопулярность партийной прессы кадетов: «В «Новом времени», при всей неправильности направления, была газетная яркость, живость, была информация, чувствовался пульс жизни, были талантливые сотрудники - Meньшиков, Розанов, Чехов, сам Суворин. Но упрямые читатели, даже из числа добросовестных либералов, искали в газете не только политических аргументов и наставлений, но сведений и занимательности. Читатель очень уважал кадет, но пятачки свои нес в «Новое время», в «Биржевку», или в одну из левых газет, которые то появлялись, то запрещались». ⁶⁸

Предпочтения  в отношении прессы во многом также  определялось политическими взглядами  и социальным положением. Так, «Новое время», как правило,  покупали крупные чиновники, «Речь» – студенты и интеллигенция, «Петербургскую газету» и «Листок» – торговцы и мещане.⁶⁹

Суммируя все  вышесказанное, можно отметить, что  досуг людей среднего достатка в  рассматриваемый нами период был достаточно разнообразен и отличался богатством как активных, так и пассивных форм. Причем достаточно высоким был его общий культурный уровень, что проявлялось как в посещении театров и чтении прессы, так и в работе клубов, которые во многом являлись местом интеллектуального отдыха.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава V. Транспорт.

Как правило, представители  среднего класса в случае, когда  у них возникала потребность  куда – либо быстро переместиться, довольствовались поездками на извозчике. Его нанимали на особых стоянках («биржах»), выделенных для этого городской управой. Впрочем, любого свободного «водителя кобылы» можно было просто подозвать с тротуара в любом месте улицы. Стоянки извозчиков имелись у вокзалов, гостиниц, на оживленных перекрестках; в прочих местах они стояли по своему усмотрению.⁷⁰

Всем извозчикам для получения номера на право  езды надо было пройти особый осмотр, за чем наблюдала городская управа. Извозчики должны были иметь соответствующий  вид: лошадь «годная», одежда – по форме: синий кафтан, низенький цилиндр с пряжкой спереди. Сбруя должна была быть ременной, экипаж-пролетка - приличным, с подъемным верхом от дождя, с кожаным фартуком для ног седоков. В каждом городе существовал  специальный навес с будочкой. В определенные дни здесь заседала комиссия из представителей городского управления полиции для приема денег и выдачи номеров. Один за другим сюда подъезжали извозчики, производился придирчивый осмотр лошади, экипажа и самого извозчика. Если все было в порядке, тотчас же принимались деньги и выдавался номер. ⁷¹

Извозчик сидел  на облучке-козлах и по этой причине часто мок под дождем. Некоторые из них на такой случай надевали короткую клеенчатую накидочку.⁷²

Определенной, обязательной таксы на практике не существовало, хотя городские управы официально устанавливали фиксированные цены. Извозчик запрашивал сумму, учитывая общий облик седока, один он или с дамой, какая погода, какое время (день или ночь), торопится седок или нет, приезжий он или местный, много ли у него вещей, знает ли город и, конечно, главное – на какое расстояние везти. Седок, в свою очередь, оценивал ситуацию: много ли на стоянке извозчиков, удобна ли пролетка, хороша ли лошадь и т. д. Торговались, спорили, седок отходил, опять возвращался, наконец садился. При дамах обычно не торговались. В последние годы перед Первой Мировой войной извозчикам вводили таксометры для измерения расстояния. Таксометр укреплялся у извозчичьего сиденья, на нем красовался красный флажок. Однако это нововведение не привилось.⁷³

Зимой извозчики ездили в санках, очень маленьких и неудобных. Спинка была очень низкой, и задняя лошадь, идущая следом, роняла пену прямо на голову седока. Существовало правило – держать дистанцию не менее двух сажен, но оно не соблюдалось. ⁷⁴

Особо экономные  или же живущие не по средствам люди среднего достатка пользовались также услугами общественного транспорта – конки, а затем и трамвая.⁷⁵

Как это не удивительно,  никакой регулировки движения не было. По проезжей части свободно ходили люди. Некоторый порядок наводился полицией лишь при скоплении экипажей около театров, Дворянского собрания, напротив особняков в дни балов и  свадеб.⁷⁶

Конно-железные дороги были очень распространенным видом перевозки людей. К началу XX века в столице насчитывалось около тридцати линий конок, три проходили по центру – они шли по Невскому, по Садовой и от Адмиралтейской площади до Николаевского моста. Все они принадлежали городу, остальные – Обществу конно-железных дорог. До окраин, однако,  те не доходили.

Вагоны были двух типов: одноэтажные и двухэтажные. Одноэтажный вагон везла одна лошадь и, надо сказать, на подъемах мостов – с большим напряжением, а двухэтажный вагон с высоким империалом везли две лошади. Спереди и сзади вагонов были открытые площадки, а в двухэтажных вагонах с этих площадок наверх, на империал, вели винтовые металлические лестницы. Империал был открытый, проезд там стоил дешевле – две копейки за станцию вместо трех и даже пяти копеек внизу. Внутри нижнего вагона стояли вдоль боков скамейки, а на империале была посередине одна двухсторонняя скамейка, пассажиры сидели спинами друг к другу. Обслуживалась конка двумя лицами: вагоновожатым и кондуктором, обязательно мужчинами. Вагоновожатый правил лошадьми, кондуктор продавал билеты, давал сигналы остановок и отправления.⁷⁷

По причине быстрого увеличения потока пассажиров, а также роста  дальности их поездок на рубеже двух столетий произошел переход городского рельсового транспорта на электрическую  тягу. Это потребовало создания сложной  инфраструктуры. К примеру, в Петербурге одновременно с прокладкой трамвайных линий в 1907-1910 гг. фирма «Westinghouse Electric» выстроила четыре так называемые «силовые подстанции», а фактически – небольшие электростанции с паровыми машинами, генераторами, трансформаторным хозяйством и даже жильем для персонала. Для ночной стоянки вагонов – сначала конки, а затем и трамвая –были возведены здания депо. ⁷⁸

Конки постепенно начали сменяться трамваями. Первый трамвай в столице был запущен  в 1907 году, по линии от Александровского к Кронштадтской пристани. Чтобы пустить трамвай по тем улицам, по которым прежде ходили конки, пути перестраивались, рельсы заменялись желобчатыми, укладывались шпалы и оборудовался второй путь. Первоначально трамваи ходили без прицепных вагонов, всего один двухосный маленький вагон. Но по сравнению с конкой вагон был очень красив: внутри лакированная отделка, медные приборы. Снаружи низ красный, верх белый, окна большие. Кондуктор и вагоновожатый были одеты в добротную красивую форму. Сначала сделали два класса, перегородив вагон внутри: первый класс за пять копеек для «чистой публики», второй – за три копейки, но это разделение не прижилось, и к началу Мировой войны перегородки в трамваях исчезли. ⁷⁹

Сфера транспорта, таким образом, была развита на уровне, достаточно далеком от европейского или американского, в силу чего представитель среднего класса неизбежно испытывал значительные трудности в плане передвижения по городу, однако в целом уровень развития системы коммуникаций можно оценить как удовлетворительный.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                   Заключение.

Подводя итоги, мы можем отметить, что жилища представителей среднего класса могли существенно  отличаться друг от друга. Это обуславливалось  как местом проживания (столица или  провинция, центр или окраина города и пр.), так и уровнем достатка. Часть русского «мидлкласса» жила в условиях, во многом приближенных к деревенским (это в первую очередь касается небогатых особняков), в то время как другие его представители обитали в домах современной планировки, оснащенных всеми удобствами. При всем этом жилье было и своеобразным предметом престижа, что являлось во многом признаком так называемого мещанства. Чтобы не уронить свой статус, люди могли снимать жилье не по средствам, и в итоге им самим приходилось сдавать часть комнат жильцам. Во многом престижные соображения обуславливались , к примеру, тем, что заселение в доходный дом проходило в условиях жесткого фильтра, прохождение через который как бы подтверждало репутацию квартиросъемщика как порядочного человека.