Понятие преступления и система преступлений по Соборному Уложению 1649 г

  Правоведы различают простую и квалифицированную смертную казни. В первом случае казнь обычно осуществлялась отсечение головы. Повешение в Соборном Уложении упоминается один раз в статье о воинских преступлениях. Изменника, тайно сносившегося с врагом, вешали прямо напротив неприятельских полков. Но, по свидетельству современников, виселицы были достаточно обычной деталью городского ландшафта. Правда, в отличие от топора, палачи, по крайней мере в начале XVII в., плохо управлялись с петлей. Н. Д. Сергеевский в своем исследовании о наказаниях в России сообщал, что одного из союзников Ивана Болотника, самозванца, выдававшего себя за царевича Петра, при Василии Шуйском повесили неправильно и он остался жив. Тогда палач взял у близ стоявшего мужика дубину, влез на виселицу и ударил повешенного по голове. Четырехлетнего "ворёнка", сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II, по свидетельству современника-иностранца,  повесили на мочальной веревке, тельце ребенка было так мало и легко, что петля не могла затянуться, и полуживого мальчика оставили умирать на виселице.

Квалифицированные казни  были рассчитаны на причинение дополнительных мучений. Соборное Уложение в большинстве  статей  ограничивалось общим указанием "казнить смертью безо всякой пощады", лишь в некоторых случаях указывался вид смертной казни. Так, за богохульство, совращение из православия в иную веру и умышленный поджог назначалось сожжение. На Руси этот вид казни отличался от сожжений еретиков, широко практиковавшемся в средневековой эпохе. Иногда оно походило на медленное копчение на костре, когда жертвы сначала задыхались от дыма, а потом сгорала в огне. Обычно же сжигали в деревянных срубах. Так был казнен вождь раскола протопоп Аввакум. Архидиакон Павел Аллепский, посетивший Москву в 1666 г., был свидетелем многих казней: "Мы видели, что некоторым срубали головы секирой на плахе. Это были убийцы своих господ. Видели, что одного сожгли в доме, который сделали для него на площади... он умышленно поджег дом своего господина. Непременно сожигают также содомита... Также кто поносит царя, никогда не спасется от казни, как мы тому были свидетелями”. Архидиакон также упоминает о казни путем заливания в горло расплавленного металла - “это хорошо известный строгий закон”. Действительно, специальная статья Уложения предусматривало такое наказание - "залити горло" для денежных мастеров, чеканивших "воровские деньги".

Особой казни предавались  женщины, совершившие мужеубийство. Уложение предписывало: "и ея за то казнити, живу окопати в землю, и  казнити ея такою казнею безо всякия пощады, хотя будет убитого дети, или иныя кто ближния роду его, того не похотят, что ея казнити, и  ей отнюд не дати милости, и держати  ея в земле до тех мест, покамест она умрет". В случае, если мужеубийца была беременной, казнь не отменялась, а лишь откладывалась : " и тоя  жонки, покаместа она родит, смертию  не казнити, а казнити ея втепоры, как она родит, a до тех мест держати  ея в тюрме, или за крепкими приставы, чтобы она не ушла."

Кроме казней, предусмотренных  Соборным  Уложением, применялось четвертование и колесование. Четвертование означало отсечение рук, ног и головы. Колесование в России несколько отличалось от колесования в европейских странах. Там колесование состояло в том, что приговоренного несколько раз переезжали, ломая ему кости, тяжелым кованым колесом, а затем привязывали к этому колесу и выставляли на всеобщее обозрение. Способ, применявшийся на Руси, описан  профессором А.Ф.Кистяковским: "К эшафоту привязывали в горизонтальном положении Андреевский крест, сделанный из двух бревен. На каждой из ветвей этого креста делали две выемки, расстоянием одна от другой на один фут. На этом кресте растягивали преступника так, чтобы лицом он был обращен к небу; каждая оконечность его лежала на одной из ветвей креста, и в каждом месте каждого сочленения он был привязан к кресту. Затем палач, вооруженный железным четырехугольным ломом, наносил удары в часть члена между сочленением, которая как раз лежала над выемкой. Этим способом переламывали кости каждого члена в двух местах. Операция оканчивалась двумя или тремя ударами по животу и переламыванием станового хребта. Разломанного таким образом преступника клали на горизонтально поставленное колесо".

         Еще более мучительным было сажание на кол - казнь, заимствованная из Литовского статута. Деревянный кол вкапывался в землю и на его острие сажали приговоренного так, чтобы кол вошел в задний проход. Постепенно под собственной тяжестью тело приговоренного насаживалось на кол, разрывавший своим острием внутренности. Иногда практиковался другой способ, позволявший продлить мучения казненного. Кол снабжался перекладиной, не позволявшей быстро пронзить внутренности.

3.2 Членовредительные наказания. Кроме смертной казни, применялись калечащие, или членовредительные наказаниями. Часто эти наказания были основаны на архаичном обычае талиона, то есть кровной мести и воздаяния по принципу "око за око". Статья 10 главы XXII  Соборного Уложения гласила: "А будет кто ... учинит над кем нибудь мучителское наругательство, отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма, и за такое его наругателство самому ему то же учинити". Калечащие наказания также имели своей целью предотвращение дальнейших преступлений. Так, отсекали руку человеку, осмелившемуся обнажить оружие на государевом дворе, крепостному за покушение на господина, ратному человеку, укравшему лошадь во время военного похода. Еще одной целью членовредительных наказаний являлось устрашение и выделение преступника из массы населения. Так, вору, попавшемуся на первом преступлении, согласно Уложению, отрезали левое ухо, а попавшемуся на втором воровстве - правое. Таким образом, преступники даже по внешности отличались от остальных людей и их легко было выследить. Уложение предписывало: "будет где объявятся такие люди, у которых уши резаны, а писма у них в том, что они ис тюрьмы выпущены не будет, и таких людей имая приводить в городех к воеводам и к приказным людям и губным старостам".

3.3 Телесные наказания.  являлись наиболее распространенными. Различалось наказание кнутом и батогами. Наказание кнутом производилось публично на торговой площади на - отсюда название "торговая казнь". Обычно помощник палача взваливал связанного человека себе на спину, а палач наносил удары кнутом. По свидетельству современников, кнутобойцы были виртуозами своего дела: "Они могут класть удар к удару ровно, как бы размеряя их циркулем или линейкой. Сила удара такова, что каждый пробивает кожу, и кровь льется ручьем; кожа отставала кусками вместе с мясом". Бытовало убеждение, что опытный палач мог одним ударом кнута убить человека. Соборное Уложение не регламентировало число ударов. Таким образом, исполнители приговора могли по своему усмотрению просто наказать на теле или навсегда искалечить жертву. Батоги по сравнению с кнутом считались значительно более мягким наказанием и назначались за относительно легкие преступления. Батоги представляли собой хлысты или палки, ближе к последнему, то есть являлись более грозным орудием наказания, чем розги, вошедшие в употребление позже. Особым видом телесного наказания являлся правеж, отчасти представлявшем собой наказание, а отчасти - разновидность пытки. Правеж применялся по отношению к неплатежеспособному должнику и заключался в том, что ему наносили удары прутьями по икрам. За долг в размере ста рублей ответчик стоял на правеже один месяц, если не соглашался уплатить сам или не находил за себя поручителей. Около Разрядного приказа каждый день стояли на правеже не менее двадцати человек, а дьяки наблюдали за экзекуцией из окон.        

3.4 Тюремное заключение и ссылка обычно сопутствовали телесным наказаниям. Иногда Уложение точно определяло срок тюремного заключения, например, вор, попавшийся на первой краже, осуждался на наказание кнутом, урезание уха и двухлетнее заключение, а совершивший повторное преступление осуждался на кнут, урезание второго уха и четырехлетнее заключение. Однако в большинстве случаев господствовал принцип неопределенности наказания, и наказание отбывалось до особого царского указа. Каторжные работы назначались разбойникам - "в кандалах работать на всякие изделья, где государь укажет". Тюрьмы строились за казенный счет, а тюремных служителей - целовальников и сторожей набирали из людей московских черных сотен, посадов и черносошных крестьян. На содержание арестантов средств не выделялось, более того, с заключенных брали "влазное". Часть арестантов кормили родственники, а те, у кого их не было, добывали пропитание подаянием. Тюремных сидельце, скованных вместе, выводили на улицы в сопровождении сторожей, и эта процессия собирала милостыню. После тюремного заключения обычно назначалась ссылка "в украинные города", то есть на окраины Московского государства. Жизнь в ссылке была тяжела для всех, и для гулящих людей и для опальных вельмож.

Наконец, наказание могло  назначаться в виде штрафа или  возмещения морального ущерба. Денежная компенсация в пользу истца взимался с ответчика за "бесчестье". Соборным Уложением была разработана  подробнейшая шкала расценок за оскорбление  духовных особ, высших должностных  лиц и представителей всех сословий. Эта шкала отражала сословное  и имущественное неравенство, характерное  для феодального строя. Так, за бесчестье "именитых людей" Строгановых  взыскивалось сто рублей, за бесчестье  гостя - пятьдесят рублей, купца гостиной сотни "большой статьи" - двадцать рублей, "средней статьи" - пятнадцать рублей и т.д. В то же время за бесчестье  черносошного крестьянина взыскивалось два рубля, а "гулящего человека" - один рубль. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Впервые в историю русского законодательства в светскую кодификацию  были включены преступления против религии, ранее находившиеся в юрисдикции церкви. В системе преступлений они  поставлены на первое место. Подобный пересмотр системы имел двоякое  значение: с одной стороны Церковь  как основная идеологическая сила, ценность занимала в ней особое место, что свидетельствовало о росте  ее влияния, с другой – принятие Церкви под защиту государственных  институтов и законов указывало  на их приоритет в политической системе, развивающийся по пути к абсолютной монархии.

Так же впервые в истории  русского законодательства дано систематическое  описание государственных преступлений и определен процесс по ним. Таким  преступлениям предан политический характер; они квалифицируются как  измена государю и Русскому государству, а их целью признается стремление самому быть государем (самозванно). В  особый разряд выделены военные преступления, основными из которых считались  переход на сторону неприятеля и  любые формы сношения с ним. Впервые  введено понятие умысла и наказание  за него.

Понятие о преступлении приближается (но еще не равняется) к понятию  нарушения закона. Законодательство того времени не задумывалось об основании  и правильности классификации преступных деяний. Уложение дает понятие классификации  в той последовательности, в какой  оно излагает уголовные постановления, а именно: сначала преступления против религии (глава I)и против государства (глава II), затем против порядка управления (глава IV–VII и IX) и суда (глава X, XIV), наконец, против прав частных лиц (главы XXI–XXII).

Целями наказания были устрашение и возмездие, изоляция преступника  от общества. Для системы наказаний  были характерны индивидуализация и  сословный характер наказания. С  устрашением связана неопределенность в установлении наказания (“по вине”, “как государь укажет”, “наказать  жестоко”). Часто применяется принцип  талиона (эквивалентного возмездия): пойманного поджигателя бросали в огонь, обвиненного в отравлении заставляли выпить яд. Почти в 60 случаях предусматривалась  смертная казнь, широко применялись  увечащие наказания.

Уложение 1469 г. значительно превосходит предшествующие памятники русского права, прежде всего, своим содержанием, широтой охвата различных сторон действительности того времени - экономики, форм землевладения, классово-сословного строя, положения зависимых и не зависимых слоев населения, государственно-политического строя, судопроизводства, материального, процессуального и уголовного права.

Второе отличие - структурное. В Уложении дана довольно определенная систематика норм права по предметам, которые расположены таким образом, что легко могут быть объединены по разновидностям права - государственное  военное, правовое положение отдельных  категорий населения, поместное  и вотчинное, судопроизводство, гражданские  правонарушения и уголовные преступления.

Третье отличие, как прямое следствие первых двух, состоит в  неизмеримо большом объеме Уложения в сравнении с другими памятниками.

Наконец, Уложению принадлежит  особая роль в развитии русского права  вообще. И Русская Правда, и судебники  прекратили свое существование, оказав на Уложение в сравнении с другими  его источниками (например, указными книгами приказов) довольно скромное влияние, Уложение же как действующий  кодекс, хотя и дополняемое многими  новыми установлениями, просуществовало  свыше двухсот лет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1995. С. 348.
2. Соборное Уложение 1649 г. / Под ред. Л.И. Ивиной. Л., 1987.
3. Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994. С. 23.
4. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М., 1998. С. 52.
5. Софроненко К.А. Соборное Уложение 1649 г. – кодекс русского феодального права. М., 1998. С. 10.
6. Скрипилев Е.А. Развитие русского права второй половины XVII-XVIII вв. М., 1999. С. 28.
7. Тихомиров М.Н., Елифанов П.П. Соборное Уложение 1649 г. - М., 1961.
8. Исаев И.А. История государства и права: Учебник. – М.: Юристъ, 1999. С. 133-138.
9. История России: Учебник / Под ред. Ю.И. Казанцева, В.Г. Деева. – М.: Цифра – М, Новосибирск, 2002. С. 122-124.
10. История России: Учебник / Под ред. Ю.И. Казанцева, В.Г. Деева. – М.: Цифра – М, Новосибирск, 2002. С. 122-124.