Общая характеристика Уложения 1845 года

    

Общая характеристика Уложения 1845 года

 

Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже дореволюционными

исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в части учения о наказании

и регламентации отдельных видов  преступлений говорилось об архаичности,

казуистичности и ярко выраженном сословном характере установлений. Полицейский

характер крепостнического государства  наглядно подтверждался тем, что  почти 2/3

статей Уложения содержал восьмой  раздел «О преступлениях и проступках против

общественного благоустройства и  благочиния»⁸, наиболее полный из

всех двенадцати разделов. Нормы  Уложения были направлены на защиту феодальной

государственности, классовых интересов  и сословных привилегий дворян-помещиков,

интересов верхов нарождающейся буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное

положение простого народа⁹.

Уложение 1845 года о наказаниях уголовных  и исправительных состояло из 2224

статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы, некоторые

главы – на отделения, отделения  – на отделы. Достаточно четко прослеживалось

деление закона на общую и особенную  части (впервые общие понятия  уголовного

законодательства были выделены в  самостоятельный раздел в Своде  законов

Российской Империи). Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и

наказаниях вообще» представлял собой общую часть уголовного кодекса. Он состоял

из 5 глав, первая из которых («О существе преступлений и проступков и о

степенях вины») включают институты, относящиеся к учению о преступлении.

Последующие три главы («О наказаниях», «О определении наказаний по

преступлениям», «О смягчении и  отмене наказаний») содержали институты  учения о

наказании. Глава пятая («О пространстве действия постановлений сего уложения»)

включала нормы о действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов

Уложения первый – юридически наиболее совершенный и современный для  той эпохи

(многие его положения характерны  для буржуазного уголовного права).

Исключение составляла система  наказаний, типичная для феодального  права, -

откровенно сословная,  прямо закрепляющая правовое неравенство»¹⁰.

Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня, видно, что

нормы и институты общей части  уголовного кодекса, и особенно учение о

преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же положения по

своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по сравнению даже

с действующим законодательством (конкретно это будет специально оговорено

далее).

    

Преступление

 

Понятие преступления по Уложению 1845 года

 

В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления:

«Преступлением или проступком признается как самое противозаконное  деяние,

так и неисполнение того, что под  страхом наказания уголовного или

исправительного законом предписано" (Ст.4).  Это определение позволяет

выделить как минимум три  основные характеристики преступного  деяния. Во-

первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния (так

называемое формальное определение  преступления). Во-вторых, преступные деяния

подразделялись на преступления и  проступки. В-третьих (и это было впервые

указано в Уложении 1845 года), преступлением  называлось как действие, так и

бездействие.

Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту

посягательства, хотя и не очень  четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий

разграничения был предусмотрен впервые  – в Своде законов деление  деяний на

преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того, названный

критерий позволяет утверждать, что определение преступного  деяния,

установленное Уложением, не может  быть обозначено как безусловно формальное.

Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были привнесены

новые существенные и прогрессивные  для того времени моменты.

     Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года

Основаниями уголовной ответственности  Уложение 1845 года признавало

несомненную доказанность преступного  деяния и виновность (ст. 97).

Предшествующее законодательство России уже знало такие формы  вины как умысел

и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов (т. XV,

ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на умышленные и

неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней: «первое, когда

противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, заранее обдуманного

намерения или умысла,  второе, когда  оное учинено хотя и с намерением, но по

внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Первая степень наказывалась

строже: «За преступление, учиненное  вследствие намерения, заранее

преступником обдуманного, определяется всегда высшая мера наказаний.»(ст.

111). Неосторожность как форма  вины не была отражена в  Уложении 1845 года в

виде общего определения. Ответственность за неумышленные деяния довольно

расплывчато формулировалась в  главе «О определении наказаний по

преступлениям» (ст. 116). Однако в целом  неосторожная вина влекла применение

значительно более мягкого наказания  по сравнению с виной умышленной. Кроме

того, и это стоит отметить особо, неосторожность наказывалась только в

случаях, прямо предусмотренных законом. Достаточно четко был определен случай

как обстоятельство, не влекшее уголовной  ответственности: «Зло, сделанное

случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное

неосторожности, не  считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать

вывод, что Уложение 1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины),

которые (в их существе) можно позаимствовать и сегодня.

    

Стадии совершения преступления

 

Уложение 1845 года достаточно определенно  формулировало стадии совершения

преступления (в современном праве  – институт неоконченного преступления).

Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение умысла,

приготовление к преступлению, покушение  на преступление и «совершившееся»

преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел, известный Российскому

законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо

предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные

преступления), и определялся следующим  образом: «Изъявление на словах или

письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить  преступление,

почитается признаком умысла. К  числу таких признаков принадлежат  угрозы,

похвальбы и предложения сделать  какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года

было последним российским уголовным  кодексом, устанавливающим ответственность

за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или

приобретение средств для совершения преступления признается лишь

приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к  преступлению

следовало только в установленных  законом случаях, при условии, если сам

характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118).

«Покушением на преступление считается  всякое действие, коим начинается или

продолжается привидение злого  намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же

знало виды покушения. Ответственность  за покушение на преступление

определялась «по большей или  меньшей близости сего покушения  к совершению

преступления, одною или двумя  степенями ниже против наказания,

постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).

В Уложении 1845 года очень четко  для того времени был сформулирован  институт

добровольного отказа от совершения преступления (правда, без

сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с

аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16):

«Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное

остановился при том и по собственной  воле не совершал преднамеренного, то он

подвергается наказанию лишь в  том случае, если содеянное им при сем

приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119).

Изложенное достаточно очевидно свидетельствует  о том, что основные понятия

института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны  на

весьма высоком уровне.

                                                                         

                                                                         

                        Институт соучастия                       

Довольно подробно регламентировался  Уложением 1845 года институт соучастия,

именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы соучастия – без

предварительного согласия и по предварительному согласию, причем виды

соучастников разграничивались в  зависимости от формы соучастия. Так, в

преступлении, совершенном лицами  без  предварительного  «их     на то

согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие

действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других. или же

непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые

непосредственно помогали главным  виновным в содеянии преступления», а также

«те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались

устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В преступлении,

совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись зачинщики (на

современном языке – организаторы), сообщники (на современном языке –

исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15). Роль каждого

из этих соучастников была также  подробно описана в законе. Характеристики

действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов соучастия,

установленных в УК РФ.¹¹

Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности

соучастников. Наиболее строгому наказанию  подлежали за преступления,

совершенные несколькими лицами без  предварительного согласия, - главные

виновные; за преступления, совершенные  лицами по предварительному согласию, -

зачинщики и подстрекатели. Наказание  участникам и сообщникам определялось «по

мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в

преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения преступления,

приговариваются к наказанию. наравне с учинившими оное; а все прочие к

наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).

Уложению 1845 года был известен и  институт так называемого добровольного

отказа соучастников: наказание  назначалось ниже, если зачинщики,

подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего намерения, но,

однако же, не взяли мер для  предупреждения исполнения оного и  не донесли об

умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127). Если же, все

согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии. сами по

собственной воле отступили от своего намерения. то они освобождаются от

всякого наказания» (ст. 128).

Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт

прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению,

признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они

наказывались менее строго по сравнению  с соучастниками преступления (ст. 130-

132). Особо обращает на себя  внимание то обстоятельство, что  уголовной

ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех  наиболее

опасных государственных преступлений, не подлежали лица, состоявшие с

преступником «в брачном союзе  или близких связях родства или  свойства, или

бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное, следует признать, что

и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845 года был разработан

достаточно полно.

    

Обстоятельства, исключающие преступность деяния

 

Уложение о наказаниях уголовных  и исправительных 1845 года впервые  в

российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности.

Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить, что

фактически возрастом уголовной  ответственности признавалось 10 лет  – такой

вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее  десяти лет

отроду, и которые не имеют еще  надлежащего за ними присмотра, исправления  и

наставления». Ответственность лиц  в возрасте от 10 до 14 лет зависела от

того, совершено ли ими преступление «с разумением» или  «без разумения». В

том случае, если «с достоверностью признано, что преступление учинено ими  без

разумения», на них распространялись упомянутые правила, предусмотренные  для

детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление было совершено «с

разумением», то наказание существенно  смягчалось по сравнению с

ответственностью взрослых лиц. Для  несовершеннолетних же в возрасте от 14 до

21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему правилу наказание

назначалось одною или двумя  степенями ниже относительно соответствующих

наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме  того, за преступления, совершенные  по

неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21 года подвергались лишь