Монашество в средние века

Епископы основывают монастыри и содействуют их процветанию. Амвросий создает около Милана монастырь, во главе которого стоит пресвитер. Появляются монастыри в Кремоне, Болонье, Равенне, около Павии, в Неаполе, Террачине, в Кампании и Сицилии. На юге Италии селятся василианские монахи. Августин прилагает большие усилия к организации африканских женских монастырей и вводит в среде своих клириков подобный монашескому образ жизни.¹⁴ В IV-V веках монастыри появляются в Галлии, в половине V века они лепятся на южном склоне Юры; несколько позже распространяются по Ирландии и Англии; оттуда перебрасываются в Шотландию. Быстро растут монастыри и в далекой Германии и в Испании, где уже в IV веке с ними борется местный клир.

На Западе было немыслимо  долгое обособленное существование  монастырского общежития, и особенности  страны всегда делали труд пустынника продуктивным. Благодаря всему этому на Западе трудно было удержаться крайним формам обособления от мира, как бы ни был силен аскетический порыв. И внешние условия, а не «практический дух Запада» определяли судьбы западного монашества, преобладание в нем форм жизни, подобных василианской. На Востоке развитие форм аскетической жизни было свободным и самодовлеющим процессом. На Западе теоретики и энтузиасты аскезы сознательно стремились воспользоваться местными аскетическими течениями для насаждения монашества восточного типа.

Характерные черты западного  монашества в этот период только определялись, и первые моменты его существования  во многом аналогичны восточному. Условия  жизни и особенности западного  аскетизма лишь медленно обнаруживаются в его постепенно нарастающих индивидуальных чертах.

Возникновение монастырей в большинстве случаев ускользает от наблюдения историков, но общие черты  всплывают в единичных, доступных  изучению, процессах.

Большинство известных  основателей монастырей были людьми знатными и образованными. Трудно определить социальный и культурный состав монастырей, но известно, что среди монахов Мармутье «было много знатных людей»; что аббаты Лерина, занимавшие епископские кафедры, обладали достаточным образованием, чтобы вести богословские споры и наслаждаться духовным общением с блестящими представителями галло-римской культуры.¹⁵

Отличительною чертой монастырей IV-V и следующих веков можно  считать аристократизм их состава  и, во всяком случае, если не численное, то моральное преобладание высших классов  общества. Вместе с магнатами проникла в монастыри и духовная культура эпохи, по существу, аристократическая. Укоренялись традиционные навыки и приемы преподавания, традиционные содержание и форма его. Так с самых начал своих западное монашество воспринимает и хранит духовную культуру падающей римской империи, будучи не в силах ее христианизировать, удалить из нее все языческие красоты подобно тому, как иудей обстригает волосы и ногти жене язычнице.¹⁶

Монастыри возникали  везде, вне зависимости друг от друга  создаваемые общим аскетическим течением. Естественно, что не было и единообразной организации монашеской жизни. Все находилось еще в движении, в процессе становления. Обнаружилась лишь общая и сильная тенденция к воспроизведению на Западе форм восточного монашества.

И не все создавшееся  на Востоке подходило к климату  и условиям жизни Запада. Чувствовалась  потребность в кодификации монастырских уставов. И первую попытку в этом направлении сделал Кассиан (род. ок. 360 г.).

Кассиан - одушевленный идеолог  монашества. Монашеский идеал рисовался Кассиану в чертах восточного пустынножительства. Но, придавая значение местным условиям - климату и общественной жизни, он старался должным образом видоизменить основы монашества, приспособить его к Западу. Примыкая к идеалу египетских лавр, Кассиан выдвигает еремитскую сторону монашества. Монахи должны работать в отдельных кельях. Но Кассиан против излишеств аскезы, против вериг, мешающих работать и вселяющих гордыню, против чрезмерного поста.¹⁷

Как дающие полную и детальную картину жизни монашества, как приспособляющие близкий всем восточный идеал к условиям Запада, сочинения Кассиана дают теоретическое завершение западному монашеству в первый период его существования. Они делаются настольною книгою средневекового монаха, читаемою во многих монастырях во время обеда братьев, рекомендуемою самим Бенедиктом.¹⁸

О жизни «отца западного монашества»  очень мало сведений. Него один, но уже не обрел прежнего одиночества.  

Глава III. Бенедикт и его реформа

Около Бенедикта стали собираться ученики, и в Субиако возник новый монастырь. Часть монахов проходила аскетическую школу под руководством самого Бенедикта, остальных он разбил на небольшие подчиненные поставленным им «отцам» группы, по 12 человек в каждой. С течением времени число этих групп достигло 12. Кроме молитвы и труда, монахи силою обстоятельств были принуждены взять на себя обязанности воспитателей и учителей детей окрестной знати, что напоминает несколько обычаи монастырей Василия Великого.

В 530 г. святой Бенедикт основал на Монте Кассино близ Неаполя монастырь. В основе его устава лежало более древнее правило, предположительно связанное с кругом Лерина.

Монте Кассино стал центром  окружающей местности, и не только центром  религиозным. Его высокие стены  были в эту бурную эпоху надежною защитой; и за ними скрывались от меча готов или греков.

Как Кассиан, Бенедикт создавал свой устав на основе уже существовавших в его время правил и описаний монастырской жизни, в том числе  и на основе сочинений самого Кассиана. Монашеская жизнь - истинное служение Богу. Так выражает Бенедикт мысль эпохи. «Бог удостоил принять нас в число детей своих, и не следует огорчать Его дурными делами нашими. Всегда следует повиноваться Ему так, чтобы не лишил Он нас - разгневанный Отец, детей своих, наследства и чтобы страшный владыка, разгневанный злыми делами нашими, не предал Он вечной каре нас, негоднейших рабов своих, не пожелавших следовать за Ним к славе»¹⁹.

Устав Бенедикта, как  и другие монашеские правила, предлагал  новую систему социальных связей, мыслившуюся как антитеза отношениям, существующим в миру. Вступление в монастырь приравнивалось к новому рождению и фиксировалось специальным правовым актом, практически не имевшим обратной силы. Символом этого служила перемена одежды, отказ от прежнего имени, всякой собственности и родственных отношений, позднее и отказ от волос и бороды, олицетворявших социальный статус и положение в мире.

 «Святой устав»  содержит все нужное для воина  Господня; это - «устав-наставник». И  само «послушание» - дисциплина монастыря - и неограниченная власть аббата превращают братство в воинство Христово. Устав Бенедикта предназначается для большинства, для средних людей, ставя себе целью воспитание их в духе монашеского идеала.

Бенедикт определял монастырь  как «школу служения Господу», где основой жизни монахов должно стать безграничное послушание учителю – аббату, «викарию Христа». С послушания начинается воспитание смирения, высшей смысл которого в растворении своей воли в воле Бога. С тем чтобы исключить всякое проявление индивидуальной воли, Бенедикт последовательно проводит в уставе идею общежитийности: монахи спят, питаются, читают и работают вместе. Он даже устранил индивидуальную молитву монахов из общего богослужения. Наряду с молитвой важным занятием братии должен был стать физический труд. Праздность Бенедикт считал вредной для души. Однако он не требовал от своих монахов измождения плоти ни трудом, ни постами, во всем придерживаясь умеренности.

Устав Бенедикта старается  обособить монастырь от мира более, чем уставы Василия и Кассиана. Монах без разрешения аббата не может видеться даже со своими родителями; дозволение аббата требуется и для письменных сношений с ними. Если монаху что-нибудь пришлют или принесут, он не может прикоснуться к этому, не спросив аббата, и должен поступить так, как тот ему укажет. Любовно и смиренно встречают братья гостя, но никто, кроме аббата и того, кому он прикажет, не имеет права общаться или разговаривать с гостем. Разумеется, безусловно, необходима личная бедность. Вместе с бедностью и целомудрием монаху необходимо еще соблюдать молчание. И не только беспощадно изгоняются праздная болтовня и веселые шутки, но и простой разговор разрешается лишь в случаях крайней необходимости.¹

Принявший обычные в то время монашеские обеты, обязанный навсегда остаться в избранном им монастыре, отмеченный тонзурою, монах отдается Богу, стремится к Нему и к любви к Нему. Из этой любви вытекают все добрые дела. Вступивший в монастырь, принадлежит не себе, а Богу. Поэтому и принесение в монастырь ребенка называется жертвою. Как и какими средствами он может достичь своей цели, об этом знают устав и аббат, которым монах и обязан полным повиновением.

Среди предписаний устава, помимо молитв, постов и других внешних средств, особое место занимает смирение. У данного предписания двенадцать степеней смирения. Монах не должен забывать о страхе Божьем и о предписаниях Господних, исполнение которых дает человеку жизнь вечную, нарушение - низвергает в геенну. Монах ходит перед Богом и отвращается от собственных своих желаний, особенно же от похотей плоти. Это первая ступень. Выше (вторая ступень) возводит человека полный отказ от собственной воли, исполнение слова Господня. Лучше (третья ступень) из любви к Богу со всем послушанием подчиниться старшему, подражая в этом Христу. И ценнее всего (четвертая ступень) повиновение старшему во всем, даже если это сопряжено со страданием. Но не внешнее подчинение нужно; монах должен (пятая ступень) в смиренной исповеди открывать аббату все свои злые помыслы, чем достигается истинное повиновение. Действительно смиренный (шестая ступень) доволен всем, считая себя недостойным рабом, ставя себя (седьмая ступень) ниже других не на словах только, а на деле: в мыслях своих. Истинно смиренный должен (восьмая ступень) делать лишь то, что предписывается уставом и примером старших, соблюдая (девятая ступень) молчание, не смеясь (десятая ступень), довольствуясь, как мудрый (одиннадцатая ступень), немногими словами. Если все это достигнуто, человек всходит на последнюю, двенадцатую ступень лестницы, внешне выражая свое смирение в наклоненной голове и опущенных в землю взорах. Итак, отказом от собственной воли и смирением монах превращается в воина Христова. Вся жизнь и деятельность его протекают в рамках, установленных правилом, под неусыпным надзором аббата. Монах может и должен молиться, но главная часть молитв до мелочей определена уставом, как определен им и характер индивидуальных религиозных упражнений монаха. Монах может и должен работать и читать, но то и другое подчинено бдительному надзору старших. Индивидуальная работа стеснена до крайних пределов: полагаться на свои силы может только испытанный, прошедший монастырскую школу анахорет. Бенедикт старается отнять у монаха его личность и вложить в его душу новое содержание, выраженное в уставе.

Бенедикт хотел дать своим уставом необходимый, по воззрениям эпохи, минимум требований, предъявляемых  монаху, предоставляя дальнейшее самоусовершенствование личным усилиям, но в то же время  не ослабляя и не принижая самого идеала. Умеренность требований отличает весь устав. Бенедикт видит задачу монастыря в переработке вновь вступающих в истинных монахов. Монастырь не только братство, а и школа, воспитывающая воинов Христовых. Эта идея воспитательской миссии монастыря сказывается и в системе кар за проступки. Непокорного монаха сначала увещевает декан, и только после двукратного бесплодного увещания виновный исключается из участия в общей еде и в общей молитве. В более серьезных случаях он лишается права всякого общения с другими монахами. За этими карами следует телесное наказание. За ним - общая молитва за виновного и, в случае крайней закоренелости, исключение из монастыря. Желательный состав монастыря обеспечивается институтом новициата. Новиция принимают в монахи лишь после основательного испытания. По истечении года он приносит торжественные обеты целомудрия, бедности, повиновения аббату и оседлости. Только после этого становится новиций полноправным монахом, хотя и занимая последнее место в братстве и обязанный особым почтением к старшим по времени пребывания в монастыре.

Монахи спят в общей  спальне. У каждого свое скромное ложе в общем дормитории, в котором  до утра горит зажженная свеча. Спят монахи в одежде, «чтобы всегда быть наготове и по данному знаку без промедления встать» и идти на зов аббата. Зимою, от первого ноября до Пасхи, все встают «в восьмом часу ночи» (около семи часов). В остальное время сну уделяется меньше времени, и «после небольшого промежутка, необходимого братьям для того, чтобы удовлетворить требования их тела, они выходят на утреню», совершаемую при первых признаках рассвета. Еще ранее утрени братья исполняют «ночные часы», более краткие летом, более долгие в воскресные дни и зимою, но одинаково состоящие в чтении псалмов, Священного Писания и Молитвы Господней. Следующие шесть общих молений падают на утреню, первый, третий, шестой (около полудня), девятый часы, на вечерю и комплеторий, после которого, безусловно запрещаются всякие разговоры. Таким образом выполняется слово пророка: «Семь раз в день восславил я Тебя». Когда монахи услышат звон колокола, призывающего их на молитву, они должны, «оставив все, что бы ни было у них в руках, с величайшею поспешностью идти» в церковь, но в то же время соблюдать известное благолепие и не обнаруживать недостойной их суеты.

Устав Бенедикта, бесспорно, лучшее решение той проблемы, которую  поставило монашеству его развитие и к которой подходил Кассиан. Бенедикт сумел соединить идеалы Востока с особенностями западной жизни и культуры, дал основания «монастырского служения», счастливо избежав, с одной стороны, неосуществимого, с другой - принижения идеала. Устав Бенедикта роднее Западу, чем василианский, близкий к нему по духу и частностям. В Средней Италии устав Бенедикта был единственным, останавливающим на себе внимание, и качества его обеспечивали ему быстрый успех. Они же частью объясняют быстрое распространение его на севере Италии и по всей Западной Европе. Не только частью, потому что немалую роль сыграло и то, что устав Бенедикта приняло под свое покровительство папство, связавшее судьбу свою с франкской монархией и франкской Церковью. Устав Бенедикта утвердился в римских монастырях. Еще большее значение имело то, что папы, начиная с Григория Великого, с явным сочувствием отнеслись к делу Бенедикта и поняли организацию западного монашества в смысле распространения бенедиктинского устава. Так же смотрела на дело франкская Церковь и франкские государи: объединение и организация монастырского движения казались достижимыми только путем повсеместного распространения устава Бенедикта.

Устав Бенедикта во многих монастырях сочетался с какими-нибудь другими или ложился в основу новых правил монашеской жизни, подвергаясь  изменениям и переработкам.