Медицина в годы Великой отечественной войны 1941-1945 годов

Широкое применение собачьих колесных упряжек способствовало более  быстрой доставке раненых на БМП  и ПМП. Так, во втором и третьем  периодах войны, до 80-85% всех раненых  поступали на ПМП, в первые 4-5 ч  с момента ранения, В контрнаступлении под Сталинградом работавшие на поле боя санитары Донского фронта доставляли до 80% тяжелораненых на БМП в сроки, не превышавшие 2 ч с момента ранения, 9% - через 2-4 ч, .1% - через 4-6 ч, 5% -через 6-8 ч и 5% - более чем через 8 ч, а  в битве под Курском на ДМП  Центрального фронта до 50% всех раненых  были доставлены в сроки, не превышавшие 6 ч с момента ранения, 35% - через 6-12 ч, 10%г- через 12-16 ч и 5% - более чем  через 16 ч. Таким образом, в оптимальные  сроки (до 8-12 ч) сюда поступало до 85% общего числа раненых.

Таким образом, становится очевидным, что медицинская служба в период Великой Отечественной войны  столкнулась с большим количеством  трудностей в организации сбора, выноса (вывоза) раненых с поля боя  и их эвакуации в ПМП, ДМП и  ХППГ первой линии, что приводило  к увеличению летальности, способствовало повышению длительности и ухудшению  исходов лечения. Решать указанные  проблемы медицинской службе пришлось в ходе войны.

2.2. Госпитальная служба  на этапах эвакуации

Одной из главных задач  Наркомздрава СССР была организация лечения раненных воинов. В самом начале войны в стране появились эвакогоспитали, их создавали по принятой в первые дни войны правительственной директиве. Уже в начале июля 1941 г. медицинская служба имела примерно столько эвакогоспиталей, сколько предусматривалось составленным перед войной планом. А 7 июля 1941 г. Государственный комитет обороны по ходатайству медиков принял решение о создании дополнительных госпиталей, общая вместимость которых более чем в 1,6 раза превышала предвоенный план: предстояло в самые короткие сроки сформировать примерно 1600 госпиталей для лечения 750 тыс. раненых. В частности, решено было развернуть эвакогоспитали в профсоюзных санаториях и домах отдыха.

Количество эвакогоспиталей  постоянно возрастало: к 1 октября 1941 г. в них насчитывался уже 1 млн мест, а к 1 ноября 1944 г. - почти 2 млн. По постановлению Государственного комитета обороны от 22 сентября 1941 г. обслуживание раненых в тылу возлагалось на гражданских медиков, а на фронте - на военных медиков. Тыловые эвакогоспитали переходили в полное подчинение Наркомздрава СССР, забота о лечении находящихся в них раненых была возложена на гражданских медиков.

В гражданском здравоохранении  всех союзных республик, прежде всего  в Российской Федерации, была сформирована специальная служба эвакогоспиталей. Всю работу возглавил заместитель  наркома здравоохранения СССР С. И. Миловидов, его первым помощником стал главный хирург проф. И. Г. Руфанов. В союзных республиках эти должности заняли проф. Н. Н. Приоров (РСФСР), проф. М. А. Топчибашев (Азербайджан), проф. А. П. Цулукидзе (Грузия), проф. X. А. Петросян (Армения). В начале 1942 г. были созданы специализированные эвакогоспитали - нейрохирургические, челюстно-лицевые, для лечения ранений органов грудной и брюшной полостей, глазные, ушные. Затем уже появились сортировочные госпитали, и система специализированных эвакогоспиталей приобрела законченный вид.

Подвижнический труд медиков  эвакогоспиталей помог добиться уникальных результатов: в 1942, 1943 и 1944 гг. из тыловых госпиталей было возвращено в строй соответственно 56,6, 60,8 и 47,7% раненых. Общий итог деятельности эвакогоспиталей  таков: 57,6% раненых возвращены в строй, 4,4% отправлены в отпуск, 36,5% - уволены  в запас и демобилизованы, 1,5% умерли. 
3. Организация противоэпидемической службы

Отличных результатов  добилась военная санитарно-противоэпидемическая служба. Гигиенисты и эпидемиологи защитили армию и прифронтовые районы от вспышек эпидемических болезней и помогли гражданскому здравоохранению  в противоэпидемической защите населения.

В годы войны гигантская миграция людских масс в сочетании  с резкой перенаселенностью, нехваткой  жилья, катастрофическим ухудшением условий  жизни, голодом открывала "зеленую  улицу" эпидемическим болезням.

Осенью и зимой 1941-1942 гг. врачи начали регистрировать увеличение числа больных сыпным тифом, а  также дизентерией, брюшным и  возвратным тифом; стране грозил настоящий  эпидемический "пожар". Постановлением Государственного комитета обороны  от 2 февраля 1942 г. во всех республиках, краях, областях, городах и районах  были созданы чрезвычайные противоэпидемические комиссии, наделенные широкими полномочиями; прокуратуре предписывалось привлекать к строгой ответственности нарушителей  санитарного порядка. Основная тяжесть  борьбы с возникновением эпидемий ложилась на плечи медиков, а нарком здравоохранения  СССР Г. А. Митерев назначался уполномоченным Государственного комитета обороны по противоэпидемической работе.

К борьбе с эпидемиями медики привлекли санитарную общественность - санитарные звенья, санитарные посты, санитарные дружины, многотысячный  актив, общественных санитарных инспекторов. Только в Российской Федерации в  годы войны действовало более 200 тыс. общественных санитарных инспекторов. Медики и их помощники проводили  подворные и поквартирные обходы. Постоянно осуществлялся текущий  санитарный надзор в жилых домах, общежитиях, столовых и магазинах, тщательно  контролировалась санитарная очистка  населенных мест.

На путях движения к  фронту создавалась разветвленная  сеть санитарно-заградительных барьеров. Под постоянным контролем медиков  находились железные дороги. На крупнейших железнодорожных узлах работали санитарно-контрольные, обсервационные и изоляционно-пропускные пункты. Проходящие по железным дорогам поезда и эшелоны  систематически проверялись на 275 санитарно-контрольных  пунктах. Здесь проводили осмотр поездов, вагонов и пассажиров, осуществляли санитарную обработку, изолировали  заболевших и лиц с подозрением  на заболевание. Только за 10 мес 1943 г. было осмотрено 121 169 поездов, около 2 млн отдельно следовавших вагонов, почти 20 млн пассажиров. Санитарную обработку в специальных санпропускниках прошли более 5 млн человек. Медики обнаружили в поездах и направили в больницы 69 тыс. больных, еще 30 тыс. человек поместили в вагоны-изоляторы.

Для предупреждения сыпного  тифа использовали прививки разработанной  проф. М. К. Кронтовской в 1942 г. сыпнотифозной вакциной. Сыпной тиф был главной угрозой. Серьезной угрозой были и другие инфекционные заболевания. Если в 1943 г. брюшной тиф встречался в 20 раз, а дизентерия в 50 раз реже, чем сыпной тиф, то в 1944 г. картина резко изменилась. Медикам пришлось развернуть боевые порядки против нового врага.

В ход было пущено все, что  рекомендовали медицинская наука  и практика. Проводилась тщательная санитарная очистка городов, деревень, рабочих поселков; особое внимание обращали на базары, рынки, магазины, столовые. Делались комбинированные прививки против брюшного тифа и столбняка  поливакциной НИИСИ, разработанной  в нашей стране. Так, против брюшного тифа в 1941 г. привили почти 15 млн человек, в 1942 г. - 19 млн, в 1944 г. - почти 20 млн. Тем, кто находился в контакте с больными, давали использовавшийся тогда брюшнотифозный бактериофаг. Открывали лаборатории, способные быстро распознать возникшее заболевание. Обеспечивалось обязательное и своевременное направление больных в госпиталь или в больницу. В очагах брюшного тифа и дизентерии проводили обязательную дезинфекцию.

Медикам приходилось много  заниматься противоэпидемической работой  не только в тылу, но и на освобожденных  от фашистской оккупации территориях, где свирепствовали эпидемии. 
4. Организация лечебно-профилактической службы

Серьезный экзамен держала  лечебно-профилактическая служба. В  результате эвакуации миллионов  людей население тыловых городов  и сел во втором полугодии 1941 г. значительно  возросло. Как следствие этого  на медиков городских больниц  и поликлиник восточных районов  страны легла двойная и даже тройная  нагрузка. Органам здравоохранения  пришлось значительно увеличить  совместительство. Начали проводить  переподготовку врачей поликлиник по смежным специальностям.

Значительно уменьшившиеся  из-за развертывания на базе больниц  и клиник тыловых госпиталей возможности  стационарной помощи удалось в какой-то мере компенсировать после организации "стационаров на дому": именно в годы войны этот метод получил  наибольшее развитие.

Многое было сделано для  медицинского обслуживания рабочих  промышленных предприятий, прежде всего  оборонных, где работали, как правило, мужчины непризывного возраста, чаще всего подростки, и женщины.

Приказами и распоряжениями Наркомздрава СССР (ноябрь 1941 г. и др.) и местных органов здравоохранения для рабочих ввели преимущественное, первоочередное обеспечение медицинской помощью. Значительно увеличили количество цеховых и заводских здравпунктов, амбулаторий, поликлиник, больниц. На наиболее крупных предприятиях создали медико-санитарные части, которые лучше всего обеспечивали преимущественное обслуживание рабочих оборонных заводов. Именно в годы войны медсанчасти сформировались не просто как прикрепленные к предприятию медицинские учреждения, а как органическая, составная часть предприятия, своеобразный "цех здоровья". Во многом благодаря деятельности медсанчастей с середины 1942 г. заболеваемость рабочих на крупнейших предприятиях стала снижаться.

4.1. Организация хирургической  помощи

Организация хирургической  помощи на «театре» военных действий всегда была в центре внимания отечественной  хирургии и ее лучших представителей. Поэтому основополагающие принципы советской военно-полевой хирургии возникли не на пустом месте, а имеют  глубокие корни, уходящие к истокам  ее зарождения в нашей стране.

Великий Н.И.Пирогов, анализируя и обобщая опыт хирургической  работы во время кавказской экспедиции (1847 г.), крымской войны (1854-1856 гг.) и 25-летней госпитальной практики, создал гениальные «Начала общей военно-полевой  хирургии». Содержание этого труда  имеет непреходящее значение для  понимания особенностей хирургической  работы в боевой обстановке, а основные его положения получили подтверждение  и дальнейшее развитие в годы Великой  Отечественной войны 1941-1945 гг.

Как известно, Н.И.Пирогов  впервые определил войну, с медицинской  точки зрения, как «травматическую  эпидемию» и, конкретизируя это  определение, писал «...как при  больших эпидемиях всегда недостает  врачей, так и во время больших  войн всегда в них недостаток... Недостаток в руках на перевязочных пунктах  и в полевых лазаретах бывал  так велик, что на 100 и более  тяжело раненых приходилось по одному ординатору...».

Значительным недостатком  хирургических кадров характеризуется  и начальный период Великой Отечественной  войны.

Накануне начала Великой  Отечественной войны в гражданском  здравоохранении нашей страны работали 140 769 врачей из них 12 560 были хирурги  всех специальностей. После нападения  фашистской Германии большая часть  их были мобилизованы в армию, где  вместе с кадровыми военными хирургами  в распоряжении Главного военно-санитарного  управления оказались 10 500 хирургов. Однако уже в июле 1941 г. началось дополнительное формирование 1600 эвакогоспиталей (ЭГ) в системе Наркомата обороны, кроме того, к 1 декабря 1941 г. были сформированы 291 медсанбат (МСБ), 380 полевых подвижных  госпиталей преимущественно хирургического профиля, 94 медико-санитарные роты и  много других медицинских учреждений. Всего за этот период, не считая медико-санитарных рот стрелковых полков и отдельных  танковых бригад, были вновь сформированы 3750 медицинских учреждений.

Наибольшие трудности  при формировании этих учреждений были с хирургическими кадрами, так как  для комплектования этих учреждений по самым скромным подсчетам нужно  было не менее 15 000 хирургов. Поэтому  в начальный период войны штатные  должности хирургов в лечебных учреждениях  Красной Армии были укомплектованы лишь на 58,6%, а нейрохирургами - только на 35%.

Если общий недостаток врачей можно было в какой-то степени  восполнить путем ускоренных выпусков студентов старших курсов мединститутов, что только в 1941 г. дало более 30 000 врачей, то для устранения некомплекта в  хирургических кадрах нужна была еще и подготовка их на практической работе или постдипломная специализация, которая была организована в широких масштабах и ее прошли тысячи врачей.

Благодаря этому к концу 2-го года Великой Отечественной  войны, несмотря на боевые потери среди  хирургов, обеспеченность хирургическими кадрами по всем фронтам составила 63,8%, причем в учреждениях войскового и армейского районов, где решалась судьба сотен тысяч раненых, укомплектованность хирургическими кадрами была равна 72-74%, женшины-хирурги в этих учреждениях составляли всего лишь около 30%, в то время как в ЭГ, укомплектованных хирургами только на 58,5,-50% из них были женщины. Самоотверженный труд хирургов, медицинских сестер, санитаров и в этих тяжелых условиях позволил вернуть в строй 70% лечившихся раненых. Уместно заметить, что медицинская служба американской армии, имевшая за этот же период 39 917 раненых, возвратила в строй всего 51,5% из них.

Второе положение Н.И.Пирогова гласит о том, что «...свойство ран, смертность и успех лечения зависят  преимущественно от различных свойств  оружия и в особенности огнестрельных  снарядов...». Развивая это положение, он видел в перспективе необходимость  активной хирургической деятельности при огнестрельных ранах с  широким применением профилактических операций на передовых этапах хирургической  помощи.

Изучение поражающих свойств  оружия и боеприпасов противника, подтвердив основные положения этого  принципа, внесло коррективы в прогнозы Н.И.Пирогова. Обобщая опыт хирургической  обработки ран в начальный  период войны, заместитель Главного хирурга Красной Армии С.С.Гирголав пришел к выводу о необходимости выделить 2 основные группы боевых ранений: раны, подлежащие активной хирургической обработке (они составляют около 80%), и раны, не требующие никаких вмешательств ни в самой ране, ни по ее поводу, за исключением туалета окружающей кожи по типу обработки операционного поля для уменьшения опасности вторичного микробного загрязнения. Этим устранялась и разноречивость в толковании самого понятия хирургическая обработка раны, так как был сформулирован единый для всех ран принцип: не стерилизовать рану с помощью оперативного вмешательства, а сделать ее наиболее подготовленной для процессов заживления и наименее восприимчивой к попавшему в нее инфекционному началу. Отрицательные последствия отступлений от этого положения, вследствие незнания поражающих свойств оружия противника и особенностей причиняемых им ранений, были нередкими в начальный период войны и хорошо известны хирургам. Следует лишь напомнить, что для реализации этих принципов в действующей армии потребовалось специальное указание начальника Главного военно-санитарного управления (ГВСУ) и Главного хирурга Красной Армии.