Крещение Руси

Важным мероприятием Владимира Святославича было создание русских кадров священнослужителей. Нестор писал: «Послав, нача поимати у нарочитые чади дети, и даяти нача на ученье книжное. Матери же чад сих плакахуся по них, еще бо не бяху ся утвердили верою, но акы по мертвеци плакахся».

Более распространенное известие о том же имеется в «Истории Российской» В. Н. Татищева: «Митрополит же Михаил советовал Владимиру устроить училища на утверждение веры и собрать дети в научение. И тако Владимир повелел брать детей знатных, средних и убогих, раздан по церквам свясченником со причетники в научение книжное. Матери же чад своих плакали о том вельми, аки по мертвых, зане не утвердилися в вере и не ведали пользы учения, что тем ум их просвещается и на всякое дело благоугодны творить, и искали безумнии дарами откупаться». В летописи отсутствует указание на совет митрополита Михаила. Из летописного текста получается, что князь Владимир до создания церковных школ дошел собственным разумом. Здесь мы сталкиваемся со стремлением создателей летописи возвысить русского князя за счет митрополита, присланного византийцами.

В «Повести временных лет» отсутствует материал о привлечении князем для книжного обучения средних и убогих. А ведь такое привлечение несомненно должно было иметь место. Владимир Святославич не мог не понимать, что священники — выходцы из народа скорее сумеют найти общий язык с ремесленниками и сельскими жителями, чем выходцы из знати. Выброшено из «Повести временных лет» и свидетельство о даче взяток матерями, с тем чтобы их детей не заставляли учиться на священников. И этот шаг создателей летописи также понятен. Давать взятки могли только жены «нарочитых» мужей. Но эту категорию населения не следовало компрометировать в глазах читателей. Потому-то и известие о взятках не попало на страницы летописи.[3]

 

 

 

4. Историческое значение христианизации Древнерусского государства

 

Древнерусское язычество было настолько распространено, что Древняя Русь и после принятия христианства в мировоззренческом  отношении и в практических действиях  являла собой языческое общество с формальным существованием в нем элементов христианской веры и культа. Большинство языческих верований и обычаев продолжали соблюдаться без или с малым привнесением в них христианских норм и в последующее время.[6] Однако, принятие христианства упрочило положение Руси на мировой политической арене. Сформированная в конце X в. по инициативе киевского Князя и по соглашению с Константинополем, киевская митрополия являлась формально одной из 60 митрополий константинопольского патриархата. Главой его был патриарх Константинополя со своим советом и штатом. Вместе с тем несомненным авторитетом в константинопольской церкви обладал и император, имевший сакральные функции и бывший номинальным главой христианского мира. Однако киевская митрополичья епархия значительно отличалась от других по многим характеристикам, что ставило ее объективно в совершенно особые условия. Мало того, что это была самая большая из константинопольских митрополий, ее границы совпадали с границами иного государства, она охватывала территорию, населенную другим народом, говорившим на другом языке и пользовавшимся иной письменностью. Киевская митрополичья епархия охватывала территорию Древнерусского государства с его правящими династиями, политическими и правовыми традициями. Таким образом, в отличие от большинства митрополичьих епархий Константинополя, она представляла собой национальную и государственную церковную организацию.[4]

Говоря о  компетенции древнерусской церковной  организации как государственной  церкви, есть основания считать, что  принципы самоуправления и деятельности митрополии, признаваемые в константинопольской церкви, в определенной мере отвечали национальным нуждам и государственным прерогативам Древней Руси (правда, за таким важным исключением, как назначение и посвящение главы древнерусской церкви — митрополита киевского).

Политический  смысл имела и миссионерская  деятельность церкви, служившая одним  из средств закрепления в составе  русских княжеств соседних народностей. Соседние племена становились объектом традиционных для периферийных районов  Руси архаичных форм эксплуатации, платя эту цену за приобщение к религии и культуре классового общества, а в Восточной Прибалтике — при постоянной угрозе со стороны крестоносцев — и за сохранение местных форм раннефеодальной организации общества. В подвластной Пскову северной части Латгалии православие было введено в 1207 г., что призвано было преградить продвижение на эти территории католического Тевтонского ордена. В 1210 г. новгородские власти по условиям мира с эстами крестили некоторых их представителей К В 1227 г. по распоряжению новгородского князя Ярослава Всеволодовича была крещена почти вся карельская земля.

На Руси традиционной для высших церковных иерархов была деятельность их в качестве послов, парламентеров, представителей князя  или города. Эта их роль определялась, во-первых, их духовным статусом, средневековым представлением о том, что духовенство, особенно высшее, имеет особую поддержку со стороны божества и поэтому меньше подвержено опасности в земных, светских конфликтах, и, во-вторых, их большей отстраненностью от этих конфликтов, а следовательно, и способностью выносить более объективные суждения. Однако функция митрополитов и епископов как послов или парламентеров ограничивалась представлением интересов борющихся сторон, не более того. [4]

Русские иерархи получили возможность отстаивать свои интересы в Орде независимо от княжеской власти, что сделало их активными участниками политической борьбы на Руси в XIV—XV вв. Этому способствовало и лояльное отношение монголов (согласно их обычному праву и кодексу законов «Ясе») ко всем религиозным культам и их служителям, и освобождение последних от уплаты дани в Орду, которую платили все другие подданные Монгольской империи. Данное обстоятельство ставило русскую церковь, как и религиозные организации в других завоеванных странах, в привилегированное положение, но за это она должна была признавать власть хана как данную от бога и призывать к повиновению ей. В ярлыках, которые митрополиты стали получать от ханов, говорилось, что духовенство обязано с чистым сердцем молиться богу за ханов и за их род и благословлять их. Для завоевателей было очень важно иметь на Руси политическую, экономическую и в первую очередь идеологическую силу, оказывавшую влияние на все русское общество.[4]

История русской  церкви в конце XV — первой половине XVI в. показывает, что она, как и прежде, руководствовалась практическими интересами и побуждениями, направленными к увеличению своих богатств и усилению своего влияния. Именно этим определялось отношение церкви к централизации Русского государства. Сложность внутриполитической обстановки, потребность в союзнике для борьбы с феодальной знатью в конечном счете вынудили великокняжескую власть пойти на уступки воинствующим церковникам, однако при сохранении своего главенствующего положения. В свою очередь, и церковь нуждалась в поддержке со стороны государственной власти, и это обусловило союз между ними. Всеми средствами, вплоть до прямого насилия, церковь охраняла и укрепляла развивавшийся феодально-крепостнический строй.

Христианская  мораль оказала влияние на формирование писаного права Руси, смягчая наказание за преступление, проповедуя смирение и покорность. В то же время утверждение христианства на Руси в его восточном, православно-византийском варианте, обусловило будущее противостояние и конфликты между православными и их западными соседями католиками: поляками и литовцами.

Религиозная идеология  проникала во все области духовной культуры. Еще в XIV—XV вв. просвещение  и образование находились преимущественно  в руках духовенства. Правда, после находок берестяных грамот при раскопках в Новгороде стало ясным, что степень грамотности городского населения была выше, чем считалось прежде.

Под церковным  влиянием находилась и древнерусская  литература. В церковной среде  возник ряд значительных литературных произведений: «Житие Александра Невского», проповеди Серапиона Владимирского, жития Авраамия Смоленского, митрополита Петра, Сергия Радонежского, Стефана Пермского и др. При посредстве церкви на Русь проникали некоторые иноземные книги, в особенности с конца XIV в., когда оживились связи с южнославянскими землями. Эти связи стали особенно расширяться с приходом на Русь Пахомия Логофета и выходца из Болгарии митрополита Киприана. Изобразительное и строительное искусство было в XIV—XV вв. также неразрывно связано с церковью. Каменное зодчество удовлетворяло прежде всего потребности церкви. У митрополита, а также в крупных монастырях находились церковные «здатели», овладевшие высокими для своего времени художественными и техническими приемами строительного дела. Там же существовали «дружины» иконописцев, расписывавших фресками храмы. Летопись называет по именам (Захар, Иосиф, Николай) «митрополичьих писцов», работавших в 1344 г. в московском Успенском соборе. В Троице-Сергиевом монастыре развился талант гениального русского художника конца XIV — начала XV в. Андрея Рублева, ставшего позднее монахом московского Аидроньева монастыря, откуда вышел и его сподвижник Даниил Черный. С церковью была связана деятельность и таких крупных живописцев, как Феофан Грек, Прохор и другие. Хотя живописная манера Андрея Рублева была позднее установлена церковью в качестве образца иконописания, его творчество, как и творчество других выдающихся художников XIV—XV вв., выходило за рамки узкоцерковного мировоззрения.

Играя определенную роль в развитии культуры на Руси, церковь вместе с тем серьезно тормозила ее. Слепое преклонение перед церковными авторитетами, неприязнь к рационалистическому мышлению насаждение схоластики, проповедь религиозного мировоззрения — все это сковывало творчество русских людей того времени.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Христианская  церковь, насчитывавшая уже в  те времена почти тысячелетнюю историю, принесла на Русь свою систему внутреннего  порядка (церковную иерархию), которая  повлияла на формирование феодальной и государственной иерархии Руси. Христианство уничтожило языческое племенное многобожие, способствовало политическому и культурному объединению восточнославянских племен, а, следовательно, и формированию украинского этноса. С христианством в Киевскую Русь пришла письменность, книжное искусство (изготовление пергамента и бумаги, переписывание и оформление книг), церковное хоровое пение, развились архитектура, каменное строительство, художественные ремесла мозаики и изготовление стекла, фрески, иконопись. Церковное богослужение предполагало наличие грамотных людей, поэтому начинают появляться школы, а монастыри становятся центрами образования и летописания. В них создаются, наряду с княжескими, первые библиотеки.

Крещение регионов Руси проходило несколько столетий, ибо население упорно не желало расставаться с привычной верой предков. В 991г. Митрополит Михаил и четыре епископа пытались крестить жителей Ростова и Суздаля, но встретили такое сопротивление, что вынуждены были, спасая свои жизни, бежать. На рубеже Х-ХI в. Христианство закрепилось больше в Северном Поднепровье, где находились центры епархий – города Чернигов, Белгород. Но сельское население восприняло христианские догмы только в ХII-XIIIв., а трупосожжение как рецидив язычества существовало до ХIХв. До середины ХII столетия язычниками оставались тиверцы, уличи, вятичи, радимичи, а в Ростово-Суздальской земле еще 200 лет после крещения изгоняли епископов, разоряли церкви, бунтовали против новой религии, причем восстания чаще всего инициировались жрецами.

Находясь на распутье между христианским Западом  и мусульманским Востоком, Киевская Русь окончательно связала себя с Европой, что сыграло огромную роль в ее судьбе.

Использованная  литература.

 

1. Ключевский В.О. Православие в России. – М.: Мысль, 2000. – 621 с.
2. Перевезенцев С.В. Тайна русской веры. – М.: Вече, 2001. – 432 с.
3. Рапов О.М. Русская церковь в IX – первой трети XII вв.: Принятие христианства. М.: 1988 – 361 с.
4. Русское православие: Вехи истории. М.: 1989.
5. Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси X – XIII вв. М.: 1989.
6. Фроянов И.Я. Киевская Русь. – М.: ОЛМА – Пресс, 2001. – 306 с