Крещение Руси

По сообщению «Повести временных лет», Владимир начал строить в городах церкви, назначать священослужителей «и людей стали приводить к крещению по всем городам и селам». По словам историка Я.Н.Щапова: «распространение христианства проводилось княжеской властью и формирующейся церковной организацией насильно, при сопротивлении не только жрецов, но и различных слоев населения». [5]

Подтверждение этому можно найти у Татищева В.Н., который исследуя летописные рассказы о крещении, приводит такие факты: митрополит Илларион Киевский признавал, что крещение в Киеве происходило по принуждению: «Никто не сопротивлялся княжескому приказу, угодному Богу, и крестились если не по собственной воле, то из страха перед приказавшими, ибо его религия была связана с властью». В других же городах замена традиционного культа новым встречала открытое сопротивление.

Другие историки считают, что в Киеве христианство вводилось безболезненно с согласия народного собрания - веча, но в других землях оно навязывалось силой. Вот  почему вплоть до конца «киевского периода» нашей истории можно говорить о том, что христианство лишь скользило по поверхности общества, не затрагивая основ древнерусской жизни. Даже появление первых русских святых не показатель глубокого проникновения христианства в ткань жизни Руси Х-XII вв.[6]

Так или иначе, в 988 году Владимир крестился сам, окрестил своих детей, бояр, дружину. При крещении Владимир получил христианское имя Василий в честь императора Василия II — Василия Великого.

31 июля 990 г. в  четверг князь Владимир обратился  ко населению Киева с требованием выйти на следующий день на берег Почайны для свершения обряда крещения. 1 августа 990 г., в пятницу, в торговый день недели, на реке Почайне состоялось массовое крещение основного населения Киева. Число крестившихся, судя по источнику, приведенному В. Н. Татищевым, было велико.

При Владимире церковь  на себя брала не только духовные обязанности, но также ведала и мирскими делами, тесно соприкасающимися с интересами государства. С одной стороны  церкви была дана юрисдикция над всеми  христианами, в состав которой входили дела семейные, дела о «нарушении святости и неприкасаемости христианских храмов и символов», также церковь имела право судить за вероотступничество, «оскорбление нравственного чувства». Под попечение церкви было поставлено особое общество, выделившееся из христианской паствы, получившее название богадельных людей. «Оно состояло: 1)из духовенства белого и черного с семействами первого; 2) из мирян, служивших церкви и удовлетворявшим различным ее нуждам, каковы были врачи, повивальные бабки, просвирни... 3) из людей бесприютных и убогих, каковы были странники, нищие, слепые, вообще не способные к работе». [1].

Дела чисто духовные, не связанные с нарушением мирских  законов разбирались епископским  судом без участия княжьего судьи. Сюда относились дела о нарушении церковных заповедей, такие как волхование, чародейство, не считал должным вмешиваться, т.к. считал их внутренними делами церкви. С делами «греховно-преступными» дело обстояло совсем иначе. Дела, в которых нарушение церковной заповеди сочеталось с причинением нравственного или материального вреда другому лицу или с нарушением общественного порядка разбирались княжеским судом с участием церковного. Княжеский суд назначал приговор преступнику, а митрополит получал небольшую денежную сумму на развитие церкви. К такому разряду относились дела об «умычке девиц, об оскорблении словом или делом, о самопроизвольном разводе мужа с женой по воле первого без вины последней, о нарушении супружеской верности и т.п.»[1].

Однако Владимир Святославич занимался не только «приручением» жителей Руси. К этому же времени относится летописное сообщение об умножении разбоев в Киевском государстве. Словом «разбой» в древности обозначали не только вооруженное нападение «лихих людей» на мирных жителей с целью отнятия у них денег и имущества. Разбоем называли и любое выступление народных масс против сильных мира сего. Увеличение числа разбоев в период крещения населенцев Руси кажется закономерным явлением. Не желавшие креститься люди бежали в леса и пустынные, не удобные для поселения места. Им, конечно, приходилось испытывать всевозможные лишения и трудности.

Убийство и ограбление христианских священнослужителей, а  также людей, изменивших древним  народным верованиям и принявшим  крещение, в их глазах выглядели  как нормальные действия, угодные древним языческим божествам. Владимир вначале отказывался казнить разбойников, по-видимому, надеясь мягким обращением склонить их к христианству и к прекращению враждебных действий. Но епископы потребовали от князя применения к разбойникам самых жестоких мер. Заинтересованность духовенства в суровой расправе над разбойниками как раз и указывает на то, что оно страдало от разбойничьих нападений. Тогда князь Владимир изменил свою политику по отношению к этим людям: «...отверг виры, нача казнити разбойникы». Таким образом, киевский князь применял разнообразные меры для одоления оппозиции и утверждения курса своей новой религиозной политики.[3]

3. Создание церковной организации

  Вскоре после официального введения христианства на Руси была создана первоначальная организация русской православной церкви в форме митрополии константинопольского патриархата. Ее возглавлял митрополит, присылавшийся из Константинополя и имевший своим местопребыванием кафедральный собор св. Софии в Киеве. Мнение Е. Е. Голубинского о первоначальном нахождении митрополита в Переяславле не подтверждается современными исследованиями. Время учреждения киевской митрополии определяется косвенным путем, поскольку об этом русские источники ничего не сообщают. Известно, что основанию кафедральной церкви предшествовала постройка в 990— 995/6 гг. каменной Десятинной церкви Богородицы, которой была передана десятина от княжеских доходов.[4]

А судя по месту  упоминания русской митрополии среди  других митрополий в списке кафедр константинопольской патриархии, пополненном в 1080-х годах, в 997 г. она уже существовала. Таким образом, можно предположить, что она была основана между 995 и 997 гг. Вероятно, Софийский собор — резиденция митрополита — первоначально был деревянным и неоднократно горел, пока в 1037-м—начале 1040-х годов не был построен каменный храм, который и сохранился до сих пор.

Церковное управление на местах, в важных политических и административных центрах, осуществлялось епископами, подчиненными митрополиту. Уже ко времени Владимира и к первым десятилетиям княжения Ярослава можно отнести создание епископий в Белгороде, Новгороде, Полоцке, Чернигове, Турове и в некоторых других городах. Это — время христианизации и включения в орбиту церковной власти основной территории государства, населенной древнерусской народностью. Все епископии были созданы в важнейших центрах феодализирующегося государства.

В середине и  второй половине XI в. этот процесс был  дополнен другим, не менее важным для  развития и укрепления государственности. В это время основываются епископии  на территориях, которые осваивались  киевскими князьями: в кочевом «поле», на юг от Киева, в колонизуемых районах северо-востока. К 30—40-м годам XI в., вскоре после основания Ярославом новой линии укреплений на реке Роси и некоторых успехов в обуздании и подчинении печенегов, относится создание епископской кафедры в Юрьеве — городе, названном именем святого патрона его основателя Ярослава — Георгия. Эта епископия должна была, очевидно, способствовать христианизации и подчинению Киеву ближайших кочевников. 70—80-ми годами можно датировать» учреждение кафедры в Ростове. В Ростовской земле в XI в. христианство распространялось со значительными трудностями. Древнерусское и мерянское население оказывало сопротивление христианизации, не хотело подчиняться государственной власти и церкви. Повесть временных лет упоминает о восстании местного населения в 1071 г. Учреждение епископии в Ростове, вероятно, последовало за восстанием как мера предотвращения подобных выступлений, хотя это и не привело сразу к желаемым результатам. Как известно, первый ростовский епископ — Леонтий— был убит язычниками, не желавшими принимать христианство и подчиняться государственной церковной; организации. Таким образом, кафедра, возникшая при соответствющих политических условиях, должна была способствовать более тесным связям этого района с Киевом. С русской церковной организацией в XI в. была связана и древняя архиепископская кафедра в Тмутаракани, центре политически и экономически важного древнерусского княжества на берегах Черного и Азовского морей.

Тенденции к  формированию новых крупных феодальных княжеств, политически полузависимых и независимых от Киева, привели к возобладанию в XII в. полицентрической структуры Руси. В этих условиях каждая столица княжества претендовала на получение собственной епископской кафедры, и митрополия шла навстречу этим пожеланиям, понимая, что чем больше подчиненное ей «войско», тем оно сильнее. Таким образом, можно говорить о начале третьего этапа формирования епископий. В 30—50-х годах XII в. епископии были основаны в Смоленске и Галиче, на рубеже XII—XIII вв.— в Рязани, в начале XIII в. (1214 г.)—во Владимире-Суздальском, около 1220 г.— в Угровске (позднее перенесена в Холм), в 1220—30-х годах — в Луцке.

Инициаторами  создания этих епископий выступали  местные князья, которых поддерживали города. Таким способом как бы фиксировалась  самостоятельность княжества, подчинение местной церковной организации своему князю, а не «чужому» политическому центру, где находилась до этого кафедра. Так, смоленская епископия была основана в 1136 г. первым самостоятельным смоленским князем Ростиславом по соглашению «со своими боярами и людьми», ее епархия была сформирована путем выделения территории Смоленского княжества из огромной Переяславской епархии. В сохранившейся учредительной грамоте подробно перечислены источники обеспечения епископа и его клироса. Получив кафедру, епископ Мануил со своей стороны подтвердил княжеский акт и пожалование, одобрив запрет воссоединять епархию с Переяславлем.

В XI в. киевская митрополичья кафедра не была единственной митрополией на Руси. Изменение политической структуры и установление после смерти Ярослава триумвирата князей: Изяслава в Киеве, Святослава в Чернигове и Всеволода в Переяславле — могло способствовать возникновению, наряду с киевской, двух новых митрополий — черниговской и переяславской, следы которых сохранились в источниках, Так, известен митрополит черниговский Неофит, упоминаемый в 1072 г., и два переяславских митрополита — Леонтий, автор послания об опресноках, и Ефрем, освящавший кафедральную церковь Михаила Архангела. Границы одной из этих митрополий совпадали с территорией огромного Черниговского княжества, охватывавшего пространство от Чернигова на западе до Рязани и Мурома на востоке, то есть землю вятичей. В другую — служившую интересам переяславского князя — входили кроме Переяславля Суздальский и Белозерский края, принадлежавшие этому же князю, а также город Смоленск.

Существование на Руси одновременно трех митрополий (две новые, по-видимому, не имели  в подчинении епископов и были подведомственными непосредственно  патриарху) явилось значительным политическим успехом сыновей Ярослава, навстречу требованиям которых пошел Константинополь. Сосредоточение власти вновь в руках киевского князя после 1076 г. позволило ему объединить и церковное управление на Руси в руках подвластного ему митрополита.

Новгородские  епископы XII—XIII вв.— времени развития республиканского строя этого города — носили титул архиепископа. Данный греческий титул не означал, однако, подчинения этих иерархов непосредственно патриарху, минуя митрополита, как это было в Византии. Новгородский архиепископ сохранял подчинение киевскому митрополиту, но значился первым среди русских епископов. Глава церковной организации в Новгороде не назначался князем, а выбирался с участием веча, что оказалось ближе к почти забытым в средневековье каноническим нормам древнего христианства. Кроме того, в условиях феодальной республики архиепископ обладал рядом номинальных политических прав, которые делали его главой государства. Есть основания связывать появление архиепископского титула в Новгороде с епископом Иоанном Попьяном (1120-е годы), хотя в XII в. его носили отнюдь не все местные епископы и давался он не сразу при поставлении, а по специальному решению киевских князей и митрополитов.

Кафедральные  церкви епископий, учреждавшихся в  конце XI — начале XIII в., были посвящены, как правило, одному и тому же празднику, Успению богоматери (Владимир-Суздальский и Владимир-Волынский, Ростов, Смоленск, Галич, Рязань, Холм). Успенскими были и многие городские церкви, не являвшиеся первоначально кафедральными (Ярославль, Старая Ладога, Дорогобуж-Волынский). Архитектурным образцом для строительства части этих храмов была Печерская церковь.

Культ Успения  богоматери распространился на Руси после построения Печерской церкви благодаря традиционному поклонению славян умирающему и дающему жизнь женскому божеству, а также потому, что время праздника (15 августа) совпадало с окончанием жатвы. Способствовала распространению этого культа и популярность самой Печерской церкви. Епископы, выходцы из Печерского монастыря, несомненно, также внесли свою лепту в распространение культа Успения богоматери. В Византии существовало более 90 митрополий и несколько сот епископий, так что епископа имел практически каждый город.

К середине XIII в. на Руси было 16 епархий, в значительной части соответствующих крупным русским княжествам. Таким образом, формирование церковной структуры на Руси в конце X—XII вв. явилось процессом внутреннего развития государственного строя Руси. Сама митрополия в Киеве, объединявшая (за исключением короткого времени во второй половине XI в.) всю государственную территорию Древней Руси, была центром национальной (в смысле народности) церкви. В пору феодальной раздробленности и существования самостоятельных княжеств церковная система из 11—16 епископий, подчиненных как местным князьям, так и Киеву, в определенной степени компенсировала надостаток политической централизации. Сохранению политической роли Киева, за обладание которым боролись практически все княжеские линии, несомненно, способствовало среди других факторов и наличие в нем митрополичьей кафедры, ибо обладание древней столицей позволяло сильному князю использовать в своих интересах не только епископа своей епархии, но и главу всей русской церкви.