Катынская трагедия

После хрущевской эры слово «Катынь» больше не упоминалось в официальных  польских публикациях даже тогда, когда  речь шла о злодеяниях времен войны. Вот уже двадцать лет цензура  старательно вычеркивает это  слово, даже если авторы придерживаются советской версии 1944 года. В первом издании польской Большой энциклопедии была опубликована статья о Катыни с пояснением, что это «место немецкого  преступления». В следующих изданиях энциклопедии эта статья не фигурирует.

История и совесть мира

Абсолютное молчание советской  стороны и невозможность исследования катынской трагедии — все это  притормозило, но не остановило расследование  преступления. Благодаря усилиям  польской эмиграции и объективных  зарубежных историков выявились  новые факты.

В 1957 году произошло событие, имевшее  для выяснения катынской трагедии очень большое значение. 7 июля 1957 года западно-немецкий еженедельник «7 Таге» опубликовал копию и  перевод документа, который был  предоставлен редакции одним поляком, в годы войны работавшим в строительных отрядах Тодта. Этот документ, датированный 10 мая 1940 года, с грифом «совершенно  секретно», за подписью Тартакова, начальника минского НКВД, был адресован его  московскому начальству — генералам  Зарубину и Райхману. Документ был  найден в начале войны среди бумаг, оставленных в здании НКВД в Минске. Это была сжатая информация о ликвидации лагерей в Козельске, Старобельске и Осташкове. В рапорте упоминается  некто Бурьянов, представитель центра НКВД, ответственный за проведение всей «акции». Кроме того, в нем  отмечалось: ликвидацию «Козельска»  осуществили под Смоленском части  минского НКВД под прикрытием 190-го пехотного полка, ликвидацию «Осташкова»  в районе Бологое — части смоленского  НКВД под прикрытием 129-го пехотного  полка, стоявшего в районе Великих  Лук, «Старобельска» в районе Дергачей — харьковское НКВД под прикрытием 68-го пехотного полка запаса. Операция закончилась между 2 и 6 июня 1940 года. Ответственный за операцию — полковник  Б. Кучков.

В 1957 году этот необыкновенный документ не привлек должного внимания. Историки заинтересовались им значительно позднее. Прошли годы. Еженедельник «7 Таге»  давно уже закрылся, его сотрудники разъехались в разные стороны. Несколько  лет спустя этой публикацией заинтересовался  английский историк Луи Фитцгиббон, отдавший много сил выяснению  катынского дела. Он не смог напасть  на след оригинального документа, который, очевидно, вернули его хозяину, а тот за эти годы, скорее всего, уже умер. Содержание документа и история его обнаружения свидетельствуют в пользу его аутентичности. Как выяснилось позже, в 1940 году 68-й пехотный полк действительно располагался в районе Харькова.

Поворотным пунктом в исследовании катынского дела стали изыскания  польского историка, проживающего в  США, профессора Януша К. Заводного. Он родился в 1921 году в Варшаве, принимал участие в сентябрьской кампании 1939 года, потом сражался в рядах  варшавских повстанцев. После войны  учился в Италии, Англии и затем  в США, где в университете штата  Айова под руководством профессора Вернона Ван-Дайка защитил магистрскую  диссертацию на тему «Ответственность за катынские злодеяния». В последующие  годы он преподавал в различных университетах  США, сейчас профессорствует в Помонском  колледже. Все эти годы он не оставлял катынскую тематику. Его нашумевшая работа «Смерть в лесу» ("Death in the Forest") вышла из печати по-английски  в 1962 году. Бесспорно, на сегодняшний  день — это лучшее, что написано о Катыни. Книга переведена на несколько  языков, но до сих пор не вышла  по-польски.

В 1971 году вышла из печати первая работа английского историка Луи Фитцгиббона, который кровавой расправе в Катыни посвятил уже в общей сложности  четыре книги, подробно осветив многие аспекты дела. Для англоязычных читателей  работы этого историка имеют большое  значение, они как бы смягчают возмутительное отношение к катынскому делу в  годы войны со стороны правительств США и Великобритании. По крайней  мере, одна из его книг должна была выйти  по-польски, в одном из эмигрантских издательств.

Работы Фитцгиббона взбудоражили общественность Англии. Английское телевидение  в программе Би-Би-Си выступило  с обширной передачей, посвященной  катынскому делу. В Палате общин  по этому же вопросу выступил член Палаты Анри Нив. По предложению лорда  Бэрнбай, большого друга Польши, 17 июня 1971 года Палата лордов провела заседание  по катынскому делу. В английской печати разгорелся ожесточенный спор — в  состоянии ли ООН предпринять  какие-либо конкретные шаги по расследованию  катынского вопроса. Как раз в  это время, в июле 1971 года, газета «Дейли Телеграф» опубликовала интервью с израильтянином Абрамом Видрой, который годы войны провел в советских  концлагерях, где, по его утверждению, ему довелось сталкиваться с бывшими  энкаведистами, принимавшими участие  в катынском расстреле и в  «ликвидации» двух других лагерей.

И вновь внимание мира было приковано  к Катыни. К сожалению, и на сей  раз, победила концепция «не раздражать чувствительный Советский Союз», тем  более что это было время расцвета детанта. Число публикаций о Катыни в свободном мире продолжает расти, но воз и ныне там...

Сегодня мир не нуждается в новых  данных для определения виновных в катынском преступлении, все  знают, кто несет ответственность  за катынские злодеяния, кто замучил в Катыни польских офицеров. Если бы виновата была действительно фашистская Германия, то Советский Союз из-под земли бы выкопал всех виновных и устроил им показательный процесс, будь то в Москве или в Варшаве. Ведь из гитлеровских карательных отрядов, насчитывавших по несколько сот человек, должен был хоть кто-нибудь уцелеть! Советские судьи разбирали дела бывших военных преступников. В 1977 году был приговорен к расстрелу некто Андрей Якушев, обвиненный в том, что в годы войны во Львове он был комендантом лагеря советских военнопленных («Жице Варшавы» от 5 мая 1977 года). В 1978 году в Советском Союзе были казнены несколько граждан, служивших во время войны в немецких карательных отрядах («Жице Варшавы» 21 декабря 1978 года). Этих преступников сумели отыскать через 32 и 33 года после окончания войны. Только гитлеровских «катынских злодеев» никто не может найти.

В 1974 году, 20 апреля, известный американский ученый Юлиус Эпштейн в своей  статье, опубликованной в западногерманской  газете «Ди Вельт», сообщил удивительную новость: будто бы китайское правительство  располагает документальной кинолентой, запечатлевшей фрагменты катынского расстрела или убийства поляков  из двух других лагерей. Это сообщение  вызывало серьезные сомнения и вообще казалось маловероятным. Зачем нужно  было создавать «вещественные доказательства»  преступления, которое собирались вечно  хранить в тайне? При более  внимательном анализе информация «Ди  Вельт», однако, не кажется столь  сомнительной. Нельзя забывать о масштабах  массовых убийств в СССР. Опыт показал, что истребление тысяч людей  требует определенной техники и  организации. В СССР в 1936-1939 годах, а  потом и в Катыни расстрелами  занимались отнюдь не любители, а профессиональные палачи, хорошо знавшие свое дело. Жертв  надо было уметь конвоировать, связывать, подводить к могилам. Чтобы убить  сопротивляющуюся жертву метким выстрелом  в затылок, нужна «отточенная  техника». Не подлежит сомнению, что  НКВД «воспитывал» такие кадры. Массовое убийство польских военнопленных могло  послужить хорошим материалом для  создания «учебно-методических» фильмов. Вот почему вышеуказанный фильм  вообще-то мог появиться. Если копии  его действительно были переданы китайскому правительству, то это могло  произойти во время корейской  войны 1950-1953 годов, когда Китай и  Северная Корея стояли перед задачей  «ликвидации» большого числа американских и южнокорейских военнопленных. КНР получила материал для инструктажа, позволявший лучше освоить технику  массового убийства. Если правительство  КНР располагает этой лентой, то имеет смысл обратиться к нему с призывом — предоставить ее не только «профессионально заинтересованным»  лицам, но и мировой общественности.

В 1976 году в Париже в издательстве «Литературного института» вышла книга  Станислава Свяневича «В тени Катыни», сразу приобретшая широкую известность. Книга профессора Свяневича —  своеобразный дневник автора о пережитом в 1939-1944 гг., со множеством ценных данных о польских пленных в СССР, а также раздумья о различных аспектах катынского дела. Кульминационный момент книги — описание пребывания автора на станции Гнездово 30 апреля 1940 года. Особенно знаменательно его чистосердечное признание, что до публикации немецкого сообщения в 1943 году ему даже в голову не приходила мысль, что его товарищей перебили в близлежащем лесу. Профессор Свяневич, будучи глубоким знатоком России, не мог, однако, предполагать, что злодеяния, подобные совершенным гитлеровцами на польской земле, могли иметь место и в СССР.

Книга Станислава Свяневича некоторым  образом подводит итог всему написанному  о Катыни. Дальнейшие исследования возможны только после обнародования  советских документов.

Бесспорно, очень важным не только с моральной, но и с политической точки зрения явился факт появления  как в СССР, так и в эмиграции  из Советского Союза голосов, требующих  полного раскрытия катынской  тайны. О Катыни писал Александр  Солженицын в III томе «Архипелага ГУЛаг». Большое моральное значение имеет  деятельность украинского публициста и поэта Святослава Караванского, который 30 лет провел в советских  тюрьмах и лагерях. Именно в тюрьме от других зеков он впервые услышал  о Катыни. В сентябре 1969 года он направил в соответствующие советские  инстанции требование о проведении следствия о Катыни. Он указал двух возможных свидетелей, бывших катынских  вохровцев, о существовании которых  он узнал в тюрьме. Его обвинили в клевете на Советский Союз и 23 апреля 1970 года приговорили к дополнительному  десятилетнему тюремному заключению. Он освободился лишь в 1979 году и в 1980 году покинул СССР.

Число людей в СССР, требующих  раскрытия правды о Катыни, расло. И это чрезвычайно важная тенденция: только полная правда может скрепить дружбу двух народов.

В сороковую годовщину катынского преступления, в апреле 1980 года, большая  группа советских правозащитников, живущих в настоящее время  на Западе, опубликовала заявление  следующего содержания:

«В эти памятные и  скорбные для Польши дни мы, советские  правозащитники, хотим еще раз  заверить своих польских друзей, а  в их лице и весь польский народ, что никто из нас никогда не забывал и не забудет о той  ответственности, которую несет  наша страна за преступление, совершенное  ее официальными представителями в  Катыни.

Мы уверены, что уже  недалек тот день, когда наш  народ воздаст должное всем участникам этой трагедии, как палачам, так и  жертвам: одним — в меру их злодеяния, другим — в меру их мученичества.

Апрель 1980

Людмила Алексеева, Андрей Амальрик, Владимир Буковский, Борис  Вайль, Томас Венцлова, Александр  Гинзбург, Наталья Горбаневская, Зинаида  и Петр Григоренко, Борис Ефимов, Татьяна Житникова (Плющ), Арина Жолковская (Гинзбург), Юлия Закс, Эдуард Кузнецов, Павел Литвинов, Кронид Любарский, Владимир Максимов, Владимир и Галина Малинкович, Раиса Мороз, Виктор Некрасов, Владлен и Светлана Павленковы, Леонид Плющ, Галина Салова (Любарская), Надия Светличная, Павел Стокательный, Валентин Турчин, Борис Шрагин, Юрий и Вероника Штейн, Татьяна Ходорович.»

К этому заявлению прибавили  свои подписи и многие другие.

Памятники Катыни

Память о Катыни жива и в Польше, и среди поляков в изгнании. В 1972 году в Лондоне возник польский комитет, занявшийся сбором средств  на сооружение памятника жертвам  Катыни. Четыре года английские власти чинили работе комитета всяческие препятствия, опасаясь демаршей со стороны советского правительства. Поначалу казалось, что  памятник удастся поставить в  центре Лондона, в легко доступном  для туристов месте. Но это не удалось. Наконец, в сентябре 1976 года на Гуннерсбергском  кладбище, расположенном в западном районе английской столицы, был открыт памятник в форме невысокого обелиска с надписями на постаменте. Место  было выбрано крайне неудачно, туристы  заглядывают туда редко. И все  же сооружение этого памятника можно  считать победой, поскольку посольство СССР в Англии заявляло решительные  протесты против его установки. Возмущение вызывает, однако, компромиссная формулировка текста, запечатленного на памятнике  по-польски и по-английски. Надпись  гласит, что обелиск воздвигнут в  память свыше десяти тысяч польских пленных из Козельска, Старобельска и Осташкова, «пропавших без вести» в 1940 году, из которых 4500 эксгумировали  в 1943 году из братских могил в Катыни. Не зная, где находятся эти места, случайный прохожий может подумать, что речь тут идет не об СССР, а, например, об Аргентине и что эти 4500 —  жертвы какой-то эпидемии. Обелиск с  подобной надписью оскорбителен для  жертв Катыни. Необходимо заменить эту надпись на более точную.

Значение этого памятника все  же велико, ведь это первый в своем  роде мемориал в память Катыни. воздвигнутый в одной из столиц мира. За этим памятником последовали другие. В сентябре 1980 года памятник жертвам Катыни появляется на одном из кладбищ Торонто в  Канаде. Надпись на нем гласит: «Памяти 15000 польских военнопленных из лагерей  Козельска, Старобельска и Осташкова, погибших в 1940 году на территории СССР. В братских могилах Катыни, около  Смоленска, было обнаружено свыше 4500 жертв, замученных советскими органами госбезопасности». А в мае 1980 года были открыты следующие  памятники: в Иоганнесбурге (Южно-Африканский  Союз) с надписью «Катынь. 1940. Памяти 14500 военнопленных, замученных палачами Сталина. Совесть мира взывает к  справедливости», а также в Нью-Британ (США, штат Коннектикут). Во многих центрах  польского рассеяния ведутся  сейчас работы по созданию новых памятников и мемориальных досок жертвам  Катыни.

Возведение  небольшого памятника жертвам Катыни на Военном кладбище (так называемое Коммунальное) в районе Повонзки в  Варшаве стало событием первостепенной важности. Уже много лет подряд один из участков этого кладбища считался символической могилой Катыни. В  дни национальных праздников поляки возлагали там цветы и зажигали лампады. В мае 1981 года возник «негласный»  комитет, приступивший к сбору средств  на памятник погибшим польским офицерам. 31 июля 1981 года на символической могиле Катыни на Военном кладбище был установлен памятник: крест из серого гранита, высотой в 3.85 м, с датой «1940»  на скрещении и с надписью на постаменте: «Козельск». На двух каменных столбах, присоединенных к кресту бронзовыми цепями, были высечены слова «Старобельск»  и «Осташково», а на плите у  подножья памятника — надпись  «КАТЫНЬ», буквы «В. П.» («Вечная память») и герб независимой Речи Посполитой — орел с короной. Директор кладбища не возражал против установления памятника, попросил лишь привести в порядок  строительную площадку. Многочисленная толпа, присутствовавшая при открытии памятника, со вниманием выслушала  «Слово о Катыни», повторявшееся  несколько раз в течение дня.