КАРАМЗИН Николай Михайлович

1) внешняя свобода - право; 

2) внутренняя свобода  - нравственность;

3) общественная свобода  - переход субъективной нравственности  в объективную и сочетание  ее с правом в общественных  союзах (семья, гражданское общество, церковь и государство).

Еще в своей статье «Различные виды либерализма» Чичерин дал первую в истории отечественной политической мысли «классификацию» русского либерализма, обозначил «главные его  направления, которые выражаются в  общественном мнении», выделив три  его вида и дав им социально-политическую характеристику, актуальную, на ваш  взгляд, и сегодня:

1) «уличный» либерализм  толпы, охлократии, склонной к  политическим скандалам, для которого  характерно отсутствие терпимости  и уважения к чужому мнению, самолюбование собственным «волнением», - «извращение, а не проявление  свободы»;

2) «оппозиционный» либерализм, сопутствующий любым реформаторским  начинаниям, систематически обличающий  власть, как в действительных, так  и в мнимых ошибках, «наслаждающийся  самим блеском своего аппозиционного  положения», «критикующий ради критики» («отменить, уничтожить - вся его  система») и понимающий свободу  с «чисто отрицательной стороны»;

3) «охранительный» либерализм, несущий в себе позитивный  смысл и ориентированный на  осуществление реформ с учетом  всех социальных слоев на основе  их взаимных уступок и компромиссов, с опорой на сильную власть, в соответствии с естественным  ходом истории, «Сущность охранительного  либерализма состоит в примирении  начала свободы с началом власти  и закона. В политической жизни лозунг его: либеральные меры и сильная власть, - либеральные меры, предоставляющие обществу самостоятельную деятельность, обеспечивающие права и личность граждан,… - сильная власть, блюстительница государственного единства, связующая и сдерживающая общество, охраняющая порядок, строго надзирающая за исполнением законов... разумная сила, которая сумеет отстоять общественные интересы против напора анархических стихий и против воплей реакционных партий».

По мнению Чичерина, с  позиции «высшей» ступени развития либерализма - «охранительного», или  консервативного, - всякий гражданин, не преклоняясь безусловно перед властью, во имя собственной свободы обязан уважать существо самой государственной власти. Для философии права и социологии «охранительного» либерализма Чичерина, основанных на триединстве трех основных начал общежития - свободы, власти и закона, равноценных и неразделимых, их гармоническое соглашение предполагает общественное единство, а для этого необходимо единство в государственной жизни; последнее возможно при единстве власти, а не ее разделении. Лучше всего это достигается при такой «смешанной» форме правления, как конституционная монархия, которая является политическим идеалом для мыслителя. Предпочтение ей он отдавал потому, что:

1) монарх, являясь представителем  интересов целого (общества), стоит  выше сословных разделений, выше  партий; он есть «примиритель»  и посредник между противоположными  элементами: народом и аристократией  (дворянством). Монарх представляет  начало власти, аристократия, аристократическое  собрание - начало закона, «чувства  права, свободы и человеческого  достоинства», а представители народа - начало свободы; 

2) монархическая власть  играла огромную роль в истории  России, и «еще в течение столетий  она останется высшим символом  ее единства, знаменем для народа». 

В «охранительном» либерализме  Чичерина духовные основы (в лице свободно-разумной личности) соединяются с общественными  взаимодействиями, которые регулируются правом; принцип личной свободы и  прав человека в обществе может быть осуществлен лишь при условии  ограничения «внутренне» (духовно-нравственно и религиозно) и «внешне» (правом, законом, сильной властью).

Свои философско-правовые изыскания Б.Н. Чичерин начинает с исследования человеческой личности, так как «не зная природы и  свойств человеческой личности, мы ничего не поймем в общественных отношениях». Чичерин писал: «Как существо, обладающее разумом и волею, человек является субъектом, - и продолжал, - существование  субъекта, лежащего в основании всех явлений внутреннего мира, не подлежит ни малейшими сомнению». Это главный  исходный постулат его концепции, базирующийся на утверждении, что никакими доводами нельзя опровергнуть факт создания своего я, факт, имеющий мировое значение. Рассматривая понятие личности, Чичерин  выделяет ее атрибуты: «Источник этого высшего достоинства человека и всех вытекающих из него требований заключается в том, что он носит в себе сознание Абсолютного, то есть этот источник лежит именно в метафизической природе субъекта, которая возвышает его над всем физическим миром и делает его существом, имеющим цену само по себе и требующим к себе уважение».

«Лицо составляет краеугольный камень всего общественного здания», - подчеркивал мыслитель. Анализируя доводы современной ему эмпирической психологии, которая в духе позитивизма  отрицала само понятие личности, сводя  его лишь к ряду психических состояний, связанных законом последовательности, Чичерин пришел к выводу, что позитивизм, как и материализм, ведет к  разрушению самой идеи права, ибо  для него не существует субъекта - носителя безусловной ценности. Признавать за человеческой личностью безусловное  достоинство - значит предполагать, что  она есть нечто постоянное, нечто  такое, что пребывает в потоке явлений. «Если бы личность была только временным, преходящим проявлением  общей мировой сущности, - комментировал  идеи Чичерина другой выдающийся юрист  и философ, кн. Е. Н. Трубецкой, - ей могла  бы принадлежать только временная, относительная  ценность орудия: она была бы не: целью, а только средством, а значит - бесправна... Стать на материалистическую точку  зрения - значит, признать, что в человеке нет ничего постоянного, пребывающего. С этой точки зрения «человек есть то, что он ест», т. е. агрегат беспрерывно  разлагающегося вещества. Единственно  последовательный вывод отсюда - тот, что в человеке нет ничего заслуживающего уважения. Когда материалисты говорят  о человеческом достоинстве или  о «правах человека», то это в  их устах - не более как благородная  непоследовательность. Только признание  в человеке духовного начала может  положить твердую, незыблемую границу  между лицами и вещами».

Таким образом, сама идея человеческой свободы оправдывается безусловным  достоинством человеческой личности и  теряет характер самодовлеющей ценности, какой она имеет в либерализме. Свобода становится орудием безусловного, воплощающегося в человеке. Пока человек стоит на животной ступени развития, он может делать зло, не раздумывая, руководствуясь своими естественными влечениями. Но как только он осознает себя свободным отрешиться от чувственных влечений и определяться изнутри себя, на основании присущей ему идеи Абсолютного, так действие, противное этому внутреннему самоопределению, представляется ему нравственным злом. Поэтому хотя склонность ко злу и является прирожденным свойством человека, но все же он, по признанию Чичерина, может и должен свои поступки подчинять разумному закону, что и ведет к торжеству разума во внешнем мире.

Другой исходный пункт, а  одновременно и тот стержень, вокруг которого вращается вся философско-правовая тематика, - это свобода человека. Само понятие свободы, по мнению Чичерина, человек получает из своего собственного внутреннего опыта, из осознания  того, что различные всевозможные действия зависят от самого человека, а не диктуются ему ими самими. «Вся христианская религия, - отмечает он, - так же как и еврейская, основаны на понятии о внутренней свободе  человека: грехопадение понимается как  акт свободной воли. В самой  практической жизни сознание своей  свободы служит человеку главным  побуждением к деятельности». Чичерин  утверждает, что «все люди, во все  времена, считали себя свободными, способными делать то, что хотят, следовать тому или другому внушению по собственному изволению. Таковыми же всегда признавали и признают их все законодательства в мире. Юридический закон обращается к человеку, как к свободному существу, которое может исполнять закон, но может и нарушать его. На признании свободы основаны понятия вины и ответственности; в силу этого, за нарушение закона полагается наказание. Точно так же и нравственный закон обращается к человеку в виде требования; а требование может быть предъявлено только свободному существу, которое может уклониться от закона, и в действительности, вследствие человеческого несовершенства, всегда более или менее от него уклоняется. На свободном исполнении закона основано все нравственное достоинство человека».

Воля человека, который  действует во внешнем мире, должна оставаться свободной, т.е. быть независимой  от внешних определений и определяться своими внутренними побуждениями, ориентируясь на присущие ей разумные начала. Высший идеал свободы для Чичерина заключается  в таком положении, когда воля человека одновременно властвует и  над своими действиями, и над своими определениями. Способность человека отвлекаться от любого частного определения  заключается в том, что он носит  в себе идею абсолютного. Свобода, которая  стремиться к осуществлению абсолютного  закона в человеческой деятельности, определяется Чичериным как свобода  нравственная. Эта свобода исходит  от сознания абсолютного. Произвол же, как проявление ограниченной свободы, исходит от относительного. Их сочетание является для исследователя непреложным фактом, так как отсутствие одной из них делает действие не свободным, а вынужденным. Он писал, что «нравственная свобода перестает быть свободою, как скоро у нее отнимается произвол, то есть возможность противоположного. Для ограниченного существа, заключающего в себе обе противоположности и свободно переходящего от одной к другой, свобода добра неизбежно сопряжена со свободою зла; одна без другой не существует. В Божестве, возвышенном над всякими частными определениями, мыслима только свобода добра; но это происходит от того, что к нему не приложим закон причинности, по которому последующее определяется предшествующим; все его решения вечны. Однако в этом вечном решении заключается и свобода зла, как необходимая принадлежность происходящих от него органических существ».

Поскольку каждая личность обладает свободой и стремится расширить  ее границы, то необходимо, чтобы свобода  одного не мешала свободе остальных, чтобы сильнейший не превратил других в орудия для осуществления враждебных им целей, чтобы каждая личность могла свободно развиваться и были установлены твердые правила для разрешения неизбежных при совместном существовании споров. Именно поэтому, подчеркивал Чичерин, право как взаимное ограничение свободы под общим законом составляет неотъемлемую принадлежность всех человеческих обществ.

Изложенные идеи, казалось бы, весьма близки взглядам на право И. Канта. И, тем не менее, Чичерин никогда не примыкал к кантианству, видя в нем тот же отвлеченный схематизм, что и в ортодоксальном либерализме в целом. Поэтому, с его точки зрения, это учение неприложимо к политическому союзу (государству), где личное право подчиняется общественному началу и ограничивается требованиями, последнего. Вслед за Гегелем Чичерин отвергает понятие естественного права как реального права, существующего вне и помимо государства. Право для него по своей сути позитивно. Это классическое консервативное правопонимание можно проиллюстрировать на примере чичеринской диалектики объективного и субъективного права. Последнее он определял как «законную свободу что-либо делать или требовать». Объективное же право есть сам закон, определяющий эту свободу. Задача права заключается в том, чтобы разграничить области внешней свободы, предоставленной каждому. И субъективное, и объективное право у Чичерина неразрывно связано, ибо свобода только тогда становится правом, когда она освящена позитивным законом; закон же признает и определяет свободу. Указывая на важную роль субъективного права (так как источник права заключен не в законе, а в метафизической свободе), Чичерин в то же время подчеркивал, что право есть начало формальное и принудительное, чем оно и отличается от нравственности. Юридический закон поддерживается принудительной властью - нравственный закон обращается только к совести. Именно этим двояким отношением, по мысли Чичерина, ограждается человеческая свобода в обоих ее видах, так как если бы юридический закон не был принудительным, то внешняя свобода человека оказалась бы лишенной всякой защиты.

Чичерин в своей философско-правовой концепции выступает защитником индивидуализма. Только признание свободы  лица является для него основанием «всякого истинно человеческого  знания». А потому он отвергает все  возможные теории о преобладании общего над личным, считая, что постулат о превосходстве общего над частью пригоден только для машин, а не для людей. Сознанием и волей наделены только отдельные лица, а все общественные учреждения и институты имеют возможность существовать только благодаря тому, что они представлены именно лицами.

Справедливость, по мнению Чичерина, выражается, прежде всего, в равенстве. Справедливым считается то, что одинаково  прилагается ко всем. Это начало, на его взгляд, вытекает из самой  природы человеческой личности. Люди одарены разумом и свободой волей  и, как таковые, равны между собой. «Признание этого коренного равенства  составляет высшее требование правды, которая с этой точки зрения носит  название правды уравнивающей». Уравнивающая правда состоит в признании за всеми равного человеческого  достоинства и свободы, в равенстве  прав как юридической возможности  действовать. Здесь равенство является началом, в соответствии с которым  общий закон одинаково распространяется на всех, устанавливает общие для  всех нормы и одинаковые для всех способы приобретения прав. В этом состоит равенство перед законом.

Там же, где приходится делить общее достояние или общие  тяготы, выступает новое определение  правды - «правда распределяющая». «Правда  уравнивающая» руководствуется  началом равенства арифметического, а «правда распределяющая» - началом  равенства пропорционального. Последняя, по разъяснению Чичерина, применяется, например, в частных товариществах, в которые люди вступают добровольно, но с неравными силами и средствами. Кто больше вложит капитала в общее  предприятие, тот получит и большую  часть дохода, соразмерно с вкладом. На этом же принципе основано распределение  государственных налогов в соответствии с доходами плательщиков, а также распределение прав, почестей и обязанностей сообразно со способностями, заслугами и назначением лиц в государстве.

Два принципа справедливости относятся по преимуществу к двум разным областям государственной жизни - гражданской и политической. В  первой должно господствовать равенство  арифметическое, во второй - равенство  пропорциональное. Этим обусловливалось  и конкретное неравенство прав и  обязанностей в публично-правовой сфере, где господствуют отношения власти-подчинения, определяющие отношения не между  равными и независимыми субъектами, а между общественным целым и  его структурными элементами.

Очень интересны рассуждения  ученого о равенстве и неравенстве. Здесь он просто великолепен, срывая со «священного» слова «равенство» его «ауру». Общее положение Чичерина таково: «Свобода естественно и признано ведет к неравенству, а потому, признавая свободу, мы не можем не признать, вместе с тем, и этих вытекающих из нее последствий». Он утверждает, что фактически неравенство есть общее для всех человеческих обществ явление и что равенство представляет собой только лишь «метафизическое требование, во имя мыслимой сущности» и не более. По-моему, он абсолютно прав, когда замечает, что «уравнять материально можно только рабов, а не свободных людей». Отсюда и его тезис о том, что первым явлением свободы явилась собственность. Все это прекрасно объясняет ярко выраженную антисоциалистическую направленность его воззрений. Чичерин пишет: «Превращение человека в рабский скот, принадлежащий фантастическому существу, именуемому обществом, таково последнее слово социализма». В том, что касается собственности и права, то он придерживается такой позиции: «Собственность, как мы видим, есть явление свободы в отношении к физическому миру: договор есть явление свободы в отношении к другим лицам». Средоточием внешней свободы, по его мнению, является право частной собственности - «неизменное требование справедливости», «краеугольный камень всего гражданского порядка». В частной собственности «лицо находит и точку опоры, и орудие, и цель для своей деятельности». Посягать на частную собственность, заявляет он, значит подрывать свободу в самом ее корне. Это понимание собственности и права проходит практически через все работы Чичерина.