История смертной казни

Законодательная деятельность Московского государства не ослабевает после издания Соборного Уложения царя Алексея Михайловича. Она принимает, напротив, особенно оживленный характер, - и это вполне естественно, так как наступает перед реформационная эпоха, когда более ясно сознается необходимость внести в жизнь новые начала, изменить или развить многое существующее, когда, словом, уже подготавливается почва для будущих преобразований Петра I. Вся совокупность отдельно законодательных актов, состоявшихся с момента обнародования Уложения и до единодержавия Петра I (1649 – 1696 гг.), известна в истории русского права под названием Новоуказных статей.

Новоуказные статьи заключают в  себе весьма большое количество постановлений. Здесь  имеется целый ряд узаконенний, дополняющих, видоизменяющих и развивающих определения, относительно смертной казни, Уложения 1649 года. Нельзя сказать, что бы эти узаконенния отличались особенною последовательностью: здесь есть множество противоречий, как по отношению к Уложению, так и между собою (то введение новых санкций смертной казни, то отмену уже существующих, которые вскоре вновь восстановляются и затем снова отменяются и т. д.). Эта неопределенность послужила причиною различия во взглядах на отношение новоуказных статей к смертной казни, высказывавшихся в литературе.

Итак, если в новоуказных  статьях наблюдаются робкие и  нерешительные шаги на поприще смягчения  ужасов современной устрашительной системы, со смертною казнью во главе, то за то отдельные указы второй половины XVII века, как это верно подмечено проф. Сергеевским, весьма значительно распространяют угрозу смертной казни, даже сравнительно с Уложением [4, с.37]. Указная деятельность идет в этом отношении впереди нормальной законодательной системы Думы Боярской. Угроза смертною казнью щедро расточается в этих указах за массу преступных деяний против интересов и доходов казны, общественной безопасности и даже за проступки чисто полицейские и дисциплинарные; здесь уже зарождается дисциплинарное воззрение на преступления и проступи, в силу которого основным моментом их является неповиновение государственной власти, ослушание царского указа.

1.3. Особенности понимания института  смертной казни в XVIII - XIX веках

Известно, что Петра I настойчиво занимала мысль об издании нового уложения, которое должно было бы заменить собою Уложение царя Алексея Михайловича, уже подавленное массою новых узаконений, появившихся после его обнародования, и во многих отношениях не удовлетворявшее тем требованиям, которые предъявлять к жизни царь-преобразователь. Известно также, что цель эта Петром I достигнута не была, как не была она достигнута его преемниками, не смотря на длинный ряд попыток в этом направлении, предпринимавшихся вплоть до издания Свода Законов Российской Империи в царствование императора Николая Павловича. Тем не менее, при Петре I появились своды уголовных узаконений, заимствованные из западноевропейских законодательств; это – Воинский Устав, с Воинскими Артикулами и Кратким изображением процесса (1716 г.), и Морской Устав (1720 г.). Как показывают уже самые наименования этих сводов – они предназначались для судов специальных, военных и морского, но за отсутствием обще-уголовного кодекса, повелено было и гражданским судам руководствоваться содержащимися здесь нормами, и, таким образом, эти уставы, в особенности первый из них, т. е. Воинский Устав с Воинскими Артикулами, становится источником обще- русского уголовного права и ложится в основу дальнейшего развития уголовной практики.

Суровый и устрашительный характер русского уголовного права XVIII-го столетия в значительной степени обуславливается самыми источниками, из которых почерпнули свое содержание эти памятники петровского уголовного законодательства. Воинский Устав и Воинские Артикулы предназначались для военных судов, а в сфере военного режима устрашение почиталось, в то время, лучшим средством водворения в войсках дисциплины. Таким образом, в этих памятниках проникает к нам третье иноземное влияние на русское уголовное право; это – влияние западноевропейских, в ту пору крайне суровых, военных законов; первыми двумя влияниями явились, как мы это уже знаем, Кормчая книга (византизм) и Литовский Статут.

В таком мрачном положении стоял  в России вопрос о смертной казни  к концу второй четверти XVIII столетия, когда возникает в наших правящих сферах начало реакции против злоупотребления этим ужасным видом уголовной казни.

В эпоху Екатерины II законодательство о смертной казни не претерпело никаких  изменений. Однако сама императрица  большое внимание уделяет проблеме этого вида наказания в Наказе по вопросам уголовного наказания. Она проводит мысль о необходимости соответствия наказания преступлению и о назначении различных наказаний за различные преступления. Екатерина II, была противницей смертной казни, но допускала возможность ее применения, рассматривая ее как воздаяние.

Таким образом, во второй половине XVIII века в русском уголовном законодательстве наблюдается тенденция к сокращению смертной казни, а на практике – к ограничению её применения.

Если в XVII и первой половине XVIII века система наказаний соответствовала существовавшим феодально-крепостническим отношениям и не вызывала протеста даже со стороны многих прогрессивных мыслителей эпохи, то во второй половине XVIII века картина резко меняется. В это же время появляются первые выступления против применения смертной казни в уголовной политике, что, скорее всего, было связано с появлением необходимости отмены крепостного права, а, соответственно, пересмотра подхода к уголовным санкциям с точки зрения требований новой просветительской эпохи.

Все попытки Елизаветы отменить смертную казнь привели лишь к  формальному исключению смертной казни, ибо она осталась в замаскированном  виде.

В XIX веке происходят некоторые изменения в уголовной политике российского государства, а в частности по отношению к смертной казни.

Павел I придерживался прежнего отношения к смертной казни и не предпринимал законодательных мер, отменяющих правовые нормы предыдущего царствования.

При Александре I была предпринята новая попытка создания Уголовного уложения. Проект 1813 года был очень щедр на казни. Он определял семь родов наказаний с подразделением их на разные степени.

Только в 1824 году проект Уголовного уложения был внесён на рассмотрение Государственного Совета незадолго  до кончины Александра I. Но этому проекту так и суждено было остаться проектом. Основная причина состояла в том, что серьёзные возражения были высказаны относительно включения в систему наказаний смертной казни. Во главе решительных противников Проекта оказался адмирал граф Н.С. Мордвинов. Он выступал за превращение России из экономически отсталой, феодально-крепостнической в передовую капиталистическую державу. В области уголовного права он стоял на прогрессивных позициях и был абсолютным противником смертной казни. Его доводы сводились к следующему: смертная казнь в России отменена 70 лет назад императрицей Елизаветой и восстанавливать её нет никакого резона. Он полагал, что применение смертной казни не может способствовать сокращению преступности.

Своё отрицательное отношение  к смертной казни Мордвинов подкрепляет ссылками на положения Беккариа и статьи екатерининского Наказа. «Имеет ли, - говорит он, - человек право отнять у подобного себе то, чего, раскаявшись впоследствии, он не в силах ему возвратить?» [15, с21]

Мордвинов считал, что гораздо более действенными наказаниями являются лишение свободы, прав гражданства и каторжные работы.

Мнения Н.С. Мордвинова были рассмотрены  Государственным Советом, а его  доводы признаны весьма убедительными, и проект Уложения 1813 года не был  одобрен. И в этом, как мы убедились выше, несомненная заслуга графа Мордвинова. Вообще при Александре I смертная казнь применялась крайне редко. Всего было казнено за 25 лет 24 человека. При этом подавляющее большинство казней приходиться на период Великой Отечественной войны 1812 года, когда приговоры к смертной казни выносились военно-полевыми судами [15, с.21].

Начало царствования Николая  I (1825-1855 гг.) ознаменовалось новыми казнями. Этот период оценивается историками как период наивысшего могущества самодержавной власти. Новый царь был убеждённым сторонником деспотизма, о чём красноречиво свидетельствует всё время его царствия.

В то же время именно в этот период впервые открыто против самодержавия выступили прогрессивно мыслящие дворяне, аристократы, крупные помещики, видные военные. Восстание декабристов на Сенатской площади в 1825 г. и восстание Черниговского полка в январе 1826 г. красноречиво показали, что в самом дворянстве зрело недовольство феодально-крепостническими порядками, господствующими в стране, государство и общество нуждались социально-экономических и политических реформах. Поэтому последовавшие вслед за разгромом восстания следствие и суд носили политический характер, хотя Николай I всячески пытался представить это выступление как случайность, а декабристов – как отщепенцев русского общества. Однако правительство прекрасно понимало важность этого события, а потому с особенной тщательностью готовилось к расправе над восставшими.

Суд над декабристами осуществлялся  не высшим судебным органом России – Сенатом, а созданным в обход законам по указанию Николая I Особым судебным присутствием – Верховным уголовным судом. Судьи были подобраны самим императором, который опасался, что Сенат не выполнит его волю. Процесс над декабристами происходил со многими процессуальными нарушениями. Смертный приговор был вынесен 36 декабристам.

Член Верховного уголовного суда, судившего декабристов, - граф Н.С. Мордвинов, принёс апелляцию на приговор, считая его незаконным. Мордвинов выдвинул те же аргументы, что и при обсуждении проекта Уголовного уложения.

Николай I, хотя и оставил апелляцию Мордвинова без внимания, тем не менее утвердил только пять смертных приговоров. Остальным приговорённым смертная казнь была заменена каторгой. Верховный уголовный суд действовал в полном соответствии с предписаниями императора.

13 июля 1826 г. были казнены: К.Ф.  Рылеев, П.И. Пестель, С.И. Муравьёв-Апостол,  М.П. Бестужев-Рюмин и П.Г. Каховский.

Свод законов Российской империи 1832 года, вступивший в действие 1 января 1835г., впервые довольно чётко определил пределы применения смертной казни. Она могла назначаться только за наиболее тяжкие виды государственных преступлений. Смертная казнь также допускалась за карантинные преступления, воинские преступления, совершённые во время военного похода. Смертную казнь за эти виды преступлений могли назначать лишь военные суды.

Поскольку Свод законов Российской империи 1832 года содержал ряд существенных недостатков, то вскоре был образован  особый комитет под руководством графа Д.Н. Блудова; перед комитетом была поставлена задача создать новое уложение.

Составители проекта Уложения включили в систему наказаний смертную казнь, однако можно  с уверенностью сказать, что вера в целесообразность и эффективность этой меры была подорвана  как у самого Блудова, так и других составителей проекта, о чём свидетельствует экивочность рассуждений в объяснительной записке и их достаточная осторожность.

Проект Уложения о наказаниях уголовных  и исправительных 1845 года предлагал  установить смертную казнь за следующие  преступления: 1) важнейшие преступления   государственные;   2)   умышленное   убийство   отца   и   матери; 3) вторичное, уже после осуждения, совершение лицами, осуждёнными к каторге, тяжких преступлений, а именно: убийства, поджога, разбоя и грабежа; 4) важнейшие карантинные преступления.

Император Николай I не утвердил установление смертной казни за вторую и третью группу, предусмотренных проектом преступлений. В результате смертная казнь в самом Уложении была предусмотрена только за государственные и карантинные преступления.

Устанавливая смертную казнь за государственные преступления, которые  были перечислены и в Своде  законов 1832 года, Уложение 1845 года придаёт  этой мере наказания уже не исключительный, а обычный, ординарный характер. Это  способствовало упрочнению смертной казни в карательном механизме российского государства.

В царствовании Александра II (1855-1881 гг.) и Александра Ш (1881-1896 гг.) отмечается увеличение числа совершённых государственных преступлений и, соответственно, смертных казней. Ужесточение уголовно-правовой политики было связано с деятельностью народнических организаций. Одно из течений народников в качестве методов борьбы с самодержавием использовало террор  в отношении высокопоставленных чиновников и самого императора. Объективной основой появления народнических организаций, используемых ими террористических методов борьбы было недовольство широких народных кругов проведением половинчатой крестьянской реформы об отмене крепостного права.

Уже на начальном этапе проведения реформы власти, подавляя крестьянские выступления с помощью войск, предавали виновных военно-полевому суду.

В последние два десятилетия  XIX  века и в начале XX века смертная казнь в России применялась на основе Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 4 сентября 1881 года.

Положение предоставляло право  высшим административным чинам передавать на рассмотрение военных судов для  осуждения по законам военного времени  дела о вооружённом сопротивлении  властям, умышленном поджоге, приведение в негодность предметов воинского снаряжения и о некоторых других преступлениях.

Таким образом, в XIX веке смертная казнь, формально отменённая при Елизавете Петровне, снова возрождается и возрождается в качестве грозного устрашаемого оружия в руках господствующих правителей, для которых жизнь людей ничтожна. Кризис крепостнической системы и последующая отмена крепостного права вследствие половинчатости проведённой крестьянской реформы привели и к оформлению народнического движения, и, как следствие, к увеличению количества государственных и уголовных преступлений. Нерешённый крестьянский вопрос стал объективной основой ухудшения криминогенной обстановки в стране, что вело к массовым казням и применению репрессий.

2. Институт смертной  казни в советской и постсоветской России

2.1. Становление института смертной  казни в законодательстве советского  государства

Для начала необходимо отметить, что  марксизм-ленинизм в принципе отрицательно относится к смертной казни, объясняя это невозможностью поиска такого принципа, посредством которого можно было бы обосновать справедливость или целесообразность этого вида наказания в современном обществе.