История смертной казни

Содержание 

Введение

Проблема смертной казни  в истории российского уголовного права имеет глубокие корни. В  истории России смертная казнь отменялась пять раз, но через небольшой промежуток времени вводилась вновь. В связи с этим изучение процесса становления и развития института смертной казни в истории отечественного уголовного законодательства позволит определить место и роль этого наказания в системе уголовных наказаний на каждом этапе развития нашего государства и общества, условия, обстоятельства и последствия его отмены и введения, значение для населения страны. Научное исследование этой проблемы позволит нашему обществу выбрать верное решение в вопросе отмены или сохранении исключительной меры  наказания.

 Вопросы становления  и развития института смертной  казни в уголовном законодательстве  России в различные исторические  эпохи неоднократно интересовали  виднейших представителей историко-правовой мысли. Наиболее полно данная проблема была разработана в конце XIX - начале XX веков в научных трудах Н.Д.Сергеевского, А.Ф.Кистяковского, Н.С.Таганцева, Н.П.Загоскина, М.Н.Гернета, С.Н.Викторского, Л.С.Белогриц-Котляревского и других авторов. В настоящее время существуют три теоретических позиции по отношению к смертной казни. Одни выступают целиком против применения смертной казни и за ее немедленную отмену, другие поддерживают применение смертной казни, рассматривая ее не только как правовое ограничение, но и как физическое уничтожение преступника, которое гарантирует обществу полную безопасность от подобного деяния этого лица. Третьи, поддерживая эту меру, выступают за сокращение применения и постепенную отмену смертной казни.

Цель данной работы: рассмотреть проблемы смертной казни в истории российского уголовного права.

Задачи исследования:

• раскрыть развитие института смертной казни в дореволюционном российском законодательстве;
• изучить институт смертной казни в России в советский и постсоветский периоды;
• проанализировать исследования ведущих правоведов, касающихся проблемы смертной казни в истории России.

Написание работы сопровождалось изучением  учебной литературы по истории отечественного государства и права, монографий по теме исследования, статей периодической печати, а также нормативных актов.

1. Становление и Развитие  института смертной казни в  дореволюционном российском законодательстве 

1.1. Кровная месть

Прообразом смертной казни, впрочем, как и других видов уголовного наказания в догосударственном обществе, являлась кровная месть. Думается, что правильнее полагать, что кровная месть представляет собой биосоциальное явление [21, с.35]. Кровная месть существовала и в Древней Руси, о чем свидетельствуют древнерусские летописи. Институт кровавой мести пережил у наших предков образование государства и княжеская власть почти целых два века не касается этого исконного правового начала. Насколько глубоко коренился этот институт в правосознании древних руссов и насколько дорожили они его неприкосновенностью – это видно уже из того, что наши древнейшие предки не поступались правом кровавой мести даже в своих международных отношениях. Кровавая месть с полною силою и с характером совершенной правомерности фигурирует в договорах руссов с греками, заключенных при великих князьях Олеге (912 г.) и Игоре (945 г.) «Если Русин убьет христианина (т.е. грека) или христианин убьет Русина, - сказано в договоре Игоря с греками, - пусть убийца будет задержан ближними убитого и да убьют они его» [21, с.36].

Кровавая местность  пользуется на Руси широким применением  и в первой половине XI-го века, даже после того, как русская земля  просветилась светом христианской религии, дух и учение которой коренным образом противоречили этому  институту старого языческого права; она пользуется официальным признанием в так называемой Краткой Русской Правде – памятнике права, несомненно приурочивающему к законодательной деятельности великого князя Ярослава I Владимировича: «Если убьет человек человека, - устанавливает Краткая Русская Правда, санкционируя исконное положение славянского обычного права, - то пусть мстит брат за брата, сын за отца, отец за сына, племянник за дядю и тетку» [6, с.3].

В древнейшую пору правового  быта кровавая месть является неограниченною, будучи не простым только императивом правового сознания, но и актом религиозным, необходимым для «освящения» души убитого, для доставления ей мира в замогильной жизни. Вряд ли был ограничен и самый круг мстителей: мстителем за убитого выступают его «ближние», «близкие», «свои», - будут ли это его дети, боковые родственники, друзья, даже соседи; император Маврикий свидетельствует, что у славян соседи мстил лицу, нарушившему долг гостеприимства по отношению к чужеземцу. От права мести не устранялись, по-видимому, даже женщины; на эту мысль наводят летописные сказания о великой княгине Ольге, жестоко отомстившей убийцам мужа своего, и о Рогнеде, хотевшей мстить в. к. Владимиру за смерть отца и братьев.

С возникновением более  устойчивых основ общественности и  с появлением власти, объединившей интересы отдельных общественных союзов, а, главным образом – под воздействием начал христианского учения, зарождается сознание в невозможности жить под режимом кровавой мести, вносящей неопределенность в общественные отношения и открывающей широкий путь к злоупотреблению этим, в высшей степени серьезным и опасным, правом. Появляются ограничения кровавой мести.

Окончательная отмена кровавой мести совершена сыновьями в.к  Ярослава. Так, законодательным путем, совершилась на Руси, в начале второй половины XI-го века, окончательная отмена исконного права кровавой мести.

Итак, в Русской Правде имело место сочетание публично-правового начала с частно-правовым. Это относилось и к кровной мести. Русская Правда не знала института смертной казни. Необходимо отметить, что следует различать понятие «кровная месть» и «смертная казнь». Между обоими понятиями нет никаких точек соприкосновения, кроме факта лишения и в том и другом случае преступника жизни. В основе кровавой мести лежит начало частного возмездия; в основе смертной казни лежит требование публичного возмездия; вызываемое предполагаемыми интересами государственной безопасности и стремлением восстановить общественный мир, нарушенный злою волею преступника. При кровавой мести преследование преступления – дело частное; при смертной казни оно является делом публичным, государственным. Кровавая месть допускает, в силу этого, возможность примирения, мировой сделки мстителя с преступником; в смертной казни такого не может, но может совершиться лишь помилование преступника самою, преследующею его, общественною властью.

Введение на Руси христианства глубоко  отразилось на всех без исключения сторонах жизни русского народа; оно  не осталось без воздействия и  на правовую жизнь его. Это вполне понятно. Христианское духовенство сразу же столкнулось у нас с складом жизни, который оказался в совершенном разладе не только с высокими идеалами христианства, но и с теми традициями византизма, на которых было воспитано это духовенство. Поэтому, явившись к нам после крещения Руси, византийское духовенство, а затем и русское духовенство, воспитанное в идеалах византизма, уже на первых порах увидело необходимость введения в русскую жизнь новых начал и вытеснения из нее языческих начал, не мирившихся с духом новой веры и с традициями византизма. Это духовенство не могло не обратить своего внимания на правовой строй жизни русского народа и на его правосознание, которое должно было казаться ему варварским: в сфере уголовного права,

Ко всему этому следует добавить, что христианство породило у нас обширную систему отношений гражданского характера и целый ряд уголовных правонарушений, которые или вовсе не были известны русской жизни в языческую пору ее развития, или же должны были обсуждаться отныне с совершенно новой точки зрения. Сюда относятся, например, отношения прав брачного и семейственного, со всеми правонарушениями из них проистекающими; право наследственное; далее обширный круг преступлений против веры, нравственности, чести и целомудрия женщин; некоторые преступления даже общего характера, - например квалифицированные преступления против жизни, чести, права собственности и т. п. Из всего сказанного выше не трудно убедиться в том, что уже с первых времен появления христианства на Руси, в руках русской церкви должна была оказаться обширная компетенция и широкий круг юрисдикции по делам не только церковного, но и светского характера. Само собою разумеется, что необходимыми являлись те или другие нормы для регулирования всех этих дел и отношений. Древнее духовенство наше нашло средство удовлетворения этой необходимости в византийском сборнике церковно-гражданских законов, известном в Греции под названием Номоканона, а у нас, на Руси, обращавшемся в практике, в славянском переводе, под наименованием Кормчей книги, т. е. книги, которой суждено было играть роль кормчаго, путеводителя, в жизни молодой русской церкви.

Светские постановления уголовного характера, заключающиеся в Кормчей  книге, применялись на Русине только церковным судом, но и судами гражданскими.

1.2. Становление и развитие  института смертной казни

Смертная казнь впервые была законодательно закреплена в 1398 году в  Двинской уставной грамоте. В ст. 5 этого  документа предусматривается назначение смертной казни только в одном  случае - за кражу, совершенную в  третий раз. Законодатель, устанавливая это суровое наказание за трижды совершенную кражу, скорее всего исходил из повышенной общественной опасности преступника и реального предположения о возможности совершения кражи и в четвертый раз.

В дальнейшем русское уголовное законодательство в определенной мере идет по пути византийского законодательства в части норм, предусматривающих смертную казнь. Псковская судная грамота 1497 года значительно расширяет случаи применения смертной казни по сравнению с Двинской уставной грамотой. Смертная казнь устанавливается здесь за вороство в церкви, конокрадство, государственную измену, поджоги, кражу, совершенную в посаде в третий раз. Судя по всему, Псковская грамота, устанавливая смертную казнь, за перечисленные преступления, ставила задачу избавиться от наиболее опасных для общества элементов. 
Необходимо отметить, что на смертной казни вплоть до конца XV века лежал отпечаток обычая кровной мести. Став официальным государственным установлением, смертная казнь преследовала прежде всего цель возмездия, а также неразрывно связанную с ним цель устрашения. Вместе с тем напрашивается мысль, что с образованием и развитием государственности на Руси верховная власть проявляла определенную заботу о жизни, собственности и правах граждан, а также и о своей собственной безопасности. Поэтому смертная казнь применялась также в целях безопасности всего общества и относительного спокойствия отдельных граждан.

Наметившаяся в первой половине XV века тенденция к расширению публичного характера уголовного наказания получила свое завершение в Судебнике 1497 года, принятого при Великом князе Иване III. Этот Судебник расширил сферу применения смертной казни по сравнению с Двинской и Псковской грамотами. Смертной казнью карались: разбой, убийство, кража (повторная), клевета, убийство своего господина, измена, святотатство (в частности, хищение церковного имущества), кража холопов, поджог, государственные и религиозные преступления.

Судебник 1550 года, принятый при Иване IV, установил смертную казнь уже за многие преступления. Например, смертная казнь назначалась: за первую кражу, если вор пойман с поличным или в процессе пытки сознается в содеянном; за вторую кражу или второе мошенничество, если преступник признается; за разбой или иное "лихое дело" и т.д. При этом подчеркивал, что за перечисленные преступления смертная казнь должна назначаться "без всякой пощады"[16, с.58]. Судебник предусматривает два вида процесса, по которому должен быть судим обвиняемый: розыскной (инквизиционный) и состязательный. Если преступник будет признан "лихим", то следствие осуществляется органами сыска и преступника надо пытать, т.е. вести дело по правилам розыскного процесса, а если он будет признан добрым, то дело ведется по правилам состязательного процесса, т.е. в судебном порядке. Смертная казнь была довольно широко представлена и подробно регламентирована в Уложении 1649 года.

Система наказаний по своей жестокости вполне соответствовала эпохе развитого  феодального общества в России. Смертная казнь являлась основным видом уголовного наказания и устанавливалась за очень многие преступления. Санкциями, предусматривающими смертную казнь, пестрело Уложение. Из-за этого русские криминалисты, занимавшиеся исследованием смертной казни, не могли осуществить точный математический подсчет и установить, в скольких случаях и за какие преступления Уложение устанавливало смертную казнь. Так, Кистяковский утверждал, что смертная казнь предусмотрена в 54 случаях, а Сергиевский установил 64 случая [6, с.5]. Дело, разумеется, не в точном подсчете статей, санкции которых предусматривали смертную казнь, а в выяснении характера тех преступлений, за которые она могла назначаться. Это прежде всего государственные и религиозные преступления. Следует особо отметить, что не только убийство или покушение на убийство государя каралось смертной казнью, но и приготовление к такому деянию, и даже обнаружение умысла на лишение жизни царя влекло за собой смертную казнь. Смертной казнью карались также бунт, измена, поджог с целью измены, ложный донос о государственных преступлениях, заговор против царя и ближних его людей. Выезд без разрешения царя в другое государство с целью измены, поджог царских грамот, подделка денег, недонесения об измене и т.п. карались смертной казнью.

Столь широкий круг государственных преступлений, виновные в совершении которых подвергались лишению жизни, объяснялся тем, что время смутного периода казалось совсем недавним, а возрастание крестьянских бунтов заставляло ввести систему мер устрашения, обеспечивающих безопасность.

Но мы были бы несправедливы, всецело приписав Кормчей книге исключительное влияние Уложения. Весьма значительное влияние на суровость уголовных постановлений оказал Литовский Статут, - памятник литовско-русского законодательства, воздействие которого на историческое развитие древнего русского права далеко не в надлежащей степени оценено еще наукою [13, с.139]. Литовский Статут активно влияет на русское уголовное право эпохи дополнительных к Судебнику указов, вводя в него новые санкции смертной казни. Царский указ об организации редакционных работ по составлению проекта Уложения не указал на Литовский Статут, в качестве источника этих работ, - тем не менее председатель редакционной комиссии князь Н. И. Одоевский и товарищи его широкою рукою черпали из него содержание будущего законодательного кодекса: это видно из подлинного «уложенного столбца», на полях которого вынесено 56 указаний на заимствование отдельных статей из Литовского Статута. Справляясь по этим указаниям с текстом Уложения,  можно найти, что определения смертной казни за преступления против Величества (глава II, статья 1), убийство и насилие женщин (VII, 30), братоубийство (XXII, 7), убийство господина (XXII, 9), детоубийство (XXII, 26) – обязаны своим появлением в уложении именно Литовскому Статуту. Отсюда ясно, что бывшее в прежнее время господствующим в науке безусловное обвинение Кормчей книги в жестоком характере Уложения 1649-го года – требует серьезной проверки; значительная доля этого обвинения должна пасть и на Литовский Статут [20, с.109].