Гражданская война и интервенция в России 1918-1922г

1.2 Причины интервенции.

В России после Октября 1917 г. на глазах у Запада происходило  нечто, коренным образом противоречащее его планам. Черчилль писал:

«В начале войны Франция  и Великобритания во многом рассчитывали на Россию. Да и на самом деле Россия сделала чрезвычайно много. Потерь не боялись, и все было поставлено на карту. Быстрая мобилизация русских  армий и их стремительный натиск на Германию и Австрию были существенно  необходимы для того, чтобы спасти Францию от уничтожения в первые же два месяца войны. Да и после  этого, несмотря на страшные поражения  и невероятное количество убитых, Россия оставалась верным и могущественным союзником. В течение почти трех лет она задерживала на своих  фронтах больше половины всех неприятельских дивизий и в этой борьбе потеряла убитыми больше, чем все прочие союзники, взятые вместе. Победа Брусилова  в 1916 г. оказала важную услугу Франции  и особенно Италии; даже летом 1917 г., уже после падения царя, правительство  Керенского все еще пыталось организовать наступление, чтобы помочь общему делу...

Но Россия упала на полдороге  и во время этого падения совершенно изменила свой облик. Вместо старого  союзника перед нами стоял призрак, не похожий ни на что существовавшее до сих пор на земле. Мы видели государство  без нации, армию без отечества, религию без бога. Правительство ,

 возымевшее претензию  представлять в своем лице  новую Россию, было рождено революцией  и питалось террором. Оно отвергло  обязательства, вытекавшие из  договоров; оно заключило сепаратный  мир; оно дало возможность снять  с восточного фронта миллион  немцев и бросить их на запад  для последнего натиска. Оно  объявило, что между ним и некоммунистическим  обществом не может существовать  никаких отношений, основанных  на взаимном доверии ни в области частных дел, ни в области дел государственных и что нет необходимости соблюдать какие-либо обязательства. Оно аннулировало и те долги, которые должна была платить Россия, и те, которые причитались ей. Как раз в тот момент, когда наиболее трудный период миновал, когда победа была близка и бесчисленные жертвы сулили наконец свои плоды, старая Россия была сметена с лица земли, и вместо нее пришло к власти «безымянное чудовище», предсказанное в русских народных преданиях...»²⁸⁰

Политика «союзников»  в отношении большевиков и  России была однозначно определена уже  в первые месяцы после Октябрьской  революции.

30 ноября 1917 г. госсекретарь  США Лэнсинг указывает американскому послу в России Фрэнсису исследовать возможность формирования на юге России армии для противоборства большевикам²⁸¹.

3 декабря Военный кабинет  принял решение, что «правительство  Великобритании готово поддерживать  любой ответственный орган власти  в России, который активно выступает  против движения максималистов  (большевиков), и в то же время  свободно финансирует в разумных  пределах такие органы по мере  их готовности помочь делу  союзных держав»²⁸². По мнению Д. Дэвиса и Ю. Трани, «подобная политика подстрекала к гражданской войне и подразумевала определенного рода вмешательство Великобритании» во внутренние дела России»²⁸³.

4 декабря госсекретарь  США Лэнсинг в своем меморандуме заявил, что большевики являются «опасными радикальными социалистами-революционерами», угрожающими Америке и мировому порядку, и сделал вывод , что большевизм деспотичен, бесчестен, безрассуден и беспринципен в своих методах.

Военный кабинет Великобритании подготовил меморандум, в котором  отмечалось: «В Петрограде союзники должны немедленно вступить в контакт с  большевиками через посредство неофициальных  агентов. Мы должны показать большевикам, что не желаем вмешиваться во внутренние дела России... Но мы считаем необходимым  поддерживать связи с Украиной, Финляндией, Сибирью, Кавказом... Было бы желательно убедить южную русскую армию  возобновить войну. Но это, по-видимому , невозможно. Нашей первой задачей  должно быть предоставление субсидий для реорганизации Украины, на содержание казаков и кавказских войск... Необходимо, чтобы США также приняли участие  в расходах. Помимо этих финансовых вопросов необходимо, чтобы мы имели  своих агентов и чиновников, а  также чтобы мы могли воздействовать и оказывать поддержку местным  правительствам и их армиям²⁸³. Необходимо это делать по возможности тихо, чтобы никто не смог нас обвинить, что мы готовимся к войне с большевиками»²⁹². Ллойд Джордж продолжает: «Трудность заключалась в том, что любой официальный шаг, открыто направленный против большевиков, мог только укрепить их в решимости заключить мир и мог быть использован для раздувания антисоюзнических настроений в России»²⁹³. В случае неизбежности военной интервенции она должна была произойти под предлогом защиты России от германского вторжения. В тот же день британское руководство постановило оказать помощь в формировании Добровольческой армии ген. Алексеева, «так как генерал Алексеев предложил в Новочеркасске осуществление программы, которая предполагает организацию армии для осуществления враждебных действий против врага и просил о предоставлении кредита в миллион ф. ст. с одновременным предложением организации международного контроля...»²⁹⁵. Эти действия были предприняты вопреки рекомендациям большинства экспертов²⁹⁶.

2 января 1918 г. генералу  Алексееву (который был уверен, что «народ тоскует по монархии»²⁹⁷), было выделено Францией 100 млн. франков. В оправдание действий союзников Ллойд Джордж говорил: «Мы желаем, чтобы большевики отказались от своей пропаганды на территориях союзных стран. Они хотят, чтобы мы отказались от всякой помощи или содействия всяким военным силам или политическим организациям в России, которые не пользуются их одобрением. Наше требование связано с отказом большевиков от их открыто провозглашенных принципов, тогда как их требование заставило бы нас оставить на произвол судьбы наших союзников и друзей»²⁹⁸.

18 января Генеральный  штаб главного командования армиями  Антанты принял резолюцию «О  необходимости интервенции союзников  в Россию»: «...Большевистский  режим несовместим с установлением  прочного мира. Для держав Антанты  жизненной необходимостью является  уничтожить его как можно скорее... Необходимо срочно прийти к  соглашению в целях установления  принципов интервенции в России, уточнения распределенных обязанностей, обеспечения единого руководства.  Это соглашение должно быть  первым этапом в деле организации  мира»³⁰³.

26 февраля союзный главнокомандующий  маршал Фош в своем интервью, появившемся в американской печати, заявил, что «Америка и Япония должны встретить Германию в Сибири — они имеют возможность это сделать»... С этого времени союзная пресса повела усиленную агитацию за поддержку японской интервенции.

Но в стане союзников  не было полного единодушия относительно интервенции в Россию; в частности, против нее активно выступал президент  США В. Вильсон. Кроме того, в России не было еще достаточно значимых белогвардейских  формирований, которые можно было бы использовать для успешной интервенции  и для ее формальной легализации. Необходимо было еще закончить и  Первую мировую войну, и Россия могла  в этом сыграть свою роль. Именно поэтому до середины 1918 г. «союзники» занимались лишь подготовительными  мероприятиями к интервенции. Этот подготовительный этап в полной мере отражает политика, проводимая послами и представителями стран-«союзников» в России...

В отличие от Февральской  революции после Октябрьской  новое правительство не было признано «союзниками». Даже общаться с большевистским правительством они предпочитали через  своих представителей. Англия отозвала своего посла из России. «Вскоре  после отъезда из России английского  посла Бьюкенена его заместителем остался Локкарт, который первоначально явился горячим противником интервенции и сторонником соглашения с Советской властью. Эта политика Локкарта находила поддержку в лице представителя французской миссии в России капитана Садуля, который также стремился к сближению с советской властью; в течение февраля и марта ему удавалось в значительной мере нейтрализовать влияние своего посла Нуланса... Все эти три лица, т. е. Садуль, Локкарт и Робинс, стремились добиться от своих правительств признания Советской власти, так как этим они думали удержать ее от подписания Брестского мира»³¹²

У большевиков же в начале 1918 г. не оставалось другого выхода, кроме сотрудничества с Германией. «Союзники» настойчиво «толкали большевиков  в руки к немцам», и Советское  правительство было вынуждено опереться  на свой мирный договор с немцами, чтобы иметь возможность оказывать  сопротивление интервентам и  белым армиям.

Выводы по I главе:

Ознакомившись с литературой  и источниками , описывающими события  интересующего нас периода , мы можем  прийти к следующим выводам , которые  на первый взгляд могут показаться неоднозначными и взаимно не связывающимися друг с другом.

Причины гражданской войны  в Россия на прямую связаны с Первой мировой войной и в дальнейшем интервенцией. По данным которые мы использовали становится известно , что  причины гражданской войны были разнообразны : разгон большевиками Учредительного Собрания , сам факт революции приведшей  к власти пролетариат , как говорил  Бухарин , корниловский мятеж августа 1917 года , попытка похода Краснова на Петроград. Но по мнению Галина все эти и многие другие причины второстепенны , основной  он считает вмешательство иностранных сил во внутренние дела , с чем мы соглашаемся,  гражданская война в России закончилась бы уже весной 1918 г.¹¹ В. Ленин, говоря об этом, указывал: «Всемирный империализм, который вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в ее затягивании...» 

Так как внутренние противоречия  и конфликты не могли привести к столь затяжной гражданской  войне встаёт вопрос об интервенции . Которая была вызвана  отказом  нового правительства обслуживать  интересы союзников , а именно продолжать войну с Германией. Сепаратный мир  и отказ большевиков выполнять  ранее заключенные договоры различных  типов - политических и экономических  вели к интервенции Антанты для  отстаивания своих интересов , различными методами в том числе и финансирование и вооружение белого движения и других антисоветских сил.  

Стремясь установить угодный  режим , страны Антанты рассчитывали на выгоды - политические , экономические , территориальные. 

Глава II .Боевые действия на фронтах гражданской войны .

2.1 Анализ противоборствующих  сторон . Красные , белые ,интервенты.

Чтобы объективно оценивать  ситуацию , сложившуюся на фронтах  гражданской войны , нам необходимо проанализировать социальный состав, а главное какие цели в войне  преследовали  её участники .Начнем с белого движения.

Основу Белой Армии, как и Белого движения вообще представляли в первую очередь офицеры. С. Волков прав, когда указывает, что «...именно офицеры были той силой, благодаря которой Белое движение вообще могло возникнуть»⁹⁰. Принцип формирования офицерского корпуса в русской армии мало чем отличался от других стран, в Англии, Германии, Австро-Венгрии основным поставщиком офицеров была аристократия. В 1862 г. в России вместо сословного был введен образовательный ценз производства в офицерский корпус, и к началу XX века в армии было немало офицеров вышедших из крестьян и «кухаркиных детей». Так, основатель Белой армии генерал Алексеев был сыном простого солдата, Корнилов — казачьего хорунжего, Деникин — вообще сыном крепостного крестьянина... Из 70 с лишним генералов и офицеров — «отцов-основателей» Белой армии, участников «1-го Кубанского похода», по данным А. Кавтарадзе, всего только четверо обладали какой-нибудь наследственной или приобретенной собственностью; остальные жили и до 1917 года только на служебное жалованье⁹².За три с небольшим года мировой войны было произведено в офицеры около 220 тысяч человек, то есть больше, чем за всю предыдущую историю русской армии. Общее число офицеров, вместе с кадровыми, составило 300 тысяч⁹³. В Первой мировой погибло 73 тысячи офицеров, при этом «...едва ли не весь кадровый офицерский состав выбыл из строя уже за первый год войны»⁹⁴. С начала войны офицерский корпус сменился в пехотных частях 3-5 раз, в кавалерии и артиллерии — на 15-40%⁹⁵.

По данным эсера В. Шкловского, «это не были дети буржуазии и помещиков... Офицерство почти равнялось по своему качественному и количественному  составу всему тому количеству хоть немного грамотных людей, которое  было в России. Все, кого можно было произвести в офицеры, были произведены. Грамотный человек не в офицерских погонах был редкостью»⁹⁷.

Таким образом, констатирует С. Волков, «социальную свою специфику  офицерский корпус,., полностью утратил. Качественный его уровень катастрофически  упал: прапорщики запаса и абсолютное большинство офицеров ускоренного  производства были по своей сути совсем не военными людьми, а производимые из унтер-офицеров, имея неплохую практическую подготовку и опыт войны, не обладали ни достаточным образованием, ни офицерской идеологией и понятиями». На эту  проблему обращал внимание генерал  Марушевский в 1918 г.: «Я всегда учил и на академической кафедре, что государство получает офицера не с помощью каких-либо прочитанных курсов или учебников, но лишь путем длительного воспитания...»⁹⁸ Адмирал Колчак обращал внимание на другую сторону вопроса — война была способом самореализации для командного состава армии. Война была их звездным часом, тем, к чему они готовились на протяжении всей своей жизни, поэтому она приобретала характер самоцели: «Война прекрасна, хотя она связана со многими отрицательными явлениями, но она везде и всегда хороша. Не знаю, как отнесется Она к моему единственному и основному желанию служить Ей всеми силами, знаниями, всем сердцем и всем своим помышлением». «Война дает мне силу относиться ко всему «холодно и спокойно», я верю, что она выше всего происходящего, она выше личности и собственных интересов, в ней лежит долг и обязательство перед Родиной, в ней все надежды на будущее, наконец, в ней единственное моральное удовлетворение.

Настроения же всей солдатской массы были прямо противоположными. Генерал А. Брусилов вспоминал: «Даже  после объявления войны прибывшие  из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это  война свалилась им на голову. Сколько  раз спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно  получал ответ, что какой-то там  эрц-герец-перц с женой были убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы — не знал почти никто, что такое славяне — было так же темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать, было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя»¹⁰⁷. Каковы же были мотивы, двигавшие активной частью белого движения? Какова была Идеология белого движения ?