Декабристы и их влияние на русское общество

государственных учреждениях, искоренить злоупотребления и утвердить законность внушали обществу надежды на изменения к лучшему. Николая I даже сравнивали с Петром I. Но иллюзии быстро развеялись.

Восстание в Севастополе в 1830 году, как и «бунты» в ряде других городов, вспыхнувшие в те годы, было взрывом накопившегося в народных массах гнева к негодования, стихийным протестом против жестокого николаевского режима в России. Севастопольское восстание в июне 1830 года называют еще «бабьим бунтом» или «чумным бунтом». 17 июня 1829 года в связи с некоторыми (как выяснилось позднее, простудными) заболеваниями был введен более строгий карантин. Хотя в течение более двух месяцев после этого в Севастополе не было ни одного подозрительного заболевания (лишь 23 августа на одном из кораблей, шедших в Севастополь, умерло четыре матроса, причем, как удостоверили корабельные врачи, вовсе не от чумы, а от других болезней), сообщение слободок с городом и окрестностями прекратилось. Всякий человек, желавший покинуть город или въехать в него, должен был прожить в карантине (в особо отведенном месте) от 14 до 19 дней в строгой изоляции от внешнего мира. Подвоз сельскохозяйственных продуктов, дров и сена прекратился. Никому не хотелось сидеть 19 суток в карантине, где приходилось кормить своего коня привозимым с собой или покупным фуражом. Прекращалась возможность выпаса скота за городом, а в городе не было ни выгонов, ни водопоев. Оставалось только распродать скот или сдать его на бойню.

Срок карантина истек  в Севастополе 27 мая 1830 года. Свободное  сообщение в городе было восстановлено, кроме Корабельной стороны, где  оцепление оставили еще на 7 дней, т. е. до 3 июня. Власти, прикрываясь мерами борьбы с чумой, на самом деле хотели изолировать «наиболее опасные и подозрительные элементы» от остального населения. В глазах начальства Корабельная слободка была рассадником «мятежного духа», «гнездилищем мятежников». Поэтому-то и по истечении семи дней Корабельная слободка оставлена была на положении «всеобщего оцепления» еще на две недели с выводом части наименее «благонадежных» жителей за город в военный лагерь.

Все эти противозаконные  и притеснительные меры, а также голод и слухи о преднамеренном отравлении и заражении людей болезнями, тайно совершаемом начальством и лекарями, и привели к восстанию слободских жителей Севастополя, поддержанных матросами и солдатами гарнизона.

Требования восставших заключались  в отмене карантина и наказании  ненавистных чиновников и офицеров. Примкнувшие к восстанию моряки и солдаты протестовали против палочного режима во флоте в армии.

После восстания последовали  репрессии: семерых казнили (Т. Иванова, Крайненко, Я. Попкова, П. Щукина, К. Шкуронелова, М. Соловьева, П. Пискарева), каждому десятому матросу из пяти приговоренных к наказанию экипажей назначили по 3 тыс. шпицрутенов. Приговор привели в исполнение еще до окончания следствия. Сколько было при этом забито насмерть, неизвестно. В Севастополь из Алешек был вызван «находившийся при алешковской городской полиции палач Никитов с инструментами». Казни совершались публично 11 августа 1830 года по распоряжению Воронцова одновременно в трех концах города, в районах слободок. Это было сделано для устрашения участников восстания и других жителей города.

Помимо восстания в  Севастополе, в Петербурге в 1831 вспыхнул «холерный бунт», в тот же год  в Старой Руссе началось восстание  военных поселян. Крестьянские волнения прокатились по Украине (1832-1835) и  Грузии (1841).

В конце 20-х — начале 30-х  гг. центром общественного брожения становится Московский университет. Среди его студентов возникают кружки, в которых разрабатываются планы ведения антиправительственной агитации (кружок братьев Критских), вооруженного восстания и введения конституционного правления (кружок Н. П. Сунгурова).

Кружок или тайное общество братьев Критских, сложившийся в Москве в конце 1826 - начале 1827 г. и объединял 6 членов. Все были детьми разночинцев, студенты университета. Участники организации видели будущую Россию свободной от крепостничества и самодержавия. В день коронации Николая I они разбросали на Красной площади   прокламации,   в   которых   осуждалось   монархическое управление и содержался призыв к его свержению. Группа была обнаружена полицией. Все ее участники без суда, по личному повелению царя, были заключены в казематы Соловецкого монастыря, а через 10 лет отданы в солдаты.

Выпускник Московского университета Н. П. Сунгуров в 1831 г. организовал тайное общество, считавшее своей главной целью введение конституционного строя в России, который ограничит деспотизм монархов и даст свободу гражданам. В него входило 26 молодых студентов. В плане сунгуровцев было много наивного и незрелого. Это нелегальное общество было разгромлено в самом начале.

 Группу сторонников  республики и утопического социализма объединили вокруг себя в начале 30-х гг. А. И. Герцен и Н. П. Огарев. «Кружок Герцена состоял из лиц, стремившихся главным образом к разрешению политических и социальных проблем»⁴. К ним принадлежали Огарев, Сатин, Кетчер, Пассек и др. Лицом этого кружка был, конечно, сам Герцен, дружный с детских лет с Огаревым. Этот кружок считал себя прямым наследником декабристов и их идей французской философии и французской революции XVIII в. Из современных умственных европейских течений они увлекались в особенности социалистическими идеями Сен-Симона и его последователей. Это студенческое общество существовало недолго, оно было обнаружено и разгромлено. В 1834 г. Герцена и Огарева арестовали за пение песен, наполненных «гнусными и злоумышленными» выражениями в адрес царя, и после длительного тюремного следствия выслали без суда: Герцена - на службу в Пермь, Вятку, а затем во Владимир, Огарева - в Пензу.

Так же в Московском университете сложилось «литературное общество 11 нумера» (название произошло от номера комнаты, где жили и собирались его участники). Это был дружеский литературный кружок, в центре которого стоял будущий критик В. Г. Белинский. Реальная русская жизнь, судьбы страны, ужас крепостного права, протест против «гнусной российской действительности» - вот основные вопросы, которые волновали собиравшихся единомышленников. Здесь студенты читали и обсуждали произведения Пушкина,  ненапечатанную  еще тогда комедию Грибоедова "Горе от ума", стихи Полежаева, обсуждали проблемы философии, эстетики, однако больше всего их волновала реальная жизнь. Белинский прочитал здесь свою юношескую драму "Дмитрий Калинин", в которой выражался резкий протест против крепостничества, подавления одних людей другими.

Несколько дольше других просуществовал кружок Н. В. Станкевича, также в        Московском университете. Он состоял из людей, интересовавшихся, главным образом, вопросами философии и этики, и развивался под влиянием идей немецкого философа Шеллинга, проповедовавшихся профессорами Павловым, у которого Станкевич жил, и Надеждиным. Кружок Станкевича оказывал заметное влияние на идейную жизнь общества. Из него вышли будущие славянофилы (К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин), западники (Т. Н. Грановский, В. П. Боткин), революционеры (В. Г. Белинский, М. А. Бакунин), К. Д. Кавелин. Взгляды членов кружка были умеренны: распространение просвещения, которое само собою якобы должно привести к изменению «быта общественного».

На рубеже 30-х - 40-х годов  происходили изменения в общественных настроениях, внешне еще мало заметные, но ощутимые. А.И. Герцен писал: «Что-то пробудилось в сознании, в совести - какое-то чувство неловкости, неудовольствия. Ужас притупился, людям надоело в полумраке темного царства». «Сгруппировались два лагеря, причем, оба эти лагеря одинаково чужды правительственному кругу, одинаково далеки от его взглядов и работ и одинаково для него подозрительны»⁵.

Исследователи считают, что  с «Философического письма» П. Я. Чаадаева началось формирование течения «западников». Назвали их так потому, что они считали неизбежным повторение Россией пути Западной Европы и призывали учиться у нее. «Западники верили в единство человеческой цивилизации и утверждали, что Западная Европа идет во главе этой цивилизации, наиболее успешно осуществляет принципы гуманности, свободы и прогресса и указывает правильный путь всему остальному человечеству»⁶. Представителями западничества были историки Т.Н. Грановский, П.Н. Кудрявцев, С.М. Соловьев, юрист, философ и историк Б.Н. Чичерин, юрист и философ К.Д. Кавелин, литераторы В.П. Боткин, П.В. Анненков, В.Ф. Корш и другие. К западникам примыкали критик В.Г. Белинский и А.И. Герцен.

К Грановскому тяготели литераторы И.П. Галахов, Н.X. Кетчер, Н.А. Мальгунов, Н.Ф. Павлов, Н.М. Сатин, актер М.С. Щепкин. «Наши» назвал их Герцен: «Такого круга людей, талантливых; многосторонних и чистых я не встречал потом нигде, ни на высших вершинах политического мира, ни на последних маковках литературного и артистического».

Во главе московского кружка западников стоял Т.Н. Грановский. Профессор Московского университета, Грановский читал курс истории средних веков. В своих записках славянофил А.И. Кошелев писал: «Лекции Грановского были, прежде всего, посвящены поискам ответов на вопросы русской общественной жизни, и дворянская интеллигенция находила в них подлинный отклик на злобу дня. История служила современности. Умело нарисованные картины европейского прошлого помогали понять российское настоящее, а неизбежные недомолвки не мешали приученным к иносказаниям слушателям».

Лекционный курс Грановского  был открытым выступлением против казенного, уваровского тезиса о «гниющем» Западе и России, благоденствующей под сенью православия, самодержавия и народности. Грановский не скрывал своих симпатий к Западу, своего неприятия «своенародности», противостоящей европейскому просвещению.

Грановский стал любимцем московского студенчества. В феврале 1845 г, студенты приветствовали его восторженными  овациями. Грановский начал свою очередную лекцию словами: «Мы, равно и вы, и я, принадлежим к молодому поколению, - тому поколению, в руках которого жизнь и будущность. И вам, и мне предстоит благородное и, надеюсь, долгое служение нашей великой России - России, преобразованной Петром, России, идущей вперед и с равным презрением внимающей и клеветам иноземцев, которые видят в нас только легкомысленных подражателей западным формам, без всякого собственного содержания, и старческим жалобам людей, которые любят не живую Русь, а ветхий призрак, вызванный ими из могилы, и нечестиво преклоняются перед кумиром, созданным их праздным воображением».

Западники считали, что Россия вступила на европейский путь единственно возможный для цивилизованной страны - с опозданием, только в начале XVIII века, в результате реформ Петра Великого. Естественно, что по уровню развития она значительно отстает от передовых стран Западной Европы. «Задача современного русского общества, по мнению западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью»⁷. Движение в «западном направлении» неизбежно должно привести к таким же переменам в русской жизни, какие в свое время пережили эти страны - к замене подневольного, крепостного труда свободным и преобразованию деспотического государственного устройства в конституционное. Задача России - как можно скорее изжить свое бескультурие, слиться с европейским Западом в «одну общечеловеческую семью». В основе идей западников лежала философия Гегеля. Они были сторонниками прогресса, свободы личности; индивидуализм противопоставляли общинности и соборности славянофилов. Западники считали, что основная задача «образованного меньшинства» - подготовить русское общество к мысли о необходимости преобразований и воздействовать в должном духе на власть. Именно в живом сотрудничестве власть и общество должны подготовить и провести хорошо продуманные, последовательные реформы, с помощью которых будет ликвидирован разрыв между Россией и Западной Европой. Идеи «западников» проповедовал Т. Н. Грановский - с кафедры Московского университета, В. Г. Белинский - на страницах журнала «Отечественные записки» и «Современник», А. И. Герцен и Н. П. Огарев - в литературных салонах.

Радикально настроенные  А. И. Герцен, Н. П. Огарев и В. Г. Белинский в конце 1830-х - начале 1840-х гг. разделяли основные идеи «западников». Будучи полностью согласными с тем, что Россия идет по западному, европейскому пути, радикалы были не склонны идеализировать современную им Европу. Буржуазный строй они подвергали резкой критике. С их точки зрения, Россия в своем развитии не только должна догнать западные европейские страны, но и совершить вместе с ними решительный шаг к новому строю - социализму. Если представители буржуазно-либерального течения (Т.Н. Грановский, В.П. Корин, Н.Д. Кавелин) надеялись на путь реформ, то деятели революционно-демократического течения (А.И. Герцен, Я.П. Огарев и В.Г. Белинский) верили в необходимость насильственного, революционного переворота.

А. И.Герцен был первым, кто в русском общественном движении воспринял идеи популярного в 30-40-е гг. XIX в. западноевропейского утопического социализма. Опираясь на существование в России крестьянской общины, полагая, что она уже сама по себе есть зачаток социализма, он создал теорию русского общинного социализма, дав мощный толчок развитию социалистической мысли в России. Не видя возможности активной борьбы с мрачной действительностью в России, тяжело переживая цензурный гнет, Герцен в 1847 г. покинул Россию, чтобы стать «свободным русским словом» за границей. Покинув Россию и поселившись в Англии, Герцен и Огарев стали первыми политическими эмигрантами. В начале 50-х гг. XIX века они основали в Лондоне Вольную русскую типографию. Издаваемая ими газета «Колокол» и журнал «Полярная звезда» с большим интересом читались передовыми людьми России.

В 40-е годы XIX в. Белинский стал популярным публицистом и литературным критиком России. Белинский выступал с обзорами русской литературы, со статьями о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Кольцове и других русских писателях. «Отечественные записки» и «Современник», в которых сотрудничал Белинский, стали известными журналами, а каждая статья Белинского, как отмечали современники, воспринималась радикалами как праздник. Ф. Булгарин в своих доносах в III Отделение неоднократно писал, что Белинский проповедует революцию, коммунизм и терроризм: «Безрассудное юношество ... семинаристы, дети бедных чиновников и прочие - почитают «Отечественные записки» своим Евангелием, а «первого министра» журнала - Белинского – «апостолом»».

Итогом всей деятельности Белинского является его «Письмо к Гоголю», которое он написал в 1847 г., будучи тяжело больным, незадолго до смерти. Критикуя Гоголя, Белинский противопоставляет его консервативным взглядам программу революционного преобразования России «... не в аскетизме..., а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности... видит свое спасение Россия»; «Самые важные, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя бы тех законов, которые есть».