Основные направления деятельности М.Б. Барклая де Толли на посту военного министра

В результате принятых мер, общая численность русских  регулярных войск к лету 1812 г. составила 490 тыс. человек. Наиболее многочисленным видом войск была пехота. Ее численность достигала 380 тыс. солдат и офицеров, входивших в 6 полков гвардии, 14 гренадерских, 50 егерских а 100 линейных пехотных полков (всего 514 батальонов). Одновременно с мерами по увеличению численного состава войск Барклай де Толли неуклонно совершенствовал выучку армии. В последние предгрозовые месяцы проводились учения по полкам и батальонам, инспекционные смотры и парады. «Приказом от 10 мая предписывалось проводить учения не иначе как по утрам и учить не более 2-х часов, кроме того, людей... пред учением задолго не выводить, и как только оные прибудут на учебное место, то в то же время и начальники там должны быть». Увеличение численности армии сопровождалось разработкой и совершенствованием ее организации и структуры.

                Реконструкция старых и строительство новых крепостей.

Крупным мероприятием по подготовке России к войне, осуществленным Барклаем, было создание плана реконструкции  старых и строительства новых  инженерных сооружений на рубежах страны. Западная русская граница (без Финляндии) простиралась более чем на 1100 верст, а всюду проходила по плоской и ровной местности. Лишь несколько приграничных рек да небольшие пространства болот были естественными преградами, не столь трудными для преодоления неприятелем.

Барклай ликвидировал на северо-западе крепости Кексгольмскую, Вильманстрандскую и Шлиссельбургскую, ставшие ненужными из-за того, что русская граница отодвинулась на пятьсот верст. На юге по этой же причине были ликвидированы крепости Черноярская, Енотаевская и Азовская. Высвободившаяся крепостная артиллерия и другие боевые и инженерные средства были переброшены на запад в целях усиления крепостей этого сектора. Однако этих мер было явно недостаточно. Исходя из общего материального, технического и финансового состояния армии, Барклай не смог отдать львиную долю средств на строительство и модернизацию крепостей. По его подсчетам, получалось, что приведение в должное состояние всех фортификационных сооружений на западе России потребует не менее 25 лет. Планом Барклая предусматривалось создание защитного барьера вдоль линии: нижнее течение Западной Двины - верховья Днепра. Кроме того в планах Барклая было строительство еще одной выдвинутой вперед оперативной линии - между Вильно и Пинском, однако недостаток средств не позволил сколько-нибудь серьезно продвинуть дело.

Вследствие того, что усиление западных границ инженерными сооружениями представлялось Барклаю чрезвычайно  важным, новый военный министр  представил царю докладную записку  «О защите западных рубежей России», датируемую 2 марта 1810 года. В этом документе  сообщается, что первое сопротивление  должно быть оказано захватчику на линиях Двины и Днепра, поэтому  «для прикрытия <...> крепостями пространных  и открытых границ от Балтийского  моря до Дуная потребны издержки необычайно большие и по крайней мере четверть столетия. Итак, соображая сии обстоятельства, должны избрать главную оборонительную линию, углубляясь внутрь края по Западной Двине и по Днепру, а в местах, прилегающих к сием рекам, иметь ужо все в готовности: крепости в лучшем оборонительном состоянии, укрепленные лагери, большие запасы провиантские, артиллерийские, комиссариатские и все нужное к военным действиям». Прежде всего, начались картографические и топографические работы, которые производились офицерами квартирмеистерской части. Была составлена карта западных приграничных районов России, множество планов позиций и подробные рекогносцировки местностей. Летом 1811 г. Барклай дал личное указание флигель-адъютанту - барону Людвигу Вольцогену найти между Бобруйском и Динабургом подходящее место для создания укрепления, которое прикрыло бы путь на Оршу и Смоленск. Обследовав обширнейшие пространства, было решено заложить две новые крепости у Бобруйска и Динабурга и произвести фортификационные работы в Киеве и Риге. Одной из первых стала укрепляться и модернизироваться Рижская крепость. «На инженерные работы в Риге было ассигновано 480 тыс. рублей, и для производства работ ежедневно отряжалось 380 солдат-плотников, 130 возчиков, 300 дерноукладчиков и 3000 землекопов».

В сентябре 1811 г. Барклай приказал срочно начать работы и по укреплению Борисова. Кроме того, развернулось строительство двух укрепленных лагерей: у Дриссы, и у Киева, куда армия могла прийти в случае отступления от Варшавы. Лагерь у Дриссы обязан своим возникновением генералу Карлу Пфулю, до своего появления в России служившему в прусском генеральном штабе. Барклай с самого начала был против стратегии Пфуля. Более того, его возмущало, что расходы на строительство лагеря на Дриссе отнимало у армии массу средств, более необходимых для строительства других полевых и иных укреплений. А так как идея Пфуля о создании лагеря на Дриссе была поддержана царем, то Барклаю не оставалось ничего иного, как приказать начать строительство и этого лагеря. Лагерь начали сооружать в апреле 1812 г. между городом Дриссой и деревней Шатрово. Лагерь имел в тылу многоводную Двину, огибавшую его с трех сторон. «По фронту лагеря тянулся лесной массив, что перечеркивало все преимущества позиции. Лес помогал неприятелю скрытно и безопасно сосредоточивать силы, а река в случае отступления становилась труднопреодолимой». Генерал А. П. Ермолов, известный военачальник, в автобиографических «Записках», сделанных им после Отечественной войны 1812 г., более всего критиковал Дрисский лагерь: «Профили укреплений вообще слабы, - отмечал Ермолов.- Три мостовые укрепления чрезмерно стеснены, профили так худо соображены, что с ближайшего возвышения видно в них движение каждого человека. Все описанные недостатки не изображают еще всех грубых погрешностей, ощутительных для каждого, разумеющего это дело».

Кроме того, Барклай предусмотрел строительство нескольких укрепленных  лагерей для размещения там крупных  воинских контингентов от 10 до 50 тыс. человек  и создания в них продовольственных  и фуражных запасов, достаточных  для обеспечения их гарнизонов в  течение двух-трех месяцев. Вследствие чего была развернута сеть магазинов (складов  продовольствия и фуража), однако большая  часть запасов была сосредоточена  в намеченном для обороны и  маневра треугольнике: Двина - Березина - Днепр.

Генерал А. П. Ермолов давал  следующую оценку укреплениям и  крепостям, возведенным и модернизированным  перед началом наполеоновского  нашествия: «В Риге мостовое укрепление распространено и прибавлены некоторые  вновь; крепость приведена в оборонительное состояние. Крепость Динабургская, на реке Двине, строилась более года, сделано мостовое необширное укрепление, пороховой погреб и караульня.<…> На правом берегу Березины, против города Борисова, устроено укрепление, дабы не допустить неприятеля овладеть мостом <…> Крепость Бобруйская, на реке Березине, хотя непродолжительное время строившаяся, в такое, однако же, приведена состояние, что требовала бы осады, для произведения которой недоставало средств у неприятеля, и он ограничился обложением. При Киевской крепости, на горе, называемой Зверинецкою, вновь построена небольшая крепостца, при работах которой находился я сам с отрядом войск от резервной». В целом давая позитивную оценку деятельности военного министра по вопросу возведения крепостей, генерал выделяет некоторые изъяны фортификационной системы, возникшие по причине ограниченности временных ресурсов.

Вывод:  успешная и плодотворная работа по рекогносцировке и картографированию огромных площадей на западе России, реконструкция и строительство фортификационных сооружений, организация рекрутских наборов, создание основополагающих документов «Учреждение военного министерства» и «Учреждение для управления большой действующей армией», а также ряда инструкций и наставлений по реорганизации войск все эти мероприятия, осуществленные Барклаем, были направлены на подготовку России к возможной тяжелой и длительной войне с сильным и опытным противником.

§ 2. М.Б. Барклай де Толли-главнокомандующий русских войск до Отечественной войны и в ее период.

Свою службу начал в 1776 году в рядах Псковского карабинерного полка, в 1778 году был произведён в корнеты, и только через восемь лет — в следующий офицерский чин поручика.

С 1788 г. Барклай-де-Толли  принял участие в русско-турецкой войне 1787 - 1791 гг., доблестно проявил  себя в армии Г.Потемкина при штурме и взятии Очакова, удостоен ордена святого Владимира 4-й степени. В походе армии к Вендорам состоял в отряде М.Платова, отличился в боях под Каушанами и Аккерманом, участвовал во взятии Бендер. В 1790 г. отправился в Финляндию, где в составе русской армии сражался против шведов. По окончании русско-шведской войны командовал батальоном гренадерского полка в Петербурге, вместе с ним действовал в Польше против повстанцев (1794 г.), произведен в подполковники, награжден орденом святого Георгия 4-й степени. С 1798 г. полковник, командир егерского полка, за отличную подготовку которого в. 1799 г. награжден чином генерал-майора.

В период русско-прусско-французской  войны 1806 - 1807 гг., действуя в составе  корпуса Л.Беннигсена, Барклай-де-Толли отличился в сражении под Пултуском (декабрь 1806 г.), где командовал передовым отрядом из пяти полков. Затем при Янкове и Ландсберге он один выдержал напор почти всей французской армии, дав возможность русской армии собраться под Прейсиш-Эйлау. В кровопролитном сражении у Прейсиш-Эйлау (январь 1807 г.) его полки действовали на передовой позиции, отбили атаку корпуса французского маршала Сульта, но сам Барклай получил тяжелое ранение в руку. Награжден орденом святого Владимира 3-й степени и чином генерал-лейтенанта. Лечился в Мемеле, где его, как героя войны, посетил Александр 1, на которого он произвел большое впечатление своими взглядами на военное дело и военную политику России.

В русско-шведскую войну 1808 - 1809 гг. Михаил Богданович вступил  начальником 6-й пехотной дивизии, из-за разногласий с главнокомандующим  Буксгевденом покинул армию, но после смены Буксгевдена Кноррингом вернулся в Финляндию. Во главе корпуса ему было поручено совершить переход по льду Ботнического залива, через пролив Кваркен, в Швецию, чтобы быстрее закончить войну. Войска Барклая за двое суток преодолели около 100 верст пути по ледяным торосам и глубокому снегу и 10 марта 1809 г. заняли г. Умео. Ледяная экспедиция к берегам Швеции, писал Барклай в Петербург, "по трудности только русскому человеку под силу". Вскоре Швеция капитулировала. Этот поход войск Барклая-де-Толли и двух других русских корпусов через морские льды, решивший исход войны, ставят в один ряд с переходом Суворова через Альпы 1799 г. и походом войск Гурко через Балканы в декабре 1877 г.

После подписания победного мира со Швецией Михаил Богданович был назначен генерал-губернатором Финляндии и командующим Финляндской  армией с производством в генералы от инфантерии.

Стратегический  план Барклая де Толли - его теоретическое  обоснование и воплощение в военных  действиях.

В Отечественной  войне 1812 года Барклай-де-Толли командовал 1-й Западной армией, размещённой  на границе Российской империи в  Литве.

 Стоит заметить, что в цепи подготовительных мероприятий одно из звеньев было весьма слабым: русское командование не смогло выработать единого стратегического плана. Александр I и его военные советники время от времени рассматривали различные планы ведения войны с Наполеоном, но «остановиться на чем-то одном у царя не хватало решимости, как следствие единого плана-директивы даже вначале 1812 г. выработано не было». Тем не менее, дислокация войск, организация и размещение складов боеприпасов, амуниции, продовольствия и фуража, пункты сосредоточения резервов в самых общих чертах проясняли контуры предполагаемого театра предстоящих военных действий. А поскольку всей подготовкой к войне руководил Барклай, то практически все приготовления происходили в согласии с его собственным планом отступательной войны.

Весной 1807 г. Барклай жил  в Мемеле, где лечился от тяжелой  раны, полученной в сражении при  Прейсиш-Эйлау, где его посетил знаменитый в будущем историк римской античности Бартольд Георг Нибур, служивший финансовым советником при главе прусского правительства К. А. Гарденберге. Пруссия была союзницей России, и в беседе с Нибуром у Барклая не было оснований скрывать свои стратегические соображения: «Если бы мне пришлось действовать против Наполеона, я вел бы отступательную борьбу, увлек бы грозную французскую армию в сердце России, даже на Москву, истощил бы и расстроил ее и, наконец, воспользовавшись суровым климатом, заставил бы Наполеона на берегах Волги найти вторую Полтаву». Примерно в то же время посетил Барклая в Мемеле Александр I. Несмотря на малое количество сохранившихся свидетельств, есть основание предполагать, что тогда Барклай довел и до сведения императора свои мысли о характере будущей войны с Наполеоном в случае вторжения в Россию и что они произвели на Александра I сильное впечатление. Спустя два месяца после вступления на пост военного министра Барклай представил Александру I записку «О защите западных пределов России», раскрывая идеи своего, так называемого скифского плана 1807 г. Он предвидит, что из-за неограниченного честолюбия императора французов, России придется для существования своего, вести кровопролитнейшую войну, и только одни решительные меры отвратить могут великие несчастья. Громадная протяженность границы - от Балтийского моря и до Дуная побуждает избрать оборонительную линию, углубляясь внутрь края по западной Двине и Днепру, имея Москву «главным хранилищем, из которого истекают действительные к войне способы и силы. Отступая, таким образом, в центр страны и оставляя неприятелю, удаляющемуся от своих магазинов, «все места опустошенные, без хлеба, скота и средств, русская армия по истощении и раздроблении его войск сможет перейти в наступление». Одобренная царем 2 марта 1810 г., записка Барклая легла в основу всей последующей подготовки России к войне с Францией. В политически наиболее просвещенных военно-дворянских кругах идея Барклая получила поддержку. В армии идея «отступательной» войны разрабатывалась самой образованной в военно-ученом отношении частью штабного офицерства и военной разведки. Особое значение придавалось при этом бескрайним пространствам страны, суровому, непривычному для французов климату, русскому бездорожью. Своеобразным итогом всех этих проектов явился датированный 2 апреля 1812 г. трактат «Патриотические мысли, или Политические я военные рассуждения о предстоящей войне между Россией и Францией». Автором его был военный писатель и историк, ближайший сотрудник военного министра подполковник П. А. Чуйкевич. «Патриотические мысли», составленные на третий день после приезда Барклая в армию и явно санкционированные им, призваны были, очевидно, служить военно-теоретическим обоснованием позиции Барклая в отстаивании отступательной линии: «Борясь за целостность своих владений и собственную свою независимость Россия должна прибегнуть к средствам необыкновенным<…>таким как уклонение от генеральных сражений, партизанская война летучими отрядами, решительность в продолжении войны. <…> следует оставлять большое пространство земли до базиса наших продовольствий, щадить армию до важных случаев, когда настанет момент оборонительную войну переменить в наступательную. Потеря нескольких областей не должна нас устрашать, ибо целость Государства состоит в целости его армии». В данном документе ясно выражена сама суть замысла Барклая, которым он и руководствовался, отводя 1-ю армию в глубь страны, иначе просто нельзя объяснить разительное совпадение установок трактата с направленностью и мотивациями его полководческих усилий летом 1812 г. Основные положения своего стратегического плана Барклай де Толли сформулировал в инструкциях П. X. Витгенштейну 5 мая, П. И. Багратиону 1 июня, А. П. Тормасову 5 июня 1812 г.. Наиболее полно он изложил свои взгляды на предстоящие действия в проекте инструкций Э. Ф. Сен-При. Эта инструкция имела наступательную и оборонительную часть, которые, однако, строились на одних и тех же принципах: «занимать сколько можно более пространства земли, дабы продовольствовать армию за счет оной отнимать у неприятеля все способы, которые он в сем крае находить может отступая перед превосходящими силами противника, вести малую войну, наносить ему удары во фланг и тыл; избегать решительных сражений; затягивать войну по возможности». Таким образом, исходя из реального соотношения сил, обе части плана предусматривали активную оборону на заранее подготовленном пространстве, наступление же мыслилось как тактическая мера, направленная на расширение этого плацдарма за счет территории неприятеля.

При всех колебаниях Александра I, «склонявшегося то к надеждам на превентивную войну, то к частичному одобрению  нелепого и кабинетного Дрисского плана К. Фуля», император вполне понимал, что в войне с Наполеоном не будет иного выхода, как углубиться вовнутрь страны. В итоге Александр I не только разделял отступательный замысел Барклая, но и утвердил его перед войной в качестве официального плана. «Правда, как и в других случаях, он и здесь тоже не проявил должной последовательности: план был одобрен не в виде письменно оформленного документа, а лишь словесно». 5 июля 1812 г. накануне отъезда из армии Александр I предписывал Барклаю «выиграть время и вести войну сколь можно продолжительную».

Касаясь вопроса практической реализации стратегического плана, можно отметить, что в конце 1811 г. русские войска были распределены следующим образом: «8 дивизий - в  Молдавии, 3 дивизия - в Новороссийске, 2 дивизии - на Кавказе , 3 дивизии - в  Финляндии, 3 дивизии находились в  резерве и состояли из рекрутов». Высочайшим повелением от 31 марта были образованы 1-я и 2-я Западные армии. В 1-й армии было 6 пехотных и 3 кавалерийских корпуса, во 2-й - 4 пехотных и один кавалерийский корпус. 3-я армия - обсервационная.

В соответствии с планом Барклая шла подготовка прифронтовой полосы. Так, в начале мая Барклай предписал обратить собранный в приграничных районах казенный провиант и сборный хлеб на продовольствие и фураж для армии, оставив его в магазинах столько, чтобы фуража хватило «до нового урожая сена и овса, а провианта - до поступления второй половины податного на сей год». 3 мая командующий утвердил встречные предложения генерал-интенданта Е. Ф. Канкрина о сокращении пропорции провианта и фуража для войск так, чтобы запаса хватило на один или два месяца, а также пункты вывоза излишков.

Барклай основную свою стратегическую цель усматривал в достижении решающего  перевеса сил над противником  путем изматывания его в ходе арьергардных боев, он провел арьергардные бои под Витебском и Смоленском. 

Витебск. Русские армии Багратиона и Барклая де Толли с боями отступали, планируя соединиться в районе Витебска. Однако  Багратион принял решение двигаться на Смоленск. Не зная об этом и отступая из Полоцка, Барклай де Толли 23 июля  достиг Витебска и стал ожидать Багратиона. К Витебску также последовал Наполеон с главными силами. Барклай оказался перед выбором: либо отступать дальше на Смоленск, отдавая без боя российскую землю, либо оставаться на месте и по мере сил задержать продвижение французов, пока не подойдет Багратион. Барклай решил, по возможности не вступая в генеральное сражение, затягивать время частными боями, пользуясь лесистой и пересечённой местностью. Такому решению способствовала раздробленность сил Наполеона, корпуса которого шли разбросанным фронтом и испытывали большие трудности в снабжении.