Александр II, или История трех одиночеств

Истинное лицо руководителя государства  познается не по тому, готовит он или не готовит перевороты и пертурбации  существующей системы, а по тому, умеет  ли он извлекать уроки из функционирования этой системы, может ли он, используя  сильные и отбрасывая слабые стороны  системы, направить развитие страны к лучшему.

Александр Николаевич, как уже отмечалось, любил армию и военные занятия, но отнюдь не жаловал войны. Не то чтобы  он был пацифистом и отрицал вооруженные  столкновения с высоких идейных  позиций. Нет, но по его мнению, войны стали стоить слишком дорого, ведут к неоправданным человеческим и материальным потерям, разрушают финансовую систему, а кроме того, портят саму армию, нарушая заведенный в ней порядок. Так уж получилось, что, несмотря на нерасположенность нашего героя к войнам, они сопровождали его всю жизнь, с юности до последних лет правления. Империя в XIX веке продолжала «округлять границы», и самодержец не находил в себе сил противостоять этому процессу. Впрочем, две первые свои войны Александр Николаевич встретил, будучи еще цесаревичем, причем оба этих вооруженных конфликта заканчивать пришлось именно ему (имеются в виду Кавказская и Крымская войны), хотя начинал их совсем не он.

Боевое крещение нашего героя произошло  в годы Кавказской эпопеи и выразилось в случайной схватке с чеченцами  в октябре 1850 года около крепости Ачхой. Вблизи воспетого Лермонтовым Валерика наследник заметил отряд неприятеля и тотчас поскакал к нему, увлекая за собой свиту казаков конвоя и приданную конвою артиллерию. Чеченцы, выстрелив по Александру Николаевичу, бросились бежать, но были окружены превосходящими их силами русских. Оружие командующего чеченским отрядом, убитого в коротком столкновении, преподнесли наследнику престола. Наместник Кавказа князь Воронцов, сопровождавший высокую персону в поездке по краю, ходатайствовал перед императором о награждении отличившегося наследника (поступок которого, по правде говоря, был достаточно безрассудным) крестом Святого Георгия 4-й степени. Александр Николаевич получил награду, будучи еще на Кавказе, из рук своего старого знакомца Паткуля, специально посланного Николаем I с этим приятным поручением.

Александр, тогда и представить себе не мог, что кавказская бойня, начавшаяся в 1810-х годах, растянется до середины 1860-х, унесет десятки тысяч жизней, заставит сосредоточить на Кавказе целую армию, которую, правда, будут по-прежнему стыдливо называть Кавказским корпусом. Только в 1859 году удастся пленить руководителя и вдохновителя горцев имама Шамиля. По распоряжению ставшего к тому времени императором Александра II к пленному имаму относились как к главе иностранного государства (почетный конвой, осмотр достопримечательных мест России и т. п.). По пути к новому месту жительства, в Калугу, Шамиль встретился с Александром II в Чугуеве, близ Харькова, где в честь почетного пленника состоялся военный парад.

Хорошо понимая, как тяжела участь вождя горцев, император отнесся  к поверженному противнику по-христиански  доброжелательно и даже разрешил ему взять с собой в Калугу родных и слуг (всего 22 человека). Доброта  – такое качество характера, которое  обычно не тускнеет с годами. Его  плен был достаточно комфортабелен  и необременителен: содержание имама  и его родных брало на себя правительство  России. Позже ему даже разрешили  совершить два хаджа в Мекку (во время второго из них Шамиль умер, и похоронен в Медине). Его  старший сын Кази-Магома со временем сделался турецким генералом, воевал против России в 1877-1878 годах и прославился своими зверствами во время боев на Кавказе. Средний сын Магомет-Шафи поступил в русскую кавалерию, стал примерным воином и достиг генерального чина, оставаясь в глазах однополчан добрым малым и умелым командиром. Как бы то ни было, после пленения Шамиля Александру II удавалось в течение следующих десятилетий удерживать мир на Северном Кавказе.

Крымскую войну 1853-1856 годов Александр  Николаевич встретил в звании главнокомандующего гвардейским и гренадерским корпусами. В продолжение всего 1854 года цесаревич  был главным помощником императора в деле обороны российских рубежей, умножения ее боевых сил. Когда гвардия  выступила в крымский поход, она  была заменена в Петербурге резервистами и запасными частями, сформированными  под непосредственным наблюдением  Александра Николаевича. Он же отвечал  за защиту балтийского побережья  от Выборга до Нарвы. Многочисленные заботы и хлопоты наследника не могли  скрыть от него того тяжелого положения, в которое попали русские армия  и флот в Крыму. Высадка франко-английского  экспедиционного корпуса на полуострове, поражение русских войск на реке Альма, осада крупнейшей на Черном море военно-морской базы – Севастополя, безуспешные попытки разблокировать его, гибель Черноморского флота – показали всем и каждому неприспособленность крепостнической России к ведению современных войн. В который уже раз война сыграла для нашей страны роль индикатора уровня развития империи в сопоставлении с Западом, послужила способом проверки собственной экономики, армии, устойчивости социально-экономического строя, финансовой системы и других сфер жизни государства.

18 февраля 1855 года неожиданно  для всех скончался император  Николай I. Внезапность его кончины  породила устойчивую легенду  о том, что он не выдержал  позора крымского поражения и  принял яд. По слухам, циркулировавшим  в Петербурге, яд самодержцу, по  его же требованию, дал лечивший  Николая Павловича доктор Мандт. Опасаясь за свою жизнь, он позже был вынужден навсегда покинуть Россию, что еще более усугубило подозрения публики.

Чего стоили наследнику болезнь  и смерть отца, свидетельствует его  речь в Государственном совете, произнесенная  сразу же после вступления на престол. Обратив внимание членов Совета на самоотверженное служение Николая I России, Александр Николаевич сказал: «В постоянных и ежедневных трудах его со мною он говорил мне: „Хочу  взять все неприятное и все  тяжелое, только бы передать тебе Россию устроенную, счастливою и спокойною...“ Я отвечал ему: „Ты – мы всегда говорили друг другу „ты“ – ты, верно, будешь и там молиться за твою Россию и за дарование мне помощи“. „О, верно, буду“, – отвечал он. В этой надежде и уповании на помощь Божию, на которую я всегда надеялся и надеюсь, я вступаю на родительский престол...» Александр Николаевич не читал, а просто рассказывал это собравшимся со слезами на глазах, что называется, делился своим огромным горем. Плакали и все присутствующие...

«Наследство» Александру досталось действительно тяжелое: сбившаяся с ритма система управления государством, финансовый кризис, неразбериха на транспорте, брожение в обществе, разраставшиеся слухи о «воле» среди крестьянства, а главное, проигранная, но неоконченная война. К войскам Англии, Франции, Турции в любой момент могли присоединиться армии Австро-Венгрии, Швеции, Испании и даже Сардинии. Кроме папы римского, которому проявление миролюбия положено по статусу, только Неаполитанское королевство обнаружило дружеское расположение к России и то лишь потому, что боялось экспансии Франции и готово было поддерживать тесные контакты с любым ее противником. Международная изоляция страны, угроза низведения ее до уровня второстепенной державы – вот что являлось наибольшей угрозой для Петербурга, сильнее всего било по самолюбию властей и общества.

Однако поначалу и в этих грозных  условиях Александр Николаевич не собирался  складывать оружия. 28 августа 1К55 года русские войска оставили южную часть  Севастополя, взорвав пороховые  склады и затопив последние корабли  Черноморского флота. 349-дневная  осада города закончилась, унеся  более 100 тысяч жизней россиян. В  ознаменование героизма защитников города была выбита специальная медаль, а военнослужащим – защитникам Севастополя  – месяц осады был засчитан за год службы. По распоряжению нового самодержца в Николаев прибыли великие  князья Константин и Николай Николаевичи, а 13 сентября 1855 года – и сам император  вместе с братом Михаилом. В тот  момент, когда англо-французский  флот курсировал под Одессой, а десант союзников высадился под Очаковом, Александр II прибыл в Крым, чтобы  ознакомиться с положением дел и  принять окончательное решение  о дальнейших шагах руководства  России. Проще говоря, монарх размышлял  о том, есть ли смысл продолжать Крымскую кампанию. Именно эта поездка убедила  его в полной невозможности не только выиграть, но и просто продолжать войну.

В очень непростых условиях, сложившихся в начале его царствования, Александр Николаевич держался уверенно и внешне спокойно. Американский дипломат А. Уайт так характеризовал российского монарха: «Он был высок, как все Романовы, красив и держался с большим достоинством, но у него гораздо меньше величественности и полностью отсутствует неуместная суровость отца».

Передовая часть общества тем временем внимательно присматривалась к  новому монарху, ожидая от него, как  это обычно бывает при переменах  на престоле, чего-то чудесного и  сверхпрогрессивного.

Наивно было бы предполагать, что  грядущие перемены совершенно не страшили Александра II или что у него имелся готовый и подробный план глобальных преобразований. Проблема крепостного  права была слишком сложной, чтобы  к ее решению можно было относиться без опасений. Да и чисто политические вопросы, особенно установление диалога  между властью и обществом, являлись для империи проблемами абсолютно  новыми. Вообще-то этот вопрос был не менее назревшим, чем отмена крепостного  права, но к его решению до Александра II никто из монархов так и не пытался  приступить. Однако новый самодержец верил в себя и в Россию, в  конце концов, он просто не имел возможности  отступить, выбрать какие-то менее  радикальные варианты решений. Его  долг главы нации призывал действовать  осмотрительно, но смело и быстро. Трудности, как известно, ломают слабых, сильных же заставляют с утроенной энергией бороться с ними. Россию же никто и никогда слабой не считал.

Итак, Александр Николаевич стал императором  Александром II – апостолом и культовым  героем, призванным действовать, сообразуясь  не столько с собственной логикой, сколько с логикой своего нового поста. Может, он и имел определенные исторические пристрастия, но в отличие  от предшественников никогда не ссылался на Петра Великого или Екатерину II, как на некие ориентиры в  своей деятельности. В начале царствования новый монарх робко попытался  опереться на опыт государственного управления отца Николая Павловича, но время и обстоятельства заставили  его действовать вопреки этому  опыту. Он был призван помочь стране сделать резкий рывок и догнать  ведущие державы мира, надеясь  осчастливить этим своих подданных. К сожалению, как показала история, их могли осчастливить или чудеса, исходившие от верховной власти, или  резкое ограничение и слом этой власти. Александр же Николаевич собирался  заниматься всего-навсего проведением  реформ.

Александр Николаевич являлся одним  из образованнейших монархов, когда  бы то ни было вступавших на российский престол. Он обладал не только широкими теоретическими сведениями, но и достаточными практическими навыками управления государством. В последнем случае особенно важно знание принципов деятельности бюрократического аппарата, так как направление его деятельности во многом зависит от мнений монарха и его умения направлять эту деятельность в нужном ему направлении. С механизмом работы государственной машины наш герой был знаком очень неплохо.

Перед правительством Александра II вырисовывалась задача начать «второй тур» европеизации страны, прежде всего ее социальных отношений (отмена крепостного права, судебная и военная реформы, изменение финансовой и образовательной систем). Заметим в скобках, что этот «тур» обещал быть более трудным, чем предыдущий, так как надо было ограничить или уничтожить тот самый механизм, с помощью которого до Александра II европеизация производилась, то есть саму крепостническую систему.

Если говорить об идеологии, то позицию  Александра Николаевича вряд ли удастся  определить однозначно, как либеральную  или, скажем, консервативную. И вовсе  не потому, что наш герой был  политически всеяден или, как  выражаются политологи, являлся конформистом. Он искренне и убежденно был готов  действовать по обстоятельствам, но эти действия определялись не столько  его политическими симпатиями, сколько  личным пожеланием главы государства, монарха. Говоря иначе, Александр Николаевич являлся эволюционистом и ради постепенного, но непрерывного движения вперед был  готов поддерживать либералов либо консерваторов, то есть тех, чьи позиции  в данный конкретный момент жизни  России наиболее соответствовали, с  точки зрения монарха, историческим реалиям. Именно эти реалии задавали курс государственному кораблю, а задача капитана корабля заключалась в том, чтобы вверенное ему судно не получило критического крена ни на один борт и благополучно достигло промежуточной гавани. Ведь каждое царствование – это благополучное или не очень благополучное плавание от одного порта к другому.

Часть II

Одиночество II. Бегство.

1. В кругу родных.

Александр, всегда был окружен многочисленной родней: бабушка, отец, мать, браться, сестры, жена, шесть сыновей, две дочери. Казалось, что еще нужно, если не для полного счастья, то хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя одиноким как в семье родителей, так и в собственно семье? На первый взгляд все верно, но... Сколько таких «но» встречалось на жизненном пути Александра Николаевича!

По-своему Николай I был внимательным отцом, но, тем не менее, отцом-императором, больше владыкой, нежели родителем. Он позаботился о прекрасном образовании  сыновей и дочерей, тщательно  следил за их успехами, карал за неудачи, мальчиков назначал шефами гвардейских  и армейских полков, а наследника престола еще и активно приобщал к государственной деятельности. Однако трудно поверить, что Александр  Николаевич ощущал неизбывное семейное тепло и постоянное родительское внимание. Вмешательство же Николая I в учебный процесс сыновей, общение  его с ними носили характер набегов  сеньора на владения вассалов, вассалы  трепетали, но ближе сеньор им от этого не становился.