Особенности использования игрового фольклора в сценическом воплощении

    Тройной прыжок. Недалеко от чума старый оленевод кладет на землю старый длинный хорей. Пастухи, один за другим, тремя прыжками пытаются прыгнуть от одного конца хорео до другого. Для тех кто прыгнул дальше, а это около пяти метров, начинается новый этап. Теперь на земле растягивается либо вожжа с ездового оленя, либо тынзей. Победителем окажется тот, кто сумеет в три прыжка оказаться дальше всех. Соревнующиеся прыгают совершенно необычным способом - всякий раз отталкиваются сразу двумя ногами. Это и есть тройной  национальный прыжок. Самый загадочный по сути  и по исполнению вид состязаний. До сих пор никому не известно, в силу каких жизненных обстоятельств он возник. Почему обязательно нужно отталкиваться сразу двумя ногами, а во время приземления не допускается отставания одной ступни от другой – пока что загадка. П. А. Явтысый ненецкий писатель записал легенду о тройном прыжке в ненецком поселке Нельми – Нос. (Приложение 5).

    Прыжки через нарты. Тундровики радуясь приходу весны расставляют нарты в ряд – через каждые полметра, затем подзадоривая друг друга, начинают прыгать. Прыжки через нарты – национальный вид спорта. У него свои правила. Отталкиваясь двумя ногами одновременно, надо перепрыгивать через нарты без остановок, а потом одним прыжком повернуться кругом и продолжать прыгать в обратном направлении. И так до тех пор, пока не иссякнут силы.

    «Закинь тынзей за собку» В «Правилах северного многоборья» есть статья, которая гласит: «Старший судья с разрешения главного судьи имеет право снять с соревнования любого участника за техническую неподготовленность (неумение самостоятельно сматывать тынзей)».Требуется профессиональное обращение с тынзеем, умение правильно смотать его. Если петли будут слишком большие, то во время броска они перепутаются. А если окажутся слишком маленькими тынзей полетит комом, не успев развернуться. Лишь правильно  собранный и умело брошенный , он развернется и в своем полете станет похож на ременное копье с костяным наконечником.

    «Ямб-уда длинная рука». Так называют тундровики тынзей. Пастуху достаточно несколько мгновении, чтобы отловить им среди тысячерогого стада, того единственного оленя, который выбран. С тынзеем тундровик не расстаются ни на минуту, дорожит им. Каждый тундровик сплетает свой тынзей сам, переняв секрет изготовления у отца, старшего брата или просто у искусного мастера. Тынзей сплетают так, что бы он соответствовал руке и силе хозяина. Чтобы с первого же броска петля попадала на оленьи рога и удерживала животное. Метание аркана на дальность - первый экзамен для молодого оленевода. Метание на точность уже экзамен на аттестат зрелости. В этом национальном виде спорта возможны два варианта: набрасывание на хорей и набрасывание на головки нарт. В любом случае проверяется умение быстро и ловко заарканить. Бросок можно исполнять любым способом и с произвольного разбега. У каждого из соревнующихся три попытки. Победителем становиться тот, кто при неограниченном количестве дополнительных бросков не допустит ни одного  промаха6.

    Игровые жанры  и спортивные игры присутствовали  в обрядах, сопровождающих важнейшие  моменты в жизни как отдельного человека так и всей родственной группы. Особенно много играли на свадьбах, кроме особых свадебных игр были распространены соревнования по стрельбе из лука, состязания в борьбе, беге, и другие. Активную роль в них всегда принимала молодежь, которая демонстрировала свою ловкость, выносливость, смелость. Свадебный обряд, сопровождался играми или танцами. А. М. Кастрен описывает игру - танец девушек во время заключительной части свадебного обряда: «В некотором расстоянии я заметил кучу девушек и пошел к ним. Они были заняты игрой особенного рода. Разделившись на две стоявшие друг против друга партии, в каждой по семи, они перебрасывали шапку. Сторона, поймавшая шапку, оборачивалась спиной к противной и, спрятав шапку, падала на снег. Тогда другие семь нападали на них и начиналась борьба за шапку; сперва боролись, валяясь на снегу, потом стоя, покуда не отыскивалась шапка». После угощения в чуме невесты все выходят на улицу и начинают играть в игру, которая носит название «намдавкова». Она заключается в том, что все берутся за руки, один участвующий выходит в центр. Ему завязывают глаза, после чего в круг выходит еще один человек, которого участник с завязанными глазами должен поймать. Единичность этих сведений показывает, что игры не были необходимой составной частью свадебного обряда. Иногда свадьба сопровождалась спортивными состязаниями - гонками на оленьих упряжках, метанием аркана, прыжками через нарты.

 

3. Игра в ненецких мифах и сказках

 

    Многие жанры фольклора, как и обряды, ритуальные действия, - утратившие свое первоначальное значение, остаются только в детской среде. Мифы считаются наиболее архаичным жанром ненецкого фольклора: «Мифы рождаются из естественной любознательности человеческого ума на ранних стадиях его развития, на почве жизненного трудового опыта». В традиционных, древних играх ненецких детей фигурируют мифологические представления, характерные для народа в целом. Содержание многих фольклорных детских игр организовано по законам мифа.

    Ненецкий миф о деяниях Нума. Наиболее развитый, полный и законченный цикл мифов о творении ненецкого  божества-творца Нума  сложился в северном регионе. Здесь все мифы о первотворении земли, человека, зверей объединены под именем творца Нума в единый законченный цикл. В мифах о сотворении мира творцом Нумом игра и процесс игры занимают важное место. Игра здесь подразумевается как магическое действие, в результате которого появляются все жители северной земли. Творцу Нуму противостоит его брат - антипод Нга, который, повторяя действия Нума, создает «не настоящие», вредные для человека вещи природы. Игра Нга (старшего брата Нума - прообраза сатаны) в сотворении обитателей и растительности на средней земле носит отрицательный характер - всё созданное им, имеет какой-либо изъян. Нум творит мир и его обитателей, брат Нга тоже творит, он как бы «играет» с Нумом в одну игру. Сюжет игры: Нум создает, - Нга портит. И, собственно, общий процесс творения мира изложен в процессе соревнования двух братьев, в котором заложен элемент игры. Противопоставление Нума и Нга подобно противопоставлению Бога и Сатаны. Но явное противопоставление Нума и Нга происходит при окончательном формировании цикла о сотворении мира. Это позднейшее наслоение и характеристика данного цикла. По мировоззрению ненцев, в основе жизни всегда заложена биопарность. И цикл о сотворении мира изначально бинарен, его творят двое. На ранних стадиях возникновения данного цикла, очевидно, Нга не является фигурой, подобной Нуму. По мировоззрению ненцев, в мире уживается два начала, мир не может быть создай без принципа «единства и борьбы противоположностей». Так устроен мир, так устроен человек и всё связанное с ним - и это отражено во многих мировоззренческих аспектах ненцев.

    Понимая миф как древнюю форму мировоззрения, претерпевшую определенную эволюцию в ходе развития человеческого сознания, мы находим общие черты, свойственные ненецкому мифу и игре. Первое и особенное значение мифа состоит в том, что он имеет функцию упорядочивания хаоса. Например, мифы о творениях Нума повествуют о том, как из хаоса творился мир с его определенными законами и порядками. Игре также во многом свойственна эта функция - любая игра имеет свои правила, определенный порядок и установку на определенные ограничения. В этом смысле игра выступает как преобразующая и упорядочивающая сила, в этом игра обнаруживает глубинное родство с мифом. Миф как особый пласт в общей культуре ненцев является во многом первоосновой и мировоззрения, и фольклора ненцев. Игра также занимает свое определенное место в традиционной культуре Ненцев, но явлением менее значительным и частным, чем миф. Имея отмеченное выше сходство мифа и игры с точки зрения их значения и функции в формировании общей культуры ненцев, мы наблюдаем то, как игра внутри мифа формирует его как определенный жанр фольклора. Это ясно видно на мифах о творении мира.

    Весьма интересным способом игрового общения детей, в котором ярко проявляются элементы фольклора, являются кумулятивные сказки. Кумулятивные сказки выделяют в особый разряд по специфическим композиционным и стилевым особенностям. Кумулятивная сказка имеет много общего с игрой. Как и игра, кумулятивная сказка имеет экспозицию, хотя на первый взгляд, довольно хаотичную, кульминацию, которая всегда есть в игре и финал. Название подобного жанра сказок произошло от лат. кumulage - накоплять, нагромождать, увеличивать. Название отражает основной принцип построения кумулятивной сказки: «многократное, нарастающее повторение одних и тех же или аналогичных действий, которое кончается веселой катастрофой или расплетанием образовавшейся цепи событий в обратном, убывающем, порядке». Принцип построения кумулятивной сказки весьма близок общему принципу построения многих детских игр, который основывается на особенностях детской психологии и логики. Характеризуя кумулятивную сказку, В. Я. Пропп отмечал: «В разнообразном в своих формах нагромождении, и состоит весь интерес и все содержание этих сказок. Они не содержат никаких интересных или содержательных «событий» сюжетного порядка. Наоборот, сами события ничтожны (или начинаются с ничтожных), и ничтожность этих событий иногда состоит в комическом контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из них последствий и конечной катастрофой (начало: разбилось яичко, конец: сгорает вся деревня)»7. По своей сути кумулятивная сказка более всего похожа на детскую веселую забаву-чехарду, где детям разрешается немного похулиганить, не соблюдая сложившихся норм морали, выражающейся в отношении к положительным и отрицательным героям, к феномену смерти, насилию и т. д. Кумулятивные сказки у ненцев относятся к типу «проигрываемых» текстов. Кумулятивные сказки - весьма характерный вид фольклорных текстов у многих народов Севера. Кумулятивные сказки народов Севера функционируют в детской среде, главным образом, как игровая форма передачи определенных знаний. Распространенным ненецким сюжетом кумулятивной сказки, подтверждающим вышесказанное, является сюжет, подобный опубликованному в сборнике «Фольклор коми и ненцев». Сказка представляет собой диалог двух птичек, функциональное значение которого сводится к тому, чтобы в процессе сказки-игры, дети могли понять, что нужно, а что не нужно делать, и какие человеческие качества считаются положительными, а какие отрицательными. Одна из птичек выступает инициатором к диалогу и действию и предлагает свои решения, чтобы благополучно что-либо сделать, проявляя такие положительные качества как предприимчивость и оптимизм. Другая же отнекивается от любых решений, показывая свою лень и неуверенность (пессимизм):

Чиноко, пойдем купаться!

Утонем!

А мы за траву схватимся.

Руки порежем.

А мы рукавицы наденем…8

    В кумулятивных  сказках часто используется сюжет, где присутствовал образ лентяя. Примером такого сюжета является известная нанайская сказка о девочке Аёге. В этой сказке мать просит дочь сделать разную работу по хозяйству, на что та лишь отнекивается. В итоге, дочь-лентяйка превращается в утку и остается ею по сей день, умея лишь кричать «Аёг-аёг!».

   Кумулятивная сказка  ненцев также отражает трудовые  процессы, чаще всего - выделку шкур  и шитье из выделанной шкуры  предметов одежды. С точки зрения  этнопедагогики кумулятивные сказки использовались для привития трудовых навыков. В тексте диалога ненецкой сказки про птичек  значительная часть сказки посвящена описанию трудовых процессов и некоторых свойств используемого материала:

Намокнут (рукавицы).

На солнце высушим!..

Затвердеют рукавицы.

Мы их разомнем.

Потрескаются.

Зашьем...9

    В этом сюжете  описываются свойства кожи как  материала для выделки и шитья - кожу не желательно мочить, ее  следует осторожно сушить на  солнце, затвердевшую кожу следует  мять, чтобы она не потрескалась. В данном случае кумулятивные  сказки являлись игровой формой  получения полезных знаний и ознакомления с практическими навыками. В этой функциональности и заключается основное отличие кумулятивных сказок народов, живущих в природе от подобных сказок урбанизированных народов. «В русской сказке нет ни одного правдоподобного сюжета»,- полагает В. Я. Пропп и продолжает далее: «Сказка есть нарочитая и поэтическая фикция. Она никогда не выдается за действительность»10. Таким образом в этом отношении, кумулятивные сказки коренных народов Севера практически всегда отражают существовавшую или существующую действительность. Кумулятивные сказки функционируют в детской среде, главным образом, как игровая форма передачи определенных знаний.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Особенности использования игрового фольклора в сценическом воплощении

 

Вторая глава посвящена практической работе и касается специфики работы с игровым фольклором ненцев и воплощение его в сценическую хореографическую постановку Автор в работе опирается на труды

В. Н Нилова (25), Т. Ф. Петровой Бытовой (29 - 30), М. Я Жорницкой (10 - 11), В. Ф. Зуева (12)

 

2.1 Традиционное пластико - хореографическое воплощение жизни ненецкого народа в игровой культуре

 

    В век глобализации, технического прогресса и размывания традиционной культуры, коренные народы Севера стремятся сохранить свою индивидуальность. Помочь адаптироваться северному человеку в стремительно меняющемся мире способны своеобразные, неповторимые формы национального искусства, так как отражают в известной степени специфику его исторического развития, условия быта, обычаи и национальный характер. В этом контексте трудно переоценить традиционное хореографическое искусство северных народов, где хореография является ведущей составляющей межнационального общения.

    Северосамодийские народы, в том числе ненцы, издревле были ориентированы на традиционную пластику, входящую составной частью в обряды и ритуалы, связанные с культом плодородия и культом матери - природы. Не умея разгадать тайны природы, люди наделяли ее сверхъестественной силой, создавая богов, поклонялись им и посвящали им свои танцы. Если танцы вовремя не подвергались переосмысливанию, они теряли свой магический смысл и уходили из быта народа. Поэтому до настоящего времени не дошли старинные ненецкие танцы. О танце не было ни исследовательской работы, ни художественной литературы. К поискам его не организовывались никакие экспедиции. Но все, же следы существования его в быту у ненцев можно найти в скупых описаниях этнографов, ученых и в рассказах очевидцев11.Так, например, гласит давняя запись ученого Петра Симона Палласа, когда в 1778 году он увидел ненецкие танцы и описал их: «Я еще должен сказать об увеселениях самоедских. Когда их много съедется в одно место, то в веселых случаях делают праздничества, кои состоят в борьбе и в скакании до известной метки. Пляшут также с бабами в кругу, пара по паре. Но пляска их состоит, чтоб, не сходя много с места, делать всякие телодвижения и ломки, переступая в такте: вместо же музыки храпят в нос, и некоторый слог выражают, а бабы равным образом под такту отхрапывают»12.

    В книге В.Ф.Зуева «Материалы по этнографии Сибири ХVIII века» есть специальная глава, которая так и называется «О увеселениях». Где находим такую запись: «Увеселений имеют между собой очень, а особливо самоедцы, и я почти совсем не слыхивал, может быть потому, что они, как народ кочевной, редко во множестве бывают. Пляска их состоит не во многих разностях телодвижения, но каково одна пара делает, таким же образом пляшут и последние, хотя б какое множество их ни было. Самоедин, взяв бабу левою рукою за правую, ноги свои одна за другой наперед высовывает. Сам выговаривая полным ртом громко: «гой!», потом с ужимкою сквозь зубы в нос: «ги»… протяженно, потом опять громко: «гой!», а напоследок, забирая в себя дух, всхрапывает, и так далее. Сие не значит у их вместо песни, но будто бы для показания такты; баба же, напротив того, подле его стоящая, стоя на одном месте, с приседанием выворачивает ноги и сама только всхрапывает при окончании каждого колена. И так за одною парою собирается и множество; тогда бегают кругом, держась руками, друг за дружку иногда чрез целой день, желая одна пара переплясать другую (как сама натура научает любовным хитростям, то и сии дикие народы знают, как к любви приступать должно. Говорят, что во время пляски, когда пожмёт у нее руку, то и увидит своё щастие).13