Языковая игра и ее перевод в политическом дискурсе

                                                                                       

Оглавление

Введение 2

Глава 1. Языковая игра 5

1.1 Понятие языковой игры 5

1.2  Игровые приемы в языке. Их общая характеристика и особенности. 11

Глава 2. Лингвополитология 18

2.1  Лингвополитология  как отрасль лингвистики. Понятие  политического дискурса и его  перевод. 18

2.2.  Языковая  игра в речи политиков. 25

2.3.  Примеры ЯИ в речах английских и американских политиков (Д.Ф. Кеннеди, У. Черчилль). 32

Выводы по главе 2. 42

Заключение 43

 

 

 

 

 

       

                                                     Введение

 

         Восприятие жизни и действительности как игры издревле присуще человеческому сознанию. Уже в представлении древних европейцев творение мира интерпретировалось как игра бога Брахмы. Акт творения ассоциировался с игрой.

Язык (речь) тоже может интерпретироваться как игра: "Дух, формирующий язык, всякий раз  перепрыгивает играючи с уровня материального на уровень мысли. За каждым выражением абстрактного понятия  прячется образ, метафора, а в каждой метафоре скрыта игра слов. Так человечество все снова и снова творит свое выражение бытия, рядом с миром природы – свой второй, измышленный мир". 

Данная курсовая работа имеет своей целью провести изучение приемов языковой игры и анализ её роли в политическом дискурсе. Наглядно демонстрируя на примерах употребление всевозможных игровых приёмов в языке, мы хотим показать насколько разнообразной и интересной становится наша речь, а именно речь политическая. Также говоря о политическом дискурсе западных лидеров, невозможно не затронуть вопрос о корректном и адекватном переводе различных единиц  английского языка на русский, что и будет рассмотрено в нашей работе далее. 

Объектом данного исследования является речь англоговорящих политиков. Предметом исследования – явление языковой игры в речи англоговорящих политиков. Материалом исследования послужили речи политиков Кеннеди и Черчилля, взятые из электронной библиотеки.  
Актуальность исследования определяется важностью изучения языковой игры как характерного признака политического дискурса, установления ее универсальных черт и специфики использования языковых средств разными политиками, потребностью выявления наиболее эффективных средств воздействия в условиях игры со словом в политическом дискурсе. Кроме того, затронутые в курсовой работе сложности для перевода и стратегии их преодоления представляют не только практический, но и теоретический интерес, так как репрезентируют особенности когнитивной деятельности человека и возможности передачи их языковыми средствами.

Цель нашего исследования – многоаспектное изучение приемов ЯИ в политическом дискурсе. В соответствии с поставленной целью в работе формулируются и решаются следующие задачи:

• конкретизировать сущность понятия языковая игра;
• установить основные функции языковой игры;
• выявить приемы и способы создания языковой игры в политическом дискурсе;
• выявить специфику использования аналогичных приемов ЯИ в дискурсе англоговорящих политиков.

Теоретической основой исследования стали работы исследователей в области  изучения языковой игры (Л.Витгенштейн, В.З.Санников, Е.А.Земская, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, Т.А.Гридина, Е.А.Агеева, Н.А.Николина), теории перевода (В.Н. Комиссаров, Г.Д. Воскобойник, Н.К. Гарбовский, Л.K. Латышев, Я.И. Рецкер, А.Д. Швейцер), политического дискурса (Е.А.Акинина, А.П.Чудинов, Е.И.Шейгал, Ж.В.Асеева).

Работа состоит из введения, двух глав, сопровождаемых выводами, заключения и списка литературы. В первой главе мы рассматриваем понятие языковой игры, а также  игровые приемы в языке, их общую характеристику и особенности. Во второй главе мы даем понятие политического дискурса и его перевода, проводя анализ политических речей Кеннеди и Черчилля. В заключении подводятся итоги проделанной работы. Список литературы состоит из 30 пунктов.

 

                                      Глава 1. Языковая игра

1.1 Понятие  языковой игры

Восприятие  жизни и действительности как  игры издревле присуще человеческому  сознанию. Уже в представлении  древних европейцев творение мира интерпретировалось как игра бога Брахмы. Акт творения ассоциировался с игрой.

Язык (речь) тоже может интерпретироваться как игра: "Дух, формирующий язык, всякий раз перепрыгивает играючи с уровня материального на уровень мысли. За каждым выражением абстрактного понятия прячется образ, метафора, а в каждой метафоре скрыта игра слов. Так человечество все снова и снова творит свое выражение бытия, рядом с миром природы – свой второй, измышленный мир".

Игрой в широком  смысле можно считать всякое поэтическое  творчество. "Поэзия в своей первоначальной функции как фактор ранней культуры рождается в игре и как игра. Это освященная игра, но в своей  священности эта игра все же постоянно  остается на грани необузданности, шутки, развлечения".

Во все  времена поэты играли со словом. Но если, например, в ХIХ веке тексты строились по принципу парадокса, не нарушая при этом грамматических форм и структурных компонентов  предложения (Эдвард Лир, Льюис Кэрролл , Козьма Прутков и др.), то в начале ХХ века игра со словом породила философию зауми (Велемир Хлебников, Игорь Северянин, Алексей Крученых, Даниил Хармс) и язык абсурда.

В общую теорию игр входят такие понятия, как  спортивные игры, любовные игры, компьютерные игры, общественные игры и понятие  лингвистическая игра является одной  из составляющих этой теории.

В лингвистике  предметом изучения языковая игра становится сравнительно недавно.

Принято считать, что впервые  термин «языковая игра» (ЯИ) употребил

Л. Витгенштейн, который связывал с данным понятием применение языка в соответствующей сфере общения, способность использовать языковые средства с учетом реализуемой ими функции (коммуникативной, экспрессивной, аппелятивной и т.д.) и понимания роли говорящего как участника коммуникативного акта в достижении цели общения.  Например, употребление слова воспринимается Л. Витгенштейном «…одной из тех игр, посредством которой дети овладевают родным языком» [Витгенштейн Л. Философские исследования, 1985. – 79стр]. Ф. де Соссюр, основоположник структурной лингвистики, говоря о внутренних и внешних элементах языка, сравнивал язык с игрой в шахматы [Соссюр Ф., де. Курс общей лингвистики. 1998. – 27стр]. Но «в витгенштейновском понимании ЯИ - это не то, что делают люди, когда хотят развлечься. Он считает весь язык в целом совокупностью языковых игр. Вот что он пишет по этому поводу в «Философских исследованиях»: «23. Сколько же существует типов предложения? Скажем, утверждение, вопрос, поведение? — Имеется бесчисленное множество таких типов — бесконечно разнообразны виды употребления всего того, что мы называем «знаками», «словами», «предложениями». И эта множественность не представляет собой чего-то устойчивого, наоборот, возникают новые типы языков, или, можно сказать, новые языковые игры, а старые устаревают и забываются». «Языковой игрой» я буду называть также целое, состоящее из  языка и тех видов деятельности, с которыми он сплетен». Таким образом, под ЯИ Л. Витгенштейн понимает говорение на языке, то есть выполнение языком любой из присущих ему функций: коммуникативной, апеллятивной, экспрессивной и т.д., о том, что это именно так, свидетельствуют приводимые далее примеры «языковых игр»: приказывать или исполнять приказы; описывать внешний вид предмета или его размеры; изготовлять предмет  в соответствии с описанием (рисунком); докладывать о ходе событий; строить предположения о ходе событий; выдвигать и доказывать гипотезу; представлять результаты опыта в виде таблиц и диаграмм; сочинять рассказ и читать его; притворяться; петь хороводные песни; отгадывать загадки; шутить, рассказывать анекдоты, решать арифметические задачи; переводить с одного языка на другой; просить, благодарить, проклинать, приветствовать, молиться. Данное определение свидетельствует о широком понимании ЯИ.

Интерес к ЯИ во многом  объясняется стремлением к экспрессии, если  в  начале  70-х  годов   ХХ   века   В.Г. Костомаров   отмечал   одновременное

сосуществование    двух    тенденций     –     стремления     к     экспрессии     и

стремления к стандарту, то в конце ХХ века явно побеждает  стремление к экспрессии.

В современной русистике  сложилась устойчивая традиция в  понимании ЯИ как сознательного  эксперимента, имеющего установку на творчество. Сам термин «ЯИ» стал одним из наиболее популярных терминов в отечественном языкознании конца XX - начала XXI вв. По мнению исследователей, ЯИ в силу особенностей русского менталитета всегда имела место в русской речи, в публицистическом и художественном стилях, в языке отдельных писателей или героев их произведений [Лисоченко Л.В., Лисоченко О.В. Языковая игра на газетной полосе  
(в свете металингвистики и теории коммуникации) ].

В настоящее время ЯИ называют широкий круг явлений, имеющих место  в разговорной речи, публицистике, художественной литературе и в рекламе. ЯИ является важной составляющей, неизменным компонентом русской языковой действительности.

Многогранность ЯИ, отражение  в ней как лингвистических, так  и экстралингвистических проблем, выходящих за пределы языковой деятельности, и в настоящий момент поддерживает к ней неугасающий интерес  специалистов и исследователей различных  областей науки, которые не просто изучают  и исследуют ЯИ как отражение  в современном языке различных жизненных реалий (лингвисты, литературоведы, психологи, социологи), но и находят ей практическое применение (журналисты, рекламисты, политики). Именно «многоплановость ЯИ делает затруднительным ее непротиворечивое и исчерпывающее определение» [Николина Н.А., Агеева Е.А. Языковая игра в структуре современного прозаического текста - 551стр.].

В современной литературе представление о ЯИ относится  к области речевого общения, а  сама ЯИ рассматривается как «украшательство» речи, которое «обычно носит характер остроты, балагурства, каламбура, шутки  и т.д.» [Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. – М.: Языки славянской культуры – 128стр.].

Трактовка ЯИ неоднозначна. Так, Е.А. Земская, М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова считают, что ЯИ «можно рассматривать как реализацию поэтической функции языка» прежде всего в виде установки на комический эффект [Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. 172-174 стр.]. Б.Ю. Норман дает следующее определение: «Языковая игра (в максимально широком понимании термина) – это нетрадиционное, неканоническое использование языка, это творчество в языке, ориентация на скрытые эстетические возможности языкового знака». Т.А. Гридина придерживается  более широкого понимания ЯИ, связывая ее с креативной речедеятельностной активностью языковой личности (носителей языка): «При осознанном нарушении языкового канона мы имеем дело с ЯИ как особой формой лингвокреативной деятельности, отражающей стремление (интенцию) говорящих к обнаружению собственной компетенции в реализации языковых возможностей – при понимании условности совершаемых речевых ходов, но в то же время рассчитанных на «опознание» реципиентом негласно принятых правил (языкового кода) общения. Эти правила выводимы только при опоре на языковой стереотип, опрокидывание которого  и составляет парадокс восприятия соответствующей тактики (приема, сценария, и т.п.) ЯИ. Будучи особой формой лингвокреативного мышления, имеющего ассоциативную природу, ЯИ всегда нацелена на использование лингвистических приемов, подчеркивающих парадокс между стандартной формой и/или значением знака (а также принятым алгоритмом его образования и использования) и новой ассоциативной «обработкой» того или иного вида языкового знания». В.И. Шаховский понимает ЯИ как «варьирование планов выражения и содержания языковых знаков вплоть до нарушения норм, но в пределах адекватного понимания всеми коммуникантами правил такого нарушения и всех деривационных эмотивных смыслов как его результата».

Наиболее убедительной точкой зрения на ЯИ нам представляется определение  В.З. Санникова: «Языковая игра – это некоторая языковая  неправильность (или необычность) и, что очень важно, неправильность, осознаваемая говорящим (пишущим) и намеренно допускаемая. При этом слушающий (читающий) также должен понимать, что это «нарочно так сказано», иначе он оценит соответствующее выражение просто как неправильность или неточность. Только намеренная неправильность вызовет не досаду и недоумение, а желание поддержать игру и попытаться вскрыть глубинное намерение автора, эту игру предложившего». 

Феномен ЯИ достаточно хорошо изучен на материале разговорной речи, языка художественной литературы, языка СМИ.

Приемы ЯИ, характерные  для разговорной русской речи, проанализированы в работах Е.А. Земской, М.В. Китайгородской и Н.Н. Розановой. ЯИ на материале художественной литературы во всем разнообразии ее способов и  приемов представлена в монографии В.З. Санникова «Русский язык в зеркале  языковой игры».

Ученые отмечают возросший  за последнее время интерес как  к  самому

феномену языковой игры [Гридина  Т.А.  Языковая игра: стереотип и  творчество], так и к различным ее разновидностям, например к словообразовательной игре как феномену языка современных СМИ [Ильясова С.В. Словообразовательная игра как феномен языка современных СМИ]. «Особенности языка современных газет свидетельствуют о том, что в нем в связи с происшедшими в русском социуме в конце ХХ века общественно-политическими изменениями широкое распространение получила ЯИ в виде преднамеренного, нарочитого использования нормативных языковых средств и ЯИ в виде апелляции к прецедентным текстам (текстовые реминисценции), используется также и ЯИ как сознательное отступление пишущего от языковой нормы» [Лисоченко Л.В., Лисоченко О.В. Языковая игра на газетной полосе].

Т.А. Гридина говорит о  том, что в зарубежной и отечественной  литературе сложилось два основных направления в исследовании феномена ЯИ: прагматическое, исследующее различные  приемы трансформации формы и  содержания языковых единиц (с учетом сферы реализации и функций ЯИ) и операциональное, исследующее принципы реализации различных приемов ЯИ с учетом субстанциональной природы единиц разных уровней языковой системы и механизмов их функционирования в языке.

Осознанное нарушение  стереотипа свидетельствует о творческом характере ЯИ. Нарушение стереотипа порождает в свою очередь различные  структуры, имеющие более одной  интерпретации. Как полагает Т.А. Гридина, «такая интерпретация нарушает закон  функционирования знака в речи, согласно которому в разных контекстах знак должен быть формально равен самому себе (тождественен по форме), реализуя только одно из возможных значений. Различные примеры смысловой  двуплановости (двусмысленности) знака, спровоцированной контекстом, являют собой распространенный вид ЯИ» [Гридина Т.А.  Языковая игра: стереотип и творчество.].