Сроки исковой давности

Другие основания для  нераспространения исковой давности на требования о признании недействительными  ненормативных актов (например, наличие  длящегося правонарушения, которое  имеет место в случае реализации негаторных притязаний, не подлежащих задавниванию) отсутствуют.

Следующая особенность применения исковой давности заключается в  отсутствии у суда права по собственной  инициативе рассматривать вопрос о  ее применении. В отличие от советского законодательства (ст.44 ГК РСФСР 1922 г., ст.82 ГК РСФСР 1964 г), в соответствии с  которым суд был обязан рассмотреть  вопрос об исковой давности автоматически, независимо от того, ссылается ли ответчик в возражениях против иска на пропуск  истцом давностного срока[75], ст. 199 ГК РФ закреплено императивное правило о применении исковой давности только по заявлению стороны в споре. Аналогичные нормы содержатся в законодательстве ряда зарубежных государств[76], однако такой порядок применения исковой давности нельзя считать универсальным[77].

Итак, согласно действующему российскому гражданскому законодательству исковая давность может применяться  только по заявлению стороны в  споре, сделанному до вынесения решения  судом. В процессе практического  применения данной нормы ГК РФ возникают  по крайней мере три вопроса, различные  варианты решения которых предлагаются в цивилистической литературе и  судебной практике:

1) кого следует считать  стороной в споре (то есть  вопрос о субъекте, уполномоченном  делать заявление о применении  исковой давности);

2) о времени (процессуальном  сроке), в течение которого можно  сделать заявление;

3) о форме заявления.

Согласно п.4 Постановления Пленумов ВС и ВАС РФ от 12, 15 ноября 2001 г. № 15/18 стороной в споре, наделенной законом  правом заявлять о применении исковой  давности, является истец либо ответчик (стороны в деле); третьим лицам, как заявляющим, так и не заявляющим самостоятельных требований относительно предмета спора, право делать заявления  о пропуске срока исковой давности не предоставлено. В некоторых теоретических  исследованиях данная точка зрения подвергнута обоснованной критике[78], поскольку допускает смешение материально-правового понятия "сторона в споре" ("сторона спорного правоотношения") и процессуального понятия "сторона в деле".

Учитывая, что в российской правовой системе исковая давность относится  к институтам материального права, при толковании понятия "сторона  в споре" следует руководствоваться  материально-правовыми нормами. Право  заявлять о пропуске срока исковой  давности должно быть предоставлено  участникам (сторонам) спорного материального  правоотношения, которые далеко не во всех случаях могут выступать  истцом либо ответчиком в суде (эти  лица довольно часто, особенно в спорах, вытекающих из договоров со множественностью лиц на стороне кредитора либо должника, привлекаются в процесс  в качестве третьих лиц на стороне  истца или ответчика, как заявляющих, так и не заявляющих самостоятельных  требований относительно предмета спора, поскольку решение суда по делу может  повлиять на их права и обязанности  по отношению к истцу или ответчику). Следует согласиться с мнением  А.П. Сергеева, который считает недопустимым предоставлять право заявлять о  применении исковой давности третьим  лицам, не заявляющим самостоятельных  требований относительно предмета спора, выступающим на стороне истца, поскольку  они не имеют материальной заинтересованности в применении исковой давности и  в подавляющем большинстве случаев  участниками спорного материального  правоотношения не являются[79].

В соответствии с п.2 ст. 199 ГК РФ уполномоченный субъект имеет  право сделать заявление о  применении исковой давности до вынесения  судом решения по делу. Данное правило  трактуется в литературе и правоприменительной  практике достаточно однозначно: под  решением по делу следует понимать решение суда первой инстанции. При  этом заявление может быть сделано  как в предварительном судебном заседании (ч.6 ст.152 ГПК РФ, ч.2 ст.136 АПК  РФ), так и в процессе судебного  разбирательства (ч.1 ст.35 ГПК РФ, ч.1 ст.41, пп.10 ч.2 ст.153 АПК РФ).

В случае отмены решения и направления  дела на новое рассмотрение в тот  же или другой суд все процессуальные действия, в том числе и заявление  о применении исковой давности, должны быть совершены заново. Поэтому в  ходе нового рассмотрения дела суд  не вправе принимать во внимание ранее  сделанное заявление о пропуске давностного срока, а также предлагать сторонам давать объяснения и представлять доказательства, связанные с пропуском  срока исковой давности. В связи  с изложенным спорной представляется позиция С. Сарбаша, утверждающего, что "суду при повторном рассмотрении дела следует применять нормы  ГК РФ об исковой давности и в  тех случаях, когда ответчик не заявляет о применении исковой давности вторично, при условии, что такое заявление  было сделано им до вынесения отмененного  впоследствии решения суда"[80], хотя ответчик не лишен возможности отказаться от применения исковой давности.

Не менее актуальным является вопрос о возможности отзыва заявления  о пропуске исковой давности при  рассмотрении дела в апелляционной  и кассационной инстанциях в любой  предусмотренной законом форме (как  непосредственно, так и косвенно, например при заключении мирового соглашения). Обоснованным представляется положительное  его решение, поскольку оно в  полной мере соответствует принципу распоряжения субъектами гражданского права принадлежащими им субъективными  материальными гражданскими правами (в данном случае - правом заявить  о применении исковой давности) своей  волей и в своем интересе.

Действующее гражданское  законодательство не устанавливает  каких-либо специальных требований к форме заявления о применении исковой давности. Поэтому оно  может быть сделано в любой  форме, которая допускается процессуальным законом (устной, с занесением необходимых  сведений в протокол судебного заседания, либо письменной - посредством составления  отдельного документа либо включения  в качестве составной части в  отзыв на исковое заявление). Единственное требование к заявлению о применении исковой давности заключается в  том, чтобы из содержания документа  либо из устного заявления стороны  в деле однозначно следовало намерение  использовать ссылку на исковую давность в качестве возражения против заявленных исковых требований. 

3.3 Отличие исковой давности  от иных гражданско-правовых сроков

Определение соотношения  между исковой давностью и  сроками осуществления гражданских  прав является, пожалуй, наиболее значимым, так как именно эти сроки чаще всего смешиваются в теории и  на практике. Данное обстоятельство, в  свою очередь, вызвано различиями в  понимании того критерия, который  кладется в основу деления сроков на указанные виды.

В современной науке гражданского права выработано общее понятие "охрана гражданских прав"[81]. Так, принято различать охрану гражданских прав в широком и узком смыслах. В первом случае речь идет обо всех мерах, с помощью которых обеспечивается как развитие гражданских правоотношений в их нормальном, ненарушенном состоянии, так и восстановление нарушенных или оспариваемых прав и интересов. Во втором случае под охраной гражданских прав понимаются лишь такие законодательно установленные меры, которые направлены на восстановление или признание гражданских нарушенных или оспариваемых прав. Такие меры принято именовать защитой гражданских прав. Нельзя не согласиться с мнением А.П. Сергеева о том, что в общем виде право на защиту есть предоставленная управомоченному лицу возможность применения мер правоохранительного характера для восстановления его нарушенного или оспариваемого права[82]. Думается, что право на защиту является самостоятельным субъективным правом, включающим, во-первых, возможность совершения управомоченным лицом собственных положительных действий (например, меры самозащиты, так называемые оперативные санкции и др.) и, во-вторых, возможность требования определенного поведения от обязанного лица. Последняя может реализовываться как непосредственно в рамках отношений между управомоченным и обязанным без какого-либо постороннего властного вмешательства, так и с помощью принудительных предписаний компетентных органов (государственных или негосударственных), не имеющих какой-либо заинтересованности в результате, достигаемом с помощью защиты прав. Однако в научной литературе укоренилась традиция (сформировавшаяся еще в советский период), согласно которой осуществление мер защиты в виде требования от обязанного лица конкретного действия сводится исключительно к деятельности компетентного органа, наделенного полномочиями на принуждение.

Данное обстоятельство объясняет, в свою очередь, тот факт, что в  рамках рассматриваемой классификации  сроков фактически проводится противопоставление двух категорий материальных прав. К первой категории можно условно  отнести такие права, которые  напрямую связаны с возможностью управомоченного лица извлекать  из определенного блага полезные свойства и поддерживать все необходимые  для этого условия (например, путем  заявления претензий по качеству в течение гарантийного срока). При  этом взаимодействие осуществляется исключительно  по схеме "управомоченный - обязанный". Ко второй категории относится собственно самостоятельное право на защиту, отождествляемое, по существу, с одной  из возможностей своей реализации: мерами, применяемыми компетентными  органами[83]. Представляется, что даже если отрицать за правом на защиту самостоятельность, то можно прийти примерно к такому же выводу: сроки осуществления опосредуют потребление полезных свойств блага, сроки же защиты направлены на обеспечение того же "потребления", но с помощью третьего субъекта - компетентного органа[84].

Наиболее подробно описанный  выше научный подход отражен в  содержании классификации сроков на сроки осуществления и защиты. Так, к срокам осуществления отнесены сроки существования, пресекательные, гарантийные, претензионные. Эти сроки  опосредуют реализацию таких субъективных гражданских прав, для реализации которых единственное и решающее значение имеет поведение сторон правоотношения - управомоченного и  обязанного. Напротив, сроки защиты определяют время существования  права, годного к осуществлению  с помощью юрисдикционного органа (и только). То есть фактически критерий классификации основан на том, реализуется  право (обычно в ненарушенном состоянии) только силами управомоченного и  обязанного лиц или же необходимо властное предписание компетентного  органа для его принудительного  воплощения в действительности в  случае его аномального состояния.

Однако если принять во внимание сказанное выше о понятии "защита прав" (право на защиту состоит  из двух возможностей: собственных  действий управомоченного и правомочия требования от обязанного определенного  поведения, которое может реализоваться  не только с помощью принуждения, исходящего от компетентного органа, но и в рамках отношений "управомоченный - обязанный"), то неизбежен следующий  вывод. Традиционное разделение на сроки  осуществления, которые объединяют сроки существования, пресекательные, гарантийные, претензионные, и сроки  защиты (сроки исковой давности[85]), если не делать соответствующих оговорок и допущений, представляется несколько некорректным как по форме (с точки зрения названия), так и по содержанию. В самом деле, претензионный срок - это в чистом виде срок защиты права, как, впрочем, и срок для применения мер самозащиты. Подобное утверждение тем более верно, когда классификационное деление проводят согласно назначению срока в процессе правового регулирования.

Таким образом, проводя разграничение  между сроками осуществления  и сроками защиты, необходимо прежде всего учитывать всю условность разделения на эти виды сроков, которое, по существу, не в полной мере соответствует  правовой природе опосредуемых указанными выше сроками прав.

Представляется, что в  основе настоящей классификации  лежит своеобразный комбинированный  критерий:

1) учитывается, подлежат  ли осуществляемые права охране  в широком или в узком смысле (единство этого классификационного  критерия не выдерживается для  претензионных сроков, если их  относить к срокам осуществления);

2) необходимо со стороны независимого  субъекта внешнее принуждение  для реализации права или нет  (единство этого классификационного  критерия опять же не выдерживается  для претензионных сроков, если  относить их к срокам защиты[86]).

Если учесть сделанные  уточнения, то можно указать на два  принципиальных отличия исковой  давности от сроков осуществления гражданских  прав. Во-первых, последние опосредуют права, которые существуют в ненарушенном состоянии (за исключением претензионных  сроков) и не требуют для своей  реализации вмешательства постороннего субъекта. Исковая же давность распространяется на период осуществления такого права, которое возникло в результате аномалии в развитии гражданских правоотношений (то есть нарушения субъективных прав) и поэтому в какой-то степени  носит дополнительный характер. Действительно, можно представить себе, например, право аренды и возникающее в  случае его нарушения право на его защиту, для которой установлен определенный срок. Следовательно, если право не нарушено или оспорено, то и течение срока исковой  давности не может начаться. Обратная же ситуация невозможна, что вытекает из определения исковой давности (ст. 195 ГК РФ). Во-вторых, реализация правил об исковой давности имеет место  в рамках принудительной юрисдикционной процедуры.

Помимо проведенного выше общего сопоставления рассмотренных  видов сроков представляется целесообразным отдельно кратко обозначить отличия  исковой давности от сроков существования  гражданских прав, а также пресекательных, гарантийных, претензионных сроков.

Сроки существования опосредует нормальное развитие гражданских правоотношений, определяя временные рамки для  использования субъективного права (например, права должника по кредитному договору, заключенному сроком на 5 лет) [87]. Своеобразной антитезой подобной конструкции служат бессрочные права (например, право собственности), возможность реализации которых не связана с какими-либо сроками. Причем управомоченное лицо в течение срока существования права вовсе не обязано реально его использовать, совершать определенные в законодательстве действия (все зависит сугубо от его усмотрения). Правовой результат, на достижение которого установлен срок существования права, достигается уже в силу самого установления этого срока[88]: в течение определенного периода лицу предоставлена возможность извлекать полезные свойства из соответствующего блага, однако указанная возможность в любом случаев прекращается с истечением срока, не подлежащего приостановлению, перерыву, восстановлению[89].

Исковая давность, напротив, опосредует "ненормальное" развитие гражданских правоотношений, возникающее  из-за нарушения или оспаривания  права. Для достижения правового  эффекта, который опосредуется этим сроком, управомоченное лицо должно не только совершить определенные законом  действия в установленный временной  период, но и соблюсти порядок их осуществления.