Современная трактовка сущности юридического лица

Действительно, акт объединения (решение о формировании субъектами корпоративных отношений) необходим для любой организационной формы корпоративных отношений, поскольку, собственно, и создает данные отношения, отражая соответствующие намерения субъектов. Однако одного этого фактора недостаточно.

Социальное значение корпорации в том, что корпоративное объединение, получая статус корпорации, начинает функционировать в экономическом обороте как единое целое, как единый субъект. Единство же субъекта не может быть создано ни через объединение имущества, ни через объединение деятельности. Единство субъекта – абстрактная категория, особый статус, который может возникнуть лишь через признание такого «единого» субъекта другими субъектами и всем обществом. Следовательно, корпорация – порождение публичного порядка. Она появляется (и должна появляться) в результате публичного признания, исходя из того, что социальные функции корпорации реализуются в обществе.

При этом корпоративное объединение может быть признано и субъектом экономического оборота, и самостоятельным субъектом права[8]. Короче говоря, корпорации «рождаются» отличным от естественного рождения способом – путем акта государственной регистрации[9]. Причем в правовом государстве публичное признание предполагает также наличие к тому оснований, которые определяются законом[10]. С.Н.Братусь отмечал, что государство всегда решало и решает вопрос о том, при каких условиях степень обособленности тех или иных общих интересов, выражающих отношения людей, является основанием для признания за тем или иным общественным образованием (организацией) возможности быть самостоятельным носителем прав и обязанностей[11].

Законодатель формулирует признаки, необходимые и достаточные для придания корпоративному объединению статуса корпорации (статуса субъекта оборота, статуса субъекта права). Кроме того, законодатель предусматривает понятийные разновидности корпораций (например, финансово-промышленная группа, юридическое лицо). И наконец, в законе фиксируется «грань», отделяющая субъекта оборота от субъекта права (российский законодатель не допускает подвижности этой «грани», закрепляя закрытый перечень коммерческих юридических лиц)[12].

Однако в литературе все чаще высказывается мнение, что статус самостоятельного субъекта права должны иметь не только юридические лица. Так, Д.В. Винницкий полагает, что должны быть усовершенствованы положения законодательства, регулирующие налоговую правосубъектность организаций, путем введения понятия «консолидированная группа налогоплательщиков»[13].

И. Шиткина пишет, что холдинги обладают частичной правосубъектностью в антимонопольном законодательстве как группа лиц, признанная единым хозяйствующим субъектом[14].

В.С. Белых, М.Л. Скуратовский приходят к выводу, что субъектами права, в том числе гражданского, могут быть образования, не обладающие признаками юридического лица[15].

На установление признаков корпорации оказывают влияние различные обстоятельства: исторические тенденции, экономические факторы, уровень развития законодательства и т.д.[16].

В то же время данные признаки обусловливаются сущностью внутрикорпоративных отношений, организация которых воздействует на внешнее проявление этой сущности[17]. Можно сказать, что различия между корпорациями связаны со степенью обобщения деятельности и имущества участниками корпоративных отношений.

Степень того и другого определяется в законе при помощи квалифицирующих признаков и находит свое объективированное выражение через предусмотренные в нем «материальные» субстраты. Например, степень организации отношений «внутри» юридического лица устанавливается в учредительных документах, а степень его имущественного обособления – в балансе. Или, например, в Законе о финансово-промышленных группах дан перечень документов, необходимых для государственной регистрации финансово-промышленной группы (заявка на создание, договор о создании ФПГ, организационный проект).

Вместе с тем законодатель использует различные подходы для придания корпоративному объединению статуса субъекта права и субъекта оборота.

Так, при регистрации юридического лица государственный регистрирующий орган исходит из презумпции, что если формально все необходимые документы («материальные» субстраты), указанные в законе, учредителями представлены, то и сама степень имущественных и организационных отношений соответствует степени, оговоренной в законе, а значит, корпоративное объединение может получить статус юридического лица[18]. При регистрации же финансово-промышленной группы, решение о государственной регистрации принимается полномочным государственным органом только на основе экспертизы представленных документов.

Иными словами, при регистрации юридического лица государственный регистрирующий орган «заботится» о простоте процедуры, не проверяя юридической чистоты (не проводя экспертизы) представленных документов, и тем самым перекладывает возможные риски на участников корпоративных отношений[19]. Напротив, при регистрации финансово-промышленной группы действует более сложная процедура, что обусловлено особыми социальными функциями финансово-промышленной группы. Выдача свидетельства о государственной регистрации подтверждает государственную поддержку деятельности ФПГ.

Таким образом, корпорация (субъект оборота, субъект права) – это публичный статус корпоративного объединения, присвоение которого государственным регистрирующим органом возможно при наличии в корпоративном объединении установленных законом степени обобщения имущества и обобщения деятельности участников (иных признаков, установленных законом).

Статус корпорации может быть присвоен только корпоративным объединениям (т.е. тем, которые по своей природе есть порождения частной сферы) и является единым для всех сфер отношений.

Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования - образования публичные и именно в силу своей публичности не являются корпорациями[20].

В современной литературе, вместе с тем, высказываются и другие точки зрения.

Так, Ю. Петров утверждает, что государство можно считать «общественной корпорацией»[21]. По мысли Г. Алимурзаева, муниципальное образование представляет собой форму своеобразной территориальной корпорации, причем с соответствующими преобразованиями отношений собственности[22]. Подобные подходы к данной проблеме использует и О.А. Камалов[23].

Думается, что приведенные суждения основываются на некоторых объективных предпосылках, в частности, на внешнем сходстве публичных образований и корпоративных объединений в силу множественности субъектного состава. Но сходство это внешнее, природа отношений в публичных образованиях иная. Вероятно, поэтому сами названные авторы пишут лишь о возможности применения к публичным образованиям теорий юридического лица, принципов формирования и управления имуществом в юридических лицах[24]. Но такая возможность не означает тождественности обозначенных отношений. К публичным образованиям некоторые принципы, являющиеся сущностнообразующими для корпораций, применимы только по аналогии.

Использование аналогии корпоративных отношений к муниципальным образованиям, по мнению О.А. Камалова, в первую очередь может быть обусловлено определяющим значением территориального коллектива, что дает возможность применения здесь «теории коллектива»[25], разработанной для раскрытия людского субстрата юридического лица.

В определенной мере здесь усматривается «прозрачность» границ между частным и публичным правом. Как совершенно справедливо отмечает В.А. Бублик, «...одной из моделей взаимодействия публичного и частного права является внедрение частноправовых начал в публично-правовую материю, когда публичные отношения начинают все более широко регулироваться с использованием элементов частноправового метода (цивилистического инструментария)...»[26].

Думается, что законодатель создал дефиницию государственной корпорации как раз для того, чтобы заложить презумпцию тождественного функционирования этого субъекта в экономическом обороте наряду с другими субъектами гражданского права, хотя, безусловно, с точки зрения внутренних отношений государственная корпорация не может быть отнесена к «классическим» корпорациям. Иначе говоря, законодатель презюмировал корпорацией со специальной правоспособностью ту организационную форму отношений, которая «стоит» за государственной корпорацией.

Постановка проблемы о том, что корпоративные отношения присутствуют и в государственных и муниципальных унитарных предприятиях, традиционно обосновывается существованием в них трудового коллектива (множественности субъектного состава), а также особой имущественной обособленности, предопределяемой производственными целями деятельности предприятия[27].

Однако использование в организации деятельности трудового коллектива некоторых корпоративных принципов, сформированных в частной сфере, есть опять-таки применение аналогии корпоративных конструкций к трудовым отношениям. Предприятие не может быть отнесено к корпорациям, оно создается для организации процесса производства[28]. Еще А.Х. Гольмстен заметил, что предприятие не может быть уподоблено лицу, оно есть проявление деятельности лица[29]. Кроме того, имущественное обособление государственных и муниципальных унитарных предприятий иное, чем собственность.

1.2 Основные  направления буржуазных концепций  юридического лица

Разнообразные буржуазные теории юридического лица сходятся в одном — в признании того, что юридическое) лицо — это некое имущественное и организационное единство, выступающее в гражданском обороте в качестве носителя прав и обязанностей. Было бы упрощением любую теорию юридического лица выводить непосредственно из экономики. Юридическая идеология еще в большей мере, чем нормы права, отражая, в конечном счете, производственные отношения, приобретает относительную самостоятельность.

В основном теории юридического лица можно свести к трем главнейшим направлениям. Это: а) фикционная теория с ее различными оттенками и модификациями; б) теории, отрицающие существование юридического лица и считающие, что субъектами права являются только люди. Эти теории близки к фикционной теории, хотя методологически они исходят из иных позиций и приходят зачастую к иным практическим выводам; в) теории, признающие реальность юридического лица.

С точки зрения обоснования своих выводов все эти теории можно разбить на две группы; одна группа теорий пытается уяснить сущность юридического лица, отыскать его субстрат, обосновать, почему то или иное соединение людей является единством, признаваемым юридической личностью. К этой же группе теорий относятся и те теории, которые юридической личностью считают только человека. Другие теории отказываются от попыток объяснить феномен юридического лица и ограничиваются констатацией факта, юридическое лицо — это явление, созданное правопорядком, некоторый пункт приурочения (привязки, вменения) имущественных прав и обязанностей.

Самая ранняя попытка теоретического уяснения природы юридического лица восходит к средним векам. Основоположником теории фикций считают папу Иннокентия IV, который в 1245 г. заявил, что корпорация существует лишь в человеческом воображении, что это фикция, придуманная разумом. Корпорация лишена воли, лишь ее члены, живые люди, имеют волю и действуют. В отношении актов, предполагающих наличие индивидуальной воли, идея коллективного субъекта не использовалась. Отлучение от церкви на корпорацию распространено не было[30]. Каноническое право пришло к выводу, что universitas действует сама, если она действует через другого, т. е. через своего представителя. По мнению Дювернуа, в условиях средневековья фигура юридического лица могла быть только фикцией. К иному выводу пришел Салейль, который считает, что не только в Риме, но и в средние века корпорация не рассматривалась как искусственное образование, однако понятие корпорации (corpus) столь же метафизично трактовалось схоластической философией, как и понятие субъекта права — индивида. В доказательство того, что корпорация, будучи приравнена к индивиду, не противопоставлялась ему как искусственное образование, Салейль ссылается на то, что ни во Франции, ни в Германии в XIII и XIV столетиях не требовалось разрешения государства для ее (корпорации) возникновения.

Таким образом, средневековое учение о юридическом лице, как о persona ficta или repraesentata, столь далекое на первый взгляд от действительности, в конечном счете обслуживало и отражало эту действительность. Именно средневековые юристы впервые создали теорию юридического лица. Различные выводы, к которым приходили эти юристы при оценке правоспособности корпорации, рассматриваемой как лицо, были продиктованы практическими соображениями, условиями места и времени. Например, ставшая знаменитой формулировка папы Иннокентия IV о корпорации, как о persona repraesentata, была вызвана религиозно-практическими соображениями, имевшими столь большое значение в эпоху средневековья; возник вопрос о том, может ли корпорация быть отлученной от церкви. Иннокентий IV, не признавший души за корпорацией, ответил на этот вопрос отрицательно.

Фикционная теория, как первая научная попытка осмыслить юридическую природу общественного образования, выступающего в гражданском обороте в качестве субъекта имущественных прав и обязанностей, не получила своего дальнейшего развития до первой половины XIX в. Во Франции в XVIII в. всякое общественное образование, признававшееся обычно корпорацией, дореволюционными юристами рассматривалось обычно как communaute, играющее роль или занимающее место лица (tenant lieu de personnes).

Новый толчок в своем развитии фикционная теория получила от Савиньи. Исходя из того, что правоспособен только человек, как нравственная личность, Савиньи пришел к выводу, что юридические лица — это «искусственные допущенные в силу простой фикции субъекты». Поскольку же дееспособность предполагает мыслящее волеспособное существо, каковым не являются ни корпорация, ни учреждение, постольку, по мнению Савиньи, юридические лица недееспособны. Таким образом, Савиньи решительно противопоставляет подлинного, по его мнению, субъекта права, каковым является человек, юридическому лицу. Люди сами по себе субъекты права, существование же фиктивных лиц — чисто юридическое. Юридическое лицо — создание закона. Логическим выводом из этого положения является принцип, в силу которого юридические лица должны быть прекращаемы соответствующими актами государственной власти, а имущество, как не имеющее хозяина, подлежит передаче в собственность государства.