Применение вспомогательных репродуктивных технологий в сфере семейного права

Значительный прогресс вспомогательных репродуктивных технологий, позволивший замораживать и хранить замороженный генетический материал в течение многих лет, привел к появлению невиданных ранее возможностей. Репродуктивный материал теперь можно получить, сохранить и использовать не только при жизни, но даже и после смерти.

 С древнейших времен известно  рождение так называемых посмертных  детей, когда мужчина умирал от  болезни, в результате несчастного  случая или войны – после  зачатия ребенка, но до его  рождения.

 Случаи, когда дети рождаются  после смерти своих отцов, достаточно  часты. Случаи “посмертного” материнства встречаются реже, но тем не менее не являются чем-то экстраординарным. В литературе отмечены многочисленные свидетельства рождения ребенка, когда мать находилась в коме, или уже после биологической смерти матери – в результате родов, убийства, казни или скоропостижной смерти беременной женщины.

В отличие от “посмертного рождения”, когда зачатие происходит при жизни обоих родителей, термин “посмертная репродукция” используется в тех случаях, когда перенос эмбрионов, созданных при жизни обоих родителей, или же зачатие ребенка (при помощи ЭКО или посредством посмертной инсеминации) происходит после смерти одного или даже обоих генетических родителей.

Правовые аспекты посмертной репродукции затрагивают прежде всего вопросы информированного согласия на осуществление посмертной репродуктивной программы, распоряжения гаметами и эмбрионами после смерти одного или двух родителей, посмертного забора и использования генетического материала, а также установление происхождения и защиту имущественных и иных интересов “посмертных” детей. Особого внимания заслуживает вопрос, являются ли гаметы и эмбрионы имуществом, которое может переходить по наследству.

В соответствии с п. 2 ст. 48 Семейного кодекса РФ в силу действующей в России презумпции отцовства, если ребенок рождается в течение 300 дней с момента смерти супруга матери ребенка, отцом ребенка признается скончавшийся супруг. Тем не менее ст. 49 Семейного кодекса оставляет возможность установления отцовства и по истечении этого срока в судебном порядке, при этом суд должен принимать во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.

 Вместе с тем, из смысла  п. 4 ст. 51 Семейного кодекса следует, что, если родители-заказчики (единственный родитель) уже начали свою репродуктивную программу, дав письменное информированное согласие на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, они в любом случае записываются родителями ребенка в книге записей рождений. При этом неважно, в какой момент было осуществлено зачатие или же перенос эмбрионов, и произошло ли рождение до или после смерти родителей.

 В соответствии со ст. 1116 Гражданского  кодекса РФ к наследованию могут призываться граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. Таким образом, можно сделать вывод о том, что криоконсервированные эмбрионы, зачатые при жизни, потенциально являются наследниками первой очереди при условии рождения живого ребенка. Вместе с тем лица, зачатые после смерти наследодателя, в круг наследников не включаются и на имущество покойного родителя претендовать не могут. СК РФ дает возможность применения ВРТ независимо от наличия бесплодия, а Приказ Минздрава при наличии такового.

Предметом отдельного обсуждения является смерть суррогатной матери. Необходимо предусмотреть для таких случаев право супружеской пары быть записанными в качестве родителей ребенка при отсутствии письменного согласия суррогатной матери.

“В случае же смерти супружеской пары при применении суррогатного материнства или смерти супруги, суррогатная мать записывается в качестве матери ребенка. При этом ее "отказ от ребенка" не должен повлечь негативных последствий, связанных с лишением родительских прав и т.п., поскольку женщина не является генетической матерью, рожает ребенка не для себя и, как правило, не готова воспитывать ребенка в такой ситуации по различным основаниям (отсутствие семьи, согласия ее супруга, материальных средств и т.п.)”5.

Приказом Минздрава России от 26 февраля 2003 г. N 67 "О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия" предусмотрено, что при проведении экстракорпорального оплодотворения и имплантации эмбриона в организм суррогатной матери могут использоваться мужские гаметы, т.е. половые клетки, как мужа (генетического родителя), так и донора. Мужские гаметы могут быть заморожены (криоконсервированы) для отсроченного использования. Однако пределы использования криоконсервированного биологического материала указанный Приказ не устанавливает.

Рассмотрев положения вышеназванного Приказа Минздрава, можно прийти к следующим выводам.

Во-первых, воспользоваться криоконсервированными гаметами может супруга указанного лица. В случае если искусственное оплодотворение осуществляется ей самой и генетический отец находится в живых, то установление отцовства осуществляется на основании положений ч. 1 п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации.

“Если генетический отец, чья сперма использовалась при искусственном оплодотворении генетической матери, умер, то отцовство может быть установлено на основании п. 2 ст. 48, ст. 49 Семейного кодекса Российской Федерации. В указанном случае действует презумпция отцовства, широко известная римскому праву, pate rest guem nupitae demonstrant, дословно означающая, что отцом ребенка является тот, на кого указывает брак”.6

Во-вторых, половые клетки (мужские гаметы) могут быть использованы супругой умершего лица при заключении ею соглашения о вынашивании и рождении ребенка суррогатной матерью.

В-третьих, мужские гаметы в программах посмертного суррогатного материнства могут быть использованы иными лицами, например родителями, другими близкими родственниками.

«В своём решении[по делу Натальи Климовой, которая стала «суррогатной» мамой-бабушкой ребёнка, зачатого после смерти своего сына, Смольнинский районный суд С.-Петербурга суд установил, что «действующее законодательство не содержит запрета на регистрацию рождения ребёнка, рождённого в результате имплантации эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одинокой матерью данного ребёнка» и признал, что отказ не основан на законе и нарушает права и законные интересы не только истицы, но и новорожденного. Суд признал отказ в регистрации незаконным и обязал орган ЗАГС произвести государственную регистрацию рождения ребёнка с указанием в качестве матери Натальи Климовой, сведений об отце — по её указанию, обратив решение к немедленному исполнению»7.

Во втором и третьем случаях возникает вопрос об определении субъекта родительского правоотношения. В отличие от американских и английских, российские законы позволяют установить происхождение ребенка через суд, даже если он родился спустя годы после смерти своего родителя и в отсутствие каких бы то ни было информированных согласий.

ГЛАВА 2. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ ПРИМЕНЕНИИ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ  

2.1 Установление происхождения детей, рожденных в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий

Участие донора, как мужчины, так и женщины, в процессе рождения ребенка не оказывает влияния на рождение ребенка. Донор не записывается в качестве отца или матери ребенка. У него не возникает родительских правоотношений с ребенком. Исключения возможны лишь с согласия донора и совершеннолетнего ребенка (законного представителя несовершеннолетнего ребенка).

Таким образом, женщина, родившая ребенка в результате искусственного оплодотворения, и донор не вступают друг с другом в какие-либо правоотношения, в связи с чем положения статьи 49 Семейного кодекса Российской Федерации об установлении отцовства в судебном порядке к данным случаям неприменимы и такой донор не может быть признан отцом ребенка, зачатого с применением ВРТ.

Законодательство не предусматривает запрета на установление отцовства донора, как по инициативе ребенка, так и фактического отца, матери ребенка, что может породить споры о действительном происхождении ребенка, при зачатии которого использовались донорские половые клетки. Законодательством не определено понятие фактического отца и матери. Необходимо внести изменения в ст. 52 СК РФ в части запрета на установление отцовства (материнства) со стороны донора, кроме случаев взаимного согласия донора, законного представителя несовершеннолетнего ребенка или совершеннолетнего ребенка.

«При рассмотрении Бабушкинским районным судом Москвы 04.08.2010 (судья Мартыненко А. А.) признал отцовство одинокого мужчины в отношении «суррогатного» ребёнка. Имя суррогатной матери в свидетельстве о рождении фигурировать не будет. Отказ органа ЗАГС в регистрации ребёнка на имя истца был признан незаконным».8

П. 4 ст. 51 СК РФ не определяет период времени, на которое дается согласие на применение искусственных методов. Перечень искусственных методов изложен в СК РФ не исчерпывающим образом. Период действия согласия на применение ВРТ должен быть определен в самом документе, которым дается такое согласие. При отсутствии указания на такой срок представляется, что согласие должно действовать в течение одного месяца. Такое согласие может быть отозвано, если оно действует более продолжительный срок, чем один месяц.

Необходимо закрепить в ст. 48 СК РФ право отойти от установленных презумпций по взаимному согласию супругов, если супруг не давал письменного согласия на применение ВРТ. Если мать не состоит в браке, но применению подлежат презумпции п. 2 ст. 48 СК РФ, то по ее желанию запись о ребенке может быть произведена в соответствии с п. 3 ст. 51 СК РФ.

Семейное законодательство допускает возможность оспаривания отцовства (материнства) в тех случаях, когда в книге записей рождений отцом или матерью ребенка записано не то лицо, которое является им в действительности.

Требования об исключении записи об отце, произведенной в актовой записи о рождении в соответствии с п. 1 и п. 2 ст. 51 Семейного кодекса РФ (на основании записи о браке родителей или на основании добровольного или судебного установления отцовства), рассматриваются судом в исковом порядке, поскольку в силу п. 3 ст. 47 Гражданского кодекса РФ аннулирование записи акта гражданского состояния полностью либо в части может быть произведено только на основании решения суда.

Однако ст. 52 СК РФ содержит некоторые ограничения в реализации права на оспаривание записи об отцовстве, направленные на защиту интересов детей, родившихся в результате применения методов вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). Согласно ч. 1 п. 3 ст. 52 СК супруг, давший письменное согласие на применение его жене метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, не вправе при оспаривании отцовства ссылаться на эти обстоятельства.

Данная норма предусмотрена для случаев, когда при производстве искусственного оплодотворения используются донорские мужские половые клетки. Супруг, давший согласие на применение этого метода жене, в момент регистрации ребенка, безусловно, знает, что не является кровным отцом ребенка, поэтому никакого нарушения его права не происходит.

Согласие на применение метода искусственного оплодотворения, данное таким лицом, приравнивается к акту добровольного признания отцовства и поэтому не может быть отозвано. Таким образом, положение, закрепленное в п. 3 ст. 52 СК, является частным случаем общего правила, предусмотренного п. 2 ст. 52 СК, согласно которому лицо, знавшее в момент записи, что оно не является отцом ребенка, не вправе впоследствии оспаривать отцовство.

Однако в отличие от п. 2 ст. 52 СК п. 3 этой статьи не запрещает оспаривать запись об отцовстве из-за отсутствия кровной связи, а запрещает ссылаться при этом на факт применения методов искусственной репродукции. Иными словами, супруг может оспорить свое отцовство, но основания предъявления иска должны быть иные, например, наличие доказательств того, что ребенок родился не в результате применения методов вспомогательных репродуктивных технологий.

Между тем п. 3 ч. 1 ст. 52 Семейного кодекса говорит только об оспаривании отцовства, а значит, не лишает права на оспаривание материнства женщины, фактически не являющейся матерью ребенка, рожденного в результате применения методов ВРТ. Данная норма не учитывает ситуации, при которой процедура экстракорпорального оплодотворения и имплантации эмбриона производится с использованием донорских яйцеклеток, когда женщина, родившая ребенка, не имеет с ним генетической связи.

В силу того что закон не запрещает супруге (незамужней женщине) при оспаривании материнства ссылаться на факт применения искусственных методов репродукции (прямой запрет на это есть только в отношении супруга), суд, рассматривая требование об оспаривании материнства, может принимать во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие невозможность происхождения ребенка от истицы (медицинские справки о бесплодии, отсутствии яичников, маточных труб и т.д.).

Исходя из этого было бы целесообразным изменить редакцию п. 3 ч. 1 ст. 52 Семейного кодекса РФ и изложить ее следующим образом:

«Лица, давшие в порядке, установленном законом, согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, не вправе при оспаривании отцовства (материнства) ссылаться на эти обстоятельства».

В силу того что Семейный кодекс РФ уделил крайне мало внимания правоотношениям, возникающим при применении вспомогательных репродуктивных технологий, можно указать на наличие еще одного существенного пробела в семейном законодательстве, связанного с возможностью оспаривания отцовства (материнства). В соответствии с п. 1 ст. 52 СК запись родителей в книге записей рождений может быть оспорена по требованию лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка.