Договоры личного страхования

Введение

 

Исследуемая нами тема в качестве предмета исследования достаточно актуальна, так как институт перемены лиц в обязательстве в настоящее время является весьма востребованным и в экономическом обороте России.

Вместе с тем, необходимо отметить, что, несмотря на прослеживающуюся экономическую эволюцию данного  института, процесс совершенствования  законодательства в этой сфере пока серьезно отстает.

В судебной практике также до сих  пор отсутствует единый подход к  проблемам, связанным с определением природы сделок уступки права  требования и их последствий для  сторон этих сделок (цедента и цессионария), должника и третьих лиц, что приводит к возникновению серьезных противоречий. Такие правовые противоречия, в свою очередь, препятствуют нормальному  развитию хозяйственных отношений.

Поскольку на протяжении ряда лет  количество споров, связанных с переменой  лиц в обязательстве, остается значительным, на сегодняшний день одной из наиболее актуальных задач является анализ правоприменительной  практики судов с целью выявления вопросов, порождающих противоречия, а также поиск решений, позволяющих устранить правовые преграды, стоящие на пути эволюции рассматриваемых правоотношений.

Объектом исследования является правовой институт перемены лиц в обязательстве в его историческом, международно-правовом и сравнительно-правовом аспектах, а также его нынешнее состояние с учетом правоприменительной практики.

Предметом исследования является совокупность отношений по возникновению, реализации и прекращению перемены лиц в обязательстве.

Целью работы являются:

Рассмотрение практических аспектов и теоретической базы перемены лиц в обязательстве, определение внутренней структуры, теоретических и научных основ, а также места данного института в гражданском праве, выявление дальнейших путей развития и совершенствования данного института.

Из данной цели можно решить следующие задачи:

1. выявить основные проблемы доктрины гражданского права и правоприменительной практики при осуществлении перемены лиц в обязательстве;
2. определить основные тенденции дальнейшего развития исследуемого института и сформулировать направления совершенствования правоприменительной практики.

Автор данной работы опирался на труды таких ученых как  Белых В.С., Камышанский Н.М., Новоселова Л.А., Пушкина, А.В. и других.

Методологическая основа исследования состояла в применении метода диалектики как общенаучного метода познания, а также ряда частнонаучных методов: исторического, формально-юридического, логического, дедукция, аналитический, социологический , сравнительно- правовой.

Структура работы определена характером исследуемых в ней  проблем. Работа выполнена в объеме, соответствующем предъявляемым  требованиям, и состоит из введения, двух глав в которых дан юридический анализ «О перемене лиц в обязательстве», а также заключения и списка литературы и приложения. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1 Общие положения о перемене лиц в обязательстве

1.1 История возникновения института обязательств в законодательстве России

 

Потребность в создании института  перемена лиц в обязательстве  возникла еще в Древнем Риме, когда  с развитием товарного и денежного  оборота римское право стало  возможным как перемены лиц в  отдельных обязательствах. До возникновения  данного института в законодательстве России возникал вопрос о том, что  же происходит с правоотношением  при прекращении или изменении  юридического качества его участников, решался по средствам применения конструкции универсального правопреемства, то есть - приобретения целиком всех прав и обязанностей, ранее принадлежащих другому лицу. Однако данный институт применялся к вещным правам.

Древнеримское право рассматривало  обязательственное отношение как  чисто личное, связывающее конкретных лиц, и, поэтому рассматривало изменение  лиц в обязательстве как изменение  самого обязательства. Замена одной  из сторон рассматривалась как разновидность  новации, в силу которой обязательство  между прежними участниками прекращалось, возникая между новыми участниками. Неудобство такого подхода состояло в том, что, требовалось согласие должника, а также, с прекращением прежнего обязательства прекращались обеспечивающие его обязательства то есть поручительства, залоги и другие виды обязательств.

Развитие экономического оборота позволило выявить потребность в продвижение обязательства, что повлияло на изменения в его субъектом составе. В римском праве обязательство отличается неподвижностью, когда как современное обязательство представляется в высшей степени подвижным и способным к изменению личного его состава.

Долгое время институт цессии и перевода долга носили скорее символичный характер, и был слабо развитым институтом. Практически и не использовались данные институты и в отношениях с участием граждан, их использование предполагает широкое развитие товарно-денежных и кредитных отношений, что при социалистической системе хозяйствования тоже было исключено[10, с.50].

На уровне закона отношения  по уступке права требования и  перевода долга впервые были урегулированы в Гражданском кодексе 1922 года, где говорилось, о том, что положения о купле-продаже применяются к движению имущественных прав, то есть Гражданский Кодекс 1922 исходил из того, что договор купли-продажи может иметь в качестве предмета не только вещи, но и права. А период действия Гражданского кодекса 1964года господствующая точка зрения, выраженная, в частности в учебниках, признавала правовым основанием, как цессии, так и перевода долга особую (специальную) сделку: соответственно «соглашение об уступки права требования» и «соглашение о переводе долга». Признание особого вида сделок (договоров) было связано с тем, что в отличие от Гражданского Кодекса 1922года и Гражданским Кодексом 1964года вообще не включил в главу о купле-продаже норму о возможности покупки прав. Таким образом, сложилась противоречивая ситуация, когда с одной стороны в законодательстве вообще отсутствуют нормы, обеспечивающие реализацию прав, то есть признание права как самостоятельного объекта гражданского оборота, а с другой стороны создаются самостоятельные структуры договоров, предполагающих перемещение таких прав.

Поэтому о сохранении цессии и перевода долга в социалистических гражданских кодексах можно говорить только в значении своеобразного  «резерва», который эпизодически использовался  в отношениях с участием советских  внешнеторговых организация, а так  же в отношениях с участием советских  организаций за границей. Как разновидность  уступки права рассматривалась  уступка права по векселям и чекам  на основании индоссаментов. Учитывая, что советское государство стремилось отгородить рядовых граждан о всего, что связано с «заграницей» и капитализмом, неудивительно, что данные институты практически вообще не применялись и как следствие не исследовались учеными, та как право на научные разработки подобных вопросов имел очень узкий круг людей. Но даже среди них обычно не находилось желающих писать что-либо хотя и не о «закрытой», но и не поощряемой тематике. Функция рассматриваемых институтов заключается в обслуживании классовых интересов буржуазии. Особенно очевидным подтверждением этого вывода является необходимость уступки требований и принятия на себя чужого долга при продаже предприятий и при слиянии их в мощные монополистические объединения». 

С развитием рыночных отношений привело к тому, к чему пришли когда-то римляне: гораздо удобнее не перемещать деньги по счетам участников определенных отношений, а предать их один раз последнему из кредиторов.

Широкое развитие института  перемены лиц в обязательстве  в XX веке было вызвано усилением инфляционных процессов, что требовало ускорения производства взаиморасчетов между хозяйствующими субъектами. Вместе с тем усиливались, в силу отсутствия четкой законодательной базы, и, главное практики применения таких норм, тенденции спекулятивного характера.

Можно сделать вывод, что  институт перемена лиц в обязательстве  достаточно новый институт, который  нуждается в доработке  как  теоретических так практических сторон. Так как мало а иногда даже отсутствуют предписания о них, что затрудняет работу тех людей которые работают с данным институтом.

 

 

 

 

 

 

1.2 Понятие перемена лиц в обязательстве

 

Многие ученые, занимающиеся исследованием  данной темы, придерживаются одинаковой точки зрения в вопросе о том, что перемена лиц в обязательстве  не равнозначна перемене лиц в  договоре. Такой подход подчиняется  законодательной логике, поскольку, во-первых, само название глава 24 Гражданского Кодекса Российской Федерации звучит: «Перемена лиц в обязательстве», а во-вторых,  под обязательством в силу статьи 307 Гражданского Кодекса  Российской Федерации понимаются юридические  отношения, при которых одно лицо (должник) обязано совершить в  пользу другого лица (кредитора) определенное действие имущественного или иного  характера либо воздержаться от определенного  действия, а кредитор иметь право  требовать от должника выполнения его обязанности [2, с.137]. При этом обязательства возникают из договора, а так же вследствие причинения вреда и иных оснований. Следовательно, роль и функции обязательств значительно шире, нежели договора. Наличие обязательства связывается с принадлежностью одному лицу (кредитору) прав требования на совершение действий другого лица (должника). Кредитор, имея определенные права на действия должника, вправе также с помощью конкретных способов (мер) требовать исполнения этого действия. Таким образом, реализация имеющегося права напрямую зависит от выполнения должником конкретного обязательства. На практике на этот счет существует две противоположные точки зрения, по мнению некоторых практиков, при уступки права требования в обязательстве происходит замена кредитора в договоре, на котором основано это обязательство [6, с.416]. Другие придерживаются позиции, которая сводится к перемене лиц в обязательстве [9, с.115]. В этой связи сторонники первой точки зрения считают, что наличие специальной правосубъектности, имеющейся у первого кредитора, необходимо так же и для нового кредитора, которому передано право требования. Противоположная точка зрения сводиться к тому, что специальная правосубъектность не требуется.

Сторонники первой точки  зрения видимо исходят из того, что  договор служит основанием возникновения  обязательственного правоотношения с  момента его подписания, то есть заключения договора как сделки. Спорить  с этим не представляется возможным[6, с.418].

Так, например, по договору купли-продажи, случай перемены лиц по обязательству передать товар представляется ничтожным по своей правовой природе, так как каждая из сторон выступает и в качестве должника и в качестве кредитора. То есть, при перемене должника происходит и перемена кредитора, что является и одновременным переводом долга, а по своей сути – исполнением обязательства по передачи товара третьему лицую. Такое соглашение (договор) является не переменой лиц в обязательстве, а существенным изменением условий договора, и, в связи с необходимостью получения согласия кредитора на перевод долга, заключенном обеими сторонами. Таким образом, неслучайно законодатель обозначил данный институт как «Перемена лиц в обязательстве», так как смысл данной конструкции заключается в том, что, перемена лиц в обязательстве возможна только в случае если обязательство носит односторонний характер прав и обязанностей сторон – состояние, когда одна сторона является кредитором по отношению к другой стороне – должнику. В односторонне обязывающих договорах (например, договор займа) когда стороны с момента заключения договора «известны» и «конкретны» как кредитор и должник, действительно при перемене лиц обязательстве происходит одновременная замена стороны в договоре[8, с.431]. В отношениях сложного, двустороннего характера, перемена лиц в обязательстве возможна только после, вернемся к примеру с договором купли-продажи, передачи товара, то есть после того как продавец приобрел качество «кредитор», у которого появляется право требования оплаты вещи к «должнику» - покупателю, только после этого он может уступить свое право требования другому лицу по правилам главы 24 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

Примеры судебно-арбитражной практики: в арбитражном суде города Москвы рассматривалось дело, истцом по которому значилось ЗАО "Вешняки", а ответчиком - АК СБ РФ, в лице Московского банка АК СБ РФ. Истец просил арбитражный суд признать недействительным договор об уступке права требования долга с АКБ «Нефтегазстройбанк» по кредитному договору. Указанный договор уступки требования был заключен между ЗАО «Вешняки» и МБ АК СБ РФ. Предметом договора явилось право требования, принадлежащее Сберегательному банку РФ на основании кредитного договора, которое передавалось ЗАО «Вешняки» в полном объеме, в том числе в сумме задолженности, равной 1 500 000 долл. США, процентов за пользование кредитом в сумме 29 708 долл. и неустоек в сумме 178,25 долл.

Таким образом, по договору уступки требования (цессии) было передано право требования исполнения всех обязательств, вытекающих из кредитного договора, на общую сумму 1 529 886,58 долл. США. Обосновывая  свои исковые требования, истец, указал, во-первых, на то, что произошла замена стороны в кредитном договоре, а не замена кредитора в обязательстве. Во-вторых – полагал, что новому кредитору ЗАО «Вешняки», для  того, чтобы являться стороной в  кредитном договоре и иметь право  требования преданной задолженности  необходимо иметь лицензию ЦБ РФ на осуществление банковской деятельности.

Ответчик, возражая против предъявленных  требований, попытался перевести  данную проблему в плоскость отношений, связанных не с цессией, а с  погашением задолженности третьим  лицом.

Решением арбитражного суда города Москвы в удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора цессии отказано. При этом суд, исходя из смысла ч. 2 ст. 308, п. 1 ст. 382 Гражданского Кодекса Российской Федерации, сделал вывод о том, что путем уступки права требования осуществляется перемена лиц в обязательстве, а не сторон по договору кредита. В связи, с чем для осуществления и реализации права требования исполнения встречного денежного обязательства (долга), вытекающего из кредитного договора, не требуется наличия у лица, к которому переходят права по уступке прав требования, специальной правосубъектности.

При таких обстоятельствах  вывод суда о соответствии договора цессии действующему гражданскому законодательству и законодательству о валютном регулировании  привел к принятию решения об отказе в признании договора цессии недействительной сделкой.

Не согласившись с решением арбитражного суда первой инстанции, истец  подал апелляционную жалобу. Используя  позицию ответчика о том, что  данный договор цессии по существу является договором в пользу третьего лица, истец просил апелляционную  инстанцию считать оспариваемую сделку притворной, т.е. совершенной  с целью прикрыть другую сделку. Не изменилась и позиция истца  относительно положения кредитора  в договоре, а не в обязательстве, а также положение о соблюдении правил о специальной правосубъектности. ЗАО «Вешняки» считало, что причиной вынесения незаконного решения явилась необоснованная квалификация договора цессии как соглашения об исполнении третьим лицом обязательства должника, а также ошибочное толкование норм главы 24 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

Апелляционная инстанция арбитражного суда города Москвы оставила жалобу истца без удовлетворения. В ее постановлении нашел свое подтверждение вывод суда о том, что при уступке права требования исполнения денежного обязательства, вытекающего из кредитного договора, происходит перемена лиц в обязательстве, а не замена лиц в договоре, в результате чего специальной правосубъектности для реализации переданного права требования не требуется[18].