Проблемы независимости судей при рассмотрении уголовных дел

 

 Так, невмешательство  председателя суда в работу  судей, исходя из имеющегося  законодательства, только подразумевается,  однако специальной правовой  нормы, запрещающей такое вмешательство,  ни в одном федеральном законе  нет. 

 

 Действует уголовная  ответственность по ч. 3 ст. 294 УК  РФ за вмешательство в какой  бы то ни было форме в  деятельность суда в целях  воспрепятствования осуществлению  правосудия, совершенное лицом с  использованием своего служебного  положения.

 

 Однако во всех доступных  автору комментариях к УК РФ  о председателях судов как  субъектах ответственности по  данной статье ничего не говорится.

 

 В практике применения  данной статьи мы не находим  ни одного примера привлечения  председателя суда.

 О высокой латентности  подобных преступлений свидетельствует  и судебная статистика. Так, по  ч. 1 ст. 294 были осуждены: в 1997 г.  — 2 чел., в 1998 г. — 4, в 1999 г.  — 4, в 2000 г. — 2, в 2001 г.  — 1 чел.;

 по ч. 2 ст. 294 были осуждены: в 1997 г. — 6 чел., в 1998 г. —  5, в 1999 г. — 7, в 2000 г. —  2, в 2001 г. — 1 чел.;

 а по ч. 3 ст. 294 были  осуждены: в 1997 г. — 0 чел, в  1998 г. — 0, в 1999 г. — 0, в  2000 г. — 0, в 2001 г. — 1 чел.[8]

 

 Можно предположить, что  если бы судьи заявляли  обо  всех случаях вмешательства в   осуществление правосудия со  стороны председателей, то  все  или почти все председатели  2714 судов России привлекались  бы к уголовной ответственности  по данной статье. 

 

 Между тем, зависимость  судьи от председателя суда  была и остается достаточно  сильной.

 Председатели судов  пользуются значительной властью  в отношении судей, приписанных  к соответствующему суду, особенно  в вопросах назначения на должность,  повышения в должности и отстранения  от должности.

 

 Так, в соответствии  с Федеральным Закона «Об органах  судейского сообщества в РФ»:  «Представление председателя соответствующего  или вышестоящего суда либо  обращение органа судейского  сообщества о прекращении полномочий  судьи в связи с совершением  им дисциплинарного проступка  рассматривается квалификационной  коллегией судей».

 

 Согласно п. 2 статьи 22 данного документа (во взаимосвязи  с положениями пункта 6 статьи 21), председателю соответствующего  или вышестоящего суда предоставляется  право проводить проверку жалоб,  содержащих сведения о совершении  судьей дисциплинарного проступка,  обращаться с представлением  в квалификационную коллегию  судей о прекращении полномочий  судьи, а также участвовать  в заседаниях квалификационных  коллегий судей и высказывать  свое мнение по обсуждаемым  вопросам.

 

 Как известно Постановлением  Конституционного Суда РФ от 28.02.2008 N 3-П положения пункта 2 статьи 22 данного  документа (во взаимосвязи с  положениями пункта 6 статьи 21), признаны  не противоречащим Конституции  РФ.

 

 Усиливающаяся в последнее  время дисциплинарная ответственности  судей  укрепляет влияние председателей  судов субъектов РФ.

 

 Другой важный вопрос, который находится полностью  во власти председателя суда, — это распределение дел между  судьями. 

 

 Конкретное ее решение  может быть только в выработке  механизма распределения дел  вне зависимости от решения  председателя суда, а в условиях  вероятности (по алфавиту, по числам  или иным путем).

 Кроме того, от председателя  суда во многом зависит материальное  благополучие, а также качество  социальных гарантий судьи. И  эта зависимость заложена в  действующем законодательстве. Так,  председатели судов непосредственно  влияют на уровень оплаты труда  судей: в частности, заработная  плата судьи состоит из должностного  оклада, а для военных судей  — и оклада по воинскому  званию, доплат за квалификационный  класс, выслугу лет и 50% доплаты  к должностному окладу за особые  условия труда.

 

 Таким образом, действующее  законодательство, предоставляя широкие  полномочия председателям судов,  позволяет оказывать весьма существенное  влияние на других судей, тем  самым, препятствуя реализации  принципа независимости судей.

 

 В качестве примера  в раскрытии принципа независимости  судей в дореволюционной России  может служить выдающийся юрист  А.Ф. Кони, девизом которого служила  формула «быть слугой, а не  лакеем правосудия». И когда  министр юстиции К.И. Пален  потребовал от А.Ф. Кони гарантий  осуждения Веры Засулич, он  объяснил ему, что не дано  право «председателю суда приходить  и говорить с Вами об исходе  дела, которое мне предстоит вести.  Все, за что я могу ручаться, это за соблюдение по этому  делу полного беспристрастия  и всех гарантий правильного  правосудия» [9]

 

 Совершенно нелишне  было бы, чтобы в кабинете у  каждого судьи висел портрет  А.Кони с указанными выше словами,  и чтобы судьи поступали, сообразуясь  со словами выдающегося  отечественного  юриста.

 А законодателю давно  следовало бы оградить судей  от какого-либо воздействия на  них председателей судов. 

 В этих целях уполномоченный  по правам человека в Российской  Федерации Владимир Лукин призвал  раз и навсегда перейти от  принципа назначения руководителей  судебных органов к принципу  их избрания самими судьями. 

 

 С.А. Пашин предлагает  должности председателей судов  замещать по очереди судьям  данного суда либо замещать  старшим по стажу работы судьям. Также отмечает, что срок полномочий  председателя суда не должен  превышать двух лет — без  права повторного назначения [10].

 

 Сегодня председатели  судов первоначально назначаются  на шесть лет, но не более  чем на два срока в одном  суде.

 

 Еще один важный  момент: приходят молодые судьи,  вооруженные теоретическими студенческими  познаниями о том, какое должно  быть правосудие и начинают  выносить оправдательные приговоры  либо иные достаточно смелые  решения, а в ответ на вторжения  председателей судов и прокуроров  ведут себя независимо. Через  три года  таких судей могут  просто не представить к последующему  назначению, не предъявляя доказательств  их профессиональной непригодности. 

 

 Конституционный суд  уже высказался по этому поводу, указав, что такая практика допустима,  только если первые три года  деятельности судьи рассматриваются  как испытательный срок с предъявлением  обоснованных претензий к судье  по итогам этого срока.

 

 Положительно можно  оценить предложение Медведева  Д.А.: «Я думаю, что мы можем  рассмотреть вопрос или по  упрощению процедуры переназначения  судьи после истечения трёхлетнего  срока, а может быть, и вообще  об отказе от каких-либо процедур  и о назначении бессрочно»[11].

3. Зависимость от кассационной  инстанции.

Судебные коллегии, как  правило, подотчетны соответствующим  председателям судов.

 Позиции судебных коллегий  по уголовным делам  сегодня  также угрожают независимости  судов.

 Известно, что половина  оправдательных приговоров, постановленных  с участием присяжных заседателей,  отменяется.

 

 Иногда отмены имеют  место по предусмотренным УПК  РФ основаниям, а нередко по  абсолютно надуманным основаниям.

 

 В силу ст. 126 Конституции  РФ Верховный Суд РФ является  высшим судебным органом по  гражданским, уголовным, административным  и иным делам, подсудным судам  общей юрисдикции, осуществляет  в предусмотренных федеральным  законом процессуальных формах  судебный надзор за их деятельностью  и дает разъяснения по вопросам  судебной практики и следит  за единообразием судебной практики.

 

 Между тем, по одним  и тем же вопросам Судебная  коллегия ВС РФ нередко   принимает разные процессуальные  решения. 

(То же самое наблюдается  и в деятельности Судебных  коллегий в субъектах РФ).

 

 Никита Колоколов бывший  судья Верховного суда РФ считает:  «Российская процессуальная система  несовершенна не потому, что априори  не в состоянии принять правильное  и справедливое решение, а потому, что принцип ее построения  допускает возможность «руководства»  одной судебной инстанции другой, а это в корне искажает суть  учения о независимом суде»  [12].

 

 Отсутствие единообразия  судебной практики создает для  судей состояние правовой неопределенности  и неуверенности  в принимаемых  решениях. Поскольку отмена судебного   приговора происходит по неясным  для них правилам, они боятся  выносить смелые, хотя бы и  законные судебные решения.

 Рассмотрение дел в  кассационных судах порой напоминает  движение транспортных средств  без светофоров и правил дорожного  движения.

 Решение такой проблемы  видится в необходимости законодательной  легализации судебного прецедента  в уголовном процессе.

 

 Дабы избежать отмен  по неясным правилам некоторые  судьи перед принятием процессуальных  решений  стараются  получить  консультацию у судей-кассаторов, которые впоследствии и будут  рассматривать кассационные жалобы  или представления. 

 

 Кроме того, следовало  бы внести изменения в УПК  РФ, обеспечивающие возможность   оперативного  обжалования  сомнительного  кассационного определения, как  сторонам, так и самим судьей  в порядке, установленном главой 48 УПК РФ, перед отправкой дела  на новое судебное рассмотрение  в суд первой инстанции.

Зависимость извне

1. Зависимость от прокурора. 

 Зависимость судей  от позиции прокурора убедительно  подтверждают цифры.

 Рассмотрим такой показатель  как эффективность  прокурорского  кассационного обжалования выборочно  по некоторым субъектам Российской  Федерации.

 

 Так, эффективность  кассационного обжалования в  Алтайском крае в 2010г.  незаконных  приговоров остается стабильной  и составляет 88, 5%[13].

 

 В Амурском областном  суде в 2007 г. эффективность  кассационного обжалования прокурорами   неправосудных приговоров составила  97,6%.[14]

 

 Эффективность кассационного  обжалования по уголовным делам  в первом полугодии 2009г. года  в Брянской области составила  92,4 %.

 

 В Вологодском областном  суде за 2008г.  эффективность кассационного  обжалования составила 88,8 %, что  несколько выше общероссийского  (87,3 %).

 

 Эффективность кассационного  обжалования в Воронежской области  за 2009г. составила 80,6% (81,1 %), Качество  кассационного обжалования улучшилось 87,7 % (2008 г. – 83,9 %)[15].

 

В Республике Карелия в 2010г. прокурорам удавалось отменять или  изменять судебные решения в  88.3 % случаев.[16]

 

 В Курском областном  суде за 2008г. в 96 % случаев незаконные  судебные решения отменялись  по доводам, изложенным в кассационных  представлениях прокурорских работников[17].

 

 В Краснодарском краевом  суде за 2008г. эффективность прокурорского  обжалования составила 93 %[18].

 

 В Кировском областном  суде во 2 квартале 2008г. эффективность  кассационного прокурорского обжалования   составила 90,1%.

 

2010 г. судами первой  инстанции Пензенской области  было рассмотрено 7572 уголовных  дела. Эффективность кассационного  обжалования по итогам 2010 г. составила  90,3%[19].

 

В Липецкой  области за 2009г.  эффективность прокурорского  кассационного обжалования  достигла 89.1 %.[20]

 

 В Приморском краевом  суде за 2007г. эффективность кассационного  прокурорского обжалования выросла  до 95,3%[21].

 

 Эффективность прокурорского  кассационного обжалования в  Северной Осетии  в 2010г. составила  92%[22].

 

 По представлениям  прокуроров в 2010г. в Тамбовской  области отменены и изменены  неправосудные приговоры в отношении  262 лиц или практически 91% всех  отмененных и измененных приговоров[23].

 

В Хабаровском крае в 2009г. эффективность кассационного обжалования  составила 92,3% (в 2008 г. – 95%). А в первом полугодии 2009г. в Хабаровском областном  суде эффективность прокурорского  обжалования составляла 94,9 % [24](в 1 п. 2008 г. – 95%)[25].

 

 Эффективность кассационного  обжалования прокурорами в Чечне  в 2009г.  составила 88,3%. По сравнению  с предыдущим 2008 годом значительно  снизились негативные показатели  данного направления: число оправданных   — на 48%, отказов от обвинения  – на 50 %, количество возвращенных  прокурору в порядке ст. 237 УПК  РФ дел – на 35%[26].

 

 Можно подытожить, что  в среднем по стране  прокуроры  отменяют или изменяют своими  представлениями  решения судов  1-ой инстанции примерно от 85-95% случаев.

 

 Что касается эффективности  прокурорского обжалования приговоров, вынесенных с участием присяжных  заседателей, то картина не  такая ужасающаяся.

 

Вместе с тем, как уже  указывалось выше, примерно половина таких приговоров отменяется кассационной палатой Верховного Суда  РФ.

 

 В 1994 году Кассационная  палата Верховного Суда Российской  Федерации отменила 20,5% от вынесенных  оправдательных приговоров,

 в 1995 году – 18,0%,

 в 1996 году – 30.7%.

 в 1997 году отменяется 48.6% ,

 в 1998 году – каждый  третий 36,9%,