Правоспособность граждан

Отсутствие у данной категории  граждан такой возможности ставит их в худшее положение даже по сравнению с малолетними в возрасте от шести до четырнадцати лет, которые наделены правом самостоятельно совершать мелкие бытовые и иные сделки, указанные в пункте 2 статьи 28 ГК Российской Федерации. Ограничение прав этих лиц, несоразмерное степени нарушения их психических функций, включая право лично, помимо опекуна, обращаться в органы публичной власти за защитой своих интересов, делает их социально уязвимыми и в значительной степени зависимыми от других лиц, в том числе если они проживают в психоневрологических интернатах и, следовательно, находятся вне системы семейных (родственных) отношений.

Избранная федеральным законодателем  в качестве меры защиты прав и законных интересов лиц, страдающих психическими расстройствами, модель правового регулирования  признания гражданина недееспособным и установления над ним опеки, не предполагающая учета индивидуальных особенностей конкретной личности и  ее потребности в защите, не может  рассматриваться и как соответствующая  современным стандартам прав человека. Европейский Суд по правам человека обращал внимание Российской Федерации на то, что в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами, российское законодательство различает дееспособность и недееспособность без учета "пограничных" ситуаций и в отличие от общеевропейских стандартов в данной области не предусматривает "дифференцированных последствий", что приводит к нарушению статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (постановление от 27 марта 2008 года по делу "Штукатуров против России"). Комитет по правам человека после рассмотрения на заседании 28 октября 2009 года доклада России о соблюдении Международного пакта о гражданских и политических правах также выразил озабоченность в связи со значительным числом в Российской Федерации лиц, признанных недееспособными, рекомендовал пересмотреть соответствующую практику и ввести в нее меры, которые отвечали бы требованиям необходимости и пропорциональности и учитывали бы индивидуальные особенности (CCPR/C/RUS/CO/6).

4.3. Таким образом, взаимосвязанные положения пункта 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 19 (части 1 и 2), 23 (часть 1), 35 (часть 2) и 55 (часть 3), постольку, поскольку в действующей системе правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими в тех или иных сферах социальной жизни, и тем самым допускается умаление и несоразмерное конституционно значимым целям ограничение прав и свобод граждан, признанных судом недееспособными вследствие психического расстройства.

5. Признание гражданина недееспособным - исходя из верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации, приоритета общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации (статья 15, части 1 и 4, Конституции Российской Федерации) - должно иметь место лишь в тех случаях, когда иные меры защиты его прав и законных интересов оказываются недостаточными.

Определение конкретных способов защиты прав лиц, страдающих психическими расстройствами, в том числе в  части оказания им необходимой поддержки  в реализации гражданских прав и  обязанностей, относится к дискреции  федерального законодателя, который, осуществляя  на основании статей 2, 17, 18 и 71 (пункт "в") Конституции Российской Федерации  правовое регулирование в данной сфере, будучи связанным требованиями Конституции Российской Федерации  и международными обязательствами  Российской Федерации, обязан выработать оптимальный механизм, предполагающий необходимость учета степени нарушения их способности понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности и вместе с тем не допускающий умаления достоинства их личности и несоразмерного вторжения в частную жизнь.

Принимая во внимание специфику  данного правового института, не позволяющую распространить на регулируемые им отношения действующее законодательство в части, предусматривающей ограничения  гражданской дееспособности, используя  в том числе аналогию закона или  права, и исходя из того, что сама по себе возможность признания гражданина недееспособным вследствие психического расстройства не противоречит Конституции  Российской Федерации, поскольку направлена прежде всего на защиту его собственных прав и законных интересов, Конституционный Суд Российской Федерации - в целях обеспечения баланса конституционно значимых интересов и недопустимости нарушения прав и свобод других лиц при осуществлении прав и свобод человека и гражданина (статья 17, часть 3, Конституции Российской Федерации) - считает возможным, руководствуясь пунктом 12 части первой статьи 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", определить следующий порядок исполнения настоящего Постановления.

Федеральному законодателю надлежит - исходя из требований Конституции  Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - в срок до 1 января 2013 года внести изменения в  действующий механизм защиты прав граждан, страдающих психическими расстройствами, в том числе в части оказания им необходимой поддержки в реализации гражданских прав и обязанностей, которые позволяли бы суду учитывать  степень нарушения способности  таких граждан понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности и в максимальной степени гарантировали бы защиту их прав и законных интересов. Впредь до вступления в силу нового правового регулирования взаимосвязанные положения пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации подлежат применению в ныне действующей редакции. Соответственно, судебные постановления, вынесенные в отношении заявительницы по настоящему делу гражданки И.Б. Деловой, - учитывая, что ее правовой статус как лица, признанного недееспособным, является формально не ограниченным по времени, - должны быть пересмотрены именно на основе установленных федеральным законодателем критериев, с тем чтобы определить соразмерность обусловленных этим статусом ограничений степени имеющегося у нее нарушения способности понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности.

Исходя из изложенного  и руководствуясь частью второй статьи 71, статьями 72, 74, 75, 78, 79 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном  Суде Российской Федерации", Конституционный  Суд Российской Федерации

постановил:

1. Признать взаимосвязанные положения пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации соответствующими Конституции Российской Федерации постольку, поскольку они направлены на защиту прав и законных интересов граждан, которые вследствие психического расстройства не могут понимать значения своих действий или руководить ими, а также на обеспечение прав и свобод других лиц и охрану иных конституционно значимых ценностей.

2. Признать взаимосвязанные положения пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 19 (части 1 и 2), 23 (часть 1), 35 (часть 2) и 55 (часть 3), постольку, поскольку в действующей системе гражданско-правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими.

3. Федеральному законодателю  надлежит - в соответствии с требованиями  Конституции Российской Федерации  и с учетом настоящего Постановления  - в срок до 1 января 2013 года внести  необходимые изменения в действующее  гражданско-правовое регулирование  в целях наиболее полной защиты  прав и интересов граждан, страдающих  психическими расстройствами.

Впредь до вступления в  силу нового правового регулирования  взаимосвязанные положения пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации подлежат применению в ныне действующей редакции.

Судебные постановления, вынесенные в отношении гражданки  Деловой Ирины Борисовны, должны быть пересмотрены на основе нового правового  регулирования.

4. Настоящее Постановление  окончательно, не подлежит обжалованию,  вступает в силу немедленно  после провозглашения, действует  непосредственно и не требует  подтверждения другими органами  и должностными лицами.

5. Настоящее Постановление  подлежит незамедлительному опубликованию  в "Российской газете" и "Собрании  законодательства Российской Федерации". Постановление должно быть опубликовано  также в "Вестнике Конституционного  Суда Российской Федерации".

Конституционный Суд

Российской Федерации

МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Г.А. ЖИЛИНА

В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" заявляю о частичном  несогласии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2012 года N 15-П по делу о проверке конституционности  пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации  в связи с жалобой гражданки  И.Б. Деловой по следующим основаниям.

1. Данное дело рассмотрено  Конституционным Судом Российской  Федерации не в порядке абстрактного  запроса, а по жалобе гражданки  И.Б. Деловой на нарушение ее  конституционных прав применением  судом оспоренных законоположений  (статья 125, часть 4, Конституции Российской  Федерации, глава XII Федерального  конституционного закона "О Конституционном  Суде Российской Федерации"). При  этом в жалобе не только  не оспаривается предусмотренный  этими законоположениями институт  как таковой, но прямо указывается  на наличие конституционно оправданной  цели в закрепленной законом  возможности ограничения прав  гражданина, не способного вследствие  психического расстройства понимать  значение своих действий или  руководить ими, посредством признания  его недееспособным и установления  над ним опеки. Соответственно, в ней ставится вопрос о  признании оспоренных законоположений  неконституционными лишь в той  части, в какой они не предусматривают  дифференциации последствий имеющегося  у гражданина нарушения психических  функций, соразмерных степени  фактического снижения способности  понимать значение своих действий  или руководить ими. Именно  это, по мнению И.Б. Деловой,  с учетом характера имеющегося  у нее психического расстройства  и привело к нарушению прав, в частности права распоряжаться  своей пенсией для совершения  мелких бытовых сделок.

При таких обстоятельствах  содержащийся в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления  вывод о конституционности оспоренных законоположений постольку, поскольку  они направлены на защиту прав и  интересов граждан, которые вследствие психического расстройства не могут  понимать значения своих действий или  руководить ими, а также на обеспечение  прав и свобод других лиц и охрану иных конституционно значимых ценностей, сам по себе совершенно очевидный  и бесспорный, представляется неоправданно позиционированным на роль самостоятельного итогового результата рассмотрения дела. В контексте рассматриваемого дела и с учетом конечного вывода о признании по жалобе И.Б. Деловой оспоренных законоположений не соответствующими Конституции Российской Федерации он имеет значение лишь для общей характеристики в мотивировочной части соответствующего правового института, играя в системе аргументов роль логического обоснования формулировки Конституционным Судом Российской Федерации пункта 2 резолютивной части Постановления.

Данная формулировка содержит не только итоговый вывод о неконституционности проверенных Конституционным Судом Российской Федерации законоположений, но и в скрытом виде вывод об их конституционности в определенном аспекте, поскольку они признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации лишь постольку, поскольку в действующей системе правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими. Соответственно, они конституционны в том аспекте, в каком для обеспечения названных в пункте 1 резолютивной части Постановления конституционно значимых ценностей устанавливают возможность признания недееспособным такого гражданина, степень нарушения психических функций которого такова, что исключает указанную дифференциацию в связи с утратой способности отдавать отчет своим действиям или руководить ими. Иное понимание пункта 2 резолютивной части Постановления вступает в логическое противоречие с его содержанием, взаимосвязанным с основными положениями мотивировочной части, и не согласуется с самой сущностью правовой системы Российской Федерации, в которой Конституция Российской Федерации, признающая и гарантирующая права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, имеет высшую юридическую силу и прямое действие (статьи 2, 15 и 17).

2. Помещение промежуточного по своей сути и второстепенного в данной правовой ситуации вывода о конституционном аспекте оспоренных законоположений в резолютивную часть не вызывало бы особых возражений, если бы этому обстоятельству в пункте 5 мотивировочной части Постановления и в пункте 3 его резолютивной части не было придано определяющее значение при установлении порядка исполнения принятого Конституционным Судом Российской Федерации решения. Причем, вопреки логике остальной мотивировочной части и содержанию пункта 2 резолютивной части, предполагающих признание недееспособным лишь такого гражданина, степень нарушения психических функций которого исключает возможность дифференциации в связи с утратой способности отдавать отчет своим действиям или руководить ими, Конституционный Суд Российской Федерации с опорой на вывод ее пункта 1 о конституционности оспоренных законоположений избрал такой способ исполнения, который пролонгирует действие оспоренных норм в их правонарушающем аспекте.

Так, установив федеральному законодателю срок до 1 января 2013 года для внесения изменений в действующий  механизм защиты прав граждан, страдающих психическими расстройствами, Конституционный  Суд Российской Федерации указал, что впредь до вступления в силу нового правового регулирования  оспоренные законоположения (несмотря на их признание неконституционными и нарушающими права и свободы  граждан) подлежат применению в ныне действующей редакции. Во взаимосвязи с положением, согласно которому судебные постановления по делу И.Б. Деловой (по обстоятельствам дела явно не относящейся к лицам, имеющим такую степень психического расстройства, которая не требует дифференциации его гражданско-правовых последствий) подлежат пересмотру именно на основе нового правового регулирования, это означает, что до внесения изменений в законодательство взаимосвязанные нормы пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации подлежат применению так, как они были применены в ее деле.