Юридическая ответственность

„.. Для того, - писал М.С.Строгович, - чтобы признать то или иное утверждение достаточным основанием другого утверждения, необходимо, чтобы само это утверждение, служащее достаточным основанием, было истинным, а истинным мы его можем признать лишь тогда, когда и оно имеет своё остаточное основание."

Именно при таком подходе  к проблеме оснований юридической  ответственности, и обнаруживается ограниченность, недостаточность первой концепции ответственности для внутреннего её обоснования. При внутреннем обосновании юридической ответственности следует руководствоваться следующими положениями:

Во-первых, правонарушение является деянием  общественно опасным, причинившим  вред правоохраняемым ценностям общества, и в частности, вносящим дезорганизацию в систему общественных отношений, совокупность которых составляет правопорядок в стране;

во-вторых, субъект правонарушения не был лишён возможности управлять  своим поведением, воздержаться от совершения правонарушения;

в-третьих, именно указанные обстоятельства вызывают отрицательную, осуждающую государственную реакцию, выражающую в применении к правонарушителю особых мер принуждения - мер ответственности;

в-четвёртых, юридической ответственности как отрицательной государственной реакции присуща специфическая целенаправленность, её задачей является осуществление правоохраны.

В качестве объективного основания  ответственности необходимую рассматривать  общественную опасность правонарушения, а субъективного - способность субъекта самому определить линию своего поведения.

В условиях нетерпимости плюрализму нетрадиционных концепций судьба их подчас оказалась различной. Во многих случаях нетрадиционные решения  были беспощадно, порой беспощадно, порой несправедливо раскритикованы. Интерес с этой точки зрения представляет суровая критика, в адрес Б.С.Утевского и др., пытавшихся преодолеть узость традиционной концепции оснований уголовной ответственности при помощи конструкций двух вин. Весьма показательно, что Н. С. Стручков совсем недавно признал право на существование концепции вины, разработанной Б.С.Утевским.

Понимание необходимости  внутреннего обоснования юридической, ответственности, отличного от традиционного  сугубо юридической концепции, постепенно всё же пробивать себе дорогу. Новая концепция либо переплетается с традиционной, либо рассматривается как альтернативная.

В этой связи интересно  отметить, что Б.С.Прохоров, обращая  внимание на неудовлетворительность,   односторонности   чисто   нормативного   понимания   оснований ответственности, подчеркивает, что это менее всего технико-юридическая, а, напротив, мировоззренческая проблема. Н.Д. Дурманов наряду с традиционным пониманием оснований ответственности задаёт вопрос о философской её понимания, а Н.С.Малеин занимается выявлением оснований ответственности - социальных и юридических.

Философское, мировоззрение  основание ответственности усматривают  в том, что человек совершил правонарушение, имея возможность выбора между правопослушным и противоправным поведением. Как известно Ф.Энгельс указывал, „ что человек только в том случае несёт полную ответственность за свои поступки, если он совершил их, обладая полной свободой воли". Именно эти обстоятельства вызывают осуждение поведения субъекта и необходимость отрицательной государственной реакции в виде возложения ответственности на виновного с целью охраны правопорядка.

Неудивительно, что и  А.А.Пионтковскому не удалось обойти вопрос о философском обосновании  ответственности. Ссылаясь на многочисленные высказывания классиков марксизма - ленинизма, он указывает"

Свобода воли во всём материалистическом понимании служит основанием уголовной ответственности не только тогда, когда совершается умышленное преступление, но и тогда, когда преступление совершается по неосторожности " и продолжает:,. Без такого (то есть материалистического ) понимания свободы воли ответственность человека за свои поступки не может быть обоснована с позиции диалектического материализма.

Странно, однако, что вопросы  философского обоснования юридической ответственности А. А. Пионтовский рассматривает в разделе уголовного права, посвящённого вменяемости субъекта преступления, тогда как учение об основаниях уголовной ответственности в целом включено в раздел о составе преступления.

М. И. Ковалёв присоединяется к мнению тех, кто основанием уголовной ответственности признают состав преступления, причём не как абстракцию, а как юридическое выражение преступления.

Основным же здесь, по его мнению, является вопрос, может  и должен ли человек отвечать за свои действия, и если да, то на каком основании. Речь при этом, как он полагает, идёт не о юридическом основании, а об этических и философских постулатах, дающих право отвечать на этот вопрос утвердительно. Имея в виду этот аспект проблемы, он размечает юридическое и эпическое основания. Фундамент обоснования уголовной ответственности заложен, по его мнению, в свободе избежать антиобщественный, опасный для общества способ удовлетворения своих потребностей.

К сожалению, концепция  о двойном основании, в частности, и об этическом обосновании ответственности не получала у этого автора подробного развития.

6. Момент возникновения юридической ответственности

От вопроса об основании ретроспективной  юридической ответственности в настоящее время в правовой литературе отличается вопрос о моменте ее возникновения. От правильного его решения в немалой степени зависит четкость определения задач административных органов, органов следствия и прокуратуры в процессе применения права, а также должное, с точки зрения интересов законности, уяснение характера связи судопроизводства с юридической ответственностью, что, в свою очередь, в значительной мере обусловлено пониманием содержания юридической ответственности и природы ее взаимосвязи с такими юридическими категориями как норма права, правоотношение, правонарушение, юридическая обязанность, субъективное право, правовой статус, правопорядок и т. д.

Творит суд юридическую ответственность  или обнаруживает и опосредствует ее? Ответ на этот вопрос может либо помогать, либо наносить ущерб практике судопроизводства. Нам представляется вредным всякое толкование роли суда в этой связи как создателя, творца юридической ответственности. Однако в нашей литературе встречаются по существу подобные позиции, и именно в данном вопросе по мере развития теории юридической ответственности возникает все больше споров.

Взгляды по поводу момента возникновения  юридической ответственности в основном разделяются следующим образом.

По мнению ряда авторов работ  по общей теории права и теории отраслевых правовых наук юридическая ответственность возникает с момента совершения правонарушения и возникновения соответствующего материального охранительного правоотношения.

В представлениях других авторов начало юридической ответственности относится к моменту:

• установления объективного факта правонарушения (его признания) компетентными органами или лицами,
• привлечения конкретного лица к ответственности,
• судебного решения, судебного приговора,
• реализации государственного принуждения в виде санкции, предусмотренной содержанием соответствующей нормы права.

Общее в этих представлениях состоит  в том, что возникновение юридической ответственности ставится в зависимость от деятельности компетентных государственных органов. Правонарушение, по нашему мнению, является не только основанием, но и самим моментом возникновения юридической ответственности. Совершенное правонарушение всегда объективно по отношению ко всей окружающей общественной среде. То же самое можно сказать о возникающей из правонарушения ответственности.  Правонарушение как юридический  факт объективно (автоматически) порождает определенные правоотношения и соответствующую ответственность  совершившего правонарушение. Независимость юридической ответственности (как следствия совершенного правонарушения) от воли и желания правонарушителя придает ей внешний по отношению к нему характер.¹³ Она, таким, образом, возникает объективно в момент совершения данного правонарушения. Это происходит независимо от того, обнаружено правонарушение или не обнаружено, стало оно предметом разбирательства и рассмотрения компетентными органами или не стало.

Следовательно, юридическая и, в  частности, уголовная ответственность объективно существует и тогда, когда лицо, совершившее преступление, скрывается от следствия и суда.¹⁴ То, что преступник на данном этапе не обнаружен, не устраняет возникшего на основе преступного акта правоотношения и, естественно, не снимает с него обязанности отвечать за содеянное перед обществом и государством, обязанности претерпевать предусмотренные законом лишения. Существование вины и, следовательно, юридической ответственности не зависит от того, познана ли она следственными и судебными органами. В противном: случае пришлось бы признать, что скрывающийся правонарушитель свободен от юридической ответственности по принципу «Не пойман - не вор», что под безответственностью следует понимать успешный уход от наказания. Тем не менее принципу «не пойман - не вор», что под безответственностью некоторые авторы утверждают именно такой подход на том основании, что признание юридической ответственности скрывающегося правонарушителя будто бы делает бессмысленным принцип неотвратимости ответственности."

Связь компетентного органа государства  с юридической ответственностью состоит не в том, что он творит ее, а в том, что он ее ищет, обнаруживает и дает официальную, в соответствии с нормами права, оценку. Не суд, а норма права обусловливает начало юридической ответственности. Поэтому, например, судебное рассмотрение объективно противоправного виновного деяния состоит не в том, чтобы положить начало определенным правоотношениям, а в том, чтобы найти, выявить их действительность (объективную истину) и подтвердить наличие соответствующей юридической ответственности. Совершенно справедливо в нашей литературе подчеркивается, что вообще не может считаться основанием ответственности оценка того или иного деяния судом или иным органом государства, что существование вины, а, следовательно, и юридической ответственности носит характер объективного факта и не зависит от того, познано ли оно следственными, судебными или другими государственными органами.

Юридическая ответственность не создается  судом или административным органом. Вынося приговор, принимая решение, соответствующий государственный орган не порождает какую-то новую юридическую ответственность, а на основе достоверного выявления объективной истины (правонарушения) констатирует, фиксирует факт существования таковой, т. е. юридической ответственности, конкретизирует ее в пределах, установленных законом, и тем самым обеспечивает ее осуществление.¹⁵ Такой подход на практике соответствует интересам и требованиям законности в процессе судопроизводства и, вместе с тем, отвергает получившую особенно широкое распространение в буржуазной юриспруденции так называемую оценочную теорию, которая отрицает за правонарушением, виной и юридической ответственностью качество объективно существующих (по отношению к суду) явлений. Суть их по оценочной теории определяется соответствующей оценкой суда, который сам своим суждением создает вину в совершении противоправного поведения или, напротив, отвергает ее по своему усмотрению. Нетрудно представить, куда на практике ведет такое по существу идеалистическое понимание правонарушения, вины, юридической ответственности и т. д.

На указанном основании мнение о том, что юридическая ответственность является результатом деятельности компетентного органа (установление факта правонарушения, привлечение лица к ответственности, судебный акт применения нормы права, осуществление государственного принуждения) представляется ошибочным. Вместе с тем из этого никак не следует какое бы то ни было умаление значения деятельности специально на то уполномоченных органов государства в судьбе юридической ответственности, в процессе ее установления и реализации. Достаточно сказать, что до суда никто не может быть признан виновным, юридически ответственным и не может быть подвергнут санкциям. Однако и это не означает, что суд порождает юридическую ответственность, что юридическая ответственность возникает как результат деятельности компетентного органа.

Говоря об уголовной ответственности, М. Д. Шаргородский подчеркивает, что она «наступает тогда, когда совершено преступление и возникли уголовные правоотношения. Возникшая уголовная ответственность для своей реализация требует специального акта применения права (приговора 
суда), который, не являясь основанием ответственности, констатирует наличие уголовного правоотношения, устанавливает, какая именно мера наказания должна быть применена.¹⁶

Тем не менее в нашей литературе встречается иное понимание указанного норматива. Толкуя его как законодательное закрепление принципа презумпции невиновности, на него ссылаются для усиления возражений по поводу возникновения юридической ответственности в момент правонарушения. Презумпцию невиновности часто связывают с демократизмом судопроизводства. Ее положительный смысл состоит в том, что пока нет достоверных судебных доказательств вины, последняя не может считаться признанной. Но предположение невиновности не равнозначно отрицанию виновности. Отсутствие необходимых доказательств и, в силу этого, невозможность 
признания вины не означают, в свою очередь, безоговорочное доказательство того, что объективно вина отсутствует. Иначе говоря, следует различать фактическую и юридическую сторону дела. Фактически лицо может быть виновно (и в этом случае объективно существует и юридическая ответственность), но юридически, официально, в силу отсутствия достаточных доказательств, его нельзя считать таковым. Пока не установлена объективная истина (прежде всего факт наличия или отсутствия вины, а следовательно, и юридической ответственности) лицо не может быть подвержено мерам государственного принуждения, предусмотренным содержанием данной юридической ответственности. Факт того, что право признания лица виновным принадлежит только суду, никак не исключает объективного (по отношению к суду) характера юридической ответственности. Ведь речь идет именно о признании судом виновности лица или, другими словами, об официальной, государственной оценке объективного факта наличия или отсутствия вины и юридической ответственности. Здесь опять-таки возникает вопрос о раскрываемости правонарушений (преступлений), о работе соответствующих компетентных органов, призванных обеспечить проведение в жизнь принципа неотвратимости ответственности правонарушителя.

Таким образом, как бы значима ни была роль компетентного органа в  процессе выявления, установления и  осуществления юридической ответственности, его акты не представляют собой начала юридической ответственности, но во многих случаях становятся условием ее реализации.

Такие моменты, как «возникновение юридической ответственности», «расследование правонарушения и анализ его состава», «обнаружение правонарушителя и привлечение его к ответственности»,   «условия   реализации   юридической   ответственности»   (например, соответствующий акт органов суда), с которыми различные авторы связывают начало юридической ответственности, скорее следует понимать как различные ступени развития процессуального и 
материального правоотношений. Поэтому, на наш взгляд, правильнее было бы в многогранной деятельности правомочной стороны правоотношения - компетентного органа по расследованию правонарушения и наказанию правонарушителя - видеть различные стадии существования юридической ответственности с момента возникновения до ее завершения .