Проблемы развивающихся стран Азии и Африки на современном этапе

Индия выступает против политики "двойных стандартов" при оценке мер, принятых в отношении  террористических действий, совершаемых на ее территории. В Дели рассчитывают на то, что, столкнувшись с чудовищными актами терроризма, мировое сообщество с гораздо большим пониманием будет относиться к мерам, предпринимаемым ею в борьбе с терроризмом и сепаратизмом, и окажет Индии всестороннюю поддержку в этой борьбе.

Латинская Америка.

Уругвай. В этой стране значительного размаха достигло "Движение за национальное освобождение" (МНР), или "Тупамарос". С 1983 года объявила о переходе к преимущественно политическим методам борьбы.

Аргентина. Крупнейшие организации "Революционная народная армия" (ЕРП) - до 5 тыс., "Революционная вооруженная сила" (ФАР), или "Монтанерос", - до 25 тыс. человек вместе со "сторонниками".

Колумбия. В этой стране существуют две левацкие группировки: Революционные вооруженные силы (15- 18 тыс. человек) и Национальная освободительная армия (около 3 тыс.). Обе группировки занимаются похищениями людей, убийствами, взрывами. Существует также правая террористическая группировка, борющаяся с левыми группами - Объединенные силы самозащиты (12 - 15 тыс. человек), которая занимается убийствами. Все эти террористические организации связаны с наркобизнесом.

Африка. Марроканская исламская боевая группа: численность неизвестна, связана с Аль-Каидой, занимается взрывами, торговлей оружием, подделкой денег, причастна к взрывам в Мадриде и Касабланке.

В Алжире Салафистская группа для призыва и битвы включает несколько сотен человек, убивает  военных, членов правительства, уничтожает группы населения; связана с Аль-Каидой.

Движение исламских фундаменталистов (далее — исламское движение), колыбелью которого был Ближний Восток, в 80-е гг. стало перерастать региональные рамки. В исламском движении необходимо выделять собственно идеологию и политическую практику. Основные положения его идеологической доктрины были сформулированы лидерами египетской организации “Братья-мусульмане” еще в 30-е гг. Ее суть достаточно проста и сводится к идее “возвращения к истокам ислама”, что означает возвращение к “исламской государственности” (замену светского государства теократическим) и “исламскому единству” (объединение всех мусульман в одно государство — “халифат”). Подчеркивается, что именно исламизация является единственно возможным путем решения тех сложных социальных и экономических проблем, которые стоят перед мусульманскими странами (“ислам — вот решение”).

Что касается политической практики, то тут сразу же встал  вопрос о соотношении пропаганды и вооруженного насилия, а, следовательно, легальных и нелегальных форм политической борьбы. Постепенно выделились два принципиально различных подхода к политической практике. Сторонники первого, радикалы, считают основным средством политической борьбы вооруженное насилие, и в частности, террор. Пропаганда рассматривается как важное, но вспомогательное средство. Их лозунг: “Сначала овладеть государственной властью, а затем — умами людей”.

Сторонники второго  подхода, “умеренные”, не исключая в  случае необходимости применения вооруженного насилия, все же основное внимание уделяют пропаганде. Соответственно их лозунг: “Сначала овладеть умами людей, а затем — государственной властью”. “Умеренные”, как правило, уделяют большое внимание электоральной борьбе, допуская приход к власти парламентским путем. По аналогии с известными сюжетами российской истории радикалов иногда называют “исламскими большевиками”, а “умеренных” – “исламскими меньшевиками”.

“Братья-мусульмане”  и все близкие к ним группы и организации являются ярко выраженными радикалами. В 80-е гг. их террористическая деятельность органически вписывалась в рамки тотальной диверсионно-террористической войны, которую вело ПДС против Израиля. Война в Заливе коренным образом изменила ситуацию. Появление на “священной земле” Аравийского полуострова крупных контингентов европейских и американских войск было квалифицировано исламскими фундаменталистами как вторжение “новых крестоносцев”. Единственным ответом на него мог быть только “джихад” (“священная война против инаковерующих”), который одновременно был направлен против “безбожных режимов”, подрывающих “исламскую солидарность” и препятствующих “борьбе с сионизмом”.

С весны 1992 г. исламские  фундаменталисты развернули диверсионно-террористическую войну в целом ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки. Ими  были предприняты попытки перенести ее на территорию США и Франции, но, несмотря на отдельные крупные диверсии, тогда им это не удалось. Наибольших успехов они смогли добиться в Алжире и Египте, где их действия приобрели достаточно крупные масштабы.

В апреле 1998 г. в Каире состоялась Межарабская конференция по борьбе с терроризмом. В принятой на ней Конвенции говорится, что “любая вооруженная борьба против иностранной оккупации, за независимость и территориальную целостность не должна рассматриваться как проявление терроризма”.

Очевидно, что данное положение полностью вписывается в хорошо известную формулу: “цель оправдывает средства”. В контексте идеологической доктрины исламского фундаментализма, где пребывание мусульманских народов в составе немусульманских государств в принципе рассматривается как результат оккупации, перед этими народами ставится задача борьбы за независимость с целью последующего вхождения в состав “исламского единства”. Сама же борьба за независимость должна проходить параллельно с созданием “исламской государственности” и вестись любыми средствами, включая терроризм и геноцид в отношении инаковерующих. Примером практической реализации данной доктрины на территории Российской Федерации может служить Чечня.

В отличие от нее борьба исламских фундаменталистов с “безбожными режимами” на Ближнем Востоке и в Северной Африке особыми успехами не увенчалась и к началу 1999 г. явно стала терять прежнюю интенсивность, хотя и не прекратилась. В исламском движении выделяются группировки ультрарадикалов, которые делают основной упор на необходимости решительной борьбы с США как “главной цитаделью сионизма”.

Данное положение базируется на концепции “мирового сионистского заговора”, реализация которого уже привела, по мнению ультрарадикалов, к господству евреев в США. Осенью 1998 г. они организовали диверсионные акты против американских посольств в Кении и Танзании. В ответ на это по приказу президента Б. Клинтона, ВВС США нанесли “одиночные” ракетные удары по базам ультрарадикалов в Афганистане и фармацевтической фабрике в столице Судана — г. Хартуме, где якобы производилось химическое оружие для исламских боевиков. Реакция мусульманского мира на эти действия США была негативной. ОИК (Организация исламской конференции) в своем заявлении по этому поводу решительно осудила американские удары, а правительство Судана подало жалобу в Совет Безопасности на агрессивные действия США.

Взрывы американских посольств, по замыслу их организаторов, должны были способствовать усилению диверсионно-террористической войны, ведущейся исламскими фундаменталистами в регионе, и предотвратить ее переход в стадию вялотекущей, однако добиться этого не удалось. В первой половине 1999 г. спад активности радикалов стал очевидным.

Среди ряда причин, обусловивших такое развитие ситуации, могут быть выделены две основные. 

Во-первых, это — достаточно искусная тактика, примененная “безбожными режимами”, которая представляла собой гибкое сочетание жестоких репрессий (казни, создание специальных концлагерей) против радикалов и уступок “умеренным” (легализация, право участия в выборах и т.п.). 

Во-вторых, это — определенные изменения во внешнеполитических стратегиях главных спонсоров исламского движения: Саудовской Аравии и Ирана.

Саудовская Аравия, как  уже указывалось, является страной, правящим кругам которой присуща идея мессианства, понимаемая как возложенная на нее Аллахом “историческая миссия” распространения и укрепления ислама. Поскольку именно фундаменталисты являются наиболее ревностными поборниками укрепления ислама, то и поддержка исламского движения рассматривается как ключевая составляющая этой “исторической миссии”.

Получив крупные валютные доходы от продажи нефти (“нефть —  дар Аллаха”), саудовские правящие круги в 60-е — 70-е гг. затратили десятки миллиардов долларов на создание мощной и разветвленной инфраструктуры исламского движения. Была создана целая сеть международных исламских неправительственных организаций, а также многочисленная система исламских банков и фондов. Особое внимание было уделено достижению “исламской солидарности” на межгосударственном уровне. Результатом немалых усилий саудовской дипломатии было создание ОИК (Организации исламской конференции), которая рассматривалась ее организаторами как первый шаг к “исламскому единству”.

Для внешней политики Саудовской Аравии с момента ее образования характерен принцип “антисионизма”. В 30-е гг. она выступала против создания какого-либо еврейского государства на территории Палестины, а затем за уничтожение Израиля. ПДС всегда получало достаточно серьезную финансовую помощь от Саудовской Аравии, хотя социалистическая риторика ряда его лидеров вызывала определенные опасения.

После войны 1967 г. Саудовская Аравия, а затем страны ССАГПЗ (Совет  сотрудничества арабских государств Персидского залива) взяли на себя обязательства по финансированию “прифронтовых государств”, т.е. арабских государств, непосредственно конфронтирующих с Израилем.

События, связанные с  войной в Заливе, заставили правящие круги Саудовской Аравии скорректировать свою позицию по Палестинской проблеме. Очевидное усиление зависимости страны от американских гарантий безопасности исключало возможность открытой борьбы с курсом на арабо-израильский компромисс, а, следовательно, поддержки в прежних размерах исламских радикалов.

Однако саудовская правящая элита вовсе не собиралась окончательно порывать с радикалами и, воспользовавшись распадом Советского Союза, выдвинула концепцию “поворота на Север”, в соответствии с которой основные усилия движения должны быть сосредоточены на исламизации постсоветского пространства. В августе 1992 г. в специальном послании король Фахд заявил, что Центральная Азия представляет собой “важный фактор строительства нового исламского мира”.

В рамках этой новой стратегической ориентации пять новых центральноазиатских государств и Азербайджан были приняты в ОИК. Идя на этот шаг, руководители данных государств рассчитывали на получение крупной финансовой помощи от стран ССАГПЗ. Стремясь продемонстрировать свою искреннюю приверженность исламу, некоторые из них даже совершили хадж (паломничество в Мекку), однако способствовать исламизации и тем более создавать “исламскую государственность” они никак не могли, ибо для них это было равносильно самоубийству.

Понимая, что рассчитывать на трансформацию светских (“безбожных”) режимов в этих государствах трудно, основное внимание саудовцами было уделено созданию и укреплению противостоящей им исламской оппозиции. В Таджикистане ими была поддержана ПИВ (Партия исламского возрождения), которая развязала в стране гражданскую войну, в ходе которой имела место косвенная российско-саудовская конфронтация, т.к. Россия пресекла попытки создания “исламской государственности” в Таджикистане, что заметно ослабило возможности исламских радикалов в регионе.

По-иному сложилась  обстановка на Северном Кавказе, где блокировать деятельность исламских фундаменталистов, финансируемых Саудовской Аравией, российское правительство не смогло. В Чечне исламские радикалы добились серьезной военно-политической победы и сейчас они стремятся распространить свое влияние на весь Северный Кавказ. Соответственно, возрастает и саудовская финансовая помощь им.

Несмотря на все эти  действия Саудовской Аравии, некоторые из которых могут быть с полным основанием квалифицированы как антироссийские, это никак не отражалось на официальном, межгосударственном уровне. Дело в том, что саудовское правительство, как правило, контролирует исламское движение косвенно через многочисленные общественно-политические организации и официально отрицает какую-либо связь с исламскими радикалами. Оно неизменно подчеркивает, что финансовая помощь им осуществляется частными лицами “без ведома и согласия правительства” и носит характер “благотворительности”. Даже пропаганда исламизации в регионе Центральной Азии ведется на саудовские деньги наиболее авторитетным в исламском мире египетским теологическим университетом “Аль-Азхар”.

В авангарде современного терроризма сейчас стоит Аль - Каида, распространяющая свою деятельность на весь мир, в особенности на развитые страны Европы. Именно эта группировка определяет лицо современного терроризмаАль - Каида отличается от остальных группировок отказом участвовать в каких -либо переговорных процессах и войной против всех, кто не признает экстремистского варианта ваххабизма. Их основной лозунг - священная война против неверных, создание великого халифата, исламизация всего мира. При этом они не декларируют решения социальных и национальных проблем, а многие их руководители и боевики - выходцы из зажиточного среднего класса, получившие хорошее образование. Людей же, страдающих от нерешенных социальных и национальных проблем, современный терроризм использует как "пушечное мясо".

Таким образом, терроризм  оказался непосредственно связанным  с проблемой выживания человечества, обеспечения безопасности государств. Будучи крайней формой выражения социального, этнического, религиозного радикализма и экстремизма, он не склонен останавливаться ни перед чем для достижения своих целей.

Сегодня жизнь людей  буквально пронизана страхом  перед террористами. Террор стал новой  страшной угрозой для человечества. Слова "террористы", "терроризм" не сходят со страниц газет, все чаще звучат по радио и телевидению в связи с бессмысленной гибелью мирных жителей. А ведь именно устрашение общества и является задачей тех, кто избрал этот метод для достижения своих целей. Поэтому в ходу у террористов не просто насилие против беззащитных людей, а стремление добиться непременной широкой демонстрации их кровавых атак через СМИ.

Практически ежедневно  эта тема становится главной в  десятках информационных сообщений, статистика жертв и разрушений неуклонно растет, нередко приобретая размеры, сопоставимые с последствиями стихийных бедствий. Правительства крупнейших мировых держав вынуждены искать компромиссные решения в интересах объединения усилий на фоне нарастающей угрозы со стороны такого явления, как терроризм.