Стагфляция: сущность, причины, последствия

Политика предотвращения послевоенного дефляционного кризиса  в странах-победителях (США, Великобритании, Канаде) и быстрейшего преодоления  разрухи и устранения огромной послевоенной безработицы в капиталистических  странах континентальной Европы действовала до конца 50-х годов  и оказалась достаточно успешной. Методы фискального и кредитно-денежного  стимулирования обеспечили быстрые  темпы реконверсии промышленности и устойчивость роста в течение  полутора десятилетий. Основными двигателями  практически бескризисного экономического роста в эти 15лет были насыщение  отложенного на время войны потребительского и инвестиционного спроса и внедрение  новейших технологий, созданных в 1930—1945 годах и «созревших» для массового  применения. Развитие радиоэлектроники, реактивной авиации, химии органического  синтеза, громадный спрос на такие  товары длительного пользования, как  холодильники, телевизоры, автомобили, стиральные машины и т. п., создавали  надеж ную перспективу высокого  потребительского    спроса и  обеспечивали бесперебойный рост экономики. Задачи правительственного регулирования  в такой ситуации решались сравнительно просто. Принятие решений о расширении фискального и кредитно-денежного  стимулирования каких-либо отраслей за счет других не могло серьезно исказить общую тенденцию роста (объем  стимулирования был ничтожно мал по сравнению с надежно предсказуемым рыночным спросом!), что отчасти и способствовало укреплению «плановой иллюзии». Тенденции и склонности рынков отождествлялись с достижениями стратегов регулирования.

Ситуация начала меняться в конце 50 —начале 60-х годов по мере исчерпания ресурсов беспрепятственного роста. «Социально ответственная» политика, главной целью которой до этого  было обеспечение полной занятости, теперь поставила задачу ускорения  экономического роста для повышения  жизненного уровня беднейших слоев  населения, достижения большего социального  и экономического равенства, достаточного потребительского спроса. При этом практически достигнутое состояние  полной занятости из желанной цели превратилось в основную угрозу срыва  новых планов. Возникла перспектива  столкновения роста с «потолком  занятости», приостановки роста, кризиса  и других пенла-нируемых, по ясно различимых последствий дефицита основного  ресурса экономического развития —  рабочей силы. В этой ситуации практически  все правительства и все партии, как консервативные, так и социал-демократические, поставили задачу привлечения дополнительной рабочей силы с тем, чтобы избежать столкновения с «потолком занятости». Официальная статистика начала предоставлять  отчеты о размерах дефицита рабочей  силы. Правительственная политика в  области занятости стала концентрироваться  па вопросах выявления внутренних резервов рабочей силы среди женщин, молодежи, инвалидов, престарелых и налаживания  каналов привлечения рабочей  силы извне.

Так, в ежегодном конъюнктурном  обзоре за 1961 год все шесть ведущих  экономических институтов ФРГ главной  причиной замедления темпов экономического роста объявили нехватку рабочей  силы. В 1950 году уровень безработицы  в стране достигал 7,8 %, в 1960— 1,3 %, в 1965 году—0,5 % при наличии 650 тыс. вакансий. В 1951—1955 годах среднегодовой темп прироста промышленного производства составлял 8,5 %, в 1961— 1965 годах—4,4 %. Начиная  с 1960 года правительство развернуло активную деятельность по привлечению  иностранной рабочей силы. В 1960 году было заключено соглашение с Грецией  и Испанией, в 1961—с Турцией, в 1963—с Марокко, в 1964—с Португалией, в 1965—с Тунисом, в 1970 году —с Южной Кореей. Ранее  такие соглашения существовали с  Австрией (1951 г.) и Италией (1955 г.). В  странах—поставщиках рабочей силы были организованы вербовочные комиссии. В результате в 1965 году на предприятиях ФРГ были заняты уже 1,1 млн. ипостраппых  рабочих. Этот процесс быстро набирал  силу, и уже в 1970 году число привлеченных иностранцев достигло 1,8 млн. человек, а в 1983 году—2,4 млн. человек (с учетом членов семей и неработающих было официально зарегистрировано 4,6 млн. постоянно проживающих иностранцев). Доля иностранных рабочих в общем числе запятых составляла 8,3 %

Этот процесс развернулся  повсеместно. В странах «Общего  рынка» был введен режим свободного перемещения рабочих, правительства  стимулировали въезд иностранных  рабочих. Большинство иммигрантов  не имели ни образования, пи квалификации и использовались преимущественно  па тяжелых, малопрестнжпых и низкооплачиваемых  работах. Региональная политика, политика в области образования и профессиональной подготовки, а также программы  стимулирования рождаемости были направлены па предотвращение дефицита рабочей  силы. В национальном плане развития Великобритании 1965 года размер дефицита рабочей силы оценивался в 800 тыс. человек, половину из которого должна была устранить  региональная политика, осуществлявшаяся лейбористским правительством с 1964 года и преследовавшая цели сохранения занятости в старых отраслях, создания новых рабочих мест для безработных  и повышения уровня вовлеченности  населения в деловую активность

Нехватка рабочих рук  в ближайшем и отдаленном будущем  представлялась основной проблемой  в области занятости, которую  следовало решать сейчас, с тем  чтобы не проиграть в ускоряющейся экономической гонке.

Приученные за два послевоенных десятилетия к экономической  экспансии (среднегодовые темпы  роста мировой капиталистической  экономики в 50—60-е гг. более чем  в 3 раза  превосходили среднюю за  предыдущие 130 лет политики и экономисты строили свои прогнозы о будущем  развитии на основе экстраполяции привычной  ситуации роста на следующие десятилетия, планировали на 70-е, 80-е годы широкие  программы по утилизации всех имеющихся  внутренних резервов и привлечению  дополнительной рабочей силы извне, ориентировались па необходимость  решения проблемы качества занятости, связанной с системами образования, профессиональной подготовки, роста  квалификации и т. д.

Благодаря регулируемому  притоку иностранных рабочих  и вовлечению в производство женщин и других категорий населения, традиционно  отличавшихся низкой степенью трудовой активности, предложение рабочей  силы в (10-е годы тянулось за уровнем  спроса, создавая   возможность  ускоренного  экономического   роста.

В буме участвовали и развивающиеся  страны, средние темны роста которых  в 60-е годы были даже выше, чем в  развитых капиталистических странах, и составляли 5,6 % в год (в развитых—4,9 %). Динамика относительных цеп па сырьевые и промышленные товары была весьма благоприятна для развитых стран: цепы па сырье, нефть и продукты питания  сокращались на протяжении всего послевоенного периода и достигли минимального уровня в 1964 году, после чего начали медленно расти. В силу стремительных темпов автомобилизации и химизации имело место вытеснение угля нефтью и газом, и в целом мировое потребление энергии в 50—60-х годах росло па 5,6% в год.

Первый сырьевой кризис обрушился  в 1972 году — произошел взрывной рост цеп па зерно, затем в 1973 году разразился нефтяной кризис, положивший начало стремительному росту цеп па нефть и другие сырьевые товары. В 1974—1975 годах капиталистическая  экономика пережила первый со времен войны общий экономический кризис, во время которого все развитые промышленные страны, кроме ФРГ, страдали от двузначной инфляции, сменившийся вялым оживлением 1975— 1979 годов. В 1979 году второй нефтяной шок еще раз умножил цепы па нефть, которые в конце 1980 года более  чем в 11 раз превышали уровень 1973 года.

С 1974 года валютные балансы  стран ОЭСР начали резко ухудшаться и, за исключением 1978 года, были отрицательными до конца десятилетия. Весной 1970 года ОЭСР спрогнозировала экономический  рост.

Примерно с середины 60-х  годов в экономике развитых капиталистических  стран начали нарастать структурные  проблемы, связанные с падением конкурентоспособности  ряда традиционных отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности, еще  в недавнем прошлом составлявших основу экспорта. Ускорение темпов НТР, появление принципиально новых  видов технологий, производств и  товаров обусловливало перемещение  спроса и средств в новые производства, обостряя конкуренцию между старыми  и новыми отраслями. Выход па арену  мировой торговли группы «новых индустриальных стран», сумевших выгодно использовать возможности, созданные в 60-е годы широким экспортом современных  технологий и капитала, и наладить серийный выпуск высококачественных товаров  обрабатывающей промышленности (обуви, текстиля, проката, машин, судов и  т. д.), положил начало «расставанию»  Западной Европы и США со своей  традиционной промышленностью: каменноугольной, сталелитейной, текстильной, швейной, судостроительной, машиностроительной и др.

Падение конкурентоспособности  этих отраслей заставило говорить о  технологическом отставании и необходимости  структурной перестройки экономики  — ее обновлении и оздоровлении. Конкуренция со стороны развивающихся  стран, настоятельно требующих своего места в структуре капиталистического разделения труда, и борьба за инвестиции со стороны новых отраслей поставили  традиционные отрасли перед необходимостью либо радикальной модернизации, либо полного разорения. Оба пути означали разрушение рабочих мест. «Локальная» безработица среди рабочих этих отраслей, незаметно рассасывавшаяся в 60-х годах под влиянием общего высокого и неудовлетворенного спроса па рабочую силу (о чем свидетельствовало большое число вакансий), в 70-е годы стала постоянным явлением на рынках рабочей силы. Целые группы традиционно мужских профессий — шахтеры, сталелитейщики, строительные рабочие, рабочие конвейерных линий, типографские рабочие, сборщики и др., составлявшие ядро сильных профсоюзов,— оказались за бортом: общественная потребность в их труде резко сократилась, а возможности альтернативной занятости для них оказались ограниченными.

Одной из причин роста объема и длительности безработицы было значительное увеличение предложения  рабочей силы, обеспеченное, с одной  стороны, выходом на рынки труда  поколения послевоенного «бэбибума», а с другой — инерцией стимулированного программами 60-х годов роста доли экономически активного населения, главным образом женщин и иммигрантов (легальных и нелегальных).

Практически во всех странах  рост численности женщин, запятых  экономически полезной деятельностью, в 70-е годы намного превышал рост численности мужчин. За 10 лет число  работающих женщин в Канаде увеличилось  па 64 %, в США — па 44, в Австрии  — на 39, в Дании — па 33, в  Италии — на 27, в Бельгии —  на 25, во Франции — на 19, в Великобритании — па 18, в Японии— на 8%. Доля женщин в экономически активном населении  выросла в Канаде и Нидерландах  почти па 7 %, в Швеции, Дании, Бельгии, США, Италии и Австралии более  чем на 5 %. В 80-х годах феминизация  рынка труда продолжалась.

К началу кризиса 1974—1975 годов  удельный вес иностранных рабочих  в самодеятельном населении Швеции равнялся 6 %, Австрии и Бельгии—7, ФРГ и Франции—9, Швейцарии—24 %8. Добиться успеха в ограничении притока  иностранных рабочих оказалось  намного сложнее, чем начать массовую иммиграцию рабочих рук.

Сокращение государственных  инвестиций способствовало усилению и  затягиванию структурного кризиса  капиталистической экономики, ускорению  процессов деиндустриализации, отмеченных во многих странах в 70-х годах. Кейнсиански  ориентированных политиков из социал-демократического лагеря обвиняли в том, что своим  намерением предотвратить рост безработицы, обусловленный технологической  перестройкой промышленности и массовым внедрением средств автоматизации, неизбежно разрушающих рабочие  места в традиционных отраслях промышленности, они, не решая проблемы занятости, замедляли  темпы развития, тормозили и замораживали процесс структурной перестройки и внедрения новейших достижений НТР и тем самым ослабляли позиции национальной промышленности на внешнем и внутреннем рынках, сужали возможности создания новых рабочих мест. Те страны, которые раньше других осознали необходимость структурной перестройки и осуществляли модернизацию экономики в русле новейших достижений НТР, оказались в прямом выигрыше. В странах же Западной Европы, находившихся в 70-х годах под влиянием идеологии перераспределения и социального реформирования, инициатива была упущена, процесс оказался искусственно заторможенным и сдвинутым во времени, свидетельством чего и являются вялость развития, усиливающееся отставание и отсутствие новых рабочих мест.

Стимулирование спроса во имя поддержания занятости эффекта  не дало, так как финансирование велось за счет средств, изъятых из частной сферы прибыльного инвестирования в пользу «общественных работ», в  государственные — менее рентабельные — отрасли и в некоммерческий сектор обслуживания. Возникшая таким  путем занятость не создавала  прибыли и с экономической  точки зрения представляла собой  чистое потребление. «Налоговые», «кредитные»  и «бумажные» рабочие места порождали  видимость занятости, которая исчезала, как только прекращались государственные  субсидии. Это не были новые и  полноценные рабочие места в  прямом смысле этого слова.

Неверно было выбрано и  направление усилий — стимулирование там, где и без пего осуществлялись бы инвестиции и расширялась бы занятость, и отсутствие стимулов там, где в  них была острая нужда. Государственные  инвестиционные программы стимулирования общего спроса (единовременные налоговые  скидки, льготные кредиты, освобожденные  от налогов капитальные вложения и т. д.) никак не влияли па «структурное ядро» безработицы, не поддающееся  «лечению» с помощью общих  мер.

Проводившиеся министерством  труда Великобритании в 1961, 1964, 1973 и 1976 годах исследования характеристик  безработицы выявили рост числа  людей, никогда не получавших профессиональную подготовку, утративших профессиональные навыки, по тем или иным причинам избегающих регулярной занятости, предпочитающих временные, не требующие высокого профессионализма, ответственности и усилий виды труда. С 1964 по 1976 год число таких людей  увеличилось па 353 тыс. человек, или  па 1,5 % общего числа запятых в 1976 году, составив 539 тыс. человек 12.

По данным  С.  Мойлепа  и  Б. Дэвиса, большинство мужчин, зарегистрировавшихся как безработные  осенью 1978 года, были молоды и неженаты и претендовали, как правило, на полуквалифицированную  или неквалифицированную работу с заработком, существенно ниже средпепациональпого. Более того, значительная их часть имела недавний опыт безработицы (половина — в предыдущий год, а 3Д — в один из предыдущих пяти лет)13. Это подтверждало выводы Дж. Криди и Р. Диснея, которые в начале 70-х годов обнаружили, что большую вероятность оказаться безработным имеют те, кто недавно уже пережил это состояние 14. Дальнейший анализ безработицы по социально-экономическим п возрастным группам, проделанный Дж. Штерном, показал, что расширение объема безработицы совершается в основном за счет неквалифицированных и часто меняющих работу15. К. Кларк и Л. Саммерс обнаружили, что в 1974 году в США только 2,4 % запятых не имели работы па протяжении 26 педель и более, по именно они составляли 41 % всех безработных, зарегистрированных в этом году 16.