Происхождение финансового рынка и финансового капитала

Преобладание той или  иной формы, в которой представлена власть капитала над обществом, не остается неизменным. К. Маркс, в частности, отмечал, что исторически капитализм прошел через первоначальную фазу господства торгового капитала. Торговая прибыль  закабаляла ремесленников, отсюда произошел  переход к мануфактуре, а позже, с внедрением машин, к промышленности.

Однако, говоря об уже сложившемся, зрелом капитализме, Маркс справедливо замечает: «было бы недопустимым и ошибочным брать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития».

При капиталистической системе  производства господствует производительный капитал, который производит прибавочную  стоимость; торговый и ссудный капитал  находятся у него в подчинении и несут на себе все последствия  изменений, происходящих в структуре  капиталистического производства.

Сказанное не мешает нам, однако, отличать ссудный капитал от всех других форм капитала, подчеркивать его  самостоятельную функцию, его немаловажное значение, обращать внимание на изменения в его организационных формах. Отличать его необходимо: как мы знаем, К. Маркс придавал огромное значение кредитной системе, понимаемой широко как совокупность многочисленных и разнообразных кредитных учреждений (а не только классических банков), примером чего могло служить развитое лондонское Сити.

Кредитная система в первую очередь, напомним еще раз, обеспечивает централизацию капитала. Маркс замечал, что кредитная система внедряется робко, как скромная помощь накоплению, и невидимыми нитями притягивает денежные ресурсы, распыленные в обществе, находящиеся в руках отдельных или ассоциированных предпринимателей. Но уже очень скоро она становится дополнительным и грозным орудием в конкурентной борьбе и наконец, разрастается в огромный общественный механизм централизации капиталов.

Кредитная система позволяет  увеличить объем производства, преобразовать  «сбережения», «денежные фонды» в  «капитал», сократить количество бездействующего  капитала и так далее. Этой его функции, прямо включенной в процесс накопления, К. Маркс также придавал большое значение.

Если учесть еще и другой факт, отмеченный учеными-марксистами, что фиктивный капитал растет более быстрыми темпами, чем реальный, становится понятно, почему ссудный капитал приобретает все большее значение в ходе развития капитализма.

Из этого следует, что  в фазе империализма, на всем ее протяжении, капитал в его, говоря современным  языком, «ликвидной», или, в широком  смысле, денежной форме, приобретает  огромное значение.

Вот почему правильно и  необходимо выделять как объект анализа  эту форму, или способ, существования  капитала, не упуская при этом из виду, разумеется, единство капиталистического способа производства в целом.

Маркс выделял различные  формы существования капитала также  и для того, чтобы вскрыть причины  столкновения интересов разных капиталистических  групп, и, в частности, что нас здесь больше интересует, причины столкновения между «промышленными» и «денежными интересами». Эти противоречия в свое время приняли весьма острый характер, после того как ослаб конфликт между землевладельцами и промышленными предпринимателями.

Противоречия обострились  в связи с тем, что еще был  относительно велик исторически  возникший разрыв между банковским и промышленным капиталом, а также  с тем, что лондонское Сити приобрело  значение финансового и валютного  центра всего мира. Фунт стерлингов не имел соперников в роли мировой  валюты, рынок золота находился в  Лондоне; там же производились международные  платежи и, почти исключительно, там происходило финансирование внешней торговли и капиталовложений за границу с вывозом капиталов. Именно в Англии, как уже говорилось, возникают к 1870-м годам инвестиционные тресты с откровенной целью – размещать капиталы за границей.

Финансовые интересы уже  тогда, следовательно, имели в Англии огромное значение, так как через  их посредство осуществлялась эксплуатация в мировых масштабах. Отсюда и развитие «специализации» финансовых учреждений с последующим обособлением интересов.

Но и здесь этот процесс  порождает, как известно, свою противоположность.

Растущие требования капиталистического накопления и концентрации, хорошо известные, многократно упоминавшиеся  всеми учеными-марксистами, а теперь признаваемые и многими не марксистами, вызвали к жизни процесс, противоположный обособлению (как это уже произошло с капиталом, вложенным в землю). Этот процесс проявлялся в растущей концентрации в финансовой сфере и усиливающемся переплетении, вплоть до «сращивания» двух форм капитала.

Таким образом, требования накопления привели к экономическому и политическому  слиянию обеих форм, иначе говоря, к возникновению «финансового капитала», как его определил В. И. Ленин.

В этой связи нередко возникает  чисто формалистический спор. Какую форму из двух форм капитала следует считать центральным звеном? Промышленный капитал или банковский (ссудный)? Но так ставить вопрос нет смысла.

Важно одно: слияние, сращивание капиталов происходит повсюду – это признается даже учеными-не марксистами. Другое дело, если ставится вопрос: можно ли универсально, для всех стран, определить способ, которым процесс сращивания осуществлялся исторически и осуществляется теперь. Совершенно очевидно, что этот процесс имел свои особенности в каждой стране.

Экономисты-не марксисты нередко обвиняли В. И. Ленина в том, что он якобы придал универсальное значение историческому процессу, который явился характерной особенностью одного лишь германского капитализма. То же самое говорилось и о Гильфердинге. Из чего тут же следовало утверждение, что финансовый капитал, как ссудный капитал, которым владеют банкиры, но применяют промышленники, и который превращается тем самым в промышленный капитал, якобы не является всеобщим признаком капиталистической системы в фазе империализма.

Однако за этим обвинением кроется отрицание фактов действительности и самого понятия «финансовый  капитал», поэтому его следует  признать беспочвенным. В конечном счете, самое главное – это сущность явления, хотя история его становления нам тоже не безразлична. Основная цель капитализма – добиться максимального накопления, присвоить как можно больше прибавочной стоимости и постоянно растущего капитала.

Вытекающий отсюда рост органического  строения капитала с точки зрения марксистской теории развития имеет огромное значение. С течением времени увеличиваются размеры необходимого начального капитала. Известно также, что сейчас основной капитал имеет перевес над оборотным, тогда как на ранних этапах капитализма оборотный капитал имел перевес над основным.

Как же удовлетворить эти  всеобщие потребности капиталистического воспроизводства? Логика и исторический опыт подсказывают, что это должно происходить в разных странах  по-разному, в зависимости от конкретных исторических и местных условий. Англия была первой страной, где началось бурное развитие капиталистического производства на базе крупной промышленности, она  воспользовалась значительным первоначальным накоплением, а также тем, что  до 1870-х годов сохраняла практически монопольное положение в мире; соответственно шло и ее развитие.

Накопление может осуществляться посредством реинвестиции прибылей в производство (самофинансирования), которое впоследствии, с ростом органического  строения капитала, подкрепляется развитием  акционерных обществ, то есть непосредственным привлечением сбережений и лишь в качестве дополнительного средства используется «промышленный» кредит.

Банковский же кредит используется главным образом для текущего кредитования, то есть для пополнения оборотного капитала. Понятно, что в этой ситуации кредитно-финансовая система специализируется: так обстоит дело, например, в лондонском Сити.

Эмиссия и размещение акций  закреплены за одними финансовыми институтами  и имеют свой рынок; операции с  международными векселями – за другими; прямое финансирование предприятий – за третьими и так далее. Так плодятся следующие финансовые институты:

• Клиринговые банки – торговые банки, специализировавшиеся на привлечении фондов и предоставлении краткосрочных кредитов.
• Акцептные банки – особого рода фирмы, специализировавшиеся по внешней торговле, которые учитывают векселя, выданные английскими поставщиками мало известным заграничным фирмам.
• Учетные банки – фирмы, учитывающие торговые ценные бумаги.

В связи с этим возникают огромные банкирские дома (Бейрингс, Ротшильд, Клейнворт и тому подобные), затем инвестиционные тресты; развивается автономная роль биржи и орудует целый рой специализированных посредников: брокеров, маклеров и так далее.

И, наконец, в относительно нейтральной позиции по отношению  к разным капиталистическим группам выступает государство. Нейтральность нарушается лишь ради безоговорочной поддержки капиталовложений за границей. Однако на стадии империализма эта дробная специализация не только не препятствует, но даже способствует финансовой концентрации и сращиванию банковского и промышленного капитала.

Вполне очевидно, что по такому пути развития не могли пойти  страны, включившиеся в капиталистическую  гонку позднее, с более скудным  первоначальным накоплением, в период, когда значительно выросли и  органическое строение и размеры  необходимого начального капитала, в  среде, не прошедшей капиталистической  выучки, в обстановке напряженной международной конкуренции. Короче говоря, включившиеся в эту гонку уже в начале стадии империализма.

Капиталистическое накопление при таких условиях невозможно без  всемерной поддержки со стороны  кредитной системы и государства, то есть государственного капитализма, обеспечивающих и учредительный капитал и высокую норму прибыли. Типичным примером этого служат Германия (как, впрочем, и Франция в период Второй империи) и Италия, где до сих пор сбережения некапиталистических слоев населения хранились бы «в чулке», если бы не широкая сеть капиллярных банковских форм (а также сберегательных касс, контор почтовых вкладов и тому подобное).

Денежные сбережения не превратились бы в капитал, если бы банковская система  не выступила в роли посредника. Поэтому основным видом банка, отвечающим конкретным нуждам, является в этих странах «смешанный», или немецкий, банк. То же можно сказать и о  внешней торговле.

Кроме того, без государственных  заказов, без активной и пассивной  политики протекционизма и соответствующей  налоговой политики, то есть без государственного капитализма, заботящегося о форсированном накоплении и об увеличении прибылей отдельных компаний, развитие немецкого (и итальянского) империализма не пошло бы такими быстрыми темпами. И за всем этим стоит процесс накопления, который должен осуществляться в известном объеме и известными темпами, какими бы способами это ни достигалось.

Но при всех особенностях формирования финансового капитала, на определенной стадии развития капитализма, которую В. И. Ленин назвал империализмом, независимо от истории формирования, от использовавшихся организационных  форм, от конкретных разновидностей финансовых институтов (будь это инвестиционные тресты, банкирские дома, страховые  общества и другие финансовые учреждения) «финансовый» капитал как сращивание двух форм или способов бытия капитала становится повсюду неоспоримым  фактом. Марксисты доказали это на обширном материале всех стран.

Сращивание промышленного  капитала и ссудного (денежного или  банковского) капитала, то есть всякого рода кредита, независимо от его организационных форм, происходит везде без исключения, ибо таковы нужды накопления, такова необходимость мобилизовать весь имеющийся в наличии денежный капитал – будь это денежные фонды или собственно сбережения. Чтобы использовать финансовый капитал целиком в капиталистических целях и противодействовать тенденции нормы прибыли к понижению; такова, наконец, концентрация капитала в его различных формах.

Еще одно обстоятельство, способствующее сращиванию капиталов – это повышение роли фиктивного капитала и, в еще большей степени, сосредоточение в распоряжении монополий ликвидного капитала – денег. Данное обстоятельство дает возможность устанавливать монопольные, или «политические», цены на деньги – уровень ссудного процента, то есть воздействовать на кредит посредством политики дешевых «денег» (капитала) и замедленной денежной инфляции.

Если исходить из правильного  представления о том, что финансовый капитал – это слияние промышленного капитала (то есть вложенного в промышленное производство) и денежного капитала в его разных ликвидных формах, то довольно трудно, хотя и не столь уж важно решить, преобладает ли сейчас в финансовом капитале денежный (банковский) или промышленный капитал. Оба они переплетаются, сливаются и даже физически представлены одними и теми же людьми.

Бесспорный факт, что, особенно после кризиса 1929 – 1933 гг., наблюдаются два, на первый взгляд прямо противоположных, процесса.