Утопический социализм Томаса Мора

         Если ли  не самую характерную,  определяющую  черту социально- 

философской доктрины, лежащей в основе "Утопии", составляет антиинди-видуалистическая трактовка общественной  жизни,  мыслимой  в идеальном государстве.  Последовательный же антииндивидуализм с необходимостью требует отмены частной собственности. Максимальное равенство в размерах  собственности и сопутствующего им уравнения в потреблении - нередкое требование народно-оппозиционных движений  в эпоху  средневековья,  получавших  обычно  религиозное обоснование.  Элементы его имеются и у Мора  как  активного  сторонника  "христианского гуманизма", взывавшего к первоначальному христианству с его идеалами всечеловеческого равенства.

Религиозно-этическая  концепция "Утопии"

Присущее гуманистам круга Эразма, к которым принадлежал Т. Мор,  стремление сочетать идейное наследие языческой античной литературы с учением Христа,  греческих философов и Новый Завет дало основание ряду современных исследователей, как в нашей стране, так и за рубежом, именовать мыслителей этого круга "христианскими гуманистами",  а данное течение -  "христианским гуманизмом".

     Самым существенным  моментом в так называемом "христианском гуманизме"  был  рационалистический  критерий в трактовке общественно-религиозных вопросов,  составляющий в то время наиболее  сильную  и  перспективную сторону в развитии гуманизма  как формы буржуазного просвещения,  расчищавшего путь  новому  антифеодальному  мировоззрению будущего буржуазного общества.

     Именно в русле  этих гуманистических исканий,  творчески синтезировавших идейное  наследие античности и средневековья  и смело рационалистически сопоставлявших политические и этнические  теории  с  общественным развитием тогдашней эпохи,  возникает   "Утопия" Мора,  отразившая и оригинально осмыслившая всю глубину  социально-политических конфликтов эпохи разложения феодализма и первоначального накопления капитала.

Для понимания  гуманистической  концепции,  как  самого Мора, так  и его окружения очень важно наряду с социально-политическими проблемами "Утопии" исследовать также ее эстетический  и религиозный аспекты. Эта задача стала особенно актуальной в современных  условиях,  когда  историография,  основываясь на  весьма тенденциозном истолковании "Утопии",  пытается  свести все ее идейное содержание к христианской этике. Тем самым выхолащивается оригинальность "Утопии",  отрицается ее значение как выдающегося произведения общественной мысли,  выражавшего не только насущные потребности своего времени,  но и  намного опередившего  свой век в смелой попытке проектирования совершенной общественной системы, которая покончит с существованием классов и сословий.

      Обращаясь к анализу  этического аспекта "Утопии",  нетрудно  заметить,  что  главное   в  утопийской  этике  - это  проблема  счастья. Утопийцы полагали, что "для людей все счастье или же его важнейшая доля" заключается в удовольствии,  наслаждении.  

   Однако,  согласно  этике утопийцев,  не во всяком  наслаждении состоит  счастье   человека,  но "только в честном  и благородном", основанном на  добродетели и устремлении в конечном итоге к "высшему благу",  к которому "влечет нашу природу добродетель". Ставя и решая эти "вечные" проблемы, Мор обнаруживает  основательное знакомство с древнегреческой философией,  в частности с сочинениями Платона и Аристотеля.  Об этом свидетельствуют  не только общность поставленных проблем и терминологии, но и многочисленные текстуальные совпадения "Утопии" с диалогами  Платона "Филеб",  "Государство",  а также "Этикой" Аристотеля.

    При этом речь  идет о глубоком понимании  существа этической философии  Платона,  без искажений и христианской  тенденциозности,  которую  было  бы естественно предположить у католика  Мора.  Прежде всего, это обнаруживается при рассмотрении Мором  таких  важнейших  категорий,  как удовольствие и наслаждение.

     Понятие "удовольствие" этика утопийцев определяет как "всякое     движение и состояние тела и души,  пребывая в которых под водительством природы,  человек наслаждается".  Так же, как и в диалоге Платона "Филеб", в "Утопии" дается тщательная классификация родов и видов удовольствий.

     Больше всего утопийцы ценят духовные удовольствия, которые  они считают "первыми и  главенствующими".  Таковыми  являются  удовольствия, связанные с упражнениями в добродетели и с сознанием беспорочной жизни.  При этом в духе учения стоиков под  добродетелью подразумевается "жизнь согласная с законами природы",  к которой люди предназначены богом".  Но если природа внушает  нам  быть  добрыми к другим,  то она не предполагает быть тебе суровым и немилосердным к  себе  самому,  напротив, сама природа предписывает нам приятную жизнь, то есть наслаждение,  как конечную цель всех наших действий. Автор "Утопии" исходил из убеждения,  что аскетизм противоречит человеческой природе. И в этом можно увидеть реакцию гуманиста на феодально-католическую этику.  Исключение, согласно этике утопийцев,  допустимо лишь тогда,  когда человек добровольно пренебрегает своим  благом  ради  пламенной заботы о других и об обществе, "ожидая взамен своего труда от Бога  большего  удовольствия". Иначе  совсем  глупо  терзать себя без пользы для кого-нибудь "из-за пустого призрака добродетели”.  Примечательно, что совершенная этика утопийцев обосновалась и аргументировалась почти исключительно доводами разума.

     Утопийцы  считали   свою  этику наиболее разумной, прежде всего потому,  что она  полезна для общества в целом и  для  каждого члена общества в отдельности,  так как принципы этой этики, с их точки зрения,  больше всего отвечали самому существу человеческой  природы,  проявляющемуся  в  стремлении  человека к счастью.  Другим критерием, которым руководствовались в своей  этической  философии граждане совершенного государства,  была  религия, постулирующая идею бессмертия души, ее божественного предназначения  к счастью.  Гуманность утопийской этики подкреплялась также верою в загробное воздаяние за добрые и  дурные дела.  Утопийцы были убеждены в том, что к добродетельной жизни,  т. е. жизни "согласно с законами природы", люди предназначены  самим  богом.  Обосновывая с помощью религии этику совершенного государства, автор  "Утопии"  исходил  из  ложной идеи  о  несовместимости человеческой морали с атеизмом,  и в этом он оставался сыном своего времени.  Однако важно другое: сама религия утопийцев проникнута духом рационализма и приобретает несколько утилитарный характер, поскольку она освещает лишь  то,  что отвечает интересам всего общества.  Из религии берется ровно столько,  сколько требуется для обоснования  гуманистических идеалов, в частности наиболее разумных, с точки  зрения Мора,  идеалов этики и политики.  Таким образом, автор "Утопии" настойчиво пытается согласовать религию с общественной пользой и доводами разума.  В своем неосознанном стремлении вырвать человеческий разум из религиозных пут,  предоставив ему безграничные возможности к познанию,  он  приходит  к  необходимости  объявить  все разумное угодным богу.  Рационалистический момент в религии утопийцев играет настолько  важную роль,  что, в конце концов, голос разума, например, в таком вопросе,  как общественная польза,  воспринимается утопийцам  как голос божий;  и сам процесс познания окружающего мира обретает под пером гуманиста божественную  санкцию.  И  в  этом смысле  своеобразная религия Утопии предвосхищает философский деизм просветителей,  служивший не более как удобным и легким способом отделаться от религии. Прославляющая разум и во всем  апеллирующая к разуму (даже при решении религиозных проблем), религия Утопии не поднимает вопроса о личности бога, но признает его первопричиной мира.  Такая религия ничего общего  не имеет ни с католицизмом, ни с будущим протестантизмом.

    Следует подчеркнуть  историческую заслугу Мора,  который  в начале XVIIв. смело провозгласил идею полной религиозной свободы,  положив в  основу  религиозных  порядков  совершенного   государства закон, согласно которому ни один человек не может  быть преследуем за свои религиозные убеждения.  Религии  утопийцев  отличались  друг от друга не только на своем острове,  но и в каждом городе. Правда, общим для религий утопийцев было то,  что они обязательно предписывали всем гражданам строгое соблюдение разумных и полезных для  всего  общества  норм морали,  а также установленных политических порядков, т. е.  вместо того, что, с точки зрения Мора-гуманиста, представляло общечеловеческую  ценность:  человеколюбие,  сочетание личных интересов с общественным благом,  а также недопущение религиозных междоусобиц.  Поддержание этих разумных моральных и политических норм лучше всего,  по мнению Мора,  обеспечивалось верой в бессмертие души.  В остальном, граждане Утопии пользовались полной свободой вероисповедания.  Каждый мог пропагандировать свою религию "только спокойно и рассудительно, с помощью доводов",  не прибегая к  насилию  и  воздерживаясь  от  оскорблений других религий.

Идея веротерпимости, выдвинутая Мором накануне Реформации, задолго  предвосхитила принцип, который был сформулирован лишь  в конце XVIIв. "Нантским эдиктом", не говоря уже о том, что в решении  религиозного  вопроса  автор  "Утопии"  был  намного последовательнее,  чем составители данного документа. В отличие  от  современной Мору Европы в Утопии не было религиозных  распрей и ненависти:  там одинаково уживались и языческие верования  и  христианство.  Очевиден тот разительный контраст, который существует между естественной,  рационалистической  и  лишенной  конфессионализма  гуманистической религией Утопии с ее широкой терпимостью и уважением к  религиозным  верованиям  других  народов и официальным католицизмом времен Реформации,  религиозных воин и народных еретических движений.  Однако сам  Мор, создавший свою "Утопию" в период гуманистических исканий  путей реформы церкви, по-видимому, не считал религиозную концепцию  "Утопии"  противоречащей учению Христа и христианской  религии.  Более того, некоторые  черты  религиозной  концепции утопийцев были для Мора настолько привлекательными,  что, вероятно,  он был бы рад, если бы католицизм, упрощенный и очищенный  от схоластики в результате реформы,  позаимствовал их  на благо всего христианства.

    Необходимо также   иметь в виду,  что религиозная  концепция  "Утопии" с ее  верой в бессмертие души и божественное  воздаяние   после  смерти,  даже  с  точки  зрения  Нового  Завета, представляет собой существенное условие,  ведущее к спасению.

    Таким образом,  когда легендарный Утоп провозгласил  этот принцип веры в качестве необходимого условия этики,  он тем самым обеспечил  утопийцам,  употребляя  христианскую терминологию, "путь к спасению".

    Религиозно-этическая  концепция "Утопии",  несомненно, возникает под  влиянием  гуманистического  движения  за  реформу  церкви, и в этом ее прямая обусловленность потребностями своего времени,  которые позднее реализуются  в  реформационном   движении,  у  нее  те  же социальные и идеологические корни -  кризис феодального общества и его господствующей церковно-католической идеологии. И в этом смысле концепция "Утопии" есть не что иное,  как попытка идейного преодоления  кризиса  феодальной  идеологии,  предпринятая  на  основе гуманистической доктрины "естественной религии".  Своеобразие этой  доктрины, которую  разрабатывала  плеяда  гуманистов,  группировавшихся  вокруг Эразма и проповедовавших необходимость реформы  церкви  в качестве реальной основы для оздоровления и реформы общества,  состояло в синтезе античной этики,  включавшей  элементы  этики  Платона,  Эпикура,  стоиков  и  свободно истолкованной  христианской этики.  Этим и объясняется  сложность  религиозно-этической  концепции "Утопии",  которая явно расходится с официальной идеологией феодального общества.  Не  случайно  с  наступлением Реформации широкая гуманистическая трактовка религиозно-этических  проблем  у  того  же  Мора,   пожелавшего  остаться  в  лоне  католической  церкви,  уступает место конфессионализму,  нетерпимости к "еретикам", т. е. ко всем тем,  кто хотя бы в малейшей степени расходился с официальной католической доктриной, например, в таких вопросах, как авторитет церкви и папы, свобода воли, отношение веры к разуму и т. д.

    Весьма существенным  является вопрос о соотношении   индивидуальной и социальной этики. Именно здесь яснее всего выявляется та специфика новой этики бесклассового общества, которая  выдвигает автора "Утопии" в ряды передовых мыслителей.  В отличие от философов античности и средневековья он исследует  и  решает этические проблемы на стыке философии,  политики и социологии

    Оригинальность  Мора  как  мыслителя  эпохи Возрождения - в том, что он ищет путь к совершенной этике в радикальном переустройстве общества на началах социальной справедливости, равенства и братства. При этом Мор не ограничивается порицанием  человеческих пороков и провозглашением принципов этики, которыми должен руководствоваться некий  абстрактный  индивидуум,  но выводит универсальный принцип совершенной этики индивидуума из коллективной этики бесклассового общества,  где моральным  провозглашается то,  что отвечает интересам большинства.

    Все, что противоречит  благу большинства, объявляется  аморальным.  Автор "Утопии" не мыслит другого пути к  решению морально-этических  проблем,  нежели   через   уничтожение   частной  собственности  и переустройства всего общества на коммунистических началах.  Именно это подразумевается Мором,  когда  он  говорит об упразднении власти золота и отмене денег.  Уничтожив собственность и деньги, утопийцы добились коренного решения ряда этических проблем,  над которыми тщетно бились поколения мыслителей античности и средневековья.  Исчезли  многие  социальные пороки и конфликты:  "обманы, кражи, грабежи, раздоры, возмущения, тяжбы, распри, убийства, предательства, отравления".

    На пути к справедливому устройству общества существует  еще и такое препятствие,  как  гордыня,  которую христианская мораль издавна провозгласила источником всех пороков и грехов. Осуждая гордыню и противопоставляя ей кротость и смирение,     официальная  христианская  мораль не только не осуждала социального неравенства в классовом обществе, но, напротив, всегда  освещала и санкционировала его своим авторитетом.  Именно этим целям и призвана была во  все  времена  служить  христианская  мораль,  взывавшая  к смирению и покорности.  Порицая   классовую   мораль   феодального  общества,  паразитизм господствующих классов, пренебрежение интересами лучшей части общества  -  интересами большинства,  Мор был весьма далек от того, чтобы объяснить существование пороков одной лишь гордыней.  Отличие идей Мора от традиционной христианской социологии состоит в том,  что корни пороков автор "Утопии" ищет  не  столько в гордыне, сколько в несправедливом общественном устройстве - в господстве частной собственности.