Уровни, степени и формы познания

            Это резонерство проходит  и в наивное изучение, к примеру, в тот момент , когдаиндивид хочет подтвердить  свои впечатления от объекта. Это желание толкает его разрушить  наивную связь с ним и подвключить теоретический регистр. Индивид  обращается к  практически неосознанным им общим положениям и на их основании  делает быстрые,  поспешные выводы, совершенно уже не слушая  голосов бытия, которые даны ему в наивном контакте с действительностью. Напрасная тщетная, бесполезная попытка найти теоретическую опору  своим непосредственным чувствам, впечатлениям, ощущениям ограждает его от объекта, дает заниматься бесплодным некритичным резонерством.

            Различие между двумя рассмотренными формами внефилософского теоретического познания от познания философского ясно: это полнейшее отсутствие критичности и систематики. Но видимо недостаток  критичности проявляется очень различно в том и в другом случаях.

             Если органическая форма некритичности заключается в том, что индивид не проверяет теоретические выводы, обобщения, итоги, основываясь на наивном ознакомлении, и поэтому не извлекает очевидных  конкретных данностей из рассматриваемого  предмета, как это может быть в настоящем, истинном, подлинном философском познании. И он сводит в область теоретического и типического воспринятое им при наивном взаимоотношении с действительностью со всей присущей этим воспринятым фактам субъективностью и случайной избирательностью.

В философском же познании,  определяющим представляется обыкновенный, чистый настоящий факт, находящийся в фокусе созерцательной интуиции. С ним и сопоставляют все случаи, частности, которые восприняты при наивном ознакомлении, изучении. Когда соединяется такая установка  с высшей формой наивного ознакомления, то  возникает тесное безпрепядственное контактирование с  исследуемым предметом, и исключительно такой, тождественный самому себе объект  может точно определять реальное, действительное положение вещей.        Философское познание нацелено на вероятные данности. Критический характер этого познания может определятся четкой классификацией очевидного и неочевидного. Поскольку знанию о том или ином расположении вещей составляется  в соответствие с той или иной степенью определенности, зависящей или от уровня очевидности изучаемой данности, или  от убедительности ее не прямых ,а косвенных приложений, которые были  получены в результате умозаключений, ознакомлений.

                    В органическом в ненаучном теоретическом познании, наоборот, теоретический, типизирующий  регистр совсем не означает никакого  нового, ясного, просветленного, сияющего и синтезирующего взгляда на вещи, ведь  он лишь переправляет на более высокий уровень обобщения те аспекты объекта, которые раскрылись  во время наивного изучения. Вдобавок ко всему, истинность этого знания почти всегда  зависит от случая.  Посылки и выводы здесь совершенно не являются очевидными.

                      Однако в отдельно рассматриваемых  ситуациях вывод и может быть достаточно убедительным, хотя  строгость умозаключений и прочих выводов  не является методическим принципом данного вида познания. Если идти от достижений  наивного ознакомления к теоретическим заключающим взглядам, то можно понять, что этот переход  лишен всей  методичности и критичности. В противопоставление этому, философское познание  полностью методично . Оно исходит из отлично аргументированых, по возможности видимых посылок и допускает только строгие доказательства.

Впрочем  такая методика не всегда  должна открыто присутствовать в практической работе философа. Именно  поэтому нам часто удается видеть, что некоторые законы, а именно те, которые, по высказыванию великих философов, они выявели логическим путем, были реально изучены , постигнуты и исследуемы ими интуитивно и непосредственно.  Именно при истинном философском познании эта методика проявляется в том, что ярким образом задается вопрос о степени "данности" факта и о точности, строгости и серьезности доказательств, и то что человек полностью понимает достигнутый им уровень. Контроль  наличия факта и точности доказательств оказывается решающим методическим принципом всякого научного и уж тем более философского познания.

 Некритичность при  нецелостном вненаучном теоретическом  познании набирает еще больших  размеров. Изначально, некритичность  худшего сорта  это - использование до такой степени  шаткого фундамента, что на нем собираются построить знание. На месте  живого, наивного контактирования с предметом занимают  или не хорошо усвоенные философские либо  научные единые, общие, одинаковые  положения,  или вообще собственные произвольные, свободные обобщения каждых наблюдений.

В абсолютном большинстве  случаев именно здесь имеет место  подсознательное  воздействие определенных философских или научных фактов, тезисов, утверждений, составляющих,  можно  сказать,  Zeitgeist  – "дух времени", которые,  являясь  воспринятыми подсознательно,  заменяют собой аподиктические, возможные , очевидные исходные утверждения, по иному сказать, основополагающие принципы в строжайшем смысле этого слова.

Именно этот кажущийся  самоочевидный тезаурус, из которого в последствии начинает брать знания индивидуум, является не коллекцией  сведений о языке существующего, полученных – пусть даже в прагматически деформированном виде – в заключении наивного ознакомления, а преимущественно набором теоретических фактов, которые критическому уму  могут открывать совсем иное. Осуществление  по умолчанию этих положений как самоочевидных изначальных  аксиом может представлять собой некритичность совершенно особенногоо рода, который приводит  к более заблуждениям.

Полнейшее отсутствие критичности  может быть и тогда, когда разговор заходит о сознательном принятии каких-то обобщающих положений, но одновременно  этому они не сравниваются с самими фактами и, вследствие своей кажущейся  прозрачности, поспешно называются аксиомами. Некритичность тут  непростительна,  потому что индивид осознано  переходит в теоретический регистр, однако  поперек этому считает самоочевидными вытянувшие  из связного цельного отдельные утверждения, факты, которые такими  никак не могут быть.

Он стремится быть непредвзятым, хотя при том посылает своим размышлениям,  рассуждениям, соображениям  в качестве непреложных аксиом цельные философские учения, теории, мнения  и истолкованные на метафизический путь  научные положения. Он абсолютно  не замечает и не видит, что эти  можно сказать аксиомы суть не очевидные факты, а подлежащие трактовке сложные заключения, результаты той или другой теории

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Философское познание, которое  пусть даже и  к фактам, которые были получены при наивном ознакомлении, не может относится как к чему-то видемому, самоочевидному, конечно же  еще менее  расположено верить  тем общим положениям,  которые в свое доказательство даже не могут привести ничего,  помимо своей привычности, обыкновенности,  распространенности. и знакомости

Истинное  философское  познание не может  принимать ни сознательно, ни подсознательно никаких  подозрений,  правдивость которых не была бы изначально, предварительно  зафиксирована  перед судом самого познания. Кроме этого, оно абсолютно по-другому относится к наивному бытию контакта с предметом.

Оно поэтому и использует наивысшую форму наивного ознакомления, таким образом стремясь  открыть данности гораздо  более начальные и яснные, чем те, которые раскрываются при наивном ознакомлении. В это же время когда теоретическое внефилософское резонерство зависимо или независимо дает отказ от контактирования с предметом.

 Следовательно , очевидное отличие философского познания как от органичной, так же и от неорганичной форм теоретического вненаучного познания Философское познание – это ,методичное, систематическое и критическое знание, которое исходит из непосредственного, хоть и очищенного и депрагматизированного, контакта с объектом, предметом.

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

1. Алексеев П.В., Панин А.В. "Философия. Издание второе, переработанное и дополненное". М.: Проспект, 2009. - 316 c.

2. Губин В. Д. и др. Философия: учебник. 2-е изд, перераб. и доп.- М.: ТОН-ОСТОЖЬЕ, 2011. [Введение; Ч. II-V: гл. 7, 10]. 125 c.

3. Губин В., Некрасова Е. Философская антропология: Учебное пособие для ВУЗов. - М.: ПЕРСЭ; СПб: Университетская книга, 2012. - 145 c.

4. Иванов А. В., Миронов В. В. Университетские лекции по метафизике. - М.: "Современные тетради", 2009. - 127 c.

5. Иванов А. В., Миронов В. В. Онтология и теория познания: Учебник. - М., 2011. - 321 c.

6. Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Монджян К. Х. Философия: учебник. - М.: ИНФРА-М, 2008. - 138 c.

7. Фролов И. Т., и др. Введение в философию. Учебное пособие для ВУЗов/авторский коллектив: - 2-е изд. Переработанное и дополненное. М., 2008. - 164 c.