Уровни, степени и формы познания

        Таким образом, выделив эмпирическое, теоретическое и прикладное познание как два отдельных типа исследовательской деятельности, можно сказать, что предмет их различный, т. е. у них есть дело с различными срезами той же самой действительности. Эмпирическое исследование рассматривает явления и их корреляции; в этих корреляциях, во взаимоотношениях между явлениями оно может заметить проявление закона. Хотя в чистом виде он представляется только в последствии теоретического исследования.  А практически воплотится этот закон может только в прикладном исследовании.

        Необходимо отметить, что увеличение количества опытов само по себе не делает эмпирическую зависимость достоверным фактом, потому что индукция всегда имеет дело с незаконченным, неполным опытом. Сколько бы мы ни проделывали опытов и ни обобщали их, простое индуктивное обобщение опытных результатов не ведет к теоретическому знанию. Теория не строится путем индуктивного обобщения опыта. Это обстоятельство во всей его глубине было осознано в науке достаточно поздно, когда она достигла достаточно высоких уровней теоретизации.

Таким образом, степени познания различаются  по предмету, средствам и методам исследования.  Хотя выделение и личноеное рассмотрение каждого из них представляет собой абстракцию. В реальности эти слои познания всегда взаимодействуют.

2. Вненаучное познание

2.1 Вненаучное наивное познание

         Вненаучное познающее соприкосновение с сущим разделяется на несколько основных типов: первый тип, это наивное контактирование с бытием, когда человеческому разуму в его обычном существовании мир просто открывается в своем многообразии – это вненаучное наивное познание; второй тип, это в какой-тостепени теоретическое познание сущего, из-за которого человек стремится проникнуть в некоторые сферы бытия, правда еще некритически и несистематически, но уже рефлектируя и основываясь на определенных принципах – это вненаучное теоретическое познание.

          В рамках данного параграфа рассмотрим  ненаучное наивное познание. Если мы рассмотрим наивное ознакомление, то прежде всего столкнемся со случаями, когда оно совершенно нетематично. Это имеет место тогда, когда мы что-либо воспринимаем между прочим, не концентрируясь. Всякий раз, когда ознакомление в высшей степени нетематично, мы имеем и в высшей степени некритичное, естественное восприятие предмета.

Следующим типом наивного ознакомления является обычное знакомство с содержанием, например, когда мы впервые видим какой-нибудь оттенок или в первый раз общаемся с человеком. Мы можем в данном случае говорить о скрытой тематичности познания.

Еще одна форма наивного ознакомления наблюдается тогда, когда мы хотим  что-то узнать для того, чтобы получить удовольствие или вступить с узнанным в созерцательный контакт, не имеющий собственно познавательных целей.

           Хотя наивное познание в силах брать на себя и более развитые формы для ознакомления. Именно это имеет свое место в тех редчайших случаях, когда нам, будто по вдохновению, открываются свойства,сущность и другие качества какого-нибудь предмета. Вот так, к примеру, в определенных обстоятельствах мы случайно видим сущность человека,  или постигаем "гения" места или нации, или  мы открываем нравственную ценность преданности, , верности, правдивости, покорности, смысл любви, или какой-нибудь всеобщий закон – такой, как недолговечность всего земного и т. д.

Это редчайшие моменты плодотворного  соприкосновения сущего с нашим  духом, в которое оно обращается к нам из своего низа, глубины, моменты подлинного – живого и органичного – контакта с действительностью.  Разумеется, такие моменты бывают не у каждого человека, а лишь у глубокой, духовно развитой личности.

               С другой же стороны, содержанием этих моментов может быть тольько что-то важное, значительное и содержательное,  почетное. Такое случается в жизни творческих людей, больших художников, поэтов,  высоконравственных людей, при первом же дофилософском контакте настоящих философов с действительностью. При подобном ознакомлении можно заметить  высокую тематичность как предмета, так и самого познания. Оно абсолютно не прагматично и поднято над временной, преходящей ситуацией. Мы занимаем в нем на мгновение созерцательную – в контексте вечности – позицию настоящего философского познания. Похожее ознакомление имеет обобщающий характер и может быть направлено во внуторь предмета, в его глубину. И все же оно нерегулярно, несистематично, слепо и некритично.

                  Все до этих  пор рассмотренные выше формы наивного ознакомления совершенно не схожи с философским познанием во многих отношениях, хотя и в разной мере.

Первое: в них отсутствует очень явно выраженная тематика процесса познания; второе, они некритичны; ну а в третьих – несистематичные. Мы можем следующим образом резюмировать полученные нами результаты: философское познание отличается от всех форм вненаучного наивного познания. Первый вид наивного познания – это абсолютно случайное и не совсем тематичное изучение, тем временем как философское познание вообще всегда в тему.

              Второй вид наивного познания – простое  знакомство с чем-нибудь – лишь подразумеваемо тематичен, Тем временем как тематичность философского познания постоянно  открыта.

              Третий вид наивного ознакомления целиком и полностью движется на достижение какой-либо практической цели, и результатом является  полученное знание, которое носит частичный, выборочный и односторонний, узкий  характер. Напротив же, философское познание абсолютно не практично и имеет дело с целым предметом.

               Четвертый вид наивного познания занимает место в ситуации самостоятельной значимости. В подобной  ситуации предмет, который требует своего познания, обычно обладает редкой, необыкновенной, особенной  ценностью или самостоятельно, либо для нас. От этого здесь находится тематичность объекта, а не открытая, эксплицитная или ни от чего не зависевшая  тематичность самого познания. В философии же на первое место поставлена и тематичность предмета, и тематичность своего собственно познания. Помимо этого, философское познание отличается от всех вышеперечисленных форм своим острым,  критическим, регулярным  и систематическим характером.

Пятый вид наивного ознакомления может включать в себя как тематичность предмета, так и точно поставлнную, определенную тематичность познания, связанную с конкретной экзистенциальной ситуацией. Потому-то такой форме  познания не присуща направленность опыта. Оно нацелено на всеобщее и типичное и устремлено в глубь предмета. Помимо того, в отличие от наивного познания оно всегда критично и систематично. В конечном счете, один из видов наивного ознакомления имеет возможность владеть целой тематичностью и  предмета, и процесса познания. По мимо прочего оно  может иметь глубину и быть дистанциировано от важного, актуального, значительного, так же  может быть нацелено на всеобщее и типическое, но при всем том продолжает оставаться некритичным и несистематичным, нерегулярным. Напротив, философское познание не в одной лишь  в самой высокой ступени тематично как в отношении объекта, но так же  и в отношении самого процесса познания, не только совершенно не прагматично, не только обладает глубиной и направлено на всеобщее и типическое, не только пользуется преимуществом точки зрения, соотнесенной с вечностью, не только абстрагировано от экзистенциальных жизненных обстоятельств, но и, кроме того, всегда регулярно, критично, планомерно и систематично.

2.2. Вненаучное теоретическое  познание

         В пределах вненаучного и внефилософского знания имеется два миропонимания: наивное и теоретическое. В том случае, если бы мы обратились к тому способу познания, который  основано указывает на  теоретическое мировоззрение, в первую очередь мы бы увидели абсолютно другое отношение к действительности в сравнении с чисто наивным контактом. Людиуже больше не пребывают в естественном,  самостоятельно происходящем контакте с бытием, но вырабатывают по отношению к нему теоретическую установку. Они уже не довольствуются только тем, что предметы сами говорят им. Вместо этого они пытаются путем наблюдений, рассуждений, размышлений, довыдов и выводов получить квазисистематическое знание о них.

         Прежде всего, подобный тип познания носит суммирующий, обобщающий и типизирующий характер. Второе, он имеет своим  источником установку на теоретическое познание. Человек приступает к предмету с намерением теоретически познать его. Именно поэтому,  тут выдается четко выраженная тематичность познания.

                 Теоретическое вненаучное познание имеет отличие  от философского прежде всего тем, что  отсутствует  систематичность и критичность  подхода,  потому что оно не упирается ни на очевидное, и тем более ни на старательно и критически сложившиеся факты и поскольку выводы и умозаключения не носят строжайшего характера. То, что у них отсутствует критичность является гораздо большим минусом, недостатком, чем в случае наивного ознакомления, потому что полученное, при помощи его,  знание претендует на глобальность  всеобщность и типичность.

            В пределах этого теоретического вненаучного познания необходимо  различать две конкретно различное друг от друга формы: органичное и неорганичное познание. Органичное дофилософское познание очень точно нам могут продемонстрировать поговорки, присказки  и сентенции мудрецов, писателей и поэтов. Именно тут  мы наблюдаем  достаточно органичный путь от наивного ознакомления к гораздо более генерализующему, теоретическому сознанию.

                В случае того, что  это плод индуктивных доводов, выводов и заключений на основе глубокого личностного опыта или из того, что человек постоянно свидетельствует, – мы имеем, в этом случае, органический рост этих общих  взглядов  из наивного ознакомления.  Так же, к наивному ознакомлению присоединяется рефлексия и получается дальнейшее теоретическое осознание насыщенных ощущений, обретенных  в результате первичного наивного ознакомления.

 Оставшийся – неорганический  – тип вненаучного и внефилософского познания мы можем наблюдать в тех случаях, в которых человек "рассуждает" по поводу своей и жизни в целом, нравственных ценностей, искусства, мастерства не пользуясь при этом тем языком сущего, который он понял и принял в своем наивном изучении.

 Именно эта форма  употребления наивного ознакомления  значительно, принципиально и  существенно отличается от той,  которая может иметь  место  при органическом теоретическом  познании. Язык действительности, понятый  при наивном ознакомлении, не  может быть обнаружен в результатах теоретического резонерства даже в том случае, когда теоретик-резонер  как бы исходит из узнанных им фактов, поскольку он не использует внутреннюю, а только  внешнюю их сторону. Похожим  образом не редко некритически используют закючения, результаты  выводы экспериментов для построения  неправдивых  теорий. На этом мсто  исчезает  близкий  контакт с действительностью,  который является одним из частей наивного ознакомления.  Объект воспринимается  абсолютно так же,  на сколько дает возможность теоретический регистр.  Это же наблюдается вообще во всех утверждениях, которые совершаются исходя из такого именно теоретического отношения к бытию.

                 Резонеры высокомерно  отстроняются  от объекта, но их позиция  теоретического превосходства явно некритична. Неорганичность этого  теоретизирования очевидна. Так же оно не продолжает логически наивное изучение, хотя ставит себя выше него. Подход теоретизирования абсолютно формальный.

               Живой контакт с предметом  абсолютно потерян. Именно этот  вид теоретического вненаучного и внефилософского познания  или осознано исключает контакт с действительностью, – и это многими ложно воспринимается как исключительно теоретический подход, – либо игнорирует такой контакт подсознательно.

 Это неорганическое  вненаучное познание обычно бывает  источником различных полагавших  самоочевидностей, дилетантских "кратчайших  путей" к знанию, шаткого рационалистического  теоретизирования. Нехватка критичности  здесь более опасна, чем во  время наивного ознакомления,  и в случае органического теоретического познания.  Так как на этом месте мы можем включить интеллектуальный регистр, положительное или отрицательное значение которого состоит в прямой зависимости от уровня истинной критичности.

           Для наивного ознакомления характерен классический контакт с действительностью. Оно оставляет явный  интерес к самому объекту и продолжает держать в себе нечто от его основы  – хотя и в другой форме, форме подлежащей восстановлениям, исправлениям,  коррекции  и улучшениям – в те моменты, даже когда отчасти  идет по неправильному  пути. Органическое теоретическое познание, конечно же, имеет огромные  шансы  добраться до истины, нежели  познание неорганическое.  Даже не говоря уже о его примуществе как таковом, оно показывает  интерес еще и потому, что существует  не только познанием, но и отражением действительной индивидуальности. Поскольку в органическом теоретическом познании все  еще имеется  что-то от наивного контакта с предметом, от обыкновенной  простоты этого контакта, впрочем в уже гораздо более надломленной форме, чем при собственно наивном ознакомлении.

              Но в  отличие от органического познания его неорганическое противопоставление лишено любого интереса, потому что  представляет собой подобие на истинное познание: при полнейшем неимении  всякой критичности и систематичности неорганическое вненаучное познание опирается лишь на своем собственном теоретическом устройстве и способности познания,  совершенно теряя первичные связи с объектом.

      До тех пор, пока человек  реально  излагает то, с чем он ознакомился в наивном позновании, или, по крайней мере, выдает обычные взгляды, органически вытекающие из наивного ознакомления, – его мысли  представляют  точно поставленный интерес и приниматься всерьез. Но хотя как только он  начинает теоретизировать по поводу установки мира или отдельных областей бытия при полном изолировании  из интеллектуального обращения своего первого контакта с действительностью, вдобавок делает это абсолютно некритично и безо всяческой системы, – его выражения теряют предметный  интерес. Их фактическая некритичность еще больше бросается в глаза, потому что они претендуют на особую критичность. Она сама выносит наружу приговор такому "познанию".