Учение Эпикура о преодолении страха

Эпикурейцы  и стоики возрождают субъективистско-антропологическую традицию, берущую свое начало в философии софистов и Сократа. Для них философия — это учение о мудрости. Мудрость же, для представителей этих школ, не столько идеал знания, сколько нравственный образ жизни. Философия, как учение о мудром усвоении жизни, истолковывается ими не просто как интеллектуальная теория «Пусты слова того философа, которые не врачуют никакого страдания человека, как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезней из тела, так от философии, если она не изгоняет болезни души», 
— пишет Эпикур в «Письмах к Менокею».

Однако одинаковый подход в понимании предназначения философии в эпикурействе и стоицизме не означает отсутствие различий в решении конкретных проблем. 
Философско-этическая система Эпикура направлена на обоснование идеи о возможности и необходимости достижения индивидом счастливой жизни. Для того чтобы стать счастливым, человек должен побороть страх перед богами, страх перед смертью, быть уверенным в возможности поступать в соответствии со своими желаниями. Иначе говоря, философия должна убедить, что не существует в мире такой силы, которая могла бы помешать мудрому жить в соответствии со своими идеалами. Методологической предпосылкой этики в эпикурействе служит учение о природе — натурфилософия.

Эпикур признает вечность и неизбежность бытия. 
Вселенная всегда будет таковой, какова она есть, поскольку нет ничего, что могло вторгнуться в нее и произвести из 

менения. Конкретное же учение об устройстве бытия Эпикур развивает на основе демокритовского атомизма. Основными слагаемыми бытия у Эпикура, также как и у Демокрита, являются атомы и пустота. Однако Эпикур вносит в атомистику одно существенное новшество — идею о том, что при образовании вещей атомы движутся не по заданной траектории, а как бы случайно, в сторону от прямой линии.

Признание случайности  в учении Эпикура направлено против идеи господства в человеческой судьбе Рока, идеи предопределения всего устройства жизни Вселенной. Оно имело цель освободить людей от чувства обреченности и привести к одному из важнейших понятий его этики — понятию свободы. На достижение этих же целей ориентирована и его трактовка религии. Признавая существование богов, Эпикур отрицал их влияние на жизнь людей. Боги, по учению Эпикура, живут в межмировых пространствах (интермундиях) и совершенно не интересуются жизнью природы и делами людей.  «Пребывая в блаженном покое они не слышат ни какой мольбы ни о нас, ни о мире».

Человек, с  точки зрения Эпикура, это, прежде всего, телесное чувственное существо. И всякое благо, и зло в жизни человека проистекает от его способности управлять своими ощущениями. Высшим благом для человека Эпикур считал достижение им блаженства, наслаждения. Добродетель нужна не сама по себе, а только потому, что она способствует достижению блаженства. Однако не следует упрощенно представлять эпикурейство как учение, благословляющее удовлетворение низменных инстинктов человека. «Когда мы говорим, что наслаждение — цель, мы говорим не о наслаждении распутников и вкусовых удовольствиях, как полагают некоторые несведущие, инакомыслящие или дурно к нам расположенные... Наша цель — не страдать телом и не смущаться душой. И не беспрерывно пиршествовать и плясать, не наслаждаться юношами или женщинами или же рыбой и всем, что дает роскошный стол... не они рождают сладостную жизнь, но рассудок», — разъясняет свою позицию Эпикур в «Письмах Менокею». 
В связи с этим, Эпикур разделяет желания человека на естественные и необходимые. Желание пищи естественно и необходимо. Естественные и необходимые желания нужно удовлетворять, от суетных желаний надо избавляться, ибо они могут вызвать смятение и беспокойство. Естественные и необходимые желания надо удовлетворять умеренно, ибо удовольствие имеет свой предел.

Действительно длительными и прочными, с точки зрения Эпикура, могут быть только духовные наслаждения и блага: дружба, знания. «Мудрец, питаясь хлебом и водою, состязается в блаженстве с Зевсом». «Блажен тот, кто удаляется от мира без ненависти, прижимает к груди друга и наслаждается с ним». Высшая форма блаженства, по Эпикуру, — это состояние полного душевного покоя, невозмутимости, отрешенности от всех проблем этого мира — атараксия. Таким образом, идеал мудреца в эпикурействе родствен буддийскому идеалу. Эпикурейская атараксия в какой-то мере родственна буддийской нирване.¹⁹

 

Список литературы

1. ДиогенЛаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1986.

ДиогенЛаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1986.

Материалистыдревней Греции. - М., 1955.

МарксК., Энгельс Ф. Соч. Т. 3.

Философия.Основные идеи и принципы: Попул. очерк/ под  общ. ред. А.И. Ракитова. – 2-е изд.,перераб. и доп. – М.: Политиздат, 1990.

КанкеВ.А. Философия. Исторический и систематический курс: учебник для вузов. Изд.4-е , перераб. И доп.- М.: издательско- книготорговый дом «Логос», 2000.

В.Г.АфанасьевОсновы  философских знаний. – М.: Изд-во «Мысль», 1976.

Философия:учебник  для высших учебных заведений. - Ростов н/Д.: «Феникс», 1998.

Краткаяфилософская  энциклопедия. – М.: Издательская группа «Прогресс» -«Энциклопедия», 1994.

АфанасьевВ. Г. Основы философских знаний. Изд. 9-е, доп. М., «Мысль», 1976.

[1] Материалисты  древней Греции. М., 1955. С. 233.

[2] Диоген  Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 402

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Общая характеристика взглядов Эпикура

 
ЭПИКУР (Epicures) (341/342 - 271/270 до н.э.) - др.-греч. философ, основатель  
эпикуреизма - филос. учения, популярного в античности и имевшего последователей  
и почитателей в Новое время. Учился философии у Навсифана, в 310 основал филос.  
школу сначала в Колофоне и Митилене, затем в Лампсаке. В 306 переехал в Афины и  
основал филос. школу, получившую название "Сад", которая просуществовала более  
600 лет. Из написанных им 300 произведений до нас дошли лишь три его письма к  
ученикам, отрывки из писем к др. лицам, собрание изречений "Главные мысли" и  
т.н. Ватиканское собрание; цитаты из разных трудов в сочинениях поздних  
эпикурейцев, их оппонентов, а также отцов церкви; кроме этого, фрагменты из  
фундаментального труда Э. в 37 кн. "О природе", обнаруженные при расшифровке  
геркуланских папирусов. 
 
Филос. учение Э. имело практическую цель - указать людям путь к счастью.  
Эвдемонические искания определили характер всей его филос. системы. Э. предложил  
людям "тетрафармакон" - четверолекарствие, способное излечить человечество от  
болезненного страха и указать путь к счастливой жизни: "Бог не внушает страха;  
смерть не внушает опасения; благо легко достижимо; зло легко претерпеваемо".  
Стремлению освободить человека от страха как источника страданий было подчинено  
и учение Э. о природе. Он писал, что нельзя рассеять страх о самом главном, не  
постигнув природы Вселенной, и что чистого наслаждения нельзя получить без  
изучения природы. 
 
В своей онтологии (физике) Э. был продолжателем атомистического учения  
Демокрита: Вселенная есть тела и пустота. Тела состоят из атомов, которые  
движутся вечно и непрерывно и не имеют никаких свойств, кроме вида, величины и  
веса. Во Вселенной множество миров, и наш мир возник из скопления атомов без  
внешнего вмешательства. Развивая атомистическую доктрину, Э. создал теорию  
спонтанного отклонения атома от прямой линии, что расширило понятие атома как  
первопричины и послужило теоретическим основанием эпикурейской этики. Э.  
критиковал фатализм стоиков, отвергал представления Демокрита о необходимости.  
Он отвергал не только провиденциализм, но и телеологию и связанную с ней  
теодицею. 
 
В теории познания Э. утверждает, что существуют отпечатки, образы, подобные по  
виду телам, но по тонкости далеко отстоящие от предметов, доступных чувственному  
восприятию. Эти копии, или образы, состоящие из тончайших атомов и исходящие от  
тел, сохраняют порядок, который имеют в телах, и, прямо попадая в органы чувств  
людей, образуют у них чувственные восприятия. На основе чувственных восприятий  
возникают единичные представления, а на их основе - общие представления или  
понятия ("предвосхищения"). Критерием истины, по Э., кроме ощущений,  
предвосхищений и претерпеваний (чувств), Диоген Лаэртский называет "образный  
бросок мыслей". 
 
Э. отвергал традиционную религию, представление о бессмертии души, отрицал  
пророческую силу снов и считался на этом основании атеистом. Однако он полагал,  
что: 1) боги существуют, так как имеется очевидное знание о них; 2) истинное  
знание о богах образуется за счет предвосхищения; 3) обывательское представление  
о богах ложно; 4) боги бессмертны и блаженны. Боги атомарны и в силу исономии  
(т.е. равного количества смертных и бессмертных) бессмертны; они блаженны, ни во  
что не вмешиваются и не нуждаются в культе. Бог - идеал для невозмутимого  
эпикурейского мудреца, который живет, по словам Э., "как бог среди людей". Это  
определило особенности благочестия Э., выраженного в стремлении к подражанию  
богам и общению с ними путем созерцания атомарных истечений. 
 
Этику Э. относят к натуралистическим моральным учениям, выводящим нравственность  
из потребности человека в удовольствии. В эпикуреизме атомистическому  
физическому "индивидуализму" соответствовал индивидуализм этический. Э. считал  
естественным стремление человека к наслаждению, понимаемому как уклонение от  
страданий и к достижению спокойного и радостного умиротворенного состояния духа.  
Он считал добродетельными и приятными только удовольствия, сообразные с  
природой, и отвергал порочные удовольствия, за которыми следует страдание, как  
несообразные с природой. Высшая добродетель - благоразумие - достигается в  
результате самостоятельного выбора. Это означает, что боги не определяют  
критерия нравственности, не выступают в качестве морального регулятора. В  
сочинениях зрелого Э. для характеристики блаженного состояния используются лишь  
негативные термины, указывающие на то, что счастье - это избавление от к.-л.  
зол. Э. считал, что душевные страдания хуже телесных и что, помимо наслаждений в  
движении (радости и веселья), существуют наслаждения покоя - безмятежность и  
отсутствие страдания. Из всего, что мудрость приготовила для счастливой жизни,  
самым значительным, приятным и плодотворным является для Э. дружба. 
 
Фрагменты Эпикура // Лукреций. О природе вещей. М.; Л., 1947, Т. 2.; Диоген  
Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986;  
Epicurea. Lipsiae, 1887; Epicure Opere. Torino, 1960; Epicuro. Opere. Torino,  
1974; Epicurus. The Extant Remains with Critical Apparatus. Oxford, 1926. 
 
Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. М., 1979; Шахнович М.М.  
Парадоксы теологии Эпикура. СПб., 2000; Bailey С. The Greek Atomists and  
Epicurus. Oxford, 1928; Asmis E. Epicurus' Scientific Method. Ithaca; London,

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЭПИКУР 

 

Эпикур (342/341—271/270 до н.э.) — великий  древнегреческий материалист, последователь  Демокрита и продолжатель его  атомистического учения. Родился на о.Самоc, большую часть жизни провел в Афинах, где в 307 г. до н.э. основал одну из наиболее влиятельных школ античности, известную в истории под названием «Сад Эпикура». Эпикур — один из плодовитейших философских писателей античности. Его главный труд — «0 природе» — содержал 37 книг. Известны названия и ряда других его работ, но ни одна из них до нас не дошла. Сохранилось лишь три письма Эпикура, излагающие основные положения его учения. Первое из них — «Эпикур приветствует Геродота» — содержит изложение атомистической физики Эпикура, включая учение о душе и ряд положений его учения о познании. Важнейшие отрывки из этого самого большого из дошедших до нас произведений Эпикура публикуются ниже (в общей сложности эти отрывки составляют несколько менее половины всего письма). Второе письмо — «Эпикур приветствует Пифокла» — излагает астрономические воззрения философа, стремившегося дать ряд гипотез о небесных явлениях и тем самым опровергнуть «мифическую болтовню», связанную с ними. Это письмо полностью опущено в данном издании. Третье письмо — «Эпикур приветствует Менекея» — содержит основные положения этического учения его автора, большая часть его публикуется ниже.

Кроме этих писем сохранилось еще  небольшое сочинение Эпикура, написанное в виде афоризмов (всего их 40) и известное под названием «Главные мысли». Важнейшие из них публикуются ниже. Читатель найдет в данном издании и некоторые другие высказывания Эпикура. Все эти материалы даны в переводе (с древнегреческого) С. И. Соболевского. Полностью они опубликованы (также и на языке оригинала) в издании: Лукреций. О природе вещей, т.II. Статьи, комментарии, фрагменты Эпикура и Эмпедокла. М., 1947, стр. 526—649, а также в указанном выше издании «Материалисты Древней Греции», стр. 181—236.  

 

[ИЗ ПИСЬМА К ГЕРОДОТУ]

Следует теперь рассматривать  сокровенное (недоступное чувствам), прежде всего то, что ничто не происходит из несуществующего: [если бы это было так, то] все происходило  бы из всего, нисколько не нуждаясь в семенах. И [наоборот], если бы исчезающее погибало, [переходя] в несуществующее, то все вещи были бы уже погибшими, так как не было бы того, во что они разрешались бы. Далее, Вселенная всегда была такой, какова она теперь, и всегда будет такой, потому что нет ничего, во что она изменяется: ведь помимо Вселенной нет ничего, что могло бы войти в нее и произвести изменение.

Далее, Вселенная состоит  из тел и пространства; что тела существуют, об этом свидетельствует  само ощущение у всех людей, на основании  которого необходимо судить мышлением  о сокровенном, как я сказал прежде. А если бы не было того, что мы называем пустотой, местом, недоступной прикосновению природой, то тела не имели бы, где им быть и через что двигаться, как они, очевидно, двигаются... В числе тел одни суть соединения, а другие— то, из чего образованы соединения. Эти последние неделимы и неизменяемы, если не должно все уничтожиться в несуществующее, а что-то должно оставаться сильным при разложениях соединений... Таким образом, необходимо, чтобы первоначала были неделимыми телесными природами (субстанциями)...

Далее, и по количеству тел, и по величине пустоты (пустого пространства) Вселенная безгранична. Ибо если бы пустота была безгранична, а тела ограничены [по числу], то тела нигде  не останавливались бы, но неслись  бы рассеянные по безграничной пустоте, потому что не имели бы других тел, которые поддерживали бы их и останавливали бы обратными ударами. А если бы пустота была ограничена, то безграничные [по числу] тела не имели бы места, где остановиться.

Кроме того, неделимые и полные тела, из которых образуются соединения и в которые они разрешаются, имеют необъятное число форм, ибо невозможно, чтобы такое множество различий в сложных предметах могло образоваться из одних и тех же ограниченных по числу форм. И в каждой форме подобные атомы безграничны по числу, а различие форм в них не совсем безгранично, но только необъятно.

Атомы движутся непрерывно в течение  вечности...

Далее, миры безграничны [по числу], как  похожие на этот [наш мир], так  и не похожие. Ибо атомы, число  которых безгранично, как только что было доказано, несутся даже очень далеко. Ибо такие атомы, из которых может образоваться мир и которыми он может быть создан, не израсходованы ни на единый мир, ни на ограниченное число миров, как тех, которые таковы, [как наш], так и тех, которые отличны от них. Поэтому нет ничего, что препятствовало бы [признанию] безграничного числа миров.

Далее, существуют очертания (отпечатки, оттиски), подобные по виду плотным  телам, но по тонкости далеко отстоящие  от предметов, доступных чувственному восприятию. Ибо возможно, что такие истечения могут возникать в воздухе, что могут возникать условия, благоприятные для образования углублений и тонкостей, и что могут возникать истечения, сохраняющие соответствующее положение и порядок, которые они имели и в плотных телах. Эти очертания мы называем образами.

Затем... образы имеют непревосходимую  тонкость... непревосходимую быстроту, ибо всякий путь для них— подходящий, не говоря уже о том, что истечению  их ничто не препятствует или немногое препятствует, тогда как большому или безграничному числу [атомов в плотных телах] тотчас же что-нибудь препятствует. Кроме того... возникновение образов происходит с быстротою мысли, ибо течение [атомов] с поверхности тел непрерывно, но его нельзя заметить посредством [наблюдения] уменьшения [предметов] вследствие противоположного восполнения [телами того, что потеряно]. Течение образов сохраняет [в плотном теле] положение и порядок атомов на долгое время, хотя оно, [течение образов], иногда приходит в беспорядок. Кроме того, в воздухе внезапно возникают сложные образы...

Должно полагать также, что тогда  только, когда нечто привходит  к нам от внешних предметов, мы видим их формы и мыслим о них... И всякое представление, которое  мы получаем, схватывая умом или  органами чувств,—представление о форме ли или о существенных свойствах — это [представление] есть форма [или свойства] плотного предмета, возникающие вследствие последовательного повторения образа или впечатления, оставленного образом. А ложь и ошибка всегда лежат в прибавлениях, делаемых мыслью [к чувственному восприятию] относительно того, [что ожидает] подтверждения или неопровержения, но что потом не подтверждается [или опровергается]. В самом деле... не существовало бы ошибки, если бы мы не получали в себе самих еще другого какого-то движения, хотя и связанного [с деятельностью представления], но имеющего отличие. Благодаря этому [движению], если оно не подтверждается или опровергается, возникает ложь; а если подтверждается или не опровергается, [возникает] истина. И это учение надо крепко держать [в уме] для того, чтобы, с одной стороны, не уничтожались критерии суждения, основанные на очевидности, и чтобы, с другой стороны, ошибка, столь же прочно закрепившись, не приводила все в беспорядок.

Далее, слышание происходит оттого, что  некое течение несется от предмета, говорящего, или звучащего, или шумящего, или каким бы то ни было образом дающего чувство слуха...

И относительно запаха надо думать, как  и относительно слуха, что он никогда  не мог бы произвести никакого аффекта, если бы не существовали некоторые частицы, уносящиеся от предмета, устроенные соответственным образом для того, чтобы возбуждать этот орган чувства: одни из этих частиц находятся в беспорядке и чужеродны по отношению к нему, другие—в порядке и родственны ему.

Далее, следует думать, что атомы не обладают никаким свойством предметов, доступных чувственному восприятию, кроме формы, веса, величины и всех тех свойств, которые по необходимости соединены с формой. Ибо всякое свойство изменяется, а атомы нисколько не изменяются...

Далее, не следует думать, что у  атомов имеется всякая величина, потому что против этого [мнения] свидетельствуют  предметы, доступные чувственному восприятию; но должно думать, что есть некоторые  различия в величине...

Далее, при бесконечности  не следует употреблять слова «вверху» или «внизу» в смысле «самое высокое» или «самое низкое»; и действительно, хотя можно пространство над головой продолжать до бесконечности, это (самая высокая точка) никогда нам не явится...

Далее, атомы движутся с равной быстротой, когда они несутся через пустоту, если им ничто не противодействует. Ибо ни тяжелые атомы не будут нестись быстрее малых и легких, когда, конечно, ничто не встречается им; ни малые [не будут нестись быстрее] больших, имея везде удобный проход, когда и им ничто не будет противодействовать; также движение вверх или вбок вследствие ударов и движение вниз вследствие собственной тяжести [не будет быстрее]... Истинно только все то, что мы наблюдаем чувствами или воспринимаем умом путем постижения...

Обращаясь к чувствам внешним и внутренним — ибо таким путем получится самое надежное основание достоверности, — следует постигнуть, что душа есть состоящее из тонких частиц тело, рассеянное по всему организму, очень похожее на ветер с какой-то примесью теплоты, и в одних отношениях похожее на первое [т.е. на ветер], в других — на второе [т.е. на теплоту]. Есть еще часть [души], которая по тонкости частиц имеет большое отличие даже от этих самих и по этой причине более способна чувствовать согласно с остальным организмом. Обо всем этом свидетельствуют силы души, чувства, способность к возбуждению, процессы мышления и все то, лишаясь чего, мы умираем. Далее, следует держаться убеждения, что душе принадлежит главная причина чувства; однако она не получила бы его, если бы не была прикрыта остальным организмом... Пока душа пребывает в теле, она никогда не лишится чувства, хотя потеряна какая-нибудь другая часть тела; напротив, какие части самой души ни погибнут, когда то, что покрывало их, будет уничтожено — все ли или какая-нибудь часть его, — душа, если продолжает существовать, будет иметь чувство. А остальной организм, хотя и продолжает существовать — весь ли или в какой-нибудь части, — не имеет чувства, когда удалилось то количество атомов, как бы ни было оно мало, которое составляет природу души. Затем, когда разлагается весь организм, душа рассеивается и уже не имеет тех же сил и не совершает движений, так что не обладает и чувством. И действительно, невозможно представить, чтобы Она чувствовала, если не находится в этом организме и не может производить эти движения, когда окружающий ее покров не таков, как тот, в котором она теперь находится и производит эти движения. Далее, следует ясно понимать еще и то, что слово «бестелесное» в наиболее обычном значении своем обозначает то, что может мыслиться как нечто самостоятельное. Но самостоятельным нельзя мыслить что-нибудь иное бестелесное, кроме пустоты; а пустота не может ни действовать, ни испытывать действие, но только доставляет чрез себя возможность движения телам. Поэтому говорящие, что душа бестелесна, говорят вздор. Ибо она не могла бы ничего делать или испытывать действие, если бы была таковою...