Рациональный и иррациональный подход к истине

Содержание

 

 

 

 

 

Введение

 

В современной философской литературе сложилось несколько подходов к определению соотношения рационального и иррационального1:

1. Наиболее распространенной является  точка зрения относительно географического  разделения рационального и иррационального  миропонимания.

Восточная культура – иррациональна, западная – рациональна. В рамках этого подхода признается наличие рациональных элементов в восточной мысли и иррациональных – в западной, однако доминанта определяется именно так.

2. Весьма характерным является  деление европейской философии  на классическую и неклассическую, в основе которого также лежат  рациональные и иррациональные способы объяснения мира.

3. Наконец, не менее традиционной  является позиция, согласно которой  религиозно-идеалистическая философия  пронизана мистицизмом, а потому  иррациональна, а в противоположность  ей материалистическая философия  – рациональна.

Все эти подходы основаны на разделении рационального и иррационального. А между тем «не следует абсолютизировать эти противоположности: они относительны, подобно противоположностям истины и заблуждения, знания и незнания, что отнюдь не стирает качественного различия между ними». Задача философии заключается в преодолении разрыва между ними. Целостность человеческого познания и бытия предполагает диалог рациональных и иррациональных факторов. Анализ различных типов мироотношения, использование рациональных и иррациональных картин мира становятся все более актуальными.

Цель данного исследования – изучение рационального и иррационального отношения к истине.

Для достижения цели необходимо решить следующие задачи исследования:

- изучить зарождение и эволюцию понятий рациональности и иррациональности;

- охарактеризовать сущность и  критерии истины;

- рассмотреть проблему рациональности  в познании истины на примере  сциентизма и антисциентизма.

Объект исследования – истина и возможности её познания.

Предмет исследования – рациональное и иррациональное отношение к истине.

В качестве источников были использованы материалы учебников, периодических изданий, специализированных сайтов о философии и т.д.

Проблема соотношения рационального и иррационального в человеческом сознании выступает как философско-мировоззренческая проблема, так как она служит отражением проблемы различных вариантов отношения человека к миру. Именно поэтому она приобрела особое положение в современности. Ее можно обозначить как одну из центральных проблем современной философии. Данная проблема имеет множество аспектов (логико-методологический, историко-научный), в процессе ее исследования на нее выходят этика, социально-политическая философия, культурология, философия религии.

 

 

 

 

 

1. Генезис и эволюция рационального и иррационального в истории философской мысли

1.1 Зарождение понятия рационального и иррационального в рамках античной философии

 

Традиционно рождение феномена рациональности принято соотносить с европейской философией Нового времени, где ярче всего выразилась постановка проблемы философского метода. Тем не менее рассматривать этот вопрос под данным углом зрения значило бы значительно сузить границы проблемы соотношения рационального и иррационального.

Выявить сходные и существенно отличные моменты в истолковании важнейших для данного исследования понятий в исторической эволюции оказывается непросто.

Так, «эволюция рассмотрения проблемы рациональности в современной философии в значительной мере определялась дискредитацией неопозитивистской программы исследования науки»2. Было установлено, что содержание понятия «рациональность» не самоочевидно, его уяснение требует серьезного критического анализа. Понятия рациональности могут отличаться в зависимости от типов культур, к которым принадлежат, от времени, в течение которого используются. Поэтому необходимо рассмотрение соотношения и взаимодействия различных сфер духовного и духовно-практического освоения мира человеком.

Важнейшим условием и предпосылкой такого рода анализа выступают рассмотрение проблемы соотношения рационального и иррационального в историко-философском плане, исследование генезиса и эволюции идей рациональности и иррациональности в истории философской мысли. Это позволит рассмотреть проблему в широкой исторической перспективе, в единстве многообразия ее исторических форм, избежать неоправданного ограничения данной проблемы.

В философии для понимания сущности какого-либо феномена не обойтись без того, чтобы увидеть, о чем (о каких конкретно вещах) говорит слово, обозначающее данный феномен, и как он развивается в бытии.

В древнегреческой традиции «разум» именовался «логосом», который вместе с тем означал и «слово», и «бытие». По всей видимости, приданием слову «логос» философского смысла древнегреческая традиция обязана Гераклиту Эфесскому. «Логос», употреблявшийся в обиходе для обозначения речи, слова, был использован Гераклитом для указания на сущность бытия.

Мудрость человека понималась как возможность слышать (понимать) голос природы, упорядочивать, собирать услышанное, превращая в истину. Упорядочивание, соглашение, собирание и есть «логос».

У Платона «логос» несколько меняет свое значение – он отождествляется с размышлением, мыслью. Мысль наделяется Платоном способностью не только упорядочивать чувственный опыт, но и идти дальше – к основанию образов вещей, т.е. к идеям. «Логос» обозначает такой род мыслительной деятельности, который дает себе отчет в своих основах, является мыслью, смыслом вообще в чистом виде3.

У Аристотеля «логос» – это соотношение, пропорция в самих вещах. В природе легко заметить различные соотношения, а значит она логична, разумна. Природа как таковая есть причина порядка и соотношения для всех вещей, «логос», таким образом, есть понятийная сущность всех вещей и целей. Отсюда и человеческий разум – это прежде всего возможность слышать «логос». В своих рассуждениях человек способен лишь его сохранить, но отнюдь не привнести в существующий независимо от его осмысления мир.

Позднее стоики понимали «логос» как природный закон, который управляет всем мировым развитием, всей совокупностью причин. Человек в данном контексте выступает как хранение разумности, он выступает в качестве меры разумности и смысла бытия.

Последняя трактовка «логоса» в рамках античной мысли встречается в неоплатонизме. По Плотину, «логос» есть начало и все есть «логос». В данном случае «логос» есть смысл вещи, ее сущностная характеристика. Человек обнаруживает свою связь с «логосом» через надлежащие действия. Его разумность проявляется в соответствии «логосу».

Таким образом, в древнегреческой мысли «логос» обнаруживает свою сущность через следующие понятия: соотношение, сочетание, мера, смысл.

В онтологическом смысле – это упорядоченность космоса, присущая явленному человеку бытию. Относительно самого человека «логос» – это слово, речь, говорение, которые соответствуют бытийным отношениям. В «логосе» осуществляется сочетание, собирание в единство окружающей человека реальности.

Итак, «рациональность есть соизмерение человека в бытии сущего»4. Человек призван свидетельствовать об определяющих его вещах мира, а не навязывать себя бытию как меру. Природа действует и производит более совершенно, чем человек, который ей может только соответствовать.

Ratio является переводом в сферу  римско-латинской мысли древнегреческого  «логос». В текстах Марка Туллия Цицерона можно встретить этот перевод, который содержит определенную область значений слова «логос».

Цицерон признает ratio лишь в человеке, но вместе с тем замечает, что наличие в людях разума ведет к заключению о существовании божественного ума. Кардинально меняется положение человека относительно ratio, по сравнению с древнегреческой мыслью. Он становится центром универсума, а не созерцающим и собирающим явленное ему бытие в соответствии с космическим «логосом». Следовательно, не человек соответствует миру, а мир подчинен человеку. Человек подходит ко всему со своей меркой, соизмеряя, таким образом, мир с собой, устанавливая для мира свою соразмерность.

Латинское rationalis в качестве своего основного значения имеет «счетный, учетный» и лишь затем – «разумный, одаренный разумом». Еще более многозначно латинское ratio: от «счет, подсчет» и далее «деловые связи, выгода, интерес» до «мышление, размышление» и «разум»5.

Латинское irratio появляется, видимо, позднее, когда за понятием ratio закрепляется его последнее значение – «мышление, разум». Образованное как антипод ratio, оно означает «неразумие» в смысле не недостатка разума, а его отрицания.

Можно предположить, что в этой двузначности понятия заключена причина того, что на протяжении длительного времени «иррациональное» и «внерациональное» отождествлялись, и вопрос об их четком разграничении до сих пор окончательно не решен.

Несомненно, что irrationalis вторично по отношению к rationalis. Их симметричность свидетельствует о том, что, по крайней мере, на определенном этапе развития античной мысли rationalis принимается за образец.

В греческом языке существует ряд понятий, соотносимых с латинскими понятиями rationalis и irrationalis. Первоначально термин «иррациональный» появляется в связи с иррациональными величинами в математике. Открытие иррациональных чисел связано с открытием несоизмеримости диагонали квадрата с его стороной. Общее учение об иррациональности создал Теэтет.

Целое рациональное число называлось αριυμος – отношение отрезков, т.е. любое действительное число, λογος. Греческое слово αλογος («не имеющее отношение»), таким образом, относилось не к иррациональному числу, а тем величинам, отношение которых выражалось иррациональным числом.

Переведенное как «рациональный» понятие ρηιή означает прежде всего «сказанный, выразимый» и, далее по логике, «то, что можно сказать, не тайный, явный» и «то, что можно выговорить, произносимый». Образованное по аналогии с ним αρηιή означает «несказанный, неизвестный»6.

Долгое время для обозначения иррациональных чисел пользовались заимствованным у арабов словом surdus. Спектр его значений – от «глухой, неслышный, беззвучный, безмолвный, немой» и «не услышанный, тайный» до «пустой, бессмысленный». Таким образом, понятие rationalis соотносится с голосом, словом и, как следствие, смыслом.

В платоновской философии признается относительная самостоятельность не-бытия. Бытийная иррациональность проявляется в фатальности «судьбы» (иррациональной по своей сути). Платон констатирует, что совершенно необъяснимо, как природа наделяет человека добродетелью и талантом, и ему ничего не остается как прибегнуть к гипотезе о «божьем жребии», т.е. обратиться к случаю. Подобное затруднение он испытывает и при объяснении искусства: с одной стороны, искусство должно подчиняться представлениям о вечно неизменном Благе, но, с другой стороны, оказалось, что формальными предписаниями и «числовой» (разумной, рациональной) этикой не охватить всего богатства чувств жизни, и приходится человеку обращаться к искусству как наитию по произволу и в деле вождения корабля на море, и в деле лечения больного, и в управлении государством, и во многих других случаях.

Область иррационального включает в себя непредсказуемость, незримость, алогичность. В диалоге «Тимей» Платон рассматривает мир как порождение двух начал – иррационального, которое есть не что иное, как Материя, порождающая бытие единичных вещей чувственного мира, и рационального, которым является Божественный Разум. Таким образом, в упорядоченном и целесообразном мире иррациональное становится источником его вечного движения и обновления. Платон относит бесконечное в область иррационального, потенциального возникновения нового в силу необходимости из старого путем приобщения к божественному образцу (эйдосу).

Из всего вышесказанного следует, что рождение европейского рационализма в рамках античной культуры связано не только с признанием разумности как сущностной характеристикой человека, но и с утверждением разумности бытия сущего. Иррациональность как дефиниция возникает позднее и играет вспомогательную роль, указывая лишь на противоположность рациональности, да и то в случае с математикой, когда появляется необходимость рационализировать несоизмеримость.

 

1.2 Рациональное и иррациональное в философии Средних веков и Возрождения

 

Утвердившись в античной философской мысли, понятия «рациональное» и «иррациональное» приобретают все новые и новые грани понимания.

Так, в эллинистической философии, несмотря на усилия Эпикура и стоиков («после смерти нечего бояться»), оказалось, что страх смерти не победить разумными доводами, поэтому распространение христианства было подготовлено самой логикой развития античной культуры.

Божественное Откровение как главный иррациональный компонент всего европейского христианства и основа мироощущения религиозного сознания становится центральным догматом христианства. Несовершенная природа человека не дает возможности увидеть величие замысла Бога-Творца и, таким образом, познать сущность мира. Идея несоизмеримости бытия и мышления становится основой веры.

Одной из первых форм мистического познания становится гносис, характерный для некоторых религиозно-философских течений. Гносис побуждал видеть таинство, особую реальность, иррациональные пласты жизни универсума, он означал новую манеру познания Бога, которая опиралась не на разум, но на своего рода непосредственное озарение. Иррационализм в гностическом опыте выступает в непостижимости Бога, в печали и тревоге, связанных со спасением человека.

Вместе с тем неправильно было бы определять эпоху Средневековья как господство иррационального в бытии и мышлении. И в период патристики, и особенно в схоластике, восприятие мира как рационально организованного волей Творца приводит к утверждению о предуготованности человека к адекватному познанию действительности, поскольку человек представляет собой духовное подобие Бога. Благодаря этому тезису, наряду с мистической традицией познания как созерцания в христианстве, возникает и укрепляется рационалистическая традиция познания.