Понятие культуры как системы ограничений и запретов

ГБОУ ВПО  РНИМУ им. Н. И. Пирогова Минздравсоцразвития России

Кафедра философии

 

 

 

 

 

Итоговый  реферат по философии на тему:

Понятие культуры как системы ограничений и запретов

( по работе  Зигмунда Фрейда «Тотем и Табу» )

 

 

 

 

                                                                                                                  

 

                                                                                   Выполнила студентка 108 группы

 лечебного  факультета

Пагаева Алана

Ведущий преподаватель 

Моисеенко Г.В.

Москва 2013 

 

Содержание:

Введение …………………………………………………………………………………………………… 3 - 4

Глава 1. «Культурные запреты» и тотемизм. Анализ произведения Зигмунда   

Фрейда «  Тотем и Табу»………………………………………………………….. 5 - 15

Глава 2.  Культурологическая концепция личности и ее взаимосвязь с  

                 проблемой религии …………………………………………………………………16- 18                                                                                                                   Заключение …………………………………………………………………………………………….. 19 -20

Список использованной литературы ……………………………………………………….. 21

Приложение 1.  Зигмунд Фрейд. «Человек начавший путешествие в

неисчерпаемые  глубины души» ……………………………………… 22 – 28

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

  Разгадать тайну происхождения культуры и религии не так просто. Для этого необходимо обратиться к ее истокам, к анализу ее архаических признаков. В конце 19 начале 20 вв. изучением причин возникновения культуры и религии занялся основоположник психоанализа - психологической теории, и чрезвычайно влиятельного метода лечения психических расстройств, основанного на этой теории, австрийский  психолог Зигмунд Фрейд.

 Среди психологов XX века доктору Зигмунду Фрейду принадлежит особое место. Его главный труд "Толкование сновидений" увидел свет в 1899 г. С тех пор в психологии восходили, сменяя друг друга, различные научные авторитеты. Но ни один из них не вызывает поныне такой неугасающий интерес, как Фрейд и его учение. Объясняется это тем, что его работы, изменившие облик психологии в XX столетии, осветили коренные вопросы устройства внутреннего мира личности, ее побуждений и переживаний, конфликтов между ее вожделениями и чувством долга, причин душевных надломов, иллюзорных представлений человека о самом себе и окружающих.

  Все труды Фрейда оказали  весомое влияние на дальнейшее  развитие научной мысли.  Среди  наиболее крупных его работ  «Толкование сновидений» (1899) , «Психопатология обыденной жизни» (1901),  «Тотем и табу» (1913), «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Психология масс и анализ человеческого «Я» (1921), «Я и Оно» (1923), «Будущее одной иллюзии» (1927).

    В данном реферате  будет рассмотрен труд З. Фрейда  «Тотем и Табу. Психология первобытной  культуры и религии»(1913). В  этой книге Фрейд излагает свой взгляд на историю зарождения человечества, создание первобытных коллективных структур, с учетом имеющихся у него данных, обосновывает свою теорию индивида, а так же развивает теорию происхождения морали и религии, дает трактовку таким важнейшим вопросам как генезис и предназначение культуры, соотношение природных и культурных начал в становлении личности, истоки нравственности. 

    Я постараюсь, основываясь на анализе изучения его работы и специальной литературы, изложить вкратце суть его теории.

Целями данной работы являются:

- исследование и изучение особенностей  и основных идей труда Зигмунда Фрейда.

Исходя из цели, в работе поставлены следующие задачи:

- раскрыть содержание теории  развития религии и морали;

- дать понятия терминам «тотем»  и «табу»;

- установить взаимосвязь культурологической  концепции Фрейда с религией;

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1.  « Культурные запреты» и тотемизм. Анализ произведения         ___Зигмунда  Фрейда «Тотем и Табу».

     В свой книге «Тотем и Табу» Зигмунд Фрейд рассматривает вопросы первобытных форм религии. От анализа анимизма и тотемизма, он переходит к рассмотрению возможных причин происхождения этих форм религий. Учитывая, что Фрейд был основателем психоанализа, можно было бы подумать, что все данные вопросы он рассматривает с точки зрения психологии и психиатрии. Однако читая произведение, можно заметить, что есть в его умозаключениях также и более рациональное зерно. По крайней мере, такую тенденцию можно проследить, читая его анализы и рассуждения, основанные на работах и исследованиях других авторов (известных этнографов и исследователей первобытных культур). В книге Фрейд неоднократно обращается к источникам, имеющим значительное влияние и авторитет в гуманитарной науке. Со свойственной ему манерой, он рассматривает все тезисы авторов в рассудительной и доступной форме; это в очередной раз подчеркивает не безосновательность, а также – не априорность его выводов. Ставя под сомнение и свои собственные выводы, Фрейд  делает их в глазах читателей еще более весомыми.

  Во введении автор указывает задачу своей работы. Он хочет быть посредником между двумя видами специалистов: психоаналитиками и этнологами. Думаю, он хотел совместить различные точки зрения, что у него превосходно удалось. Однако его размышления кажутся немного поверхностными, в чем он сам неоднократно признается. Фрейд пишет, что данная попытка анализа является как бы отдачей всему тому, что психоаналитическая наука заимствовала у всех прочих наук. Как основатель психоаналитической школы, Фрейд осознает свою ответственность перед лицом прогрессирующего научного окружения. Именно поэтому, как мне думается, он делает такую смелую, немного неуверенную, но крайне плодотворную попытку направить психоанализ на изучение первобытного сознания. Это его волевое, вошедшее в историю действие, навсегда изменит обыденное тогда представление об объяснении первобытных религий и магии. Фрейд станет основателем совершенного нового подхода в этнологических, культурологических и прочих науках. И это даже меньшее из его величайших достижений и открытий.                                                                                           В первой главе своей книги Фрейд подробно рассказывает о брачных отношениях в коллективе первобытных народов. На примере отдельных существующих поныне племен с низким культурно-социальным развитием, он объясняет присутствие табу на инцест с точки зрения психоанализа. Фрейд вводит параллель между племенными обычаями и неврозами современных людей. Думаю, таким образом, он пытается объяснить развитие нервных заболеваний. С его точки зрения, присутствие инцестуальной направленности психики людей является абсолютно нормальным фактором. В процессе эволюции данный фактор перешел от открыто табуированной темы к бессознательно запретной. Теперь же табу фактически не существует, однако присутствует в нашем бессознательном, что, по мнению Фрейда, является причиной неврозов.                                

  От обширного обзора первобытных цивилизаций Фрейд переходит к анализу многочисленных предосторожностей, принятых первобытными племенами во избежание инцеста, то есть любого сексуального отношения между близкими родственниками. Эти запреты в древности были даже расширены и касались сексуальных отношений между отдаленными членами семьи, например, между “женой и ее зятем”, а также “зятем и его тёщей”. Запрещение настолько укоренилось в этих сообществах, что люди не могли жениться, даже если принадлежали одному клану.                                Отсюда следует настоящая фобия (болезнь) инцеста, болезненный страх, сопровождаемый той мыслью, что любое нарушение запрета карается смертью.   Из этого Фрейд делает заключение, что соблазн инцеста должен быть выше у первобытных людей, чем у цивилизованных народов. Цивилизованные народы, также не отказавшиеся от этого запрета, по крайней мере, способны подавить, отбросить мысль об инцесте, потому что она не вписывается в их моральный и культурный кодекс; инцест, таким образом, погружен в бездну, в глубины психики, в бессознательное.

  Фрейд сравнивает запрещения, табу примитивных народов с тем невротическим типом, который характеризуется “само- . копанием”.               “... боязнь инцеста составляет главным образом детскую черту и удивительно согласуется с тем, что мы знаем о психической жизни невротиков” .¹

                                                                                                                                                                       ___________________________________________________________________ ^1. Фрейд З. Тотем и Табу.- М.: АСТ, 2008, С. 213                                                                                                                                                   Затем Фрейд анализирует тему, привлекая “детские истории” из своей практики. В частности, поясняет Эдипов комплекс случаем, когда, к примеру, мальчик чувствует себя привлеченным своей матерью и испытывает из-за этого даже враждебные чувства по отношению к своему отцу, ставшему в какой-то степени его соперником:

“Психоанализ показывает, что первый сексуальный объект, выбранный ребенком, относится к кровосмесительному, потому что этот объект представлен  его матерью или его сестрой; из анализа следует, что мальчик, по мере того как будет расти, освободится  от склонности к инцесту”.

Однако Фрейд отмечает важное различие между больным и нормально  развивающимся ребенком: у невротика  Эдипов комплекс работает не по правилам. По меньшей мере, в его психике  почти всегда присутствуют следы  сексуальности, свойственной детству.

     Вторая статья качественно более важная, чем первая. Амбивалентность, как мы уже говорили, характеризуется нежными и одновременно неприязненными чувствами по отношению К одному и тому же лицу или даже предмету.                                                                                                                                  В этой главе Фрейд напоминает о перечне табу и запрещений. Главным из них, конечно, является запрещение контактов. Если кто-то касается персоны или предмета табу, сам становится табу.

 Чтобы прояснить связь между  таким пониманием вещей и психоанализом,  Фрейд сравнивает это запрещение  с неистовым желанием больных  навязчивым неврозом коснуться  чего-нибудь. При этом больные  думают, что нарушение запрета  приводит к самым большим несчастьям.

  Что же такое примитивные табу? Их мотивация является бессознательной (не учитывает желания, принята неосознанно). Древние запреты передаются от поколения к поколению. Отсюда бессознательное, скрытое желание нарушить табу, нарушить запрет. Однако страх во многом не дает реализоваться желанию.

 “Табу — запрещенный акт, к которому бессознательное стремится с неудержимой силой”.

 

  Тот, кто уступил желанию нарушить табу, выбрасывается на обочину. Он сам, как прокаженный, становится табу. Его пример может вызвать ревность или желание сделать так же, как он, повторить его поступок, побудить других к нарушению табу.

  Фрейд указывает на совпадение фантазий душевнобольных с космогониями древних народов, что побуждает его распространить идею параллелизма онтогенетического и филогенетического развития, признанную в биологии, также и на содержание душевной жизни. Душевнобольной и невротик в таком случае сближаются с первобытным человеком, что, в свою очередь, открывает возможность свести то, что у них имеется общего, к типу инфантильной душевной жизни. В частности, Фрейд проводит параллель между неврозами навязчивых состояний и феноменом табу. Невроз навязчивости можно было бы называть «болезнью табу». Главное сходство навязчивых запретов у нервнобольных с табу состоит в том, что запреты и в том, и в другом случае не мотивированы и происхождение их загадочно. В случае невроза, как и при табу, главным и основным запрещением является прикосновение (часто невроз именуется боязнью прикосновения). Навязчивым запретам свойственна подвижность; как и табу, они способны переходить с одного объекта на другой. Но если происхождение табу – загадка, по Фрейду, то психический механизм невроза открыт психоанализом. Типичная «история болезни» такова: вначале, в раннем детстве, проявляется сильное чувство наслаждения от прикосновения, цель которого вполне специфична. Этому наслаждению противопоставляется извне запрет на совершение именно этого прикосновения. Запрещение оказывается сильнее, чем влечение, которое стремится выразиться в прикосновении, но вследствие примитивной психической конституции ребенка запрету не удается целиком уничтожить влечение. Следствием запрета стало лишь то, что влечение (наслаждение от прикосновения) подверглось вытеснению и перешло в бессознательное. Сохранились и запрет, и влечение; влечение, потому что оно было вытеснено, а не уничтожено, и запрет, потому что, если бы его не стало, влечение перешло бы в сознание и осуществилось.  Возникает психологическая констелляция, которую Фрейд называет «амбивалентным отношением» индивида к какому-либо предмету или действию. Человек постоянно желает прикоснуться, повторить это действие, но при этом постоянно страшится его. Противоположность этих тенденций невозможно примирить – ведь они локализованы в душевной жизни так, что не входят друг с другом в прямой контакт. Запрет осознается. Стремление к наслаждению бессознательно. По образцу навязчивых запретов Фрейд конструирует историю табу. Табу представляет собой очень древние запреты, когда-то извне наложенные на поколение примитивных людей, т.е. насильственно навязанные этому поколению предыдущим. Это запреты на поступки, к которым имелась большая склонность. Они сохранялись от поколения к поколению лишь вследствие традиции, благодаря родительскому и общественному авторитету, но, возможно, у последующих поколений они уже стали частью унаследованной психической организации, чем-то вроде врожденных идей. Но из того факта, что табу удержалось, следует, что первоначальное наслаждение от совершения запрещенного действия по-прежнему существует у народов, придерживающихся табу . «У них имеется амбивалентная направленность по отношению к запретам табу; в бессознательном им больше всего хочется нарушить их, но в то же время они боятся этого; они потому именно боятся, что желают этого, и страх у них сильнее, чем наслаждение. Желание же у каждого представителя такого народа бессознательно, как у невротика» ².                                                                       ---Однако существует и принципиальное отличие – невроз как индивидуальное психическое состояние отличается от табу как продукта культуры. При неврозе речь идет о запрете сексуального прикосновения, тогда как при табу запретное прикосновение имеет не только сексуальный смысл, но и более общий смысл нападения, овладения, подчеркивания значимости собственной личности, т.е. антиобщественного действия в самом широком смысле слова. Поэтому мотив запрета – социальный мотив. Неврозы происходят из запрета сексуальных влечений, тогда как «»соответствующие образования культуры зиждутся на социальных влечениях, т.е. таких, которые произошли от слияния эротических и эгоистических компонентов³.    На этой основе Фрейд формулирует принципиальные положения психоанализа о роли либидонозных влечений в формировании основных культурных и социальных институтов человечества. Он ставит вопрос о связи табу инцеста (и возникающей в связи с этим экзогамии) и запрета на убийство тотемного животного с социальной организацией тотемного клана.                     ________________________________                                                                                       ^{2, 3} Фрейд З. Тотем и Табу.- М.: АСТ, 2008, С. 226 , 267                                                                                                                                                                                        __Абсолютный запрет на убийство тотема нарушается лишь в одном-единственном случае: в случае принесения тотема в жертву на общем празднике клана, когда тотема убивают и оплакивают (т.н. тотемная трапеза). Необычное сочетание табу на убийство и тотемной трапезы ведет Фрейда к гипотезе, которая, как сам он полагает, «может показаться фантастической». По Дарвину, изначальное состояние человеческого общества – первичная орда. В орде тотемизма еще нет, как нет ни религии, ни социальной организации. Там есть вожак, жестокий ревнивый отец, владеющий всеми самками и изгоняющий подрастающих сыновей.       Тотемизм здесь возникает следующим образом. «В один прекрасный день изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили т.о. конец отцовской орде... Жестокий отец был, несомненно, образцом, которому завидовал и которого боялся каждый из братьев. В акте поедания они осуществляют отождествление с ним, каждый из них усвоил себе часть его силы. Тотемистическая трапеза, может быть, первое празднество человечества, была повторением и воспоминанием этого преступного деяния, от которого многое взяло свое начало: социальные организации, нравственные ограничения и религия» ⁴. Результатом убийства отца стало появление нравственности. Собственно, оба табу тотемизма и есть начало нравственности. Одно из них – запрет убийства тотема – покоится на эмоциональных мотивах. Отцовский комплекс амбивалентен. С одной стороны, отец – предмет ненависти, ибо он – препятствие на пути удовлетворения стремлений к власти и сексуальных влечений. В то же время он – предмет любви и восхищения. Запрещение убивать животное-тотем – это знак сожаления и раскаяния детей.