Понятие истины и достоверности. Релятивность научного знания

В целом, можно сказать, что  аргументация направлена не против классического понятия истины вообще, а против его применения в науке. Кун, допускает истину в обыденном познании. У него нет прямых возражений против употребления понятия истины в этом аспекте. Но в науке, с его точки зрения, для истины нет места.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Понятие объективности истины

Адекватное отражение  объекта возможно, если наше знание точно воспроизводит объект и  независимо от наших субъективных особенностей. Так возникает очень важное понятие  объективной истины, т. е. истины, не зависящей от субъективных факторов. Но от любых ли субъективных факторов не зависит объективная истина? 
Разумеется, нет. Истина как свойство знания не может не зависеть от познавательных способностей, при помощи которых получается это знание. Тогда вроде бы получается, что объективная истина зависит от субъективных факторов. Чтобы избавиться от такого нежелательного, но невольно напрашивающегося вывода, было введено ограничение на понимание субъекта познания. Это не реальный индивид, исследователь, ученый, а гносеологическая абстракция. Субъект обладает лишь способностями к познанию. Все остальные свойства человека (эмоции, воля, желания, привычки, склонности, память, талант) не относятся к субъекту познания, поскольку они индивидуальны, не всеобщи. Объективная истина не зависит именно от этих факторов, от индивидуальных особенностей конкретных людей, но зависит от их всеобщих познавательных способностей, которые в данном случае следует понимать как родовое свойство человека. Достижение объективной истины является основной целью научной деятельности. Практическая применимость знания, личные интересы, полезность в этом случае можно рассматривать как побочные моменты, которые важны, могут рассматриваться и учитываться, но лишь тогда, когда объективная истина уже получена, т. е. знание не только претендует на истинность, но уже стало таковым. Иногда говорят и о субъективной истине — ее следует понимать как характеристику мнения, узкую субъективную точку зрения, не претендующую на всеобщность и объективность.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Конкретность и гарантия истинности знания

Конкретность  истины. Любое общее положение, выраженное в форме принципа, аксиомы, определения, закона науки и т.п., представляет собой абстрактную истину, содержанием которой являются существенные признаки, присущие некоторому множеству объектов и их отношениям. Эти истины служат общим методологическим ориентиром в познании реальных объектов. Но отдельный объект имеет особые, только ему присущие свойства, он существует в определенных конкретных условиях, в определенном месте и в определенное время. Например общее положение истинно лишь в определенных временных и пространственных границах, за пределами которых оно превращается в заблуждение. Положение «Температура, при которой вода превращается в пар, равна 100 °С» истинно только тогда, когда атмосферное давление равно 760 мм ртутного столба. Суждение «Сумма внутренних углов треугольника равна 180°» истинно в системе евклидовой геометрии и ложно в системе неевклидовой.           
Связь истины с конкретными условиями места и времени, с деленной системой координат выражает известное положение: абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Конкретность — это свойство истины, основанное на знании реальных связей, взаимодействия всех сторон объекта, главных, сущность свойств, тенденций его развития. Так истинность или ложность тех или иных суждений не может быть установлена, если не известны условия места, времени…, в которых они сформулированы. Каждый объект наряду с общими чертами наделен и индивидуален особенностями. В силу этого, наряду с обобщенным, необходим и конкретный подход к объекту: нет абстрактной истины, она всегда конкретна.

Говоря об истине как знании, человек постоянно ставит перед  собой вопрос: верно ли и насколько  в нашем знании отражены качества, свойства, сущность изучаемых объектов? Где мерило истины, тот критерий, с помощью которого можно измерить степень точности, адекватности изучаемым  объектам наших знаний?

Гарантия истинности знания.

Критерий истинности находили в правильности ее формального вывода, но неверность такого подхода продемонстрировал Гегель в теореме о неполноте логик.  Выдвигался и такой критерий истины, как общая значимость: истинно то, что соответствует мнению большинства. Однако вспомним Коперника. Он один был прав, а остальные — нет.

Сущность и прагматический критерий истины: истинные идеи — это  те, которые хорошо работают (полезные). Что лучше работает на нас, ведет  нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо  со всей совокупностью нашего опыта. Если представления о Боге будут  удовлетворять этим критериям —  то они истинные.  

Термин "критерий" происходит от греческого kriterion, что означает признак, на основании которого производится оценка, определение или классификация чего-либо, мерило. Критерий истины – это то, что удостоверяет объективную истинность познания.

IV Критерий истинности  у различных философов

Аристотель, был первым кто ввел закон непротиворечия, согласно которому невозможно, чтобы отрицание и утверждение в одном и том же отношении и в одно и то же время были ложными или истинными. Тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое утверждение неистинным; тот же, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое утверждение ложным.

Таким образом, начиная с  Аристотеля, критерий истины находили в логическом законе непротиворечия. Такой же точки зрения придерживался и Кант. Что есть истина? – спрашивает Кант. Она "есть соответствие знания с его предметом". Но вопрос заключается в том, чтобы найти всеобщий и верный критерий истины для всякого знания. [И. Кант. Соч. в шести томах, т. 3. М., 1964, C. 188]

Кант считает, что единый критерий истины относительно содержания знания не может быть дан. Его просто нет. Критерий истины может быть найден лишь в отношении формы знания. Им могут быть необходимые и всеобщие правила логики. Все, что этим правилам противоречит, ложно.

Но и этот критерий явно недостаточен, ибо могут быть знания, сообразные с формами логики, но противоречащие предмету знания. Поэтому  логика может служить лишь негативным критерием истины. Критерием истины могут служить следствия, выводимые  из научных положений (понятий). Чем  больше имеется истинных следствий  из данного понятия, – говорит Кант, – тем больше признаков его объективной реальности.

Рене Декарт усматривал истину и ее критерий в интеллектуальной интуиции. Первое правило метода Декарта  требует принимать за истинное все  то, что воспринимается в ясном  и отчетливом виде и не дает повода к какому-либо сомнению, что вполне самоочевидно.

Критерий истинности, по Декарту, наиболее действен через отчетливость, которая позволяет четко различать  факты и обеспечивать ясность. Иначе  говоря, обеспечивать силу переживания.

Интуиция в качестве критерия истины – это состояние умственной самоочевидности. Но ее нельзя отождествлять с мистическим созерцанием бога средних веков и с чувственной наглядностью Ф.Бэкона, хотя Декарт иногда называет ее "опытом". Например, он заявляет, что ему удалось достигать "истины вещей" на основе "длительного опыта". 2. [В.С. Степин  Философия науки. Общие проблемы  Москва 2006. — C. 180 ]

Философия Нового времени  исходила из разума, который все  освещает и определяет истинность или  ложность существующего. "Разум, – писал Декарт, – универсальное орудие, могущее служить при самых разных обстоятельствах". Этот же гимн разуму проявляется и в философии Гегеля: "Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно".

Однако признать разум  в качестве критерия истины не представляется возможным уже потому, что он становится судьей себе самому. Получается, что  истинность знания, полученного разумом (мышлением), проверяется самим разумом.

Материалистический сенсуализм истинность или ложность идей связывает  с сообразностью их с данной вещью (Дж. Локк). Сенсуализм идеалистический (Дж. Беркли) выдвигает четыре критерия истинности. Первый из них исходит из яркости или тусклости ощущений. Однако градация того или другого весьма субъективна и неустойчива. Второй заключается в одновременности приблизительно одинаковых восприятий у нескольких людей (так называемая интерсубъективность). Этот критерий тоже несостоятелен, ибо апелляция к мнению даже большинства не освобождает знание от заблуждений. Например, очень долгое время считалось, что Земля неподвижна, и что Солнце вращается вокруг нее. Третий состоит в согласованности ощущений. Но известно, что птолемеевская картина мира была согласованной, однако, от этого она не стала истинной. Четвертый критерий дополняет третий: истинной бывает не всякая согласованность, но только такая, которая проста, обозрима и удобна для усвоения. Это фактически то положение, которое позже получило название "принципа экономии мышления". "Экономия" бывает двух видов: объективно оправданной и чисто субъективной. Краткость и точность теории имеет определенное значение, если теория к тому же верно отражает объективную реальность. Беркли является сторонником субъективистской "экономии", ибо для него "экономичнее" ощущать сами ощущения, нежели ощущать объективно существующие реальные объекты.

Все эти берклианские критерии истины страдают общим для них недостатком: они субъективны, зациклены на сознании человека и поэтому не могут служить объективным мерилом истины.

Критерий истины должен быть объективным, то есть независящим от разума (сознания) человека. Первые попытки  отыскать такой критерий появились  в классической немецкой философии. Это – практика. Гегель в своей философии объективного идеализма, рассматривая деятельность духа, его самоосуществление соотносит это понятие с действительностью. Но понятие практики в идеализме выступает как чисто духовная деятельность. Материальная природа является у Гегеля лишь отчуждением саморазвивающегося духа. Правда, Кант заявляет, что "всеобщий материальный критерий истинности невозможен, это было бы даже противоречием", ибо "знание, истинное в отношении одного объекта, может быть ложным в отношении другого". [Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1972. Т. 3. C. 81]

Попытки отыскать критерий истины различными философскими школами  и направлениями заканчивались  в целом неудовлетворительно. Выбор  самого критерия истины зависел, по крайней  мере, от двух оснований: от того, на каком  историческом отрезке времени находится  общество в целом и от философской  направленности теорий. Найти общий, единый для всех философских теорий критерий, определяющий истинность знания по его содержанию, так и не удалось. Можно, пожалуй, согласиться лишь с формально-логическим критерием, сущность которого сводится ко внутренней непротиворечивости теории. Но этот критерий говорит только о формальной истинности. И древние мифы, и самые фантастические предположения, и волшебные сказки и т.д. будут формально истинными, если они не противоречивы в своем внутреннем построении, если в них в одно и то же время и в одном и том же месте не утверждается два прямо противоположных утверждения. Нельзя считать одновременно истинными положения, что Земля свободно парит в космосе и что Земля стоит на китах и черепахе. Самым понятным и простым, объективно значимым критерием является марксистский: критерий истины – практика. Он утверждает, что наука существует не ради себя самой, но чтобы использовать полученные знания в интересах человеческих потребностей. Изучение атома, его строения, его потенциальных сил и т.д. производится не ради удовлетворения человеческого любопытства, хотя любопытство и любознательность играют немаловажную роль в научных исследованиях, но для того, чтобы освободить атомную энергию и поставить ее на службу человечеству. Но чем удовлетворяют практические потребности людей занятия, например, астрофизикой, объекты исследования которой лежат на расстоянии от Земли в несколько миллионов световых лет?

Марксистский критерий истины направлен прежде всего на преобразование природы и на революционное (практическое) преобразование общества руками человека. Используя научные достижения, человек, опираясь на познанные законы развития природы и общества, преобразует свое бытие и себя самого. Тогда ценность науки определяется ее практическими результатами. Если же таких результатов нет, то и наука перестает представлять какой-либо интерес. Ею перестают заниматься. Но здесь кроется одна ловушка, в которую может угодить марксизм: ограничение научных занятий. Ведь где критерий того, что не дающие в настоящем практических результатов исследования, не смогут дать их и в будущем? Практика – относительный критерий истины, и она не может служить панацеей абсолютно каждому научному тезису.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение 

Научное познание, как правило, сопровождается столкновениями различных теорий и предположений и часто в своем развитии сопровождается допущениями и ошибками.

Можно предположить, что  познание развивается по все более  глубоким и полным знаниям, приближаясь  к абсолютной истине и иллюминируя допущения и ошибки прошлого. Но ограниченность существования человека во времени, неисчерпаемость мира, его бесконечность и изменчивость, то обстоятельство, что на каждом этапе своего развития познание осуществляется при ограниченных возможностях данной эпохи, означает постоянную незавершенность процесса познания. Природа человека и природа мира — субъекта и объекта познания — делают невозможным исчерпывающее познание мира в целом. Вместе с тем не существует принципиальной границы, отделяющей познанное от еще не познанного.

Очевидно, не смотря на то, что  релятивизм, по своему определению  уравнивает в правах старые и новые  теории, объявляет их сугубо временными, относительными,  и позицию релятивизма  и абсолютизма следует признать односторонней, основанной на противопоставлении абсолютного и относительного знания.

Но, противоречивое единство относительного и абсолютного в истине характеризуют познание как процесс, направленный на достижение объективной истины. Расширяя границы познания, углубляя знания о мире, человечество, пока оно существует, будет приближаться к абсолютной истине, постигая ее в истинах относительных.

И несмотря на то, что решение проблемы релятивности знания, выявление законных источников релятивизма — это важная задача современной эпистемологии, философии познания в целом я считаю, что наука нуждается в сосуществовании и диалоге разных типов мышления, рациональности.