Ницше «Человеческое, слишком человеческое»

Самарский  Государственный Университет Путей  Сообщения

Кафедра Философии  и истории науки

Курсовая работа

По теме: Ницше «Человеческое, слишком человеческое».

                                                                                       Выполнила работу:

 студентка 2 курса, группы ПС-16

                                                                                        Волощенко Галина

                                             Проверила: 

                                                      Вострякова Ю. В.

Биография.

Ницше по праву можно назвать  одним из величайших философов современности. Широчайшую известность принесли Ницше  его философские труды и, в  частности, самая значительная его  работа "Так говорил Заратустра". Философские теории Ницше часто  были весьма противоречивыми. Он, в  частности, разработал целую теорию о "супермене" — здоровом, физически  совершенном, благородном человеке, все потенциальные возможности  которого могут раскрыться только с  помощью его абсолютного индивидуализма. Философское учение Ницше было извращено, когда оно стало считаться, и  совершенно несправедливо, теоретической  основой нацизма. Ницше, кстати, всегда презирал любую форму проявления антисемитизма.

Ницше родился в высокоморальной, честной и трудолюбивой немецкой семье. Через четыре года после его  рождения умер его отец, и мальчик  остался в окружении женщин: он жил в доме с матерью, сестрой  и тетками. В застенчивом, прилежном  и не по годам развитом мальчике рано проявился его огромный талант. Рано у него проявились и его болезни, которые потом сопровождали и  мучили философа на протяжении всей его  жизни. Уже в 26-летнем возрасте Ницше  стал профессором философии. Через  несколько лет его так измучили его постоянные головные боли, а  зрение его стало настолько плохим, что он вынужден был оставить свой пост. Он стал получать пенсию от университета Базеля и посвятил всю дальнейшую жизнь созданию своих научных  теорий и подготовке философских  трактатов. Большую часть своей  жизни в этот период Ницше провел в поездках по Европе. Пытаясь избавиться от своих страшных головных болей, он переезжал с одного курорта на другой, как рекомендовали ему  врачи. Там он и работал в полном одиночестве, создавая свои трудыВ 1889 году, когда Ницше было 45 лет, после очередного нервного срыва он оказался в психиатрической лечебнице, где и провел последние 11 лет своей жизни. В лечебнице за ним постоянно ухаживали его мать и сестра.

В мае 1878 г. была опубликована книга Ницше «Человеческое, слишком человеческое» с подзаголовком «Книга для свободных умов». Почему я выбрала это произведение? Если быть честным, то здесь мне было просто не понятно ее название. Прочитав, эту книгу мне стало все понятно. В ней автор

публично и без особых церемоний  порвал с прошлым и его ценностями. Композиция этой книги является разделение ее на главы. Перед каждой главой есть ее название. Затем раскрывается ее смысл и показаны все стороны этого вопроса. Ницше говорил так о своем труде: «Однажды я изобрел для себя и «свободные умы», которым посвящена эта меланхолично-смелая книга под названием «Человеческое, слишком человеческое».  «Лучше умереть, чем жить здесь» – так звучит повелительный голос и соблазн; и это «здесь», это «дома» есть все, что она любила доселе! Это есть вместе с тем болезнь, которая может разрушить человека – этот первый взрыв силы и воли к самоопределению, само установлению ценностей. Он блуждает, чем он овладевает, должно нести возмездие за опасное напряжение его гордости. В этом произведении видим едва ли не постоянный незаметный призыв к перевороту всех привычных оценок и ценимых привычек. В произведении  Ницше показывает своё отношение к  различным отраслям жизни.  Он выискивает  её укромные  закоулки «в которых жизнь развита менее всего», что бы приложить там свои усилия и свои добродетели.  В одной части философ выделяет отдельную проблему и рассматривает её. Он показывает её сущность, её значимость, повергая нас в воспоминания из собственной жизни. А как же я отношусь к этому? Почему я раньше над этим не задумывался?  И мы читаем, размышляем, а дальше соглашаемся или не соглашаемся с его идеями. Чаще первое, потому что на каждую идею у Ницше имеются достаточные основания и доказательства. Так как примеру, надежду Ницше называет  худшим из зол, потому что она удлиняет мучение людей: «чтобы человек, сколько бы его ни мучили иные бедствия, не бросал жизни, а всегда вновь давал бы себя мучить». В жизни не существует абсолютных истин.  Как и нет идеального эталона, которым можно было бы измерить и сказать: «Да, этот человек поступает плохо!». Зато, есть огромное количество вещей на которые можно посмотреть с нескольких противоположных сторон.  Так, к примеру,  человек украл деньги у соседа. О, какой отвратительный  поступок. Украсть, да ещё у соседа? Как можно?   А этот человек на украденные деньги вылечил свою смертельно больную мать. И, вообще, обворованный сосед  очень злой и жадный. Теперь у нас абсолютно другое отношение к  вору, ведь родителей  нужно любить и беречь. Разве другие не сделал бы такого для своей матери? Сделали бы.  И поэтому мы не знаем: осуждать этого человека или хвалить. Наше главное преступление против преступников состоит в том, что мы относимся к ним как к негодяям. Благо в реальной жизни есть закон, он и является критерием справедливости, но это уже другой вопрос. Ницше заставляет читателя быть господином над собой и господином  над собственными добродетелями. Прежде добродетели были  господами человека, но они могут быть только  орудиями владельца наряду с другими орудиями. «Ты должен был приобрести власть над своими «за» и «против» и научиться выдвигать и снова прятать их, смотря по твоей высшей цели. Ты должен был научиться понимать начало перспективы во всякой оценке — отклонение, искажение и кажущуюся телеологию горизонтов и все, что относится к перспективе, и даже частицу глупости в отношении к противоположным ценностям, и весь интеллектуальный ущерб, которым приходится расплачиваться за каждое «за» и каждое «против».

 Он утверждает, что иметь возможность отдаваться авантюрам – привилегию истинного мастерства, признак свободного ума! Посередине, быть может, лежат долгие годы выздоровления, годы, полные многоцветных, болезненно-волшебных изменений, руководимые упорной волей к здоровью. Среди этого развития встречается промежуточное состояние, о котором человек, испытавший такую судьбу, позднее не может вспомнить без трогательного чувства. «Свободный ум» – это холодное слово дает радость в таком состоянии, оно почти греет. И действительно, свободного ума касаются теперь вещи, – и как много вещей! – которые его уже не заботят…

Отчего я так одинок? Многие задаются этим вопросом как и я хотя и понимаю, что это не так. «Ты должен был стать господином над собой, господином и над собственными добродетелями. Ты должен был научиться понимать необходимую несправедливость в каждом «за» и «против», всего воочию видеть, где несправедливости больше всего, увидеть проблему иерархии и как сила, и право, и широта перспективы одновременно растут вверх. Наше назначение распоряжается нами, даже когда мы еще не знаем его; будущее управляет нашим сегодняшним днем, так говорил автор.

Ницше назвал этот подпункт: «химия понятий и чувств». Из этого я поняла, что метафизическая философия отрицала возникновение одного из другого и человечество любит заглушать в своем сознании вопросы о происхождении и началах.

 Также у философов есть общие недостаток, что они исходят из современного человека и мнят прийти к цели через анализ последнего. Однако всё, что философ высказывает о человеке, есть, в сущности, не что иное, как свидетельство о человеке весьма ограниченного промежутка времени. Они не хотят усвоить того, что человек есть продукт развития, что и его познавательная способность есть продукт развития.

 Оценка незаметных истин. Здесь Ницше хотел сказать, что признаком высшей культуры является более высокая оценка маленьких, незаметных истин. Без сна человек не имел бы никакого повода для деления мира на две половины, деление на душу и тело. Также он говорит, что философия отделилась от науки, когда она поставила вопрос: каково то познание мира и жизни, при котором человек живет счастливее всего? Это совершилось в сократических школах: точка зрения счастья задержала кровообращение научного исследования – и задерживает его еще и поныне.

Язык как мнимая наука. Значение языка для развития культуры состоит  в том, что в нем человек  установил особый мир наряду с  прежним миром, – место, которое он считал столь прочным, что, стоя на нем, переворачивал остальной мир и овладевал им.

В логике сна мы видим то, что нас тревожит и «грузит». Если,  например, у нас ноги запутаются во сне в одеяле, то нам может присниться, что нас тащат за ноги.

Далее Ницше рассказывает про эпоху сравнения. «Чем менее люди связаны традицией, тем сильнее становится внутреннее движение мотивов, и тем больше соответственно тому становится в свою очередь внешнее беспокойство, взаимное столкновение людских течений, полифония стремлений. Такая эпоха приобретает значение тем, что в ней могут быть сравниваемы и одновременно переживаемы самые различные миропонимания, нравы, культуры, – что прежде, ввиду всегда локализованного господства каждой культуры, было невозможно, подобно тому как и все роды художественного стиля были связаны известным местом и временем».

«Когда ученый старой культуры дает себе клятву не иметь сношений с людьми, которые верят в прогресс, он прав». Я тоже так считаю, потому что старая культура имеет свое величие, свою силу знаний и историческое образование вынуждает признать, что ей никогда уже не удастся восстановить былую свежесть. Но также люди могут сознательно решиться развивать в себе новую культуру.

Дурные привычки в умозаключении. Самые ошибочные умозаключения  людей суть следующие: вещь существует, следовательно, она имеет право  на это. Здесь от жизнеспособности умозаключают к целесообразности и от целесообразности – к правомерности. Некоторые люди думают, если многие пьют или курят значит это правильно. Они глубоко ошибаются, не все что есть в нашей жизни правильное и не вредное.

 Преимущества психологического  наблюдения. Что размышление о  человеческом, слишком человеческом  – или, как гласит более  ученое выражение, психологическое  наблюдение – принадлежит к  средствам, с помощью которых  можно облегчить себе бремя  жизни; что упражнение в этом  искусстве дарует присутствие  духа в трудных положениях  и развлечения в скучной среде, – более того, что в самых тернистых и безотрадных полосах своей собственной жизни можно находить поучения и чувствовать себя при этом немного лучше – в это когда-то верили, это знали – в прежние века.. Почему же самый богатый и невинный материал для беседы остается неиспользованным? Ибо, говоря без всякого преувеличения, редко можно найти в Европе образованного человека, который читал бы Ларошфуко и близких ему по духу и искусству; и еще реже можно встретить человека, который знал бы их и не поносил. Но, вероятно, даже и такой необычный читатель получает от них гораздо меньше удовольствия, чем сколько должна была давать ему форма этих художников; ибо даже самый тонкий ум не в состоянии достойно оценить искусство шлифования сентенций, если он сам не воспитан для него и не соперничал в нем. Без такого практического опыта эту лепку и отделку считают более легкой, чем она есть на самом деле: меткость и прелесть изречений не чувствуют достаточно отчетливо. Поэтому нынешние читатели сентенций получают от них сравнительно незначительное удовольствие, почти ничтожную сладость, так что с ними дело обстоит так же, как со средними людьми, рассматривающими камеи: они хвалят там, где не могут любить, и охотно готовы восхищаться, но еще охотнее убегают прочь.

Жестокие люди как отсталые. Люди, которые теперь жестоки, должны рассматриваться  как сохранившиеся ступени прежних  культур: горный хребет человечества обнаруживает здесь более глубокие наслоения, которые в других случаях остаются скрытыми. У отсталых людей мозг благодаря всевозможным случайностям в ходе наследования не получил достаточно тонкого и многостороннего развития. Они показывают нам, чем мы все были, и пугают нас; но сами они столь же мало ответственны, как кусок гранита за то, что он – гранит. В нашем мозге должны находиться рубцы и извилины, которые соответствуют такому душевному складу, подобно тому как в форме отдельных человеческих органов, говорят, содержатся следы, напоминающие условия жизни рыб. Но эти рубцы и извилины уже не образуют русла, по которому движется поток наших ощущений. Я не согласно с автором, в том что жесткие люди это просто не цивилизованные. Бог создает нас добрыми как ангелами а потом мы становимся такие, такими нас делает жизнь.  Даже если не знать про эту черту характера человека можно увидеть, как он высоко интеллектуален, развит и у него высокий социальный статус, но случаются в жизни много ситуаций, которые требуют, чтобы ты стал жестоким. Жизнь жестока и не кого не щадит, будешь мягким тебя сотрут в порошок.

Про добро и зло Ницше многое рассказывает. Главные мысли таковы, что. понятие добра и зла имеет двойную предысторию, а именно, во-первых, в душе господствующих родов и каст. Кто в состоянии отплачивать добром за добро и злом за зло и кто действительно чинит возмездие, т. е. бывает благодарным и мстительным, тот называется хорошим; кто бессилен и не может совершать возмездия, признаётся дурным. В качестве хорошего принадлежишь к «хорошим», к общине, которая обладает корпоративным чувством, ибо все члены её связаны между собою инстинктом возмездия. В качестве дурного принадлежишь к «дурным», к толпе бессильных людей, лишённых корпоративного чувства. Хорошие суть каста, дурные – масса, подобная пыли. Добро и зло означают в течение известного времени то же, что знатность и ничтожность, господин и раб. Напротив, врага не считают дурным: он способен к возмездию. Троянцы и греки у Гомера одинаково хороши. Не тот, кто причиняет нам вред, а только тот, кто возбуждает презрение, считается дурным. В общине хороших добро наследуется; дурной не может вырасти из столь хорошей почвы. Если тем не менее кто-либо из хороших делает нечто недостойное хорошего, то прибегают к увёрткам: вину приписывают, например, Богу, утверждая, что он поразил хорошего слепотой и безумием. – Во-вторых, в душе порабощенных, бессильных. Здесь всякий иной человек считается враждебным, бессовестным, насилующим, жестоким, хитрым, будь он знатного или низкого происхождения. «Злой» есть здесь эпитет каждого человека и даже каждого допускаемого живого существа, например Бога; человеческое, божественное равносильно дьявольскому, злому. Признаки благости, сострадания, готовности помочь воспринимаются боязливо, как козни, как преддверие ужасного исхода, как обман и хитрость – словом, как утончённая злоба. При таком настроении личности почти не может возникнуть общение, в лучшем случае возникает грубейшая форма последнего; так что всюду, где господствует это понимание добра и зла, близка гибель отдельных людей, их племен и рас. – Наша современная нравственность выросла на почве господствующих родов и каст. Я еще хочу добавить к цитатам Ницше, в которых я думаю передала его мысли по этой теме,  что понятие добра и зла широки.  Кто –то может подумать что мы делаем добро, а кто-то наоборот зло. В этой ситуации, мне кажется надо поступать, как ты сам думаешь, по совести, по уму.