Лекции по "Философии"

Дружба  признается величайшей социальной и  нравственной ценностью большинством людей, считающих ее при этом ценностью  очень редкой. Дружба — это близкие  взаимоотношения, основанные на глубокой личной привязанности и симпатии, нa единстве взглядов, интересов и жизненных целей, которые выражаются в стремлении к длительному разностороннему общению. Дружба — это одно из проявлений любви к человеку, единства между людьми, душевного резонанса друг с другом. Утверждение исключительности, несравненности друга равносильно признанию его абсолютной ценностью. Основные критерии и свойства дружбы. 1) Близость и эмоциональность, связанные с избирательностью и исключительностью дружбы, обусловливают такие ее критерии, как бескорыстие, преданность и верность, требовательность и принципиальность, искренность и доверие. 2) Бескорыстие в дружбе предполагает такие отношения, которые свободны от соображений выгоды и строятся на готовности помочь друг другу, порой в ущерб своим личным интересам. Преданность и верность друга укрепляют веру человека в собственные силы. Характер наших личных взаимоотношении неодинаков: знакомство, приятельство, товарищество и дружба — имеют свои отличительные особенности, личностный смысл и нравственную ценность. Так, например, при отношениях, характеризуемых как «просто знакомые », взаимное расположение формируется по законам первого впечатления и под воздействием факторов привлекательности. Отношения «просто знакомы» не имеют определенного «знака» эмоций, т. е. знакомство может быть приятным или неприятным. Формы поддержания отношений в обоих случаях определяются нормами данной группы и не накладывают на человека дополнительных нравственных обязательств. Дружба — понятие историческое. На различных этапах общественного развития оно приобретало новые качества и реализовывалось в различных формах (братство по оружию, отношения, основанные на общности духовных интересов, близость отношений и связей, обусловленных частыми деловыми контактами, эмоциональная привязанность и др.). Дружеские отношения могут быть основаны и на контактах в решении больших социальных задач (например, творческая и личностная дружба А. И. Герцена и Н. П. Огарева, К. Маркса и Ф. Энгельса и др.). В благоприятных социально-исторических условиях понятие дружбы может распространяться и на отношения целых народов. Нравственная ценность дружбы определяется целями и установками, лежащими в ее основе. Товарищеское общение возникает в процессе деятельности, в то время как дружеское может происходить в любой, самой пассивной форме. Возникновение дружеской привязанности в наибольшей степени обусловлено сходством установок и интересов. С другой стороны, возникая в силу сходства или комплементарности (взаимодополнительности) людей, дружба, затем, выступает фактором, способствующим усилению этих свойств. Мы дружим с теми, кто во многих вопросах придерживается сходных позиций, но мы склонны искать сходные позиции в спорах с нашими друзьями потому, что они — наши друзья. Нравственная ценность дружбы для абсолютного большинства людей выше ценности личной позиции, или, во всяком случае, чтобы переступить через дружеские отношения во имя собственных принципов, всегда нужны дополнительные серьезные основания. Нравственная ценность обязательности дружбы противоречива. Это противоречие проявляется и на уровне общественного сознания, и на уровне личностной позиции. С одной стороны, бросить друга, предать друга — зло, которое безусловно осуждается общественной моралью. Больше того, в мужском мире ценность дружбы выше ценности любви, и отказ от первой во имя второй ценится выше, чем противоположный акт. С другой стороны, безусловность дружеской поддержки подвергается постоянному давлению со стороны общества. Родители и учителя претендуют на право разрушать ценность подростковой дружбы во имя блага самих подростков. Дружеские отношения отличаются интимной доверительностью. Дружба предполагает исповедь, совет, опеку. Друзья — люди, на которых мы не боимся сваливать свои проблемы. С другой стороны, обязанность друга — критиковать и высказывать нелицеприятные суждения, определяет высокую нормативность и этическую нагруженность дружеских отношений. Почему же люди предпочитают дружеские обязательства приятельскому комфорту? Потому, что взаимность поддержки и оценки обеспечивают в большей степени удовлетворение потребностей в безопасности, любви и самоуважении. Английский философ К. Льюис писал, что «дружба — это любовь богов потому, что в ней нет ничего биологического». Тем самым он подчеркивал, что в дружбе нет ничего, что заставляло бы нас дружить, кроме взаимной радости общения.

10. Виды любви.

Ученые-психологи определили и выделили шесть, так называемых видов любви. В список вошли практически все виды любви, которые были определены еще древнегреческими мыслителями. С практической точки зрения прикладная этика позволяет различать эти виды, а также уметь их находить. Итак, вот шесть видов любви: любовь-сторге, любовь-агапе, любовь-эрос, любовь-мания, любовь-прагма, а также любовь-игра. Любовь-сторге, другими словами, означает любовь-понимание и любовь-дружбу. Любящие друг друга люди стараются прислушиваться друг к друга, а также идти навстречу друг другу. Между людьми, которые любят друг друга, царит тесное общение и глубокая душевная близость. Эти люди не боятся разлуки, потому что уверены в верности своего партнера, а также знают, что их чувства никогда не угаснут. Сторге - это доверие, а также чувство, которое предполагает умение ждать и прощать. Стоить отметить, что это чувство нельзя считать эгоистичным. В том случае, если даже люди расстаются, они остаются хорошими друзьями, которые поддерживают друг друга в любой трудной ситуации. Любовь-агапе - полна альтруизма и обожания своего любимого человека. Человек, который любит такой любовью готов простить все своему партнеру, даже отказаться от самого себя, если этим поступком он может принести счастье своему любимому. Это довольно-таки тяжелая и трагичная любовь, потому что любящий человек зачастую отдает все, не получая при этом ничего. Агапе, как правило, характерна для первой любви. Любовь-эрос - это пылкая и страстная любовь, которая способная долго и бурно гореть в человеке. Эрос - это стихия, с которой ничего не может сравниться по силе эмоционального воздействия. Эта страсть, которая способна "захватить" человека целиком и полностью до такой степени, что он не сможет воспринимать действительность. При такой любви, в первую очередь, обострена душевная зависимость от любимого человека. Любящий человек готов пойти ради своего партнера на все из-за боязни его потерять. Главная радость таких людей заключается в постоянном контакте со своим партнером, поэтому они не могут надолго расставаться. При разрыве отношений такие люди испытывают нестерпимую боль, и трагедия разрыва отношений может быть страшнее, чем смерть. Любовь-мания - это, другими словами, любовь-одержимость. Это чувство чрезвычайно опасное, потому что всегда вызывает в любящем человеке неуверенность в партнере, а также ревность и постоянное недоверие. Такая любовь способна забирать человека в плен и удерживать его там на протяжении длительного времени. Надо иметь большое терпение для того, чтобы понять, а иногда и простить человека, который одержим манией. Такое чувство обычно встречается у людей холерического темперамента. У таких людей наблюдается пониженная самооценка, они излишне ранимы и тревожны. Именно такая неуверенность в себе и делает их чувство воинственным. Любовь-прагма (дело, практика) - это чувство, которое отличается спокойствием и благоразумием. В любви-прагме всегда царит разум, который может покорить себе все остальные чувства. Сознание всегда стоит рядом с эмоциями, страстью и влечением. Прагма не может отличаться разнообразием эмоциональных оттенков: иногда они довольно тусклые, а иногда добрые и надежные. Со временем любовь-прагама не может остывать, наоборот, эти чувства делаются сильнее и приобретают новые формы. Для прагматиков всегда важен разумный расчет. Например, такие люди могут отложить развод до тех пор, пока не сменят работу. Любовь-игра - чувства, в которые любящий человек как будто играет. Соответственно, его цель заключается в том, чтобы выиграть, причем как можно больше, но при этом, не потратив сил. Такая любовь не знает ни глубины чувств, ни верной преданности, ни тревоги за себя и за любимого человека. Человек, который "играет" в любовь обычно, приветствует краткосрочные отношения и никогда не строит планов на будущее тем более, если они будут связаны с партнером. Такие люди, как правило, хотят легких и беззаботных отношений, а серьезная привязанность их может напугать. Любовь-игра не может считаться полноценным чувством, так как человек совсем не любит, он просто получает наслаждение. Конечно же, вышеперечисленные виды любви могут видоизменяться: затухать, становится более поверхностными или, напротив, углубляться. Так же эти виды могут переходить друг в друга. Например, легкомысленная любовь-игра может перерасти позже в любовь-эрос и так далее. Интересным является тот факт, что все виды любви могут быть совместимыми, несовместимыми или полусовместимыми. Так, например, любовь-агапе - это самая уживчивая любовь, а вот любовь-игра, наоборот, самая неуживчивая связь, которая возникает между людьми. Любовь-прагма отлично сочетается другой любовью-прагмой, любовь-мания лучше всего сочетается с агапе, любовь-эрос невозможно представить себе без другой любви-эроса, а сторге лучше всего сочетается, соответственно, со сторге. Кончено, лучше всего, если встречаются вместе одинаковые виды любви, но в настоящей жизни многие люди смогли соединиться и стать одним целым с разными типами характеров.

11. Проблема любви  в современном обществе.

Ни  один объективный наблюдатель не сможет усомниться в том, что любовь: братская. материнская или эротическая - встречается в нашей жизни сравнительно редко, а также, что ее место зачастую занимают, так называемые псевдолюбови. Проблему человека в современном капиталистическом мире можно сформулировать следующим образом: современному миру нужны люди, которые без проблем сотрудничали бы с ним, которые стремились бы все больше и больше потреблять, люди с предсказуемыми вкусами. Современный человек зачастую отчужден от самого себя, от самого себя, от природы. Человеческие взаимоотношения сводятся к взаимоотношениям отчужденных друг от друга людей. И хотя каждый старается быть как можно ближе к остальным, он остается совершенно одиноким, с ощущением глубочайшей неуверенности, тревоги и вины. Что касается любви, то и здесь ситуация полностью соответствует социальному характеру современного человека. Автоматы не умеют любить. Так, например, семейный консультант будет утверждать нам, что нормальный муж должен понимать свою жену и помогать ей во всех делах. Он должен заметить и похвалить ее новую прическу, платье, туфли. В свою же очередь любящая жена должна уметь входить в положение мужа, когда он возвращается раздраженным или уставшим после работы. Также жена не должна сердиться, если супруг позабыл об ее дне рождении. Такого рода взаимоотношения приводят к ровным и гладким отношениями между супругами. Но при этом эти люди на протяжении всей своей жизни остаются чужими друг другу. Главным условием возникновения чувства любви является тот факт, что один или оба партнера еще сохраняют привязанность к родительской фигуре и переносят на партнера свои чувства. Любовь возможна в том случае, если общение двух людей исходит от самого сердца. Есть только лишь одно доказательство настоящей любви: глубина взаимоотношений, а также сила и жизненность каждого из участников.

12. Счастье и смысл жизни.

С категорией «смысл жизни» тесно связано понятие «счастье». Если смысл жизни — это как  бы объективная оценка значимости существования  человека, то счастье — это сопровождающееся чувство глубокой моральной удовлетворенности  личностное переживание полноты  своего бытия, результатов своей  жизнедеятельности. Поэтому счастье  всегда связано с ощущением необыкновенного  подъема духовных и физических сил, стремлением к переживанию всей многомерности бытия, а состояние  счастья прямо противоположно состоянию  пассивности, равнодушия, инертности. Правда если понимать счастье лишь как чувство удовлетворения, то придется признать равноценность любых переживаний удовлетворенности, а значит, и счастья: и в случае совершения добра, и в случае совершения зла. Поэтому существует множество «моделей» счастья — общепризнанных и личных, в рамках которых счастье соотносится с благом — с обладанием им или созиданием его. Однако и здесь «возможны варианты». В гуманистической этике существует мнение: для того чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть (Э. Фромм) — быть нравственно автономной, самодостаточной личностью, отличающейся определенными моральными качествами. Поэтому счастье — это осуществление внутренней свободы, процесс реализации глубочайшего личного «хотения». Необходимые условия счастья: Объективные — удовлетворение основных жизненных потребностей человека. Поэтому материальное благополучие и жизненный комфорт — еще не счастье, а лишь норма человеческого существования, условие счастья. Субъективны — внутренняя готовность и способность личности к счастью — своего рода талант, в котором проявляется глубина и яркость личности, ее внутренняя энергия. В конечном счете это — нормальное состояние человека. И поэтому отказ от счастья есть предательство личности, подавление в себе собственной индивидуальности, а утрата способности к счастью – показатель деградации личности, душевного хаоса, неспособности найти главную линию в жизни. Итак, для счастья необходимы следующие условия: оптимальное удовлетворение материальных потребностей; самореализация личности через профессиональную деятельность и бескорыстное общение. Некоторые особенности и «законы» счастья: Счастье можно обрести только в процессе самоосуществления, самореализации личности. Оно невозможно при пассивном образе жизни; Счастье не есть непрерывное состояние радости. В нем нельзя пребывать, как в некой «зоне непрекращающихся удовольствий». Это - миг, «звездный час» человека, наиболее яркие точки его жизни; Предчувствие, предвкушение счастья, его ожидание часто значительнее, острее и ярче, чем его осуществление;  Счастье существует только во взаимном общении, во взаимодействии людей. Им нельзя владеть, обособившись ото всех. Для счастья всегда нужны другие: только тогда, когда другие приобщены к «моему» счастью, а я к счастью других — только тогда счастье сохраняет свою полноценность, наполненность. Счастье не может быть абсолютным. Оно — не полное отсутствие несчастий, но способность преодолевать невзгоды и неудачи. Счастье временно, преходяще. Когда мы счастливы, мы всегда испытываем неосознанный страх: страх потерять счастье, страх, что оно пройдет, кончится. Это, с одной стороны, омрачает счастье, придает ему привкус горечи, а с другой — ориентирует нас на бережное отношение к счастью. Счастье не есть безмятежность и спокойствие, оно всегда сопряжено с борьбой — преодолением тех или иных обстоятельств. Переживание полноты бытия, достижение глубокого внутреннего удовлетворения невозможно без преодоления собственной инертности, пассивности, внешних обстоятельств, наконец, без преодоления «самого себя». Счастье может базироваться не только на высоких моральных ценностях, в его основе могут лежать и антиценности ради которых человек иногда сознательно идет на саморазрушение личности, будучи не в состоянии отказаться от мгновений пусть призрачного, но счастья. Мера счастья зависит от степени нравственности индивида: удовольствие в жизни может испытать каждый, счастье — только по-настоящему нравственный человек.

Смысл жизни, в качестве этической категории, обозначает высшую, стратегическую нравственную ценность (или их целостную совокупность), которая личностью выбирается, представляется как социально значимая. Одной из центральных проблем этики является определение места человека в жизни, смысла его бытия. Существовали различные исторические концепции – от Древней Греции до наших дней, – которые предлагали различные модели смысла жизни исходя из содержания общечеловеческих ценностей: гедонизм (от. греч. наслаждение) – смысл жизни получить максимум наслаждений; эвдемонизм (от. греч. счастье) – смысл жизни в том, чтобы быть счастливым; утилитаризм (от. лат. польза) – смысл жизни в стремлении к личной выгоде и пользе; прагматизм (от. греч. действие, практика) – смысл жизни связывается с богатством, стремлением к обладанию вещами, комфортом, престижем; корпоративизм (от. лат. объединение, сообщество) – смысл жизни связывается с общностью интересов ограниченной группы людей, преследующей частные интересы; перфекционизм (от. лат совершенство) – смысл жизни связывается с личным самосовершенством; гуманизм (от. лат человечный) – смысл жизни связывается со служением другим людям, проникнут любовью к ним, уважением к человеческому достоинству и с заботой о благе людей. Смысл — это объективная наполненность, содержательный критерий жизни; осмысленность — это субъективное отношение к жизни, осознание ее смысла. Жизнь индивида может иметь смысл, независимо от осмысления. Объективно смысл жизни человека реализуется в процессе его жизнедеятельности, протекающей в разных сферах. Поэтому он может выступать как спектр смыслов и целей. Но в любом случае человек должен состояться, иметь возможность представить себя миру, выразить свою сущность. Жизнь наполняется смыслом, когда она полезна другим, когда человек с удовлетворением и полной самоотдачей занимается своим делом, когда существование его проникнуто нравственным добром и справедливостью. Тогда объективная значимость, смысл его жизни совпадают с его личными, субъективными стремлениями и целями. Наилучший вариант — ситуация, когда смысл и осмысленность образуют гармоничное единство. Ведь осознать смысл своей жизни — значит, найти свое «место под солнцем». С осознанием смысла жизни тесно связано понятие цели. В сознании человека цель выступает образом того будущего состояния действительности, которое отвечает его представлениям, потребностям и идеалам. Цель не тождественна смыслу жизни. Цель – это определенный рубеж, а смысл жизни — генеральная линия, определяющая цели, та общая направленность, которая сказывается на всем поведении человека, на всей его жизни. Цель жизни — впереди, это субъективное представление о будущем. Смысл жизни – это объективное содержание самой жизни и одновременно — стремление к высшей цели. Смысл жизни не преподносится нам готовым, ему нельзя научиться. Этическая теория дает нам лишь ориентацию. Человеку предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Обретение подлинного, а не ложного смысла – чрезвычайно сложный процесс, предполагающий заблуждения и ошибки, искаженное или неполное воплощение замыслов, несовпадение смысла жизни в общечеловеческом аспекте с индивидуальной интерпретацией. Сложность проблемы состоит в том, что знать что-то о смысле жизни, определить его для себя и прожить свою жизнь со смыслом далеко не одно и то же. Таким образом, ответ на вопрос "есть ли смысл в жизни?" в значительной степени зависит от самого человека от того, захочет и сможет ли он отыскать высшую нравственную ценность, способную придать смысл его существованию. Если мы не способны сами наполнить свою жизнь смыслом, то за нас этого не сделает никто. Пока мы определяем смысл жизни натуралистически, мы вращаемся в замкнутом круге произвольно принятых yтверждений. С одной стороны, утверждается, что смысл жизни - это счастье или наслаждение, но при этом бессознательно подразумевайся, что быть счастливым и наслаждаться имеет смысл (а это, весьма проблематично). Полезно искать смысл жизни в самой жизни, но не стоит, наверное, приравнивать проявления жизни и ее смысл. Земная жизнь должна получить нравственный смысл из авторитетного источника. Ведь она не так уж хороша, и ценность ее весьма сомнительна. Во-первых, в ней слишком много зла, страдания. За короткий человеческий век не удается достичь сколько-нибудь серьезных целей: ни материальных, ни, тем более, духовных. Во-вторых, какой смысл имеет бытие, в конце которого ничего нет, "бытие к смерти". Трудности натуралистического подхода тоже склоняют к мысли, что за повседневными проявлениями жизни надо открыть ее идеальную суть, иначе жизненная суета не получит морального оправдания. Для религии поиск такого "высшего" не составляет особого труда: наше существование имеет смысл постольку, поскольку оно ориентируется на божественные заповеди и ценности. Смысл жизни нельзя отождествлять ни с какой конкретной целью. Ведь тогда, достигнув цели, мы всякий раз теряли бы смысложизненный ориентир. Не только материальная, но и духовная цель, самая возвышенная, не образует смысла. Смысл нашей жизни условный, бытие человека само по себе не важно, важно его соотнесение с абсолютной ценностью. Очевидно, что надо не столько получить "информацию о смысле жизни", сколько пережить смысл, почувствовать, что это именно то, чего всегда жаждал. Значит, суть бытия надо постигать не умозрительно, а реально живя, т.е. практически и на деле утвердить свой способ жизни как имеющий смысл. В этом-то, наверное, и состоит главный смысл человеческое бытия: это путь созидания смысла, осмысливания того, что без нашего усилия осталось бы слепой необходимостью, бессмыслицей. Смысл жизни не дан, не задан, его надо утвердить и доказать, если хочешь, чтобы он был. Этим самым мы утверждаем самих себя как людей, заслуживающих бессмертия. Смысл нужно пережить, т.е. не найти, а проложить свой путь.

13. Проблема смерти и бессмертия  в духовном опыте человека.

Конечный срок жизни живого организма  запрограммирован в нем самом: конечное, таким образом, присутствует в самом бесконечном, опосредует его. Это одна сторона соотношения конечного и бесконечного применительно к существованию живого. Другая сторона состоит в том, что хотя живой организм и оконечивает себя, он все же сохраняет, обессмертивает себя, делает себя бессмертным — благодаря воспроизведению себе подобных. Живой организм, включив в себя конечность, изменчивость, получил возможность приспосабливаться к изменяющимся условиям среды и этим в какой-то мере обезопасил себя от них. Он поставил сам себе предел существования, но так, что его конец совпадает с началом существования подобного ему организма, являющегося для него дочерним. Последний продолжает «дело» приспособления к изменяющимся условиям среды и так до бесконечности. Живой организм, таким образом, обладает пластичностью, которая совершенно не свойственна кристаллическому телу. Если нет смертности, то нет и бессмертия. Не все, что является гибелью, заслуживает названия смерти и, наоборот, не все, что умирает, гибнет. Строго говоря, смерть — ¬это прекращение жизнедеятельности многоклеточного организма в результате совместного действия внутренних и внешних факторов жизни (естественного развития организма и неблагоприятных условий среды). Индивидуальное развитие многоклеточного организма закономерно приводит его к смерти. Смерть как запрограммированный конец — эволюционное приобретение жизни и не исключено, что человек, изменив соответствующим образом свою генетическую программу, может покончить со смертью. Жизнь как таковая не носит в себе зародыш смерти. Она, бесспорно, носит в себе зародыш изменения, преобразования, но не смерти, а тем более не гибели. Роль полового размножения как связующего звена состоит в том, что оно «приобщает» организм к бессмертию и в гораздо большей степени, чем это было у делящихся организмов. Продолжение рода — реальное биологическое бессмертие высших организмов. В нем мы видим постоянный переход конечного в бесконечное, а бесконечного в конечное, причем так, что ни конечное, ни бесконечное не исчезают, но сохраняются как моменты этого перехода. В чисто конечном существовании нет продолжения рода, как нет его и в чисто бесконечном существовании. В человеческом обществе происходит дальнейшее углубление взаимоопосредствования конечного и бесконечного. Проблема смертности и бессмертия осознается и решается как одна из важнейших проблем человеческого бытия. Многие философы связывают эту проблему с проблемой смысла жизни. И это справедливо, поскольку данная проблема заставляет человека, хочет он того или нет, осмысливать жизнь в целом. Жизнь, смерть, бессмертие — явления одного порядка. И если жизнь противоположна смерти, а смерть — бессмертию, то, следовательно, жизнь и бессмертие суть одно. Правильно поэтому сказать так: жизнь создает и разрешает противоречие между смертностью и бессмертием. В этой формуле — общее решение проблемы смертности и бессмертия. Точка зрения, которая противопоставляет смертность и бессмертие, считает их несовместимыми, несоединимыми, в конечном счете парализует волю и разум людей или заводит их в тупик В самом деле, тот, кто отрицает смертность и верит в личное бессмертие (бессмертие души), тем самым обесценивает реальную жизнь, как бы сказать, совместную жизнь души и тела. А тот, кто считает, что человек только смертен, стремится жить одним днем, не заботясь о будущем, не заботясь об улучшении жизни вообще, так как для него существует только понятие его конкретной, данной жизни. Я взял крайние случаи, но они наглядно показывают, к чему может привести противопоставление смертности и бессмертия, абсолютизация одной из сторон этого противоречия жизни. Между тем противоречие между конечностью и бесконечностью существования обретает новые, специфически человеческие черты. Границы взаимоопосредствования этих противоположностей раздвигаются благодаря появлению и развитию творческой активности людей. Творчество, как и любовь, служит реальным «представителем» бессмертия (бесконечного существования) в конечной жизни людей. Дети и творения — реальные опосредователи конечного бесконечным. Смысл жизни во многом состоит в том, чтобы делать ее бессмертной. Стремление к бессмертию осуществляется к форме его делания. Делание бессмертия как раз и выражает процесс движения, приближения к нему. Это движение, приближение осуществляется благодаря нашим сознательным усилиям, действиям — любви, заботе о потомстве, творчеству, борьбе за продление жизни. Диалектика смертности и бессмертия сродни диалектике относительной и абсолютной истин. Абсолютная истина — это полное, исчерпывающее знание об объекте, иначе говоря, полное совпадение наших представлений с предметом познания. Мы никогда не достигнем абсолютной истины (объект бесконечен и познание его бесконечно), но стремится к ней должны, иначе не будет прогресса познания. Мы никогда не достигнем полного бессмертия, но стремиться к нему — наш долг, иначе не будет прогресса жизни.