Концепция научных традиций Т. Куна

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Традиции и новации  в науке. Возникновение нового знания

 

Вопрос о том, как возникает  новое знание в науке — главный  в истории как зарубежной, так и отечественной философии науки. Обозначенная проблема поставила перед философами науки задачу — выяснить механизмы соотношения традиций и новаций в науке. В результате осмысления этой проблемы возникли две важные идеи: многообразия научных традиций и структуры новаций, их взаимодействия на основе преемственности. Большая заслуга в этом вопросе принадлежит отечественным философам науки (работы В.С. Степина, М.А. Розова о многообразии традиций и их взаимодействии).

С точки зрения отечественных философов  науки — В.С. Степина и М.А. Розова, новое знание возникает благодаря существованию многообразия традиций и их взаимодействия. Прежде чем показать, как в пространстве многообразия традиций возникает новое знание, рассмотрим, что имеется в виду, когда говорят о новациях (нововведениях) в науке.

Новация как новое знание по своей  структуре включает в себя, по М.А. Розову, понятия «незнание» и «неведение».

Незнание предполагает возможность  сформулировать задачу исследования того, чего мы не знаем. В сфере незнания ученый знает, чего он не знает, а потому может сказать: «Я не знаю того-то» — например, причины уже известного физического или культурного явления, уточняющих сущность явления характеристик и т.д. И когда причины и уточняющие характеристики явлений будут выявлены, можно говорить о появлении нового знания в науке. Это новое имеет своеобразную природу: оно является результатом целенаправленных, преднамеренных действий ученых. Незнание позволяет ученому планировать познавательную деятельность, используя уже накопленные знания о существовании тех или иных явлений и предметов. Иначе говоря, новое здесь выступает как расширение знания о чем-то уже известном. Так, исследователи Марса вполне правомерно ставят вопросы о строении марсианского грунта, о наличии воды, а следовательно, жизни на этой планете. В контексте наук о планетах вполне закономерно ставить вопросы такого типа, которые образуют сферу незнания.

Неведение, в отличие от незнания, можно высказать только в форме  утверждения «я не знаю, чего не знаю». Действительно, трудно представить ситуацию, когда кто-то бы из ученых ставил задачу открыть то, что никому до сих пор не было известно. Когда астрофизики не знали ничего о «черных» дырах, никто из них не мог поставить вопрос об их существовании. Только когда этот феномен был открыт, возникла возможность говорить о нем в терминах незнания: «Я не знаю того-то и того-то, что относится к данному феномену».

Как же преодолевается неведение, т.е. как совершаются открытия принципиально  нового в науке? И незнание, и неведение преодолеваются только в рамках научных традиций. Относительно незнания — традиция помогает ученым наращивать знания о предметах, процессах и явлениях, известных традиции. Отечественный философ М. А. Розов в нескольких концепциях дал объяснение роли традиций в возникновении принципиально нового знания, т. е. такого знания, которое нельзя получить целенаправленными действиями, совершаемыми в рамках данной традиции.

1) Концепция «пришельцев» — в науку приходит ученый из другой научной области («пришелец»). Не связанный традициями новой для себя науки, «пришелец» начинает решать ее задачи и проблемы с помощью методов своей «родной» науки. В итоге, он работает в традиции, но примененной к новой области. Как правило, успех сопутствовал тем ученым, которые совершали «монтаж» методов той науки, в которую «пришелец» внедрился, и той, из которой он пришел. Пример: Луи Пастер, открытия которого были обусловлены комбинированием традиций химии и биологии.

2) Концепция побочных результатов исследования — работая в рамках традиции, ученый иногда случайно получает какие-то побочные результаты и эффекты, которые им не планировались (пример: опыты Л. Гальвани по животному электричеству на лягушках). Заметить не планируемые, а потому непреднамеренные побочные эффекты ученый может только в силу их необычности для той традиции, в. которой он работает. «Необычность» требует объяснения, что предполагает выход за узкие рамки одной традиции в пространство совокупности сложившихся в данную эпоху научных традиций.

3) Концепция «движения с пересадками» — побочные результаты, непреднамеренно полученные в рамках одной из традиций, будучи для нее «бесполезными», могут оказаться очень важными для другой традиции. Пример: открытие Кулоном закона взаимодействия электрических зарядов. Работая в традиции таких наук, как сопротивление материалов и теория упругости, он придумал чувствительные крутильные весы для измерения малых сил. Но закон Кулона мог появиться только тогда, когда этот прибор был использован в традиции учения об электричестве. Открытие Кулона — результат перехода («пересадки») ученого из одной исследовательской традиции в другую.

Отталкиваясь от идей М. Полани и  развивая концепцию научных революций  Т. Куна, М. А. Розов выдвигает концепцию социальных эстафет, где под эстафетой понимается передача какой-либо деятельности или формы поведения от человека к человеку, от поколения к поколению путем воспроизводства определенных образцов. Применительно к философии науки эта концепция выступает как множество взаимодействующих друг с другом «программ», частично вербализованных (отраженных в средствах языка), но в основном заданных на уровне образцов, передающихся от одного поколения ученых к другому. М. Розов выделяет два типа таких образцов: а) образцы-действия и б) образцы-продукты. Образцы действия позволяют продемонстрировать, как совершаются те или иные научные операции. Такая демонстрация легко осуществима по отношению к артефактам (сделанные руками человека предметы и процессы). Можно показать, как делают, например, нож. Так же сравнительно легко продемонстрировать последовательность операций химического анализа, решения математических уравнений и др. При этом как они замысливаются, как появляются аксиомы, догадки, «красивые» эксперименты, — т.е. все то, что составляет момент творчества, — передать невозможно. Показать технологию «производства» аксиом той или иной научной теории, дать «рецепт» построения удачных классификаций еще никому не удалось. Дело в том, что аксиомы, классификации — это некие образцы продуктов, в которых глубоко скрыты схемы действия, с помощью которых они получены. Эти схемы действия, как правило, остались не вполне проясненными и для самого создателя аксиом, классификаций и т.д.

Признание того факта, что научная  традиция включает в себя наряду с  явным также и неявное знание, позволяет сделать следующий вывод. Научная парадигма — это не замкнутая сфера норм и предписаний научной деятельности, а открытая система, включающая образцы неявного знания, почерпнутого не только из сферы научной деятельности, но из других сфер жизнедеятельности ученого. Достаточно вспомнить о том, что многие ученые в своем творчестве испытали влияние музыки, художественных произведений, религиозно-мистического опыта и т.д. Следовательно, ученый работает не в жестких рамках парадигмы в куновском понимании, а подвержен влиянию всей культуры, что позволяет говорить о многообразии научных традиций.

Каждая научная традиция имеет  свою сферу применения и распространения. Поэтому можно выделять традиции специально-научные и общенаучные. Но проводить резкую грань между  ними трудно. Дело в том, что специально-научные традиции, на которых базируется та или иная конкретная наука, например, физика, химия, биология и т.д., могут одновременно выступать и в функции общенаучной традиции. Это происходит в том случае, когда методы одной науки, например биологии, применяются для построения теорий других естественных и даже общественных наук. Как известно, в настоящее время многие теоретические и методологические принципы и установки биологии используются при объяснении генезиса общества, отношения между полами и т.д.

Итак, целенаправленный, запрограммированный  поиск абсолютно неизвестных  еще никому явлений и процессов  просто невозможен. Не существует и  метода поиска таких явлений, ибо не известно, что и где искать. Нельзя построить исследовательскую программу открытия того, не знаю чего. Абсолютное неведение находится за пределами возможности целеполагания ученого, ибо он не знает, чего не знает, не знает, что ему искать.

И, тем не менее, ученые выходят  в сферу неведения и делают открытия таких явлений, процессов, о которых никто до этого не догадывался. Многие из таких открытий являются провозвестниками научных революций, т.е. принципиальных сдвигов в науке.

Новые методы исследования часто приводят к далеко идущим последствиям: к смене проблем, к смене стандартов научной работы, к появлению новых областей знаний. В этом случае внедрение таких методов означает научную революцию. Человечество на протяжении своей многовековой истории пережило множество революций в мире науки и техники: промышленная, электротехническая, электронная, информационная и др. Само понятие «революция» свидетельствует о радикальных качественных изменениях в мире знания, о перестройке оснований науки.

Например, появление микроскопа в биологии породило целые фундаментальные разделы биологии — микробиологию, цитологию, гистологию. Внедрение радиотелескопа ознаменовало революцию в астрономии и было названо «второй астрономической революцией» (первой стала «революция», когда Галилео Галилей начал использовать телескопы), когда астрономия из оптической превратилась во всеволновую. Революционные изменения в ходе научного познания вызвали открытие «новых миров» — микроорганизмов и вирусов, атомов и молекул, электромагнитных явлений, элементарных частиц, других галактик, кристаллов, явлений гравитации, радиоактивности и др. Таким образом, в основе научной революции может быть обнаружение каких-то ранее неизвестных сфер или аспектов действительности.

При этом в истории науки есть много фактов, когда фундаментальное научное открытие делалось независимо друг от друга несколькими учеными практически в одно время. Так, неевклидова геометрия была построена практически одновременно Лобачевским, Гауссом, Больяи; Дарвин обнародовал свои идеи об эволюции практически одновременно с Уоллесом; специальная теория относительности была разработана одновременно Эйнштейном и Пуанкаре. Из того, что фундаментальные открытия делаются почти одновременно разными учеными, можно сделать вывод об их исторической обусловленности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Проблема научных традиций всегда привлекала внимание ученых и философов науки, но только Т. Кун, один из лидеров современной постпозитивистской философии науки, впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки. Он обосновал, казалось бы, противоречивый феномен: традиции являются условием возможности научного развития. Любая традиция (социально-политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому, опирается на прежние достижения. Что является прошлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадигма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. К их числу относятся ранее открытые научные теории, которые по тем или иным причинам начинают интерпретироваться как образец решения всех научных проблем, как теоретическое и методологическое основание науки в ее конкретно-историческом пространстве.

Рассмотренные примеры получения  нового научного знания свидетельствуют  о важнейшей роли научных традиций. Можно сказать, чтобы сделать  открытие, надо хорошо работать в традиции. Новаций не бывает вне традиций.

Таким образом, получается, что парадигма, или научная традиция, не является жесткой системой, она открыта, включает в себя как явное, так и неявное знание, которое ученый черпает не только из науки, но и из других сфер жизнедеятельности, его личных интересов, пристрастий, обусловленных влиянием той культуры, в которой он живет и творит. Таким образом, можно говорить о многообразии традиций — научных вообще, традиций, принятых в конкретной науке, и традиций, обусловленных культурой, и все они взаимодействуют, т.е. испытывают на себе их влияние.

Науку нельзя понимать как традицию, потому что в ней важную роль играют отдельные индивиды. Они не интегрированы в действующую традицию, но дают науке необходимые творческие импульсы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

1) Гайденко П.П. Эволюция понятий науки. М., 1980.

2) Кохановский В.П. Философия науки для аспирантов. – Ростов-на-Дону, 2000

3) Кравец А.С. Наука как феномен культуры. Воронеж, 1998.

4) Лешкевич Т. Г., Философия науки: традиции и новации: Учебное пособие для вузов. М.: «Издательство ПРИОР», 2001 

5) Национальная философская энциклопедия. 2003 г. 
6) Никифоров А.Л., Философия науки: история и методология. Москва. 1998 г.  
7) Никифоров А.Л.. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998 г.  
8) Огурцов А.П.. Дисциплинарная структура науки. М.: Наука, 1988 г.  
9) Поппер К.. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983 г.  
10)Степин В.С., В.Г. Горохов, М.А. Розов. Философия науки и техники.М.:Гардарика,1996 г.  
11) Томас Кун. Структура научных революций. М.: Изд. АСТ, 2001 г.  
12) Философия и методология науки. Учебник для вузов. (Колл. авторов)/ Под ред. В.И. Купцова. М.: Аспект-Пресс, 1996 г.

¹ Национальная философская энциклопедия. 2003 г.

² Кравец А.С. Наука как феномен культуры. Воронеж, 1998. С. 5—6.