И.Кант

Нравственность, по Канту, не может быть обусловлена ни расчетом, ни выгодой, ни стремлением к счастью  или наслаждению. Нравственное поведение, утверждает он, вообще не может иметь  внешних мотивов. А в качестве единственного внутреннего мотива такого поведения он признает только долг. Нравственно человек поступает  тогда, подчеркивает Кант, когда действует  вопреки склонности, расчету и  т. п. И такая этика называется этикой ригоризма. Подобно другим способностям человека, чувство долга, согласно Канту, является непознаваемым в своих  истоках. Но мы не можем отрицать разумного  характера нравственного долженствования. Разве не разумно то, что нравственный долг повелевает любить друг друга? Разве не разумно его требование уважать себе подобных? Исходя из этого, Кант делает вывод о том, что нравственный долг — это проявление практического разума, который обладает безусловным приоритетом по отношению к разуму теоретическому. Итак, чтобы быть свободным, человек, по Канту, должен руководствоваться в своем поведении такой инстанцией, как нравственный долг.

В учении Канта вопрос веры и вопрос нравственности оказывается  одним и тем же вопросом. А постулаты  «Бог существует» и «Моя душа бессмертна»  становятся этическими постулатами, или, как выражается Кант, постулатами  практического разума. Освободив  строгую науку от решения богословских вопросов, Кант перемещает их в сферу  этики.

Свою эстетику Кант излагает в последней из своих «Критик» — «Критике способности суждения». В ней речь идет о нашей способности  воспринимать прекрасное. Понятие красоты Кант связывает с целесообразностью. Он различает внешнюю целесообразность и целесообразность внутреннюю. Внешняя целесообразность выражается в пригодности предмета или существа для достижения определенной цели. Например, сила и выносливость быка могут быть полезны для человека, который использует их для обработки земли. Но эти качества могут быть целесообразными и с точки зрения собственной жизнедеятельности животного. Именно внутренняя целесообразность, согласно Канту, составляет источник прекрасного. Однако эстетическое отношение возникает у человека отнюдь не всякий раз, когда он сталкивается с чем-то внутренне целесообразным. Условием эстетического восприятия должна быть незаинтересованность в этом предмете с практической точки зрения. Созерцание прекрасного должно давать, по Канту, незаинтересованное удовольствие, которое мы получаем главным образом от формы созерцаемого предмета.

Второе условие эстетического  отношения связано с тем, что  это именно чувство и переживание  красоты. Красота, по Канту, есть переживание  целесообразности предмета без представления  о цели. Иначе говоря, прекрасное — это то, что нравится нам  без всякого понятия. Рассудок убивает  красоту, ибо он разлагает целостность  предмета на его отдельные детали, пытаясь проследить их связь. Восприятию красоты поэтому нельзя научить. Но чувство красоты возможно воспитать на основе общения с гармонично организованными формами. Гармоничная форма, по Канту, — это и есть «целесообразное без цели». Именно так определяет Кант в «Критике способности суждения» прекрасное.

Внутренне целесообразные, гармоничные  формы, как уже говорилось, мы можем  повстречать в первозданной природе. Другое дело — мир искусства, который  специально создается в поисках  прекрасного. Именно поэтому общение  с произведениями искусства —  это основной способ воспитания чувства  красоты. Произведение искусства воспитывает  у человека способность в единичном видеть общее, в явлениях раскрывать сущность. А потому способность эстетического восприятия, безусловно, превышает возможности простого восприятия, хотя и базируется на той же чувственной основе.

Помимо прочего, Кант различает  прекрасное в искусстве, созидаемом творческим гением, и возвышенное, встречающееся и в мире людей, и в первозданной природе. Переживание возвышенного, согласно Канту, ближе к моральному переживанию, чем к эстетическому. Восприятие возвышенного, отмечает он, связано с тем волнением, которое мы испытываем, созерцая нечто, выходящее за свои пределы или превышающее обычные размеры, к примеру, египетские пирамиды. Если прекрасное однозначно привлекает нас, то возвышенное одновременно привлекает и отталкивает. Но человеку свойственны поиск меры в несоразмерном и бесстрашное отношение к страшному. А потому, преодолевая собственный страх, мы испытываем моральное удовлетворение по этому поводу.

Таким образом, чувство возвышенного оказывается двойственным по своей природе. Это чувство переходного характера: от эстетического к моральному. Суждение о возвышенном, отмечает Кант, требует более развитого воображения и большей культуры, чем эстетическая оценка.

Структура субьекта.

Онтологическое обоснование теории познания впервые преодолевается только в XVIII веке. Наиболее последовательно  и продуманно это проводит родоначальник  немецкого идеализма Иммануил Кант (1724-1804). Тем самым Кант осуществляет своего рода переворот в философии, рассматривая познание как деятельность, протекающую по своим собственным законам. Впервые не характер и структура познаваемой субстанции, а специфика познающего субъекта рассматривается как главный фактор, определяющий способ познания и конструирующий предмет знания.

В отличие от философов XVII века, Кант анализирует структуру субъекта не для того, чтобы вскрыть источники  заблуждений, а, напротив, чтобы решить вопрос, что такое истинное знание. Если у Бэкона и Декарта субъективное начало рассматривалось как помеха, как то, что искажает и затемняет  действительное положение вещей, то у Канта возникает задача установить различие субъективных и объективных  элементов знания, исходя из самого субъекта и его структуры. В самом  субъекте Кант различает как бы два  слоя, два уровня - эмпирический и  трансцендентальный. К эмпирическому он относит индивидуально-психологические особенности человека, к трансцендентальному - всеобщие определения, составляющие принадлежность человека как такового. Объективность знания, согласно учению Канта, обусловливается структурой именно трансцендентального субъекта, которая есть надындивидуальное начало в человеке.

Кант возвел, таким образом, гносеологию  в ранг основного и первого  элемента теоретической философии. Предметом теоретической философии, по Канту, должно быть не изучение самих  по себе вещей - природы, мира, человека, - а исследование познавательной деятельности, установление законов человеческого  разума и его границ. В этом именно смысле Кант называет свою философию  трансцендентальной. Он называет свой метод также критическим, в отличие  от догматического рационализма XVII века, подчеркивая, что необходимо в первую очередь предпринять критический  анализ наших познавательных способностей, чтобы выяснить их природу и возможности. Таким образом, гносеологию Кант ставит на место онтологии, тем самым  осуществляя переход от метафизики субстанции к теории субъекта. Обоснование  И. Кантом всеобщности и необходимости  научного знания. Создание трансцендентальной философии было ответом на целый  ряд трудностей, возникавших в  науке и философии XVII - первой половины XVIII века, с которыми не сумели справиться представители докантовского рационализма и эмпиризма. Одной из них была проблема обоснования объективности научного знания, прежде всего механики, основанной на математике и эксперименте, предполагавшем конструирование идеального объекта. В какой мере идеальная конструкция может быть отождествлена с природным объектом и процессом? Чтобы обосновать законность применения математических конструктов к природным процессам, нужно было доказать, что деятельность конструирования имеет некоторый аналог в самой природе; в противном случае непонятно, как наше знание согласуется с объективным предметом вне нас. Чтобы решить указанный вопрос, Кант меняет саму его постановку. Он спрашивает: каким должен быть характер и способности познающего субъекта, чтобы предмет познания согласовался с нашим знанием о нем? Деятельность субъекта впервые выступает, таким образом, как основание, а предмет исследования - как следствие: в этом состоит "коперниканский" переворот в философии, осуществленный Кантом.

Пространство и время - априорные  формы чувственности

Чтобы разрешить этот каверзный  вопрос, Кант пересматривает прежнее  представление о человеческой чувственности, согласно которому чувственность лишь доставляет нам многообразие ощущений, в то время как принцип единства исходит из понятий разума.

Многообразие ощущений, говорит  Кант, действительно дает нам чувственное  восприятие; ощущение - это содержание, материя чувственности. Но помимо того наша чувственность имеет свои доопытные, априорные формы, в которые с  самого начала как бы "укладываются" эти ощущения, с помощью которых  ощущения как бы упорядочиваются. Эти  формы - пространство  и время . Пространство - априорная форма внешнего чувства (или внешнего созерцания), тогда как время - априорная форма чувства внутреннего (внутреннего созерцания).

Синтетические суждения могут  быть априорными в том случае, если они опираются на форму  чувственности, а не на чувственный материал. А  таковы, по Канту, именно суждения математики, которая конструирует  свой предмет, опираясь либо на чистое созерцание пространства  (геометрия), либо на чистое созерцание времени  (арифметика). Это не значит, конечно, что тем самым математика не нуждается в понятиях рассудка; но из одних только понятий, без обращения  к интуиции, т.е. созерцанию пространства и времени, она не может обойтись. Исходные положения геометрии, например, что прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками, не могут быть получены аналитически, ибо, говорит Кант, из самого понятия прямой нельзя логически вывести признак величины расстояния; тут имеет место синтез  разных понятий, а он не может основываться на случайном, единичном опыте, поскольку тогда математическое знание не было бы всеобщим. Только чистая форма чувственности - пространство - позволяет нам, опираясь на созерцание, в то же время получить необходимую связь двух разных понятий. Мы чертим прямую линию и непосредственно видим , что она есть кратчайшее расстояние между двумя точками. Таким образом, рассмотрение пространства и времени не как форм бытия вещей самих по себе, а как априорных форм чувственности познающего субъекта позволяет Канту дать обоснование объективной значимости идеальных конструкций - прежде всего конструкций математики. Тем самым и дается ответ на вопрос: как возможны синтетические суждения a priori.

Рассудок и разум

Процесс познания, по Канту, предполагает, как мы уже знаем, наличие  двух способностей - восприимчивости, которая доставляет чувственный  материал, и спонтанности, самодеятельности, осуществляемой рассудком, который  с помощью понятий объединяет чувственное многообразие. Ни чувственность, ни рассудок, взятые порознь, не могут  дать знания. Кант отнюдь не оригинален, когда показывает, что именно рассудок осуществляет функцию единства  в познании, это было известно и  до него. Но вот тезис о том, что  понятия рассудка сами по себе бессодержательны и что содержание им дает лишь чувственность, отличает кантовскую теорию познания от предшествующей. Но из такого понимания рассудка необходимо вытекает большой важности вывод: категории рассудка можно применять лишь в пределах опыта; всякая попытка мыслить с помощью категорий вещи, как они существуют сами по себе, ведет к заблуждениям, в которые всегда впадала метафизика.

Однако при этом Кант не считает рассудок высшей познавательной способностью: не говоря о том, что  понятия рассудка без ощущений пусты, т.е. что рассудок нуждается в  материале, для того чтобы осуществлять деятельность синтезирования, ему также  недостает цели, т.е. движущего стимула, который придавал бы смысл, давал  направление его деятельности. Не случайно кантовская система категорий  рассудка не содержит категории цели. Здесь опять-таки, надо думать, сказалось  то обстоятельство, что в своем  понимании познания немецкий философ  ориентировался на математическое естествознание, прежде всего - механику, не признававшую телеологического подхода к природе  и полностью изгнавшую понятие  цели из научного обихода.

Существует ли среди наших  познавательных способностей такая, которая  могла бы руководить деятельностью  рассудка, ставя перед ним определенные цели? Согласно Канту, такая способность  существует, и называется она разумом . К Канту восходит то различие между рассудком и разумом, которое затем играет важную роль у всех последующих представителей немецкого идеализма - Фихте, Шеллинга и Гегеля.

Что же такое разум, согласно Канту? Вот как отвечает на этот вопрос наш философ: "Трансцендентальное понятие разума всегда относится  только к абсолютной целокупности в синтезе условий и заканчивается не иначе, как в абсолютно безусловном... В самом деле, чистый разум все предоставляет рассудку, который имеет прямое отношение к предметам созерцания... Чистый разум сохраняет за собой одну лишь абсолютную целокупность в применении рассудочных понятий и стремится довести синтетическое единство, которое мыслится в категориях, до абсолютно безусловного. Поэтому такое единство можно назвать разумным единством явлений, тогда как единство, выражаемое категориями, можно назвать рассудочным единством".

Это определение разума нуждается  в разъяснениях. Что значит "абсолютная целокупность в синтезе условий"? За этим выражением скрывается вполне простая мысль. Всякое явление А обусловлено некоторым другим явлением В , которое мы обычно называем его причиной. В , таким образом, есть условие А . В свою очередь явление В  обусловлено третьим явлением С, С имеет в качестве своего условия явление D  и т.д. до бесконечности. Все эти явления имеют место в мире опыта, и научное познание состоит в том, чтобы раскрыть причинную зависимость все более широкого круга явлений. Однако при этом рассудок всегда переходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея возможности закончить этот ряд некоторым последним - безусловным , ибо в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеку свойственно стремление обрести абсолютное знание , т.е., говоря словами Канта, получить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась бы сразу вся их целокупность. Не случайно же философия начинается с поисков первопричины или первоначала всего сущего: стремление постигнуть это первоначало, которое Кант называет абсолютной целокупностью условий, и составляет содержание понятия разума . Тем самым разум как бы ставит цель перед рассудком, предписывая последнему направление его деятельности; эта цель состоит в достижении "такого единства, о котором рассудок не имеет никакого понятия и которое состоит в соединении всех действий рассудка в отношении каждого предмета в абсолютное целое".

Когда мы ищем последний безусловный  источник всех явлений внутреннего  чувства, мы, говорит Кант, получаем идею души , которую традиционная метафизика рассматривала как субстанцию , наделенную бессмертием и свободной волей. Стремясь подняться к последнему безусловному всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира, космоса в целом . И, наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явлений вообще - как психических, так и физических, - наш разум восходит к идее Бога .