Философские идеи Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского

Наличие свободы в творчестве ведет  к тому, что дух далеко не всегда адекватно воплощается в продуктах  человеческой деятельности. И результатом  такой ситуации является рождение мира объектов, или "объективация духа". Понятие "объективация" родственно понятиям "опредмечивание" и "отчуждение". Иначе говоря, объективация духа —  это отчуждение духа от человека, от субъекта. Но так как объект —  это нечто чуждое свободе и  духу, то объективация духа означает утерю  свободы духа. Мир объективации —  это мир явлений и потому: "Мир  объективации не духовный мир", —  писал Н.А. Бердяев.

Н.А. Бердяев устанавливает следующие  признаки мира объективации: 1) отчужденность  объекта от субъекта; 2) поглощенность  неповторимо-индивидуального, личного  общим, безлично-универсальным; 3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; 4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая оригинальность.

Как видно, миром объективации, Н.А. Бердяев, в первую очередь, считал и  человеческое общество. В его понимании  общество предстает господством  коллектива над личностью, где положение  человека опосредствовано безличными нормами и законами. По убеждению  философа в обществе объективация духа имеет различные формы. Так, с  отчуждением связаны самые разные экономические системы, все без  исключения порождающие эксплуатация человека и превращение его в бездуховный объект. Объективация духа проявляется в церкви, как организации, а кроме того, существуют религии, в которых дух переходит в свою противоположность, почитается за объект. Техника, как порождение человеческого духа, тоже обратилась против человека, превратив его в машину. Особенно жестко Бердяев критиковал "буржуазность", торжествующую при капитализме: "Буржуазность есть царство социальной обыденности, царство большого числа, царство объективации, удушающее человеческое существование". Высшим проявлением антиперсоналистского духа общества является государство, которое заняло место субъекта социальной жизни.

Давая столь бескомпромиссный анализ существующего положения вещей, Бердяев тем не менее предлагает некий социальный идеал, который  он называл "персоналистическим социализмом", исходящим из примата личности над  обществом.

Но, будучи социальным идеалом, "персоналистический социализм" не является целью и  смыслом человеческой истории. Дело в том, что истинной общности, лишенной объективации, люди способны достичь  только в Боге. Такую общность Бердяев  называл "соборностью" и подразумевал под соборностью внутреннюю духовную общность людей. Следовательно, целью  и смыслом человеческой истории  является устроение Царства Божия, как воплощенное единение всех людей  в Боге. Поэтому сама земная история  человечества, по мнению Бердяева, конечна: "История мира и история человечества имеет смысл лишь в том случае, если она кончится". Впрочем, конец  истории — это вовсе не космическая  или социальная катастрофа. Наоборот, Царство Божие представляет собой  то состояние, в котором происходит окончательно преодоление объективации, вражды и обезличенности.

Онтология свободы  и творчества.

Актуальность темы исследования. Феномен  творческой деятельности исследуется  различными научными дисциплинами: психологией, социологией, антропологией, эвристикой, педагогикой и рядом других. При  этом, как правило, каждая из них  претендует на однозначное и непротиворечивое свое собственное истолкование и  определение творческого процесса, зачастую не «интересуясь» альтернативными определениями, пониманием и интерпретацией феномена творчества в других научных областях.

Феномен творчества и творческой деятельности, конечно же, интересует и философию. Философия, в частности, задается вопросом о том, что будет, если соединить воедино все определения творчества? Получим ли мы единую сущностную картину того, что есть творчество по самому своему существу? Различные видения и интерпретации феномена творчества, соединяясь друг с другом, вовсе не гарантируют нам выявления сущности творческого процесса. В связи с этим, в ряде философских школ и направлений формулируется и, отчасти, решается проблема поиска онтологических, гносеологических и методологических оснований феномена творчества и творческой деятельности. Сам творческий процесс при этом может трактоваться и как Божественный дар, и как «квинтэссенция» предметного тела человеческой культуры, и как природный дар человека, и проч.

Выявление истинной сущности феномена творчества, нахождение подлинных онтологических, гносеологических и методологических оснований творческого процесса, в перспективе, способно обогатить соответствующие трактовки творчества, характерные для отдельных научных дисциплин, направлений и школ. Это, в свою очередь, способно конкретизировать их частно-научную роль и функции в исследовании того или иного специфического вопроса о сущности творчества. Все это сделало бы возможным, хотя бы в отдаленной перспективе, создание такой непротиворечивой концепции творчества, которая бы включала в себя не только онтологические, гносеологические, методологические основания творчества, выявляла бы не только психологические, социологические, антропологические, социальные, эвристические аспекты творчества, но и представляла бы собой единую, целостную, логически-непротиворечивую, всеобъемлющую концепцию.

Отметим, что последнее могло  бы оказать неоценимую помощь в прогрессивных  изменениях как экономической, так  и политической инфраструктуры нашего общества, ведь никто не станет отрицать связь тех же проблем из областей «ноу хау» с творческим процессом.

Когда мы говорим о взаимоотношении  свободы с необходимостью, когда  мы предполагаем, что свобода и  необходимость могут выступать онтологическими основаниями феномена творчества, мы тем самым предопределяем необходимость анализа такой сферы человеческого бытия, как свобода. Собственно проблема свободы, особенно в ее связи с творческой деятельностью, вопрос о специфике свободы воли субъекта деятельности, взаимосвязь свободы воли с необходимыми закономерностями окружающей действительности сквозь призму творчества субъекта являлись и являются «вечными», а, следовательно, и всегда актуальными философскими проблемами.

Для нашего времени характерно то, что свобода в общественном мнении зачастую представляется как вседозволенность. Человек весьма часто выставляет обществу «требование» осуществлять любые действия, не противоречащие имеющимся в этом обществе законам. При этом, как правило, упускается из виду то, что сами законы выступают продуктами культуры человеческого рода, а значит и сами они несовершенны, как и породившая их инфраструктура. Поэтому необходим не только юридический регулятив, ограничивающий «свободу» индивида, но и этические, нравственные, общекультурные факторы, влияющие на саму возможность выбора индивидом тех или иных идеалов, норм, критериев или поступков. Отсюда и непреходящая ценность собственно свободы как одного из важнейших оснований вышеозначенного регулятива, как фундамента истинно творческой деятельности, как онтологической основы собственно человеческого в человеке. Всем вышеизложенным и обусловлена актуальность данного диссертационного исследования.

Смысл истории.

Одно из ключевых понятий  философии истории, характеризующее  ту цель, которая стоит перед человечеством  и которую оно стремится реализовать  в ходе своей постепенной эволюции. Цель — как истории, так и любой  человеческой деятельности — представляет собой одну из разновидностей ценностей. С.и. означает, т.о., направленность ее на какие-то ценности.  
Выделяют четыре основные позиции в решении вопроса о С.и.:  
1) история наделена объективным смыслом, поскольку она является средством для достижения определенных ценностей (таких, как, скажем, свобода, всестороннее развитие человека, его благополучие и т.п.), реализация которых хотя и является итогом исторического развития, но не зависит от планов отдельных людей и их групп, от их понимания истории и от их сознательной деятельности;  
2) у истории объективно есть смысл, т.к. она является ценной сама по себе, в каждый момент ее существования, причем эта внутренняя ценность совершенно на зависит от людей и их групп, которые могут как понимать смысл и ценность истории, так и не понимать их;  
3) история имеет субъективный смысл как средство достижения тех идеалов, которые вырабатывает само человечество и которые оно стремится постепенно воплотить в жизнь в ходе своей деятельности;  
4) у истории есть субъективный смысл, поскольку она позитивно ценна сама по себе, и эта ее ценность придается ей не извне, а самими людьми, живущими в истории, делающими ее и получающими удовлетворение от самого процесса жизни.  
О первых двух позициях можно сказать, что история наделена смыслом, независимым ни от человека, ни от человечества в целом. Ход истории предопределен, ее ценность в качестве средства или самой по себе существует независимо от к.-л. планов или действий людей. Согласно двум последним позициям, сам человек придает истории смысл, делая ее средством достижения каких-то своих идеалов или считая ценностью сам по себе процесс исторического существования. Первые две позиции характерны для сторонников коллективистических (закрытых) обществ, полагающих, что история реализует определенное предназначение. Позиции, усматривающие в истории субъективный, задаваемый самими людьми смысл, разделяются обычно сторонниками индивидуалистических (открытых) обществ, исходящими из идеи самоконституирующегося человечества. 
Хорошими примерами первой позиции в вопросе о С.и. служат религиозные концепции истории. Так, иудеи, исходя из своего понимания призванности, отраженного в книгах пророков, усматривали объективный С.и. в установлении господства Яхве над всеми народами. Человек может пытаться способствовать этому процессу или, напротив, препятствовать ему — от этого ничего не зависит. История, написанная в соответствии с христианскими принципами, также является провиденциальной и апокалиптической. Она приписывает исторические события не мудрости людей, но действиям Бога, определившего не только основное направление, но и все детали человеческой деятельности. В философии истории Г.В.Ф. Гегеля, являющейся модификацией христианской философии истории, история рассматривается как целеполагающее и смыслообразующее поступательное движение. «Мир не предоставлен случаю и внешним случайным причинам, но управляется провидением». Ход и развитие мировой истории раскрываются как «разумный прогресс в сознании свободы». Знающая саму себя свобода способна самостоятельно стать действительным миром свободы. Объективный смысл придает истории и К. Маркс: целью и тем самым смыслом истории является будущее «царство свободы», для достижения которого необходимо уничтожение частной собственности и создание бесклассового общества.  
Вторая из указанных позиций в вопросе о С.и. видит цель истории не в будущем, а в самой длящейся истории, и вместе с тем полагает, что внутренняя ценность придается истории не человеком, а присуща ей независимо от него. Эта позиция является редкой, поскольку она плохо приложима к реальной истории, переполненной угнетением, войнами и насилием. Можно отметить, что для Маркса объективную внутреннюю ценность имеет не только жизнь в постистории, при коммунизме, но и жизнь в реальной истории, однако только при условии, что эта жизнь сознательно посвящена борьбе за высокие коммунистические идеалы, т.е. идет по линии действия законов истории и согласуется с ее конечной целью.  
Согласно третьему из возможных ответов на вопрос о С.и., история имеет инструментальную цель и является средством достижения тех идеалов, которые вырабатывает сам человек. Эти идеалы могут быть коллективистическими (построение некоего совершенного общества, способного безоблачно существовать тысячелетия), или индивидуалистическими (последовательное и постепенное усовершенствование имеющегося общества), или промежуточными между открытым коллективизмом и ясно выраженным индивидуализмом. В частности, К. Ясперс в числе тех субъективных внешних ценностей, или целей, которые чаще всего выдвигаются индивидуалистическим обществом в качестве основных ориентиров своей деятельности, называет: цивилизацию и гуманизацию человека; свободу и сознание свободы; величие человека; открытие бытия в человеке и др. Все эти цели историчны. Они «могут быть достигнуты в каждую эпоху, и действительно — в определенных границах — достигаются; постоянно теряясь и будучи потерянными, они обретаются вновь. Каждое поколение осуществляет их на свой манер». Субъективный смысл придает истории К. Поппер: «Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели, и хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл». Поппер отбрасывает старую, коллективистическую по своей сути идею о том, что высший суд — это суд истории. Высшим судьей своей жизни и своей истории является сам человек, поскольку именно он своей деятельностью, направленной на реализацию определенных идеалов, делает историю оправданной или неоправданной.  
В основе представления об истории как средстве реализации идеалов, выработанных самим человеком, лежит идея самосоздающегося человечества, будущее которого определяется им самим, а не божественной волей или непреложными законами истории. Человечество, подобно Богу в еретической мистике, должно совершить парадоксальное действие: опираясь на свои собственные, ограниченные (в отличие от божественных) силы, оно должно возвыситься над самим собой.  
Согласно четвертой позиции в вопросе о С.и., история является позитивно ценной сама по себе, как текущий ход событий, приносящий удовлетворение тем, кому выпала удача жить и быть погруженным в него. Этот смысл можно назвать автаркическим (от греч. autarkeia — самоудовлетворение) и передать словами: «История ради истории». История оказывается самоосмысленной в том же самом значении, в каком самоосмысленны индивидуальная жизнь, познание, любовь и иные «практические» действия. Автаркический смысл истории получил свое классическое выражение в др.-греч. мышлении. С т.зр. последнего, история движется по кругу, постоянно возвращаясь к своему исходному пункту, она не имеет никакой, находящейся в конце ее или вне ее цели. В моменты триумфа народов и гос-в им следует думать о возможных ударах судьбы. «Чем больше обдумываю я события старого и нового времени, тем больше видится мне во всех делах и свершениях слепота и ненадежность всех человеческих дел» (Тацит). Поскольку будущее случайно и не может придать смысл настоящему, история имеет ценность лишь сама по себе, в самом непосредственном ее течении.

Размышления о судьбе России.

Существует предание, согласно которому монах Авель в своей  «зело престрашной книге» предсказал судьбу России на много веков вперёд. Не только Павел I узнал о своей  кончине от Авеля, но и спустя сто  лет Николай II узнал грядущее для себя и страны. Этим во многом объясняется мистицизм последнего императора, его покорность трагической судьбе.

О России писали многие русские  мыслители: Чаадаев, Гоголь, Данилевский, Иван Ильин, Достоевский и другие. Пожалуй, самая известная работа – «Судьба России» Николая  Бердяева. 
Недавно о судьбах России размышляли на семинаре «Русская мысль» в Русской Христианской гуманитарной академии в Санкт-Петербурге. 
Я не претендую на истину в последней инстанции, но хотел бы предложить для дискуссии некоторые размышления о судьбе России.

По всем рациональным выкладкам  экономического, политического порядка  Россия уже как бы не должна существовать. За 537 лет, от Куликовской битвы до первой мировой войны, Россия воевала 334 года. Из них одну войну против девяти держав, две войны против пяти держав, двадцать пять войн против трёх держав и тридцать семь войн против двух держав одновременно.

Новейшие расшифровки  предсказаний Нострадамуса говорят  о том, что с 2014 года начнётся стремительное  вхождение России в Золотой Век. В России наступит: “то, что будет, никогда не было таким прекрасным... второй век Сатурна - Золотой Век. Создатель увидит мучения своего народа и между Богом и людьми будет заключён мир. Впереди начало Новой Эры. Перед этим будут большие  беды, однако после того на Земле  воцарятся Справедливость и Добро”. (Нострадамус, ц.9, к. 26: 66). 
Предпосылки к Золотому веку возникли в России на рубеже 2002 - 2003 годов. Они будут вызревать 33 года, и окончательно Золотой Век в России наступит в 2035 году.

В настоящее время численность  русских в мире составляет 150 миллионов  человек. На 1 января 2011 года в России из 141 миллиона населения около 80% составляют русские. 
 
Утверждают, что население растёт. Но зачем рожать детей, если при существующей безработице десятая часть населения не может найти работу? Это всё равно что обрекать своих детей на нищенское существование.

Лев Гудков, директор аналитического центра «Левада-Центр», говорит, что  из России каждый год выезжает около  пятидесяти тысяч человек, а в  будущем это число может возрасти ещё на десять - пятнадцать тысяч. Среди  тех, кто уезжает, в три раза больше лиц с высшим образованием, чем  среди тех, кто остаётся. Некоторые  просто боятся, что закроют границы. Аналитики уже назвали нынешнюю ситуацию шестой волной российской эмиграции.

Писатель Умберто Эко  считает, что «во всём виноваты русские». Потому что крах СССР и социалистической системы привёл к дисбалансу и  вызвал тектонические процессы в  мире.

СССР не смог удержать подконтрольного  пространства и распался. Сможет ли сохраниться Россия?

В мире господствует сила, а  все разговоры лишь для прикрытия  политики силы. Заботы «друзей» о демократизации России свелись к приближению  НАТО к нашим границам. 
Если мы не сможем ничего предложить глобальному миру, то расчленят Россию (как это было с СССР) и вырвут «ядерные клыки». 
Россия должна быть сильной, или не будет России. Не оставят наши «партнёры» своих планов отобрать у нас Сибирь.

В условиях глобального мира справедливо возникает вопрос: а  какое у русских, составляющих 2 процента населения Земли, право владеть 10% разведанных запасов мировых  природных ресурсов? 
Сможет ли Россия отстоять право на десятую долю мировых природных богатств, при том, что силы слишком не равны?

Когда-то нас пугали планами  империалистов превратить нашу страну в сырьевой придаток. Так и случилось. Дело, оказывается, не в идеологии, а  в природных богатствах России. 
Если Россия не сможет предложить ничего революционного, как не смогла этого сделать со времён запуска первого спутника Земли и полёта Юрия Гагарина, то страна обречена.

Почти сто лет назад  Николай Бердяев в октябре 1915 года писал: «Если Россия хочет быть великой Империей и играть роль в  истории, то это налагает на неё обязанность  вступить на путь материального технического развития. Без этого решения Россия попадёт в безвыходное положение. Лишь на этом пути освободится дух  России и раскроется её глубина».

Что делать? – Объединяться и делиться! 
Если Россия не хочет оказаться в ситуации 14 века (раздробленной и завоёванной), мы должны интегрироваться с другими странами, чтобы война стала не выгодной никому.

Мы живём в глобальном мире, и потому своё будущее должны рассматривать в аспекте всечеловечности. В условиях глобального мира всякое обособление губительно. При этом каждая страна имеет право на свой путь, если этот путь для неё более  эффективен, чем общемировая магистраль развития.

Русь, куда несёшься ты? –  спрашивал Николай Васильевич Гоголь. – Не даёт ответа. 
Вот и Карамзин задавался вопросом: русский народ придумал таких властителей, или властители сделали таким народ?

Писатель Эдвард Радзинский считает: что бы ни случилось с  Россией, а выйдет всё равно империя. 
Россия может существовать только как империя. Это процесс, который разворачивался за счёт экспансии и включения новых народов.

В фильме «Гибель империи: византийский урок» архимандрит  Тихон весьма верно указал на внутренние причины распада византийской империи: утрата духовных основ, пожертвование  высшими идеалами ради практических выгод, игра истинами веры.