Философия В.С. Соловьева

Не очень благополучно обстоит  здесь дело также и с категорией Логоса. Логос расчленяется на внутренний, или скрытый, Логос и открытый, или проявленный, Логос. Причем философ  вдруг говорит почему-то о «видимости», или «призрачности», этого второго  логоса. Дело запутывается еще больше, когда философ заговаривает о  третьем Логосе, «воплощенном или  конкретном», который он называет также  Христом. Ведь христианство мыслит Христа как воплощение логоса в чувственной  материи.

 «Третьему или конкретному  Логосу отвечает и конкретная  идея, или София». Другими словами,  чистая идея тоже содержит  в себе какую-то чистую материю  и в совокупности с этой  материей является Софией. Но  что это за материя в чистой  идее, об этом можно только  догадываться.

Триединство в философии Соловьева

Из всех своих основных триад  Соловьев более подробно останавливается  только на одной — Сущее, Бытие, Сущность. Это же самое тройное деление  он представляет еще и в таком  виде: Абсолютное, Логос, Идея. Поскольку, однако, цельность предполагает существование всего во всем, то в каждой из этих трех категорий снова повторяются те же самые три категории. Получается следующая таблица:

Поскольку целостность предполагает существование всего во всем, то в каждой из этих трех категорий  снова повторяются те же самые  три категории. «…Сущее как таковое, или как абсолютное, есть дух, как  логос оно есть ум и как идея оно есть душа. Вторая основная категория, а именно бытие, взятое как абсолютное, есть воля, как логос есть представление  и как идея оно есть чувство. Такое  же тройное деление находим мы в сфере сущности. А именно сущность как абсолютное есть благо, как логос  есть истина, и как идея – красота». То есть эти три основные категории  находятся во взаимном соотношении, а именно так, что каждая категория, во-первых, есть она сама, во-вторых, она отражает на себе вторую и, в-третьих, — третью категорию. Таким образом, эти три категории, отражая друг друга, превращаются уже в 9 категорий. А если эти три категории не будут превращены в 9, тогда нарушится  основной принцип всеединства, а  именно тот, что все находится  во всем.

Троичность рисуется Владимиру  Соловьеву в совершенно определенных традиционных христианских тонах. Бог  есть абсолютный субъект, который выше всех своих проявлений; он есть проявление самого себя, так как иначе он был бы просто ничем; и это проявленное  и произведенное в нем в  то же самое время не отлично от него, возвращается к нему, есть оно  же само, но только как живое. Православию  здесь возразить нечего. Это —  традиционный  православный догмат о трех ипостасях.

Учение о богочеловечестве.

Разработанное Соловьевым учение о  Богочеловечестве занимает важное место  в его религиозной системе. Оно  направлено на истолкование истории  человечества и общей жизни. Для  Соловьева Богочеловек – это  единовременно и универсальное  существо, охватывающее все человечество посредством Бога. В нем выражается единство блага, истины и красоты. Преследуя  цель совершенствования человека, Бог  проявился в земном историческом процессе в виде Богочеловека –  Иисуса Христа. "Своим словом и  подвигом своей жизни, начинал с  победы над всеми искушениями  нравственного зла и заканчивал воскрешением, т.е. победой над злом физически – над законом смерти и тления, - действительный Богочеловек  открыл людям царство Божие".

Центральной в учении Соловьева  является идея «всеединого сущего». Последнее рассматривается как сфера абсолютного, божественного, а реальный мир – как ее самоопределение и воплощение (посредником между ними выступает так называемая мировая душа, или София, мудрость божья).

То есть по Соловьеву мир состоит  из: всеединства (общественного элемента) и из материального элемента. Этот элемент стремится к всеединству  и становится им, когда объединяет себя и Бога. Такое становление  всеединства и является развитием  мира. Безусловное всеединство (как совершенный онтологический синтез истины, добра и красоты) постигается, по Соловьеву, лишь цельным знанием, которое представляет собой соединение мистического, рационального (философского) и эмпирического (научного) знания. Причем основу этого цельного знания составляет знание мистическое: вера в безусловное существование предмета познания; интуиция (воображение, дающее истинную идею предмета); творчество (реализация этой идеи в данных опыта).

Мир по Соловьеву претерпевает два  этапа своего развития: природу и  историю. Окончательным результатом  этого процесса развития выступает  торжество царства Божия, так  называемое «всеобщее воскрешение  и восстановление всех».

Человек выступает определенной связью между божественным и природным  миром в силу того, что является существом нравственным. Жизнь человека состоит «в служении Добру – чистому, всестороннему и всесильному». Тот, кто стремится к совершенствованию  в нравственном добре, тот идет к  абсолютному совершенству. На этом Соловьев и основывает свою этику: человек  нравственен, если он свободно подчиняет  свою волю служению абсолютному Добру, то есть Богу, и стремится  к устроению  богочеловеческого царства.

Исторический процесс для Соловьева  – это совместное существование  добра. В связи с этим он рассматривал проблему соотношения отдельной  личности и общества. Он полагал, что  «общество есть дополненная и  расширенная личность, а личность – сжатое общество».

Хотелось бы отметить еще одну черту  как церковно-политических, так и  философско-национальных исканий Владимира  Соловьева в течение 80-х гг. Именно: несмотря на весь энтузиазм и психологический  пафос философа, его конструкции  обладают некоторого рода  утопическим, и притом мягко-утопическим, характером. Преимущество римского католицизма  Владимир Соловьев действительно проповедовал. Но, с другой стороны, сам он в  католицизм не переходил и даже не считал нужным. Более того. Реальный переход из православия в католицизм виделся ему как глубокая ошибка и заблуждение. Россию он очень любил  и ее мировую роль выдвигал на первый план. Но тут у него не было ни славянофильства, ни западничества. Не было совершенно никакого мессианизма, поскольку и  все другие народы тоже, по его мнению, участвуют в строительстве церкви вселенской. Да и сама эта вселенская церковь скорее была для Владимира  Соловьева социально-историческим и космическим идеалом, о котором  он трактовал весьма свободомыслящим  образом.

В конце жизни, разуверившись в  возможности осуществления всемирной  теократии, Соловьев пришел к идее катастрофического  конца истории человечества, к  эсхатологии.

Космология Владимира  Соловьева.

Метафизика Соловьева выводится  им из общего учения об Абсолюте, и здесь  он своеобразно сочетает Шеллинга со Спинозой, кое-где привнося элементы платонизма. У космологии же, хотя она  в основных принципах определялась его метафизикой, Соловьев, несомненно, был более самостоятелен, не раз  перерабатывал свои построения, и  именно с космологией более всего  связано влияние Соловьева в  последующих исканиях русской мысли. Учение о душе мира, о Софии  у  Соловьева по своему существу космологично. Вместе с тем, с космологией связана  у Соловьева проблема зла и  хаоса; это проблема мучила его всю  жизнь, приняв в последние годы жизни  особо острый характер.

Для изучения космологии Соловьева  важны две его книги – «Чтения  о Богочеловечестве» и «Россия и Вселенская Церковь».

Природа, по учению Соловьева, одновременно множественна и едина. С одной  стороны в ней царит начало разобщенности – пространство и  время отделяют точки бытия друг от друга. Многообразие в природе  есть, в сущности, повторение изначального многообразия в сфере идей, и в  этом смысле природа в сущности своей  не отлична от абсолюта. Но не даром она есть  его «другое»; пусть в природе те же элементы, что и в Первоначале, но они находятся в ней «в недолжном соотношении»: взаимное вытеснение, вражда и борьба, «внутренняя рознь» выявляют темную основу в природе, то хаотическое начало, которое характерно для «внебожественного бытия». Вместе с тем, буйствующие в природе силы не разрушают ее; природа сохраняет свое единство, хаос постоянно укрощается самой природой, являющейся в целом подлинным космосом. Перед нами возникают, таким образом, две задачи: понять само возникновение реальной множественности, «вывести условное из  безусловного», а с другой стороны – понять, в чем условие единства в природе.

Обратимся сначала к первой теме.

Мы уже знаем, что, по мысли Соловьева, одной идеальной множественности  недостаточно для первоначала, которое  нуждается (для проявления любви) именно в реальном бытии. «Божественное  Существо не может удовольствоваться  вечным созерцанием идеальных сущностей  – оно останавливается на каждой из них в отдельности, утверждает ее самостоятельное бытие» Реальная множественность обязана своим  бытием самому Первоначалу, внутренняя диалектика которого ведет  к возникновению разделенности, а потому и разобщенности в реальном бытии. «Каждое существо, - пишет Соловьев, - теряет свое непосредственное единство с Божеством… получает действие божественной воли для себя и в нем приобретает живую действительность. Это уже не идеальные существа идеи, а живые существа, имеющие собственную действительность». Начало самообособления, уходящее своими корнями в сферу Божественную, оказывается потому беспредельным.

Но реальная множественность не исключает единства природы –  это единство реализуется «мировой душой». Это понятие «мировой души», созданное впервые Платоном, не вошло  сначала в христианскую метафизику, но уже в средневековой философии  оно постепенно завоевывает  свое прежнее место в космологии, а  со времени Возрождения находит  немало горячих защитников, хотя резко  расходится с механическим пониманием природы, как оно стало крепнуть с 14 века. Соловьев берет это, понятно, у Шеллинга, но идет значительно  дальше его. «Душа мира, - пишет Соловьев, - есть и единое и все – она  занимает посредствующее место между  множественностью живых существ  и безусловным единством Божества». К этому формальному определению  понятия «души мира» присоединяются еще черты, характеризующие функции  мировой души. Прежде всего, «душа  мира есть живое средоточие всех тварей – сущий субъект тварного бытия»; именно это понятие мировой души от Соловьева перешло к ряду русских мыслителей. Вместе с тем понятие мировой души уже в «Чтениях…» используется Соловьевым для объяснения коренного дуализма в бытии. Объединяя мир и охраняя его в единстве, душа мира сама противостоит Абсолюту и противопоставляет ему мир. «Душа мира есть существо двойственное: оно заключает в себе и божественное начало и тварное бытие, но, не определяясь ни тем, ни другим, пребывает свободной». Этот момент свободы вводится Соловьевым для раскрытия того, как раздвоение в Абсолюте превращается в дуалистическое противопоставление мира Абсолюту. «Обладая «всем», мировая душа может хотеть обладать им иначе, чем обладает, может хотеть обладать им от себя, т.е. как Бог». Но этим она потеряла свою свободу в отношении творения, потеряла власть над ним. Единство мироздания распадается, всемирный организм превращается в механическую совокупность атомов; вся тварь подвергается суете и рабству тления… по воле мировой души, как единого свободного начала природной жизни… Свободным актом мировой души объединяемый ею мир отпал от Божества и распался на множество враждующих элементов».

Не будем следить сейчас за ступенями  космологического процесса, в котором  постепенно, хотя и с усилиями, преодолевается внутренняя рознь в бытии. Важно  то, что, когда появляется на земле  человек, в истории мира наступает  глубокая и существенная перемена –  мировая душа раскрывается в новом  своем действии и значении именно в человеке – притом не в отдельном  человеке, а в человечестве, как  целом. Душа мира раскрывается, как  «идеальное человечество», и потому над космическим процессом, шедшим в мире до этого, возвышается ныне исторический процесс, движимый все  той же мировой душой (ныне уже  именуемой Софией). Мировая душа, по природе своей причастная Божеству, ищущая через космогонический процесс  преодоления дуализма (в котором  она сама виновна), воссоединяется с  Божеством, - точнее говоря, с Логосом. Это воссоединение осуществляется в сознании и достигает своего завершения во Христе – «центральном и совершенном личном проявлении Софии».

Философские взгляды.

Владимир Соловьев сам неоднократно признавал, что его работы не являются системой законченной, строгой. Он неоднократно изменял свое мнение по тому или  иному вопросу. Преодолев религиозный  кризис юношеских лет, Соловьев приходит к убеждению, что человечество может  духовно возродиться лишь благодаря  истине во Христе. В письме к Е.В. Романовой он пишет: " Предстоит  задача: ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую форму... Представь себе, что некоторая, хотя бы небольшая часть человечества вполне серьезно, с сознательным и  сильным убеждением будет исполнять  в действительности учение о безусловной  любви и самопожертвования, - долго  ли устоят неправда и зло в мире! Но до практического осуществления  христианства в жизни еще далеко. Теперь нужно еще сильно поработать над теоретической стороной, над  богословным вероучением. Это мое  настоящее дело". Добавим, что  основной вопрос культуры " ставит человечество перед дилеммой: принять или отвергнуть истину после того, как она будет  познана... "

Среди наиболее важных трудов Владимира  Соловьева отметим следующие  произведения:

Главные философские труды Вл. Соловьева

Кризис западной философии (против позитивистов) 1874

Философские начала цельного знания 1877

Критика отвлеченных начал 1877-1880

Чтения о Богочеловечестве 1877-1881

Три речи в память Достоевского 1881-1883

Религиозные основы жизни 1882-1884

Великий спор и христианская политика 1883

История и будущность теократии 1885-1887

Россия и Вселенская Церковь 1889

Смысл любви 1892-1894

Оправдание добра 1895

Первое начало теоретической философии 1897-1899