Философия русского космизма

«Русский космизм» пытается выстроить некий идеальный целенаправленный вектор в будущее. Опираясь на пророческую  телеологию и потенциал человечества «космисты» создают сильнейшее напряжение мысли. Оно объединяет будущее человека с современностью, давая ему перспективное мышление — основу «космического» мировоззрения. Конкретики, безусловно, не хватает, однако имеется смысл будущего, чем современный развитой мир похвастаться не может. Авангард экономический совсем не равен ценности социальной. Пути воплощения виртуальности скорее катастрофичны в начале XXI века, чем благоприятны. Человечество только-только пытается соорганизоваться, спланировать какую-нибудь общемировую стратегию поведения. Но уровень современных перемен несопоставим со степенью осознания глобальных тенденций, не говоря уже об оптимальном реагировании и предугадывании их. Об этом заявил ещё в начале века «русский космизм» [4, с.175].

При всём многообразии форм и путей развития жизни, обилии виртуальных сценариев «русский космизм» постулирует единую «сверхэволюционную» логику бытия, которую следует выявлять. Футурология как синтетическая наука должна занять подобающее и необходимое место в жизни людей. Настало время объединить теорию социально-экономического прогнозирования с повседневной практикой. Человеку, правда, остаётся уповать, что путеводная нить, которую он нащупает на небосклоне будущего, окажется жизнеспособной. Надежда ещё долго будет оставаться одной из важнейших мотиваций для познания.

Идеи русского космизма становятся особенно популярными в  наше время, в том числе и благодаря  тому, что многие предсказания космистов  сбылись и продолжают сбываться.

2. Ранний космизм

2.1 Русский  космизм П.А. Флоренского

П.А. Флоренский является одним из тех, кого по праву относят к традиции «русского космизма». Он считал, что существует «идеальное родство» мира и человека, их «пронизанность друг другом», взаимосвязанность. Подобно древнегреческой философии он соотносит мир и человека как макрокосмос (космос, большой мир, среду) и микрокосмос, являющийся в своём роде «образом и подобием Вселенной» и несущий в себе всё, что есть в мире. Несмотря на то, что космический подход к человеку лишает его полноты личностного бытия, Флоренский сумел найти выход из этой трудной ситуации. И мир и человек одинаково сложны и внутренне бесконечны, поэтому они могут рассматриваться как части друг друга.

Можно с полным основанием считать мир биологически – вселенским телом человека, а экономически – сферой его хозяйствования. «Мир есть раскрытие Человека, проекция его». В этом заключается космически-антропологический дуализм (или двуединство) Флоренского, который рассматривает его в рамках традиционного платонического дуализма горнего и дольнего (нашему миру противопоставляется иной, «премирный», который символически приоткрывается в реальностях земного бытия). Такой дуализм, по мнению Флоренского, можно преодолеть только в Церкви: «В ней действительность одухотворяется, освящается, обоживается». «Обоживание» является конечным результатом спасения всего мира через спасение человека, которое происходит в Церкви силами Христа и Его Духа. Спасение устраняет конфликт человека и мира, это и есть «космическая сторона христианства» [15, с.193].

У Флоренского, как, впрочем, и у многих платоников, картина бытия статична: динамические процессы, эволюция, история определяющего значения не имеют. Как считает Флоренский, вся история мира – это мрак, одна лишь «ночь, один страшный сон, растягивающийся в века». По нашему мнению, философия Флоренского – это космизм без эволюционизма («преображение мира» не выходит за рамки отдельных церковных очагов и не проникает в мировую жизнь и социальную деятельность человека).

2.2 Христианский  космос В.С. Соловьёва

Наиболее полно тема космизма рассмотрена В.С. Соловьёвым в трактате «Чтения о Богочеловечестве». По мнению Соловьёва, истинной загадкой для разума является не вечный, или божественный, мир. Напротив, как идеальная полнота всего и осуществление добра, истины и красоты, он является как ясное и нормальное. Лишь в этой вечной сфере можно обрести безусловное мерило для признания разумной природы как чего-то условного и преходящего.

Действительность окружающего  нас мира является подлинной загадкой и задачей для разума. «Эта задача ... сводится к выведению условного из безусловного, ... случайной реальности из абсолютной идеи, природного мира явлений из мира божественной сущности. ... связующее звено между божественным и природным миром есть человек. Человек совмещает в себе всевозможные противоположности, которые все сводятся к одной великой противоположности между безусловным и условным, между абсолютной и вечной сущностью и преходящим явлением, или видимостью. Человек есть вместе и божество, и ничтожество». Следовательно, для человека необходимо найти место и значение в общей связи истинно сущего [3, с.385].

Соловьёв видит в  божественном существе двуединство: «действующее, или производящее, единство божественного творчества Слова (Логоса), и единство произведённое, осуществленное..., - единство органического тела». Иначе говоря, первое единство – это Бог (Логос), второе единство (произведённое единство, София) – «начало человечества, ... идеальный или нормальный человек. И Христос, в этом единстве причастный человеческому началу, есть человек, или, по выражению священного Писания, второй Адам».

Вечность Бога как  Логоса и действующего Бога предполагает вечность человечества, но не природного, которое возникает на Земле в  определённый период, а человека умопостигаемого, идеального. Это универсальное существо заключает в себе всех людей. «Каждый из нас, каждое человеческое существо существенно и действительно коренится и участвует в универсальном и абсолютном человеке». Он – всечеловеческий организм, вечное тело Божие и вечная душа мира, София. Поэтому человек является необходимым и незаменимым звеном в абсолютном целом. Именно это оправдывает допущение двух великих истин: человеческой свободы и человеческого бессмертия.

Исключительное самоутверждение  или эгоизм, всесильный в практической жизни, является коренным злом нашей природы, и так как эгоизм свойственен всему в природе, то зло – это общее свойство всей природы. Природа является отражением всеединой идеи и существования обособленного, разделённого, разрозненного, чуждого этой идее. Соловьёв приходит к выводу, что природа зла метафизична, усматривая зло в отношении души мира (Софии, «первообразного человечества») и Бога. Её посредствующее положение между Богом и природным миром заключает возможность обретения самостоятельности, соблазн обладания «всем» от себя, а не от Бога и тем самым нарушается единство мироздания. Идеальное всеединство возможно только тогда, когда происходит соединение божественного начала с душой мира, где первое – образующий элемент, а второе – пассивная сила, которая воспринимает идеальное и снабжает его материей для развития, оболочкой для его полного обнаружения. Это соединение не носит характера однократного творения. Путь к достижению совершенного и вечного организма – это медленный и мучительный путь, который объясняется только одним, без чего немыслимы ни Бог, ни природа – свободой. «Если всё существующее (в природе или мировой душе) должно соединиться с Божеством (а в этом цель всего бытия), то это единство, чтобы быть действительным единством, очевидно, должно быть обоюдным, т.е. идти не только от Бога, но и от природы, быть и её собственным делом» [4, с.214].

Мировой космогонический  процесс проходит множество последовательных фаз. Начинаясь эпохой звёздной (астральной), когда действием всемирного тяготения материя стягивается в великие космические тела, он завершается созиданием органической жизни и её совершенством – формой человеческого организма. «В человеке мировая душа впервые соединяется с божественным Логосом в сознании как чистой форме всеединства... В человеке природа перерастает саму себя и переходит (в сознании) в область бытия абсолютного. Воспринимая и нося в своём сознании вечную божественную идею и вместе с тем по фактическому происхождению и существованию своему неразрывно связанный с природой внешнего мира, человек является естественным посредником между Богом и материальным бытием, проводником всеединящего божественного начала в стихийную множественность, - устроителем и организатором вселенной».

Кроме человека все иные существа лишены божественного начала и причастны к нему лишь подчинением внешнему естественному закону. Подобно мировой душе, человек, причастный к всеединству Бога, свободен захотеть обладать им как Бог. Для этого он «утверждает себя отдельно от Бога, вне Бога, отпадает или отделяется от Бога в своём сознании так же, как первоначально мировая душа отделилась от Него во всём бытии своём». Таким образом, начинается новая фаза уже не космогонического, а теологического развития, в процессе которого человек проходит путь от астральных религий через солнцепоклонство к фаллической, где, наконец, возвращается к своему собственному материальному началу и высшее проявление мировой связи находит в сложном единстве родовой организации жизни [4, с.237].

Можно выделить несколько бесспорных идей космизма Соловьёва:

1. Идея всеединства, вечного органически целостного истинносущего мира, которая имеет религиозный характер (вне божественного начала бытие – это хаос).
2. Тайна сопричастности человека космосу в его (человека) божественной природе (человек являясь посредником между Богом и материальным бытиём, проводником единящего действия на стихийную множественность, человек – устроитель и организатор вселенной).
3. В космосе Соловьёва главенствуют нравственно-религиозные смыслы (целесообразности), которые определяют существо всех фаз и узловых моментов его эволюции и бытия.
4. Проблема полноты познания вообще не может быть представлена как гносеологическая (полное знание – это религиозно-мистическое мировосприятие («восприятие мира в элементе софийности»), тем самым Соловьёв критикует рациональность как отвлечённое начало, подчиняя и преобразуя её в свете религиозного опыта и мистического созерцания.

3. Развитие концепций  космизма в работах Н.Ф. Фёдорова, Н.А. Умова и Н.Г. Холодного

В своём основном философском труде «Философия общего дела» Н.Ф. Фёдоров провозглашает общечеловеческие, общепланетарные задачи эпохи ноосферного выбора: управление природой («внесение в неё воли и разума»), которое для Фёдорова является исполнением библейской заповеди об обладании землёй; победа над стихийными силами, над голодом, болезнями и смертью; перевод военной мощи в созидательную и мирную. Фёдоров отчётливо понимал то катастрофическое направление, в котором движется развитие нынешней «эксплуатирующей, а не восстанавливающей» природу цивилизации. «Мы виноваты, не в том только, что делаем (хищничество), но и в том зле, которое происходит по нашему бездействию». Бездействие человека содействует приближению Конца, означает измену эволюционному предназначению разума: стать орудием «внесения порядка в беспорядок, гармонии в слепой хаос». Как раз эту задачу и ставит разработанный в «Философии общего дела» проект «регуляции природы». Он включает некоторые конкретные предложения, в том числе, о регуляции погоды методом взрыва в облаках, который до сих пор применяется, а также и более глобальные проекты «регуляции природы»: об управлении магнитными силами, движением земного шара, об овладении новыми источниками энергии, о метеорической регуляции в масштабах не только всей планеты, но и о выходе в космос и управлении космическими процессами.

Космос, космическое в  философском сознании обычно были воплощением  беспредельного, абсолютного, недоступного ограниченному человеческому пониманию, оставаясь предметом медитации, высокого восхищения, смешанного с трепетом ужаса перед бездной небытия. Созерцательное отношение к космосу, уходящее в глубокую древность, преобладало многие века. И только начиная с Фёдорова, в философию и науку входит требование преобразовательной активности со стороны человечества, направленной на макрокосмос. «Борьба с разъединяющим пространством» для мыслителя – «первый шаг в борьбе со всепоглощающим временем» [19,с.349]. Две глобальные победы человечества (над пространством и временем) взаимосвязаны и взаимозависимы. Полем преображённой, бессмертной, обожжёной жизни может быть не только вся Вселенная, бесконечная и неисчерпаемая в своих энергетических и материальных возможностях, а также и долгоживущие, а потом и бессмертные создания с биологически гибким, переделанным организмом, управляемым сознанием, смогут жить и творить в самых невероятных внеземных условиях. Суть идеи «регуляции природы» не только в конкретных проектах, многие из которых уже осуществляются или могут быть осуществлены – она более радикальна, ставя высшей целью преобразование самого статуса природного и космического бытия, самой природы человека.

Пророческая идея Фёдорова о неразрывной связи космоса  и человека находит своё подтверждение  в современных научных подходах. В этой связи можно привести в качестве примера антропный принцип. Он состоит в следующем: мир не был бы таким, каков он есть, если бы в нём не было наблюдателя, т.е. людей (чувствующих и мыслящих существ). Если бы мир был другим хоть немного – и нас бы не было: чуть бы сместились параметры составляющих мира, какая-нибудь элементарная частица была бы другой или исчезла – не явились бы ни жизнь, ни сознание. Поэтому, когда мы ставим задачу изменения или мира, или человека, необходимо будет учитывать этот принцип. Изменять свою (человеческую) природу можно только вместе с изменением мира в том же направлении, и наоборот, когда человек, не изменяя себя, не став на путь собственного одухотворения, начинает покорять или преобразовывать природу, он приходит к неизбежному дисбалансу, к кризису, экологическому и нравственному. Такое одностороннее вмешательство, произведённое несовершенным, но самодовольным человеком в природу (вместо регуляции, сознательной и разумной) приводит к истощению природы, которая как бумеранг в виде катастрофы обрушивается на самого человека.

Фёдоров также выдвинул идею о необходимости победы над смертью («учение о воскрешении» или более развёрнуто – «учение об объединении живущих сынов для воскрешения умерших»). Для Фёдорова «трудовое воскрешение» является возможностью, вытекающей из духа христианского учения. Фёдоров предложил новое определение – «супраморализм, или всеобщий синтез», которое затрагивает философские и этические подходы его учения.

Эта философия этическая  и можно сказать сверхэтическая выдвигает приоритет должного над сущим, зовёт к преображению бытия в благобытие. И предлагает последовательно синтетический способ мышления и достижения высших целей – это философия синтеза, «синтеза двух разумов (теоретического и практического) и трёх предметов знания и дела» (Бог, человек и природа), и, наконец, «синтеза науки и искусства в религии, отождествляемой с Пасхой».

Подход, открывающий принципиально  новые возможности науке и  философии, которые, по мнению Фёдорова, шли и идут преимущественно путём разделения, расчленения, анализа. Этому Фёдоров противопоставляет путь воскрешения как собирания, сложения, синтеза всего разъединённого и разложенного – от знания до человеческого организма. Преобладающий сегодня аналитический тип мышления связан, по его мнению, с промышленной цивилизацией, которая умерщвляет, разделывает живые натуральные продукты природы и земледелия и готовит из них мёртвые, искусственные вещи. Преобладание анализа связано с подсознательным и сознательным согласием на смерть. Сама смерть и есть главный анализатор, разделяющий сложное на более простые элементы. Воскрешение же, напротив, – воссоединение простого в сложное целое, предполагающее приобретение нового, преображённого качества. Для этого необходим синтез всех способностей и возможностей человечества. Поэтому основная идея философии «всеобщего синтеза» состоит в преодолении противоречий: города и села, знания и дела, чувства и мысли, мечты и воли, веры и науки, эгоизма и альтруизма. На сегодняшнем этапе развития, как я считаю, человечество ещё не готово к идее единства и поэтому вполне закономерно, что эта идея является утопической.