Теоретические основы биомедицинской этики

Натуралистическо-прагматическую этику и либеральную идеологию  объединяет общее исходное основание, коим является приоритет потребностей и, вытекающих из них, естественных прав человека. При этом важным является то, что сами природные потребности, возведенные в ранг высших ценностей, становятся основанием выхода из режима самой природной естественности. Именно это и происходит в либеральной биоэтике, отстаивающей право рожать детей, даже когда это право не дает природа, продолжать жить, даже когда это право забирает природа, умереть “легко”, вопреки природным процессам, изменить свой пол, вопреки природе, уничтожить жизнь, когда она даруется природой. Установление связи либеральной биоэтики и натуралистическо-прагматического сознания принципиально. Натуралистическо-прагматическое сознание неслучайно получило обоснование в философии Ф. Ницше и характеристику — имморализм (от лат. im (не) + moralis (нравственный), свидетельствуя прежде всего о своем принципиальном противостоянии традиционному морально-этическому сознанию.  

 

4.Идеалистически-деонтологическая  этика. Консервативная форма биоэтики.

Что же представляет собой традиционное морально-этическое сознание? Это  второй в нашей классификации  тип этических учений. К нему относятся  — этическая доктрина иудаизма, конфуцианства, этические воззрения Гераклита, Сократа, Платона, вся христианская традиция, к которой относятся И.Кант, И.Г.Фихте, Р.Г. Лотце, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Кассирер, Э. Гуссерль, М. Шелер, Н. Гартман, этические учения неотомистов, протестантская этика (Р. Бультман, П.Тиллих) и, наконец, русская религиозная философия, представленная в творчестве Ф. М. Достоевского, В.С.Соловьева, С.П.Франка, С.Н.Булгакова, Н.А.Бердяева, Н.О. Лосского, В.Н. Лосского, П.А.Флоренского, В.И.Несмелова и др.

Все перечисленные концепции оригинальны, индивидуальны, внутренне целостны, более того, иногда друг с другом трудно совместимы. Но их можно объединить логически, представив как некую 

(вторую  в нашей классификации) типологическую  единицу. Почему? Потому, что в рамках идеалистической этики формируется ответ на вопрос, что такое человек, явно отличающийся от представленных выше ответов. В рамках идеалистической этики человек понимается как существо, обладающее способностями. Причем эти способности даны ему не только для того, чтобы управлять потребностями, но и для того, чтобы становится лучше, т.е. нравственно совершенствоваться соответственно с нравственными ценностями и законами, которые являются не только законами человеческих отношений, но и законами бытия, т.е. законами по которым создан и существует мир. Нравственный закон - это как бы “позвоночный столп” в организме человеческих отношений. Абсолютное значение нравственных ценностей и нравственного закона для человека и общества заключается в том, что несоблюдение нравственного закона приведет в конце концов просто к вырождению общества, так же как разрыв позвоночного спинного мозга неизбежно приводит к параличу и гибели человека. В качестве примера жесткого действия этого закона может быть рассмотрена жизнь любого человека, аморальность которого сначала разрушает его нравственно и духовно, а затем, неизбежно и физически.

Для этого типа этических теорий опорой и основанием решения морально-нравственных проблем является идеальная самодостаточная  реальность нравственного закона. Что это такое - идеальная самодостаточность нравственного закона? Данное суждение означает, что нравственный закон - это реальность, несводимая ни к человеческой природе, ни к практическому расчету, ни к экономической выгоде, ни к социальной целесообразности. Напротив, именно нравственный закон задает направление и смысл не только нравственному поведению, но и человеческому существованию в целом. Различие в понимании сущности нравственного закона приводит к тому, что данный тип этических учений может быть назван идеалистическим, или деонтологическим, или религиозным.

В книгах Ветхого Завета этика сакральна. Она понимается как “закон Бога нашего”(Ис.1,10) и представляет собой  совокупность законов и нравственно-этических  постулатов, исходящих от Бога и обращенных к человеку: ”...в законе Господнем воля Его” (Пс. 1) Псалом Давида.

1 Блажен муж, который не ходит  на совет нечестивых и не  стоит на пути грешных и  не сидит в собрании развратителей, 

2 но в законе Господа воля  его, и о законе Его размышляет он день и ночь!

3 И будет он как дерево, посаженное  при потоках вод, которое приносит  плод свой во время свое, и  лист которого не вянет; и  во всем, что он ни делает, успеет.

4 Не так - нечестивые, [не так]: но  они - как прах, возметаемый ветром [с лица земли].

5 Потому не устоят нечестивые  на суде, и грешники - в собрании  праведных. 

6 Ибо знает Господь путь праведных,  а путь нечестивых погибнет.  

 

Классическим  примером идеалистической этики  является конфуцианство. В качестве исключения (ведь мы договорились, что будем находиться в европейских границах) кратко упомянем суть этой классической китайской этической теории. В конфуцианстве этика “метафизична” и предельно авторитарна. ”Ли” — ритуал, совокупность осознанно необходимых и социально санкционированных правил поведения. “Нельзя смотреть на то, что противоречит ли, нельзя слушать то, что противоречит ли, нельзя говорить то, что противоречит ли” — требовал Конфуций . Свод нормативных правил “ли” не допускал ситуационного или какого-либо творческого подхода. Допускалось лишь одно — тщательное их изучение и соблюдение.

Для характеристики античной этики часто  используют изречение Гераклита, согласно которому, поскольку человек есть человек, он обитает вблизи Бога. Этой “обителью” (т.е. собственно “этосом”) и является этика, которая в своем истоке глубоко метафизична, или, как выражается М. Хайдеггер, фундаментально онтологична.  

 

Особое  место среди нравственный учений религиозного типа занимает христианская этика. Для европейской культуры христианское нравственное учение имело определяющее значение. Тысячелетиями в европейской культуре существовала тесная и прочная связь религии, этики и медицины. Добротодеяние, как заданная христианством, смыслообразующая цель человеческого существования в мире, последовательно реализовывалась в конкретной практической деятельности милосердия и врачевания. Традиционная профессиональная врачебная этика, как никакая другая форма прикладной профессиональной этики, обнаруживала эту связь.

На  протяжении двадцати веков медицина и все, что происходит с болеющим и страждущим человеком всегда было в центре внимания христианской этики. Предание и история свидетельствуют, что медицина была неотъемлемой частью христианской и, в частности, православной культуры. В Новом Завете мы не встретим осуждения применения медицинских средств. Согласно Священному Преданию один из учеников Христа, апостол Лука, был врачом. Врачевание — одна из профессий первых христиан, святых Космы и Дамиана (+284), великомученика Пантелеимона (+305). В истории Церкви немало примеров, когда священники и даже епископы занимались врачеванием не только духовных, но и телесных недугов . Нельзя не упомянуть нашего великого современника (+ 1961) - святителя Луку (Войно-Ясенецкого) - епископа и хирурга, автора известного труда “Очерки гнойной хирургии”. Действительно, если телесная болезнь — это следствие греха, то не во имя ли его излечения приходит в мир и Сам Спаситель: “Не здоровые имеют нужду во враче, но больные... Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию” (Мф. 9, 12-13). “Исцеляйте больных”, — научает Христос своих учеников (Лк. 10, 9). Именно эта взаимозависимость духовно-нравственного и телесного исцеления превращает христианскую этику в важнейший фактор всей человеческой жизни.

“Ключом” к христианской этике  можно рассматривать слова, с  которых Блаженный Августин начинает свою “Исповедь”: “...Не знает покоя  сердце наше, пока не успокоится в Тебе”  . Это “успокоение” есть ничто иное как в конце концов наступающее понимание того, что только следование Закону и Воле Божией привносит порядок и гармонизирует нашу жизнь.

В христианской этике мораль открыта  каждому человеку в Божественном Откровении и в “нравственном законе внутри нас”. Для Канта, например, этим внутренним законом, т.е. высшей нравственной ценностью, является долг, подчинение которому и составляет собственно моральный поступок. Благодаря Канту слово деонтология (“деон” — долг, “логос” — закон, учение) становится синонимом нравственной философии. Только человек, и в этом его великое отличие от любой другой живой твари, по Канту, наделен способностью действовать не только по законам “естества”, но и по законам “долга”, т.е. в соответствии с нравственным законом , который гласит - поступай так, как ты хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе, или, не превращай другого человека в средство для реализации твоих эгоистических целей. Эгоистическое своеволие несовместимо с требованиями христианской этики. В равной степени оно несовместимо и с профессиональной этикой врача. Мы помним, что по Гиппократу профессионализм врача заключается в его умении подчинять свои интересы - интересам пациента. О признании и понимании значения этого умения говорится в известном каждому студенту РГМУ Гимне нашего университета.

( Гимн 2-го МОЛГМИ им. Н.И.Пирогова - РГМУ):  

 

Избравши этот неспокойный путь,

Ты сам не станешь на судьбу ворчать.

И если ты надел халат, то будь

Достоин звания врача.  

 

Пускай не спать придется до утра,

Но ты же - врач и ко всему привык.

Ты знаешь тяжесть человеческих утрат 

И новой жизни самый первый крик.  

 

В борьбе за жизнь пройдут твои года,

Как завещал нам Гиппократ.

Сгорая сам, свети другим всегда,

За свет не требуя наград.  

 

Когда опасность ждет твоей руки,

Когда борьба бывает, не легка,

Сумей тогда понять беду других,

Свою беду умей держать в руках.  

 

Тебя в любой беде привыкли звать 

И верить в помощь, что придет она.

Тебе дано о людях много знать 

Но эта тайна лишь врачу дана.  

 

В борьбе за жизнь пройдут твои года,

Как завещал нам Гиппократ.

Сгорая сам, свети другим всегда,

За свет не требуя наград.  

 

Этот гимн написан Игорем Спиридоновым, бывшим студентом педиатрического  факультета 2-го МОЛГМИ им. Н.И.Пирогова – РГМУ, ныне врачом детским нейрохирургом, являя удивительный пример понимания врачами того, что нравственная культура медика является принципиальной составляющей его профессионализма. Попытка переоценить традиционные ценности и переосмыслить роль профессиональной этики чревато изменением самой природы врачевания и появлением узкого специалиста “полу-врача”. Об опасном явлении “полуученых” предупреждал еще в свое время Василий Великий в “Беседах на Шестоднев” . Писал об этом явлении - безнравственной науке или “полу-науке” - и Ф.М.Достоевский: ”....Полу-наука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полу-наука - это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, перед которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему”. Именно в условиях распространения “полу-науки” или феномена безнравственной науки, таким значимым становится формирование в конце ХХ века этики науки и, в частности, биоэтики, выверенной нормами христианской морали. Современная консервативная христианская биоэтика - это система знания о границах допустимого манипулирования жизнью и смертью человека.

Европейская современная консервативная биоэтика представлена “христианской биоэтикой” католицизма и протестантизма.  

 

”Христианская биоэтика” в католицизме  и протестантизме.

Множество статей, монографий, докладов католических авторов свидетельствует  о том, что современная христианская биоэтика постоянно держит в фокусе своего внимания все, что происходит в биомедицине.

Христианская биоэтика является признанным субъектом общественных дискуссий  по этическим проблемам биомедицинской практики. Что же отличает католическую Церковь в этих дискуссиях?

Прежде всего, того, что дискуссии  ведутся не на уровне вычислений и  подсчета “польз”, “преимуществ”  и ”выгод” тех или иных действий. А на уровне понимания сущности человека, т.е. на уровне основополагающих антропологических принципов.

Представители католической христианской биоэтики отмечают, что либеральная  биоэтика разрешает и оправдывает  все, что происходит в биомедицине. Этот “касса накоплений” “польз”  или “банк выгод” имеет свой фундамент в том, что можно  назвать “эволюционистским образом человека” или “эволюционистской антропологией”.

Католическая христианская биоэтика включает развернутую и аргументированную  критику “эволюционистской антропологии”. Так например, Рейнхард Лов, директор Ганноверского исследовательского института философии, прежде всего различает “теорию эволюции” и “эволюционизм”. Теория эволюции оценивается им как “местами гениальная теория о развитии и изменении форм и видов жизненных образований на протяжении долгого периода времени” . “Эволюционизм” же — это мировоззрение, для которого высшей ценностью оказывается сама “эволюция”. Более того, это не просто мировоззрение, но мировоззрение с признаками фанатической веры в “справедливость”, “истинность”, ”прогрессивность” и ”непогрешимость” эволюции. Из такого подхода вытекает возможность и даже необходимость устранения нежелательных для эволюции явлений. Во главу угла ставятся интересы эволюции, которая выступает в обличье таких понятий, как “здоровья народа”, интересы экономики и т.п. Кредо эволюционизма — право эволюции — высшее право . Говорят католики и о вопиющем противоречии эволюционизма. С одной стороны, теоретики эволюционизма “притязают на истину” своего мировоззрения. С другой, они же отрицают возможность существования “истины” как таковой.

Принципиальную роль именно для  биоэтики играет такой принцип католической антропологии, как понимание человека как “субъекта и объекта (познания) одновременно”, связанный с утверждением достоинства и богоподобия человека. Исследуя человеческие гены, эмбрионы и т.п., ставя эксперименты, медицинские или психологические на человеке, исследователи рассматривают человека исключительно как объект для получения знания. При этом у людей, участвующих в исследованиях, меняется самосознание. Человек противопоставляет себя другому человеку. Особенно тогда, когда “объект” исследования или не знает, или не хочет быть подобным объектом, когда человек не знает или не согласен с тем, что с ним делают.